Золотой жук мисс Бенсон

– И что? А если упадете вы? У вас же самой ноги толком не ходят! Неужели вы думаете, что я ничего не замечаю? Не вижу, что вы еле тащитесь? Это вам нужно в больнице лежать, а не мне!

Обе уже кричали. Их спор разгорелся не на шутку именно здесь, на вершине горы, в одном из самых труднодоступных районов маленького тропического острова, находящегося на краю света… и так далее, и так далее. А ведь всего несколько минут назад они сидели бок о бок, настроенные вполне миролюбиво, и были почти счастливы – хотя Марджери и чувствовала себя так плохо, что вряд ли была способна снова подняться с земли, – но вдруг начали, даже не пытаясь сдерживаться, орать друг на друга. Марджери чувствовала, какая красная и разъяренная у нее физиономия – ей даже зеркало не требовалось, чтобы это понять.

– Инид, вы уже совершили несколько диких поступков. Вы обокрали школу. Вы угнали чужую машину. Вы подкупили полицейского. Вы даже оружие закопали. Впрочем, этот револьвер вы тоже украли. Но то, о чем вы говорите сейчас, полное безумие! Нет, нам, разумеется, придется уехать.

– Куда уехать, Мардж?

– Домой, Инид, домой! Экспедиция окончена. Это тоже была совершенно безумная идея. Никакой белой орхидеи здесь нет. И золотого жука тоже нет. У меня даже визы больше нет – кончилась. Так что все, нам придется уехать.

Ну, вот она это и сказала. Наконец-то сказала. Им, конечно же, следует остановиться. Этот жук так много для нее значил, он значил для нее все на свете, и они действительно старались его найти, по-настоящему старались, и она сумела вытерпеть такое, чего даже вообразить себе раньше не могла, но теперь они вынуждены сдаться. Дальнейшие поиски продолжать нельзя. И не потому что у нее, у Марджери, что-то болит, а потому что Инид беременна, и на таком сроке это для нее уже не безопасно. Марджери даже удивилась, как легко произносит все эти слова; это не только не вызвало у нее душевной боли, но и, как ни странно, принесло некое облегчение. И она, по крайней мере мысленно, уже готовилась паковать чемоданы.

Вот только речь ее была обращена не к кому-нибудь, а к Инид. К дикой, непредсказуемой и абсолютно нелогичной Инид. После ее слов Инид так резво вскочила на ноги, что на ее кофточке даже пуговицы отлетели, обнажив грудь. Взгляд у нее сейчас был, как у дикого зверька, причем, возможно, опасного. Взмахнув рукой, она с такой силой толкнула Марджери в плечо, что та чуть не упала. Инид, правда, не дала ей упасть, тут же крепко ухватив ее за руку. Настолько крепко, что этот жест вряд ли можно было назвать дружеским. Да и глаза ее буквально молнии метали.

– Ответьте мне, Марджери Бенсон, – гневно вопрошала она, – куда подевалась та женщина, что решилась украсть ботинки прямо из школьной учительской? А потом организовала экспедицию на край света? А потом надела мужские шорты? Поиски жука – это ваше призвание! Точно так же, как мое призвание – рожать детей. И вы думаете, что сможете запросто отказаться от своего призвания и уехать? Куда подевалась ваша смекалка, Мардж? И ваша предприимчивость?

Было совершенно очевидно, что все это скорее вопросы риторические, не адресованные непосредственно Марджери, хотя та и попыталась ответить. Но Инид ее лепет проигнорировала и на всех парусах понеслась дальше:

– Мардж, этот ребенок не появится на свет, пока мы не найдем вашего жука. Я это нутром чую. Я десять раз теряла ребенка. Хотя каждый раз вроде бы делала все, что полагается, только бы сохранить беременность – поднимала повыше ноги, ничего тяжелого даже в руки не брала, – и все равно ребенка теряла. И тогда, на «Орионе», я тоже была уверена, что все кончено. Но я ошиблась! Она сумела там удержаться! А ведь мы каждый день карабкались вверх-вниз по горе, но малышка все выдержала! Она хочет жить, Мардж! Хочет жить! Так что кончайте нести всякую лабуду насчет того, что мы должны сдаться и ехать. Это ведь вы привезли нас сюда. Так давайте действовать дальше. Давайте продолжать поиски – и вы непременно найдете этого жука! – Инид была охвачена такой яростью, что практически отшвырнула от себя Марджери. Потом наклонилась, взяла на руки Мистера Роулингза и принялась гладить его, теребить ему уши, словно он был просто мягкой игрушкой.

А Марджери, крепко сжав кулаки, смотрела вверх, на бриллиантовое пятно солнечного света и высчитывала в уме, сколько у них осталось времени. Одна, две, три, четыре… Семь недель. Семь недель до середины февраля. Но это так мало! Да и шансы найти золотого жука ничтожно малы, их практически нет. Марджери подумала и обо всех тех вещах, которые ей теперь придется делать самой, поскольку Инид беременна. Например, тащить оба рюкзака, а вечером развешивать гамаки. Не говоря уж о том, что идти впереди теперь придется именно ей. Но она не чувствовала себя готовой к этому. И понимала, что никогда не сможет сделать столько, сколько Инид уже сделала для них обеих. Она еще сильней стиснула кулаки, так что косточки, казалось, вот-вот треснут, и сказала:

– Инид, простите меня. Но я не смогу…

Инид не дала ей договорить.

– Что это за шум? – испуганно вскрикнула она.

По лесу вдруг словно пронеслась волна холода, проникавшая, казалось, в самую душу. В воздухе запахло влагой и чем-то острым или кислым. Только теперь Марджери наконец сообразила: то, что сегодня в лесу показалось ей таким странным, неправильным, было связано с предыдущим затишьем и почти полным отсутствием насекомых. Зато теперь воздух был исполнен движения, странного свиста и шорохов; каждое дерево стонало и ревело, точно лопасти вертолетного винта. Небо почернело, стало плотным и каким-то монолитным. Вряд ли можно было ожидать, что Инид о подобных вещах известно, но Марджери, конечно, следовало сразу догадаться, что надвигается тропический шторм, и поскорее убраться с вершины горы.

И тут волосы Инид, словно указывая Марджери на совершенную ею ошибку, взметнулись и встали дыбом, а сама она, испуганно обхватив руками живот, пронзительно вскрикнула:

– Господи, Мардж, в какое дерьмо мы вляпались! Что же нам теперь делать?





34. Праздник Трех Королей




Впервые за много лет праздник получился весьма неудачным. Циклон разрушил все, что мог разрушить, а несколько часов спустя на острове началось наводнение. Появились слухи о сильных оползнях. Множество деревьев было повалено ураганом. Реки вышли из берегов. Замерла работа на никелевой шахте. Оказались полностью закрыты две основные прибрежные магистрали, ведущие от столицы на север. В Нумеа многие дома остались без электричества, а пригородные трущобы ветер и вода попросту сровняли с землей. Огромные океанские волны обрушивались на пляжи и набережные, разрушая и смывая магазины и рестораны. Британский консул разослал по городу листовки, напомнив, что пить можно только кипяченую воду, и предложив нуждающимся бесплатно получить в консульстве одеяла и продукты.

Несмотря на то что за окнами по-прежнему ярилась буря, несмотря на ураганный ветер и тропический ливень, праздник Трех Королей, устроенный миссис Поуп, продолжался. Склеенные дамами бумажные цепи остались нетронутыми, как и вертеп, как и наряженная рождественская елка. Миссис Поуп по секрету сообщила миссис Питер Вигз, более известной как Долли, что ожидает по крайней мере полсотни гостей.

Но их в итоге оказалось более двухсот. Вилла консула была набита битком. Похоже, Морис пригласил в гости каждого встречного беспризорника или бродягу. Нанятый миссис Поуп маленький квартет наигрывал в зале рождественские гимны, а она правила бал, облачившись в золотой королевский костюм. Уже через полчаса выяснилось, что съедены все испеченные к празднику пирожки, но куда больше миссис Поуп огорчило то, что далеко не каждый гость позаботился о соответствующем маскарадном костюме. Да и разговаривать гостям хотелось исключительно о циклоне. Или о той громкой истории, отголоски которой только сейчас достигли Новой Каледонии – о жестоком убийстве, которое совершила некая Нэнси Коллетт, девушка по вызову, вместе со своей сообщницей, имеющей кличку Женщина без Головы. («Хотя теоретически она все-таки должна иметь голову, не правда ли? – заметила миссис Поуп в разговоре с Долли. – Просто нелепо, что газеты используют подобное прозвище». – «А все потому, что она женщина, – сказала Долли. – Из мужчины газетчики не посмели бы сделать такое посмешище».)

Во время праздника британский консул познакомил свою жену с неким бывшим военнопленным, который лишь недавно прибыл на остров. Этим трюком Морис пользовался весьма часто: подведет ее к какому-нибудь очередному неудачнику, представит их друг другу, а сам исчезнет. Этот тип, кстати, толокся в консульстве уже несколько дней и порядком всех раздражал. С тех пор как Морису удалось спасти его из лап французской полиции, он постоянно появлялся у парадных дверей и спрашивал, не готов ли его паспорт. Морис подарил ему одежду, чтоб он мог переодеться, и небольшую сумму денег, пытаясь хоть немного его утихомирить. Но он все продолжал приходить и ждать у дверей. Однажды миссис Поуп даже обнаружила его спящим в дальнем конце их сада.

И вот сейчас он с гордостью показал ей свой паспорт, специально открыв ту страничку, где стоял свежий штамп визы, которую он только что получил.

– Неужели вы и теперь надеетесь уехать на север? – спросила она, просто чтобы поддержать разговор. Что-то в нем было не то. Какой-то он был неправильный. И голова побрита слишком коротко. И эта отвратительная привычка говорить как бы через плечо. Да еще все время потеет и худой, как щепка! Наверное, думала она, мне следовало бы быть более снисходительной к человеку, который сидел в лагере для военнопленных и все такое, но все же лучше бы он был более цивилизованным, что ли. Нет, она ничего не могла с собой поделать! Но из вежливости продолжила разговор: – Мне кажется, вам лучше поехать туда, когда циклон уже минует наш остров, мистер Мундик. Видите ли, на север из Нумеа ведут только две дороги, и обе они сейчас закрыты.

Он пробормотал нечто нечленораздельное, и миссис Поуп решила, что это касается той, кого он ищет. Некой британской женщины. А потому она игривым тоном заметила:

– Ну, у нас тут довольно много и других британских женщин!

Однако он не только не засмеялся, но даже не улыбнулся. И стал говорить о каком-то жуке.

– А, – догадалась миссис Поуп, – так вы имеете в виду тех двух женщин, которые давно, уже больше месяца назад, на север уехали?

– Двух? – Он как-то странно потряс головой, словно туда попало нечто такое, чему там совершенно не место. – Вы хотите сказать, что они уехали вдвоем?

– Ну да. Они приходили к нам на коктейль.

– Вдвоем?

– Да, вдвоем.

– Нет, не может быть. Вы ошибаетесь. Мисс Бенсон путешествует одна.

– Нет. С ней была ее ассистентка, миссис Притти. Вы ее знаете, мистер Мундик?


Она задала этот вопрос только потому, что их гость начал делать нечто очень странное: он буквально начал ломать руки. Он безостановочно растирал пальцы, как-то ужасно их выкручивая и щелкая суставами. А руки у него были просто огромные. Миссис Поуп никогда таких огромных рук не видела. Но, что было еще хуже, глаза Мундика наполнились слезами, и он горестно воскликнул:

– Но почему? Почему она говорит такое? Ведь экспедицию возглавляю я! Я спас мисс Бенсон жизнь!

Миссис Поуп растерянно оглянулась, надеясь, что муж придет ей на помощь, но он оживленно беседовал с какой-то молодой женщиной, которую она никогда раньше не видела, и ей пришлось отделаться весьма неопределенным ответом:

– Но мисс Бенсон никогда не упоминала об этом.

– Не упоминала?

И он вытащил из кармана какой-то потрепанный блокнот, от которого весьма неприятно пахло. Странички в блокноте были сплошь исписаны. Причем не только по горизонтали, но и по вертикали. Мундик вытер глаза рукавом и стал быстро перелистывать страницы, пытаясь найти чистую.

– Куда эти две женщины направлялись? – деловито спросил он.

– В Пум, – ответила миссис Поуп. – Poum. Рифмуется с английским словом «room»[32].

– А как это пишется? – Мундик пристроил свой блокнот к стене, и ей пришлось продиктовать это название по буквам, но он никак не мог записать его правильно. То и дело зачеркивал написанное и начинал снова.

– Я очень надеюсь, что они благополучно пережили этот шторм, – сказала миссис Поуп. – Мы предупреждали их, говорили, что туда вообще ездить не стоит. Кстати, Морис не сказал мне, что и вы тоже из Музея естественной истории.

Мундик на это никак не прореагировал. Он все еще пытался правильно написать название города Пум. Такое маленькое словечко, но у него никак не получалось расставить буквы должным образом.

– Они ведь на целую неделю здесь задержались, – продолжала миссис Поуп. – У мисс Бенсон возникла какая-то проблема с багажом. Он потерялся. Вы не знаете, она его нашла?

Только теперь он снова повернулся к ней и вопросительно склонил голову набок.

– Неужели потерялось ее экспедиционное оборудование? – сказал он и вдруг засмеялся, чем вызвал у миссис Поуп полное замешательство. Мало того, на его лице появилось такое выражение, словно он знал нечто, чего она никак не могла знать, а ей подобные ситуации всегда были крайне неприятны. И потом, он снова ушел от ответа на ее вопрос. Она решила переменить тему.

– Вы будете здесь на Валентинов день, мистер Мундик? У нас, в британском консульстве, намечен еще один праздник. Особый. С множеством бумажных сердечек. Это бывает ужасно весело.

Еще не договорив, она уже пожалела о своих словах. Просто представить было невозможно, с кем этот человек мог бы составить пару.

А она обожала на Валентинов день слегка заняться сватовством. Однажды она даже Купидоном оделась – крылышки и все такое.

К счастью, мистер Мундик сказал, что будет занят. Ибо немедленно направляется на север.

– В Пум. – И он снова уставился на это название, теперь записанное им правильно. – Это большой город?

На этот раз рассмеялась миссис Поуп. Нет, это было действительно смешно: Пум – большой город? Давненько она не слыхала столь смешных заявлений! Она смеялась и никак не могла остановиться.

– Да какой там город! Это всего несколько жалких хижин! Вы моментально найдете своих коллег.

Но мистер Мундик отнюдь ее веселья не разделял. Мало того, некоторое время он молча смотрел на нее с таким ледяным выражением лица, словно ее смех его оскорбил, а затем, расталкивая локтями гостей, бросился к выходу из зала.





* * *


Позже, когда праздник уже закончился, миссис Поуп устроила нечто вроде частного заседания, собрав британских жен у себя на кухне. Прислуга убирала со столов и мыла посуду, так что миссис Поуп старалась говорить как можно тише, чтобы слуги ничего не поняли.

– У нас тут что-то непонятное творится, – сказала она. – По-моему, у тех двух женщин, что отправились на север, цели весьма странные. Уж не замешаны ли они в чем-то предосудительном.

– Неужели вы думаете, что они занимаются шпионажем? – воскликнула Долли, слишком увлекавшаяся чтением триллеров.

– Я не знаю, чем они занимаются, но что бы они на севере ни делали, это вряд ли связано с поисками жуков. И этот тип, который собирается к ним присоединиться, тоже показался мне очень подозрительным.

Но тут миссис Поуп прервали. Одна из служанок пожаловалась, что исчез большой нож для нарезания мяса. Просто взял и исчез. Причем прямо из ящика буфета. А это могло означать только одно: кто-то покинул британское консульство, вооружившись британским ножом для нарезания мяса!





35. Мы погибнем!




Им повезло: обе остались живы. И теперь медленно спускались с горы, ошеломленные, измученные, крепко держась друг за друга. Они были слишком потрясены и слишком устали, чтобы испытывать голод. Одежда висела на обеих мокрыми клочьями, липнувшими к телу, раскисшие ботинки хлюпали и скрипели. Повсюду вокруг виднелись стволы поваленных деревьев и торчащие вверх корни; сквозь бурелом пробивались многочисленные шустрые ручейки воды. Было ясно, что их бунгало – если они когда-нибудь все же сумеют до него добраться – буря наверняка сровняла с землей, а обломки унесла прочь.

– Ты как, Инид?