Звезды Берега
Часть 20 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Поплавок у Люси подтекает, левый, — сообщил Скрипач.
— Сильно?
— Да вроде нет, ерунда. Самую малость.
— Ну и плевать тогда. Будет время, сделаешь. Дай поближе подойду, гляну… визуально целый, значит, просто сочиться где-то. Рыжий, забей. Не переживай.
— Я уже забил. Сирин, иди обратно, нечего с нами время терять, — попросил Скрипач. — Передай там приветы всем от нас.
— Хорошо, — согласилась Оливия. — Пока, мальчики! Завтра увидимся!
Её самолет прошел над ними, качнув крыльями, и, увеличив скорость, стал уходить в сторону моря, к западной гряде.
— Какая же она всё-таки милая… — пробормотал Скрипач. — Прямо как Бертик…
— Она в самолете, — напомнил Ит. — Отсюда никак не видно, какая она.
— Дурак ты. Ит, а вдруг это и правда Берта? Вдруг там что-то случилось, и она вот так?.. Тут?.. А что внешне она не совсем такая — так ты вспомни, как Эри изменилась после того, как побывала здесь!
— Рыжий, перестань, — попросил Ит уже в который раз. — У Эри изменился только возраст, не более того. Берты тут нет. Оливия — не Берта. Всё, иди заправляться, пока я не разозлился окончательно.
— Ну и злись на здоровье, — голос Скрипача стал мрачным. — Тебе лишь бы обломать!
— А тебе лишь бы подкатить! Причем ты отлично знаешь, что подкатить не получится по независящим от нас причинам! Рыжий, я тебе не дам изменить жене, и, уж прости, не начинай про то, что мы оба спали с Эри! Даже вообще не произноси это вслух! Если мы отсюда когда-то выберемся, нам с тобой долго предстоит извиняться. Помни об этом.
— Ты чертов зануда, — Скрипач явно сдался, но Ит знал — это ненадолго. — Я не собираюсь никому изменять. Тебе лишь бы всё опошлить!
— Не я зануда, а ты сексуальный маньяк! Пошёл заправляться, блин! Время! Нам еще лететь черти сколько…
Глава 5 (часть 2)
* * *
Они жили на Берегу уже третий месяц, и успели выяснить, что устроиться тут можно весьма неплохо — особенно если ты до того, как сюда попал, хотя бы в общих чертах представлял, что тут может быть.
Первые дни, конечно, пришлось тяжело: не давало покоя ощущение опасности, да и происшествие в горах не выходило из головы. Но постепенно ощущение сошло на нет, оба они успокоились, нога у Ита довольно быстро стала подживать, а место, в котором они находились, оказалось просто сказочным.
Население Золотой бухты, по приблизительным подсчетам, составляло около пяти тысяч человек. Именно человек — других рас тут не было, уже через несколько дней об этом можно стало судить со всей уверенностью. Очень разные люди, из разных мест, вполне возможно, что из разных миров — но исключительно люди. Порой очень странные люди, вроде того же Грегора.
Впервые увидев его дом, а позже — познакомившись с его самолетом, Ит и Скрипач поняли, что Грегор, судя по всему, попал на Берег из какого-то мира Белой зоны, причем мира, ступившего по пути бионики. Этакая странная смесь технологий людей и зивов, разумных растений; люди редко развиваются таким образом, для них характерна теногеника, но для Грегора было вполне естественным то, что дом его не строился, а рос, как дерево, что материал, покрывавший его самолет, больше всего походил на хитиновую оболочку крыльев майского жука… одежду он себе выращивал, а не заказывал у трансфигураторов, а обувь не признавал принципиально, не понимая, для чего она вообще нужна. В городе жило еще несколько соплеменников Грегора, происходивших с той же планеты, но, кажется, они жили в других временных периодах, более поздних, поэтому Грегор охотнее общался с другими пилотами, нежели чем с ними.
Или взять Софию — тоже человек, но из совершенно другого мира. Её планета, судя по тому, что собой представляли дом Софии, и её самолет, пошла по техногенному пути, и раса Софии, в том мире, безусловно, доминирующая, достигла весьма высокого уровня развития. Дом «королевы» поражал роскошью, и был нашпиговал самой разнообразной техникой: от массажирующих лежащего кушеток, до тренажеров, совершенно на Берегу бесполезных, но, видимо, очень нравившихся самой хозяйке. Кроме того, у Софии имелась обширная библиотека, «королева» оказалась образованнейшей женщиной. Ит, первым побывавший у неё в гостях, искренне восхищался тем, что увидел: уж если София, как и все прочие, потерявшая на Берегу воспоминания, сумела только на сохранившихся ассоциациях создать такое, то что же было, когда она жила и правила? Оба потом вспоминали что, по слухам, одно из воплощений Королевы конклава Санкт-Рена было темнокожим, хотя им посчастливилось в своё время познакомиться с «белым» вариантом… как знать. К тому же София обладала поистине безграничной смелостью, её отваге мог бы позавидовать любой мужчина. Вселенная бесконечна, Берег бесконечен. Всё может быть. Говорить о своих догадках с самой Софией они, разумеется, не стали — равно как и со всеми прочими.
…Свой дом им удалось неплохо обжить, хотя, конечно, до жилищ других пилотов пока что было далеко. Первым делом, памятуя опыт Эри, сделали календарь — заказали у трансфигураторов кучу разлинованных листов, а потом вечер потратили на то, чтобы подробно расписать двенадцать месяцев со всеми поправками и допущениями. Месяц, правда, получился только один, после короткого спора его объявили июлем, но каждому июлю присвоили номер — тот, который шел сейчас, получил условно номер «один», и приписку, что он на самом деле сентябрь — потому что отмечать время они решили по времени «Горизонта», которое хорошо помнили. Этот июль имел тридцать дней, следующий, соответственно, тридцать один, и так далее, до февраля, который не високосный, потому что високосные феврали встречались не во всех мирах Сонма — кстати, когда-то эти феврали стали предметом долгого спора, и очередной недоказуемой теории, ведь на Терре-ноль они были, а вот на Апрее их почему-то не было.
После календаря занялись синхронизацией часов, уже точной, а не предварительной. Для этого пришлось обходить дома двух десятков пилотов, и через трансфигураторов выставлять общие точки. Поначалу вроде бы несложная процедура вылилась в небольшое исследование, давшее неожиданный результат. Все общие точки на всех циферблатах, например, принадлежали четным цифрам. Даже у Грегора, часы которого были, во-первых, живые, и, во-вторых, шедшие справа налево. Общее количество делений на всех часах оказалось кратно трём. И, что самое интересное, на всех часах присутствовала одинаковая символика — самолеты. В том или ином виде, но они были. Скрипач потом довольно долго недоумевал, почему он, не зная, какие у кого часы, придумал их часы тоже с самолетами — но он так ни до чего и не додумался.
Пилоты в Золотой бухте были — звёзды. Самые натуральные звёзды, как какие-нибудь музыканты или актеры в мирах живых. За ними следили, ими восхищались, им пытались подражать, о них судачили, их едва ли не боготворили. Эдди потом объяснил, что в этом-то как раз ничего особенного нет, Золотая бухта место уникальное, пилоты здесь живут, а вот в других местах, если кто увидит в небе настоящий самолет или рыбу, так за счастье посчитает и долго будет знакомым рассказывать. Ну и вещание, само собой — всех пилотов, которые соревнуются, знают в лицо и поименно. Вас тоже узнают, как гоняться начнете, или пилотаж показывать. Вот объявит Мастер, или какой другой Наблюдатель соревнования, так и узнают. У вас здорово получается летать, явный талант, вы прославитесь. Это же замечательно! Объяснять Эдди, что честолюбие им не присуще, не стали — он настолько искренне радовался, что вступать с ним в спор сочли бесполезным. Прославимся, так прославимся, хотя, конечно, не очень-то хочется. Вот уж к чему, а к славе оба никогда не стремились.
Наиболее интересным оказалось то, что пилоты, в отличие от простых людей, населяющих Золотую бухту, вели летопись. Подробнейшую летопись того, чем жили, и как работали. Архив прятался в склоне горы, ряды полок уходили куда-то в бесконечность, Эдди рассказал, что они условно делятся на «новые», «не очень новые», «очень не новые», «немного старые», «старые», «совсем старые», и «это было написано черти когда». Полки двигались, по желанию можно было посмотреть то, что написал кто-то… когда-то. Увы, исчисления времени, как такового, на Берегу не имелось. Когда ходили в архив, для интереса посмотрели несколько полетных карт с полок из разряда «совсем старые» — они мало чем отличались от тех, что они заполняли после каждого вылета. На одном из бланков значилось, например, что некий Генон неудачно атаковал дикую рыбу и лишился правого поплавка, поэтому сажал машину «жестким образом» на мелководье, откуда её пришлось поднимать на стапель двум приглашенным драконьим летчикам. Познавательно, конечно. Но совсем недавно примерно этот же фокус едва не проделал Ветер, правда, повезло ему больше, чем неведомому Генону, поплавок остался цел, хотя помяла его рыба основательно. Еще в летописях находились описания не существующих ныне домов, зарисовки Звезд, в том числе той самой злосчастной Небесной пристани, подробное описание Золотой бухты, окрестных гор, дороги, соседних городов, союзников, спортсменов, соревнований… в архиве при желании можно было сидеть до бесконечности, но в общем и целом картина стала более ли менее понятной: судя по всему, Золотая бухта существовала на этом месте неимоверно долго. А менявшиеся обитатели старательно поддерживали обычаи и традиции обитателей прежних.
Кстати, колокол, висящий рядом с молом, упоминался в летописи весьма часто, и сигналы, которые использовали пилоты, со временем не менялись. Их оказалось совсем немного: общий сбор, атака, срочный сбор на вылет, отбой атаки, отбой общего сбора, отбой сбора на вылет, требуется помощь, помощь отбой, новая машина в бухте, новый пилот прибыл. Скрипач как-то решил немножечко, по его словам, потренироваться с колоколом, после чего был под смех остальных пилотов оттаскан за ухо рассерженной Софией…
В общем, жить оказалось вполне можно. Интересно жить, нескучно, общаясь с кучей самого разного народа, летая, гуляя, знакомясь, узнавая почти каждый день что-то новое.
Только немного странно — быть живыми в мире умерших, пусть и не насовсем.
* * *
Полетное время просчитывалось, как пять часов «с хвостиком», вот только этот «хвостик», к сожалению, шел как раз в «гамме» и было неясно, сколько он на самом деле займет. Хорошо, если полчаса — по их часам, конечно. А если больше? Сажать самолет на воду, в незнакомом месте, ночью — приключение, конечно, веселое, но только тогда, когда речь идет не о тебе, а о ком-то другом.
Попутный ветер поймали на шести километрах высоты, и это было удачно, потому что с ветром первая линия будет пройдена намного быстрее. Приунывший было Скрипач воспрял духом, и сказал, что этак они до «гаммы» за час доберутся, Ит возразил, что не за час, за полтора — на том и порешили.
Море внизу сейчас расстилалось тихое, спокойное — ни рыб, ни драконов, ни воронок, ни других неприятных сюрпризов. Идеальная погода, прекрасная скорость — всегда бы так.
— Вот утром бы такую погоду, — ворчал Скрипач. — Ты заметил? Как только подбирается какая-то гадость, сразу начинаются шутки с погодой. То ветер наваливает, то большая гроза подходит… а когда просто так катаешься, то всё отлично.
— Закон подлости, — усмехнулся Ит. Связь тоже была отличная, машины шли ровно, энергии на полет, судя по ощущению, тратилось всего ничего. — Радуйся. Ну, повезло нам с погодой, и что? Только вышли. «Гамму» бы не пропустить.
— Ты звук не запомнил, что ли? — удивился Скрипач. — Или приемник не перенастроил?
— Да всё я сделал, — отозвался Ит. — Но мы ведь туда ещё не ходили.
— Да ну тебя, нытик. Проскочим, чего нам сделается.
— А надо не проскочить.
— Не придирайся к словам. Слушай, а вот интересно — как Оливии удалось нас заметить? Она ведь высоко тогда шла…
— Ты опять про неё? — безнадежно спросил Ит.
— Не совсем. Она умудрилась нас увидеть — а поди, попробуй рассмотреть сейчас, что там внизу.
— Значит, мы ошиблись, она шла ниже, — отозвался Ит.
— Значит. Наверное. Но даже если идти гораздо ниже, рассмотреть довольно трудно. Ит, давай, как вернемся, её про это расспросим? — предложил Скрипач самым невинным тоном.
— Ага, и для этого напросимся к ней в гости, — продолжил за него Ит.
— Можем к себе позвать…
— А в таверне слабо расспросить? — ехидно поинтересовался Ит.
— Можно и в таверне, — не сдался Скрипач. — Это будет даже интереснее.
— И что в этом интересного?
— А то, что в этом есть какая-то тайна, — вдруг сказал Скрипач. — Она откуда-то летела, да? Утром. Довольно рано. Вот скажи, откуда можно лететь так рано утром… одной, без группы… и так далеко от Берега?
— Ого, — произнес Ит через полминуты. — Так. Слушай, рыжий, ты, конечно, достал меня со своей любовью, но в этом определенно что-то есть. Я, правда, про это думал немного с другой стороны…
— Это с какой?
— Пулемёты, — напомнил Ит. — У нее, как ты помнишь, стоит два пулемета. Стволы ходили так, словно она готовилась к атаке, то есть пулеметы были заряжены и активны. Мне больше интересно, кого она собиралась атаковать.
— Кстати, да. Про это я не подумал, — признался Скрипач. — Что не нас, и так понятно.
— И вот что, рыжий. Мы ее действительно позовем в гости. Но расспрашивать будем не в лоб, а очень осторожно. Потому что раньше мы про это мало думали, а вот теперь я что-то слегка, хм… меня эта ситуация немного напрягает. Попробуем выяснить. И… есть еще один момент, про который я думал, но пока что ответа нет.
— Какой же?
— Рыжий, как она затащила нас в кабину? — тихо произнес Ит. — Я всё понимаю. И что это Берег, и тут многое возможно, но не до такой же степени. Как она одна сумела нас выловить, вытащить из воды, и запихнуть в самолет? Мы не тяжелые, но пятьдесят пять кило, да еще мокрого тела, да еще и в обмороке, в высоко расположенную кабину… как думаешь, Берте по силам было бы поднять этот вес?
— Нет, — категорично ответил Скрипач сразу же. — Исключено. Разве что в сильном стрессе. Но у Оливии никакого стресса не было, судя по тому, как она в тот день себя вела. Любопытство — было, но никак не стресс.
— Вот и я о том же. Причем, заметь, остальные приняли это как данность, и вопросов не задавали. Да и у нас они появились далеко не сразу.
— Дьявол кроется в деталях, — пробормотал Скрипач. — Ладно, разберемся. И не с таким разбирались.
* * *
Линию «гамма» они опознали сразу, как только в неё вошли — но причиной стал отнюдь не звук, а мгновенно изменившийся свет. Небо из сапфирового стало вдруг зеленовато-бирюзовым, а вокруг машин поменялся, кажется, даже сам воздух. Минутой раньше совершенно прозрачный, он стал слегка туманным, словно они попали в легкое облако; повернув голову Ит увидел вокруг крыла самолета завихрения, едва заметные, но всё же различимые.
— А вот и «гамма», — констатировал Скрипач. — Красиво.
— Не будем заходить далеко, разворачиваемся, — приказал Ит. — Пройдем по краю.
— Будет дольше, — возразил Скрипач.
— Ненамного. Зато безопаснее.
— Сильно?
— Да вроде нет, ерунда. Самую малость.
— Ну и плевать тогда. Будет время, сделаешь. Дай поближе подойду, гляну… визуально целый, значит, просто сочиться где-то. Рыжий, забей. Не переживай.
— Я уже забил. Сирин, иди обратно, нечего с нами время терять, — попросил Скрипач. — Передай там приветы всем от нас.
— Хорошо, — согласилась Оливия. — Пока, мальчики! Завтра увидимся!
Её самолет прошел над ними, качнув крыльями, и, увеличив скорость, стал уходить в сторону моря, к западной гряде.
— Какая же она всё-таки милая… — пробормотал Скрипач. — Прямо как Бертик…
— Она в самолете, — напомнил Ит. — Отсюда никак не видно, какая она.
— Дурак ты. Ит, а вдруг это и правда Берта? Вдруг там что-то случилось, и она вот так?.. Тут?.. А что внешне она не совсем такая — так ты вспомни, как Эри изменилась после того, как побывала здесь!
— Рыжий, перестань, — попросил Ит уже в который раз. — У Эри изменился только возраст, не более того. Берты тут нет. Оливия — не Берта. Всё, иди заправляться, пока я не разозлился окончательно.
— Ну и злись на здоровье, — голос Скрипача стал мрачным. — Тебе лишь бы обломать!
— А тебе лишь бы подкатить! Причем ты отлично знаешь, что подкатить не получится по независящим от нас причинам! Рыжий, я тебе не дам изменить жене, и, уж прости, не начинай про то, что мы оба спали с Эри! Даже вообще не произноси это вслух! Если мы отсюда когда-то выберемся, нам с тобой долго предстоит извиняться. Помни об этом.
— Ты чертов зануда, — Скрипач явно сдался, но Ит знал — это ненадолго. — Я не собираюсь никому изменять. Тебе лишь бы всё опошлить!
— Не я зануда, а ты сексуальный маньяк! Пошёл заправляться, блин! Время! Нам еще лететь черти сколько…
Глава 5 (часть 2)
* * *
Они жили на Берегу уже третий месяц, и успели выяснить, что устроиться тут можно весьма неплохо — особенно если ты до того, как сюда попал, хотя бы в общих чертах представлял, что тут может быть.
Первые дни, конечно, пришлось тяжело: не давало покоя ощущение опасности, да и происшествие в горах не выходило из головы. Но постепенно ощущение сошло на нет, оба они успокоились, нога у Ита довольно быстро стала подживать, а место, в котором они находились, оказалось просто сказочным.
Население Золотой бухты, по приблизительным подсчетам, составляло около пяти тысяч человек. Именно человек — других рас тут не было, уже через несколько дней об этом можно стало судить со всей уверенностью. Очень разные люди, из разных мест, вполне возможно, что из разных миров — но исключительно люди. Порой очень странные люди, вроде того же Грегора.
Впервые увидев его дом, а позже — познакомившись с его самолетом, Ит и Скрипач поняли, что Грегор, судя по всему, попал на Берег из какого-то мира Белой зоны, причем мира, ступившего по пути бионики. Этакая странная смесь технологий людей и зивов, разумных растений; люди редко развиваются таким образом, для них характерна теногеника, но для Грегора было вполне естественным то, что дом его не строился, а рос, как дерево, что материал, покрывавший его самолет, больше всего походил на хитиновую оболочку крыльев майского жука… одежду он себе выращивал, а не заказывал у трансфигураторов, а обувь не признавал принципиально, не понимая, для чего она вообще нужна. В городе жило еще несколько соплеменников Грегора, происходивших с той же планеты, но, кажется, они жили в других временных периодах, более поздних, поэтому Грегор охотнее общался с другими пилотами, нежели чем с ними.
Или взять Софию — тоже человек, но из совершенно другого мира. Её планета, судя по тому, что собой представляли дом Софии, и её самолет, пошла по техногенному пути, и раса Софии, в том мире, безусловно, доминирующая, достигла весьма высокого уровня развития. Дом «королевы» поражал роскошью, и был нашпиговал самой разнообразной техникой: от массажирующих лежащего кушеток, до тренажеров, совершенно на Берегу бесполезных, но, видимо, очень нравившихся самой хозяйке. Кроме того, у Софии имелась обширная библиотека, «королева» оказалась образованнейшей женщиной. Ит, первым побывавший у неё в гостях, искренне восхищался тем, что увидел: уж если София, как и все прочие, потерявшая на Берегу воспоминания, сумела только на сохранившихся ассоциациях создать такое, то что же было, когда она жила и правила? Оба потом вспоминали что, по слухам, одно из воплощений Королевы конклава Санкт-Рена было темнокожим, хотя им посчастливилось в своё время познакомиться с «белым» вариантом… как знать. К тому же София обладала поистине безграничной смелостью, её отваге мог бы позавидовать любой мужчина. Вселенная бесконечна, Берег бесконечен. Всё может быть. Говорить о своих догадках с самой Софией они, разумеется, не стали — равно как и со всеми прочими.
…Свой дом им удалось неплохо обжить, хотя, конечно, до жилищ других пилотов пока что было далеко. Первым делом, памятуя опыт Эри, сделали календарь — заказали у трансфигураторов кучу разлинованных листов, а потом вечер потратили на то, чтобы подробно расписать двенадцать месяцев со всеми поправками и допущениями. Месяц, правда, получился только один, после короткого спора его объявили июлем, но каждому июлю присвоили номер — тот, который шел сейчас, получил условно номер «один», и приписку, что он на самом деле сентябрь — потому что отмечать время они решили по времени «Горизонта», которое хорошо помнили. Этот июль имел тридцать дней, следующий, соответственно, тридцать один, и так далее, до февраля, который не високосный, потому что високосные феврали встречались не во всех мирах Сонма — кстати, когда-то эти феврали стали предметом долгого спора, и очередной недоказуемой теории, ведь на Терре-ноль они были, а вот на Апрее их почему-то не было.
После календаря занялись синхронизацией часов, уже точной, а не предварительной. Для этого пришлось обходить дома двух десятков пилотов, и через трансфигураторов выставлять общие точки. Поначалу вроде бы несложная процедура вылилась в небольшое исследование, давшее неожиданный результат. Все общие точки на всех циферблатах, например, принадлежали четным цифрам. Даже у Грегора, часы которого были, во-первых, живые, и, во-вторых, шедшие справа налево. Общее количество делений на всех часах оказалось кратно трём. И, что самое интересное, на всех часах присутствовала одинаковая символика — самолеты. В том или ином виде, но они были. Скрипач потом довольно долго недоумевал, почему он, не зная, какие у кого часы, придумал их часы тоже с самолетами — но он так ни до чего и не додумался.
Пилоты в Золотой бухте были — звёзды. Самые натуральные звёзды, как какие-нибудь музыканты или актеры в мирах живых. За ними следили, ими восхищались, им пытались подражать, о них судачили, их едва ли не боготворили. Эдди потом объяснил, что в этом-то как раз ничего особенного нет, Золотая бухта место уникальное, пилоты здесь живут, а вот в других местах, если кто увидит в небе настоящий самолет или рыбу, так за счастье посчитает и долго будет знакомым рассказывать. Ну и вещание, само собой — всех пилотов, которые соревнуются, знают в лицо и поименно. Вас тоже узнают, как гоняться начнете, или пилотаж показывать. Вот объявит Мастер, или какой другой Наблюдатель соревнования, так и узнают. У вас здорово получается летать, явный талант, вы прославитесь. Это же замечательно! Объяснять Эдди, что честолюбие им не присуще, не стали — он настолько искренне радовался, что вступать с ним в спор сочли бесполезным. Прославимся, так прославимся, хотя, конечно, не очень-то хочется. Вот уж к чему, а к славе оба никогда не стремились.
Наиболее интересным оказалось то, что пилоты, в отличие от простых людей, населяющих Золотую бухту, вели летопись. Подробнейшую летопись того, чем жили, и как работали. Архив прятался в склоне горы, ряды полок уходили куда-то в бесконечность, Эдди рассказал, что они условно делятся на «новые», «не очень новые», «очень не новые», «немного старые», «старые», «совсем старые», и «это было написано черти когда». Полки двигались, по желанию можно было посмотреть то, что написал кто-то… когда-то. Увы, исчисления времени, как такового, на Берегу не имелось. Когда ходили в архив, для интереса посмотрели несколько полетных карт с полок из разряда «совсем старые» — они мало чем отличались от тех, что они заполняли после каждого вылета. На одном из бланков значилось, например, что некий Генон неудачно атаковал дикую рыбу и лишился правого поплавка, поэтому сажал машину «жестким образом» на мелководье, откуда её пришлось поднимать на стапель двум приглашенным драконьим летчикам. Познавательно, конечно. Но совсем недавно примерно этот же фокус едва не проделал Ветер, правда, повезло ему больше, чем неведомому Генону, поплавок остался цел, хотя помяла его рыба основательно. Еще в летописях находились описания не существующих ныне домов, зарисовки Звезд, в том числе той самой злосчастной Небесной пристани, подробное описание Золотой бухты, окрестных гор, дороги, соседних городов, союзников, спортсменов, соревнований… в архиве при желании можно было сидеть до бесконечности, но в общем и целом картина стала более ли менее понятной: судя по всему, Золотая бухта существовала на этом месте неимоверно долго. А менявшиеся обитатели старательно поддерживали обычаи и традиции обитателей прежних.
Кстати, колокол, висящий рядом с молом, упоминался в летописи весьма часто, и сигналы, которые использовали пилоты, со временем не менялись. Их оказалось совсем немного: общий сбор, атака, срочный сбор на вылет, отбой атаки, отбой общего сбора, отбой сбора на вылет, требуется помощь, помощь отбой, новая машина в бухте, новый пилот прибыл. Скрипач как-то решил немножечко, по его словам, потренироваться с колоколом, после чего был под смех остальных пилотов оттаскан за ухо рассерженной Софией…
В общем, жить оказалось вполне можно. Интересно жить, нескучно, общаясь с кучей самого разного народа, летая, гуляя, знакомясь, узнавая почти каждый день что-то новое.
Только немного странно — быть живыми в мире умерших, пусть и не насовсем.
* * *
Полетное время просчитывалось, как пять часов «с хвостиком», вот только этот «хвостик», к сожалению, шел как раз в «гамме» и было неясно, сколько он на самом деле займет. Хорошо, если полчаса — по их часам, конечно. А если больше? Сажать самолет на воду, в незнакомом месте, ночью — приключение, конечно, веселое, но только тогда, когда речь идет не о тебе, а о ком-то другом.
Попутный ветер поймали на шести километрах высоты, и это было удачно, потому что с ветром первая линия будет пройдена намного быстрее. Приунывший было Скрипач воспрял духом, и сказал, что этак они до «гаммы» за час доберутся, Ит возразил, что не за час, за полтора — на том и порешили.
Море внизу сейчас расстилалось тихое, спокойное — ни рыб, ни драконов, ни воронок, ни других неприятных сюрпризов. Идеальная погода, прекрасная скорость — всегда бы так.
— Вот утром бы такую погоду, — ворчал Скрипач. — Ты заметил? Как только подбирается какая-то гадость, сразу начинаются шутки с погодой. То ветер наваливает, то большая гроза подходит… а когда просто так катаешься, то всё отлично.
— Закон подлости, — усмехнулся Ит. Связь тоже была отличная, машины шли ровно, энергии на полет, судя по ощущению, тратилось всего ничего. — Радуйся. Ну, повезло нам с погодой, и что? Только вышли. «Гамму» бы не пропустить.
— Ты звук не запомнил, что ли? — удивился Скрипач. — Или приемник не перенастроил?
— Да всё я сделал, — отозвался Ит. — Но мы ведь туда ещё не ходили.
— Да ну тебя, нытик. Проскочим, чего нам сделается.
— А надо не проскочить.
— Не придирайся к словам. Слушай, а вот интересно — как Оливии удалось нас заметить? Она ведь высоко тогда шла…
— Ты опять про неё? — безнадежно спросил Ит.
— Не совсем. Она умудрилась нас увидеть — а поди, попробуй рассмотреть сейчас, что там внизу.
— Значит, мы ошиблись, она шла ниже, — отозвался Ит.
— Значит. Наверное. Но даже если идти гораздо ниже, рассмотреть довольно трудно. Ит, давай, как вернемся, её про это расспросим? — предложил Скрипач самым невинным тоном.
— Ага, и для этого напросимся к ней в гости, — продолжил за него Ит.
— Можем к себе позвать…
— А в таверне слабо расспросить? — ехидно поинтересовался Ит.
— Можно и в таверне, — не сдался Скрипач. — Это будет даже интереснее.
— И что в этом интересного?
— А то, что в этом есть какая-то тайна, — вдруг сказал Скрипач. — Она откуда-то летела, да? Утром. Довольно рано. Вот скажи, откуда можно лететь так рано утром… одной, без группы… и так далеко от Берега?
— Ого, — произнес Ит через полминуты. — Так. Слушай, рыжий, ты, конечно, достал меня со своей любовью, но в этом определенно что-то есть. Я, правда, про это думал немного с другой стороны…
— Это с какой?
— Пулемёты, — напомнил Ит. — У нее, как ты помнишь, стоит два пулемета. Стволы ходили так, словно она готовилась к атаке, то есть пулеметы были заряжены и активны. Мне больше интересно, кого она собиралась атаковать.
— Кстати, да. Про это я не подумал, — признался Скрипач. — Что не нас, и так понятно.
— И вот что, рыжий. Мы ее действительно позовем в гости. Но расспрашивать будем не в лоб, а очень осторожно. Потому что раньше мы про это мало думали, а вот теперь я что-то слегка, хм… меня эта ситуация немного напрягает. Попробуем выяснить. И… есть еще один момент, про который я думал, но пока что ответа нет.
— Какой же?
— Рыжий, как она затащила нас в кабину? — тихо произнес Ит. — Я всё понимаю. И что это Берег, и тут многое возможно, но не до такой же степени. Как она одна сумела нас выловить, вытащить из воды, и запихнуть в самолет? Мы не тяжелые, но пятьдесят пять кило, да еще мокрого тела, да еще и в обмороке, в высоко расположенную кабину… как думаешь, Берте по силам было бы поднять этот вес?
— Нет, — категорично ответил Скрипач сразу же. — Исключено. Разве что в сильном стрессе. Но у Оливии никакого стресса не было, судя по тому, как она в тот день себя вела. Любопытство — было, но никак не стресс.
— Вот и я о том же. Причем, заметь, остальные приняли это как данность, и вопросов не задавали. Да и у нас они появились далеко не сразу.
— Дьявол кроется в деталях, — пробормотал Скрипач. — Ладно, разберемся. И не с таким разбирались.
* * *
Линию «гамма» они опознали сразу, как только в неё вошли — но причиной стал отнюдь не звук, а мгновенно изменившийся свет. Небо из сапфирового стало вдруг зеленовато-бирюзовым, а вокруг машин поменялся, кажется, даже сам воздух. Минутой раньше совершенно прозрачный, он стал слегка туманным, словно они попали в легкое облако; повернув голову Ит увидел вокруг крыла самолета завихрения, едва заметные, но всё же различимые.
— А вот и «гамма», — констатировал Скрипач. — Красиво.
— Не будем заходить далеко, разворачиваемся, — приказал Ит. — Пройдем по краю.
— Будет дольше, — возразил Скрипач.
— Ненамного. Зато безопаснее.