Змееловов больше нет

Нет, теоретически можно допустить какое-то совпадение, ошибку или необдуманный поступок Норики, но сейчас в это не верилось. Сожри его Бездна, он же был у нее первым! И вряд ли после всего, что случилось, она сразу прыгнула бы в постель еще к кому-то, скорее, закрылась бы и вычеркнула из жизни всех мужчин. Он слишком хорошо ее знал.

Знал ведь! Сам убедил себя в ее предательстве. Слишком легко принял то обстоятельство, что женщина, ради которой он готов был умереть, оказалась лицемерной дрянью. Не пытался поспорить, выяснить, обдумать другие варианты, упивался обидой… Трус.

Мать-Змея, да он ведь правда струсил! Побоялся найти, вновь заглянуть в глаза, поговорить и — окончательно разочароваться, убедившись, что с самого начала все было ложью.

Может, не так уж и на все он был готов ради нее? И на самом деле в глубине души был убежден, что эти отношения обречены? И оказалось проще оправдать свои страхи, свою неготовность к риску и ответственности ее предательством?

А самое главное, что теперь делать со всеми этими знаниями и озарением, опоздавшим на двадцать лет?

С алхимиком Аспис попрощался скомканно и невпопад, но тот, кажется, не придал этому значения. Или наоборот — порадовался, наблюдая за результатом своих действий?

— Наконец-то! — обрадовался его возвращению Фалин, но, разглядев змея при дневном свете, встревожился. Однако с парой пожилых сплетниц распрощался вежливо и настойчиво, а заговорил только тогда, когда мужчины отошли на некоторое расстояние. — Что случилось? Ты там выпил что-то не то и отравился? Или надышался?

— А что, так заметно? — криво усмехнулся змей.

— Честно говоря, да. Ты по дороге сюда-то был рассеянный, а сейчас вообще как неживой. Что случилось? Алхимик сказал, что зелья не помогут?

— Да нет, с зельями все в порядке. — Аспис поморщился. — Просто… вспомнилось всякое. Кстати, о воспоминаниях. Почему мне твое лицо кажется знакомым?

На самом деле прошлое рыжего учителя интересовало его мало, но очень хотелось сменить тему. Не обсуждать же с чужим человеком собственные ошибки, за которые перед собой-то стыдно!

— Потому что мы виделись несколько раз. Давно, но почти здесь же, — огорошил Фалин и усмехнулся при виде вытянувшегося лица змея. — Я помогал с беженцами. Разыскивал в окрестностях тех, кому нужна помощь, помогал прятаться до появления очередного червя. Тебя сложно не запомнить: альбинос же, слишком приметный.

— Я этого не помню, — растерянно качнул головой Аспис. — Хотя ты тоже приметный.

— Ну это уже не ко мне, — развел руками Фалин.

— Давно это было, — пробормотал змей.

Аспис уже сообразил, в чем причина. С беженцами здесь он помогал вскоре после расставания с Норикой, и в том состоянии, в котором пребывал в тот период жизни, он вообще мало что запоминал и не слишком-то хорошо соображал.

А «приметность» изначально была большой его проблемой. Магическая маскировка змею не давалась, обычная — тоже. Если волосы еще удавалось спрятать под париком, а змеиные черты любой из этой расы до пятой линьки мог скрыть волевым усилием, то светлая кожа и ярко-голубые глаза не поддавались никаким средствам. Все косметические снадобья, которые могла предложить алхимия, сползали в лучшем случае через пару часов после нанесения, и хорошо, если не вызывали при этом сильного раздражения вплоть до сходящей клочьями кожи — такая вот форма индивидуальной непереносимости.

И хотя Аспис до последнего сопротивлялся очевидному, но в глубине души признавал, что пользы от него немного и лучше бы ему проваливать вместе с детьми и женщинами в безопасное место. Мешало упрямство. Наверное, если бы он не наткнулся на Бареса, которого совесть уже не позволила бросить, до настоящего времени не дожил бы — давно опять попался в руки змееловов, и вряд ли повезло бы сбежать повторно.



Дальнейшее расследование только усугубило ощущение собственного бессилия и тупика, в котором мы все оказались.

Примерно одинаковое алиби обнаружилось решительно у всех взрослых: Аспис в это время разговаривал с сыном, я — с близняшками, Зарк — с Иреймом, еще одним из приезжих старших учеников. Мрон Таврик вместе с Джедо полуночничал на кухне с поварихой. Сверта и Ежина засиделись в библиотеке, они вообще на удивление быстро сдружились. Фалин укладывал Оташу, которой было не по себе на новом месте и без постоянного присутствия брата. Да и ученики вроде бы оставались на своих местах, ну, за исключением выбравшегося погулять Кергала. И при весьма смутном мотиве убийства мы получали полное отсутствие полезной информации. Хотелось ругаться, но — не на кого. Капитан Цовер изначально заверял, что не потянет, остальные знали еще меньше, а профессионал…

Король по-прежнему не мог прислать нам никого более сведущего: через пару дней я опять попыталась связаться с ним, но Орлен ответил только поздно вечером, и даже через кристалл его голос звучал настолько устало, что я пообещала себе больше не отвлекать правителя без особой надобности. В столице было слишком неспокойно, за эти дни на его величество пару раз покушались, и я просто не смогла предъявить ему какие-то претензии. По сравнению с Релкой здесь у нас сонное царство.

К Кергалу тоже никто не проявлял интереса — то ли как свидетель он никого не интересовал, то ли постоянное внимание к нему Асписа отпугивало. С одной стороны, это радовало, потому что зла парню я не желала. С другой… хотелось, чтобы что-то уже изменилось. В воздухе висело напряжение, и чем больше времени проходило с момента убийства, тем неизбежней казалось новое, и пусть лучше это будет неудачная попытка там, где мы ждали нападения.

Или, может, так казалось, а напряжение росло только во мне и по совсем другой причине?..

Аспис продолжал вести себя странно. За прошедшие дни он ни разу не попытался меня поддеть, не отвечал на колкости. Порой я ловила на себе его внимательный, задумчивый взгляд, лишенный малейшей враждебности. Иногда он словно хотел спросить что-то, но всякий раз передумывал. Я совершенно извелась от мыслей, что именно ему от меня надо. А потом мы случайно столкнулись в коридоре, и…

Я шла, настолько углубившись в бесплодные размышления об убийстве и попытки найти выход из этой ситуации, что совершенно не смотрела по сторонам. Был перерыв, и ученики аккуратно огибали меня, кто-то здоровался, получая в ответ рассеянный кивок. Пока на повороте в меня не врезался кто-то спешащий.

Я дернулась от неожиданности, когда сильные ладони мягко подхватили под локти. Вскинула взгляд…

— Не обо мне мечтаешь? — Аспис улыбался — светло и искренне. Ярко-голубые глаза затягивали, как затягивает небо, если лечь на спину и долго в него смотреть.

Сквозь тонкую ткань блузки прикосновение показалось обжигающим.

Меня захлестнуло волной эмоций. Удовольствие, восхищение, желание улыбнуться в ответ — и спровоцированный ими жгучий, подавляющий волю страх. Застарелая боль, которая всего месяц назад казалась прожитым эпизодом, лишь отголоском минувшего, вдруг остро и свежо полоснула по нервам.

Наше знакомство началось точно так же, со случайного столкновения в уличной толчее и этих самых слов.

А через мгновение боль и страх смыло холодной, взвешенной яростью.

— Руки! — прошипела тихо. Драться на глазах учеников — не лучшая идея.

Удивительно, но Аспис не стал спорить и развивать ссору, хотя от маленькой провокации не удержался — его ладони медленно скользнули по моим рукам вниз, от локтей до запястий. Прикосновение к открытой коже окончательно выбило почву из-под ног, и я едва сдержалась от удара, заставив себя стерпеть.

Взгляд мужчины изменился, стал испытующим, внимательным и как будто грустным. А у меня по-прежнему не получалось отвернуться под гипнозом змеиных глаз.

— За что ты так меня ненавидишь, Нори? — тихо, серьезно спросил Аспис. Как будто в самом деле не понимал.

— За предательство, — сумела выцедить я, отступила на полшага и, обогнув мужчину, быстро зашагала дальше. К выяснению отношений и серьезному разговору я была не готова, да и место, и время более чем неподходящие.

Змей не препятствовал побегу, но я до следующего поворота ощущала между лопаток укол и тяжесть пристального взгляда. Знала, если обернусь — увижу его на прежнем месте.


Выдержки едва хватило, чтобы не сорваться на бег. Некоторое облегчение я ощутила, лишь завернув за угол. И только в этом тупике поняла, что, во-первых, пропустила лестницу, к которой шла, а во-вторых, оказалась в глупейшей ситуации: короткий тупичок с этой стороны заканчивался окном, а сбоку располагалась кладовка.

Очень захотелось привалиться к стене и стечь по ней на пол, но это было уже слишком. Достойным компромиссом показался подоконник, к которому я подошла и оперлась обеими ладонями, прижалась лбом к холодному стеклу и устало закрыла глаза.

Змеиная кровь! Что и зачем делает этот мужчина? Надеется, что я опять поддамся его обаянию, и хочет снова поиграть в ту же игру? Доказать мне, что я как была дурой, так ею и осталась? Неужели он вправду ждет, что я легко полезу в старую шкуру?! Да лучше в Бездну головой вниз!

Но поведение Асписа — это полбеды. Что происходит со мной?! Создатель, как это вообще возможно — одновременно ненавидеть до желания рукой вырвать сердце и таять от одной улыбки?!

Ведь если бы не осознание возможных последствий, я бы его убила. Не дрогнув, с наслаждением, вспоминая мраморный стол в пыточной и до сих пор занозами сидящие в сердце злые слова. Я жалела не его — жалела учеников, которые явно были к нему привязаны, его сына и… Проклятье, у этого парня же где-то там осталась мать! Неужели Аспису плевать и на нее? Было тогда, когда мы встречались, и теперь — тоже…

Но это не отменяет главного вопроса: что ему нужно от меня сейчас?

Минуты хватило, чтобы задавить в голове эти мысли и волевым усилием взять себя в руки. Некогда потворствовать слабостям и жалости к себе, о подобных вещах нужно думать в одиночестве, за запертыми дверями, а сейчас меня ждут уроки.

Мелькнула мысль аккуратно заглянуть за угол и проверить, нет ли там Асписа, но я ее отбросила и зашагала твердо, уверенно. Не хватало еще прятаться от этого змея! Вышла в коридор с навязчивым желанием, чтобы змей действительно был там и дал мне хоть какой-то повод для серьезного скандала. Но целитель, конечно, не стал караулить, отправился дальше по своим делам.

Легкое разочарование этим обстоятельством прошло, а вот твердое понимание, что разговор необходим, осталось. Со скандалом или без — по обстоятельствам, но нам явно нужно все выяснить. Обговорить прошлое и настоящее и окончательно перевернуть эту страницу собственной жизни, потому что такая ненависть — путь в никуда. В конце концов, мы взрослые люди, мы можем найти компромисс. От нас ведь не требуется большой дружбы, а соблюдать вежливый нейтралитет — можно. Наверное. Во всяком случае, я очень надеюсь, а Аспис, похоже, уже нашел. Только если это не какой-то хитрый план мести…





Глава 7

ЗАНОЗА В СЕРДЦЕ




Когда через неделю после начала учебы в класс, где под руководством Фалина занималась младшая — не по возрасту, по опыту — группа, через пару минут после начала вошел Кергал, почти все поначалу опешили. Его в школе не пытались задирать, но сторонились. Привыкли к странному парню, который всегда держался особняком и в основном прятался в каком-то дальнем углу, и попросту не воспринимали, как такого же ученика.

Дети сидели кружком на полу на нескольких разномастных коврах. Здесь царил приятный полумрак, а по периметру комнаты были расставлены чаши с водой и несколько раскидистых комнатных растений — они наполняли окружающее пространство зримым проявлением нужных стихий, облегчая неопытным магам взаимодействие с собственной силой. Для человеческих детей на таких уроках зажигали свечи, потому что воздуха и без того хватало везде.

— Доброе утро, — улыбнулся юноше Фалин, стоявший рядом с учениками и наблюдавший со стороны. — Я очень рад, что ты все-таки решил к нам присоединиться. Садись.

Правда, тут обнаружился неловкий момент: круг был плотным и сесть оказалось попросту некуда.

— Иди сюда, — решился Шелет и, потеснившись, приглашающе похлопал по ковру рядом.

Мальчик все-таки успел помириться с этим змеем и искренне извиниться за свой поступок. Он и сам давно убедился, что к Оташе молчаливый парень относится очень бережно, без всякой задней мысли, как… к сестре.

Сидевшая рядом Дорика подвинулась охотно, в ней этот странный тип будил жгучее любопытство.

Кергал благодарно кивнул и осторожно втиснулся на освободившееся пространство, неловко скрещивая в непривычной позе длинные ноги.

— Я Дори, а это моя сестра Тори, — с улыбкой заговорила девушка.

— Кель, — после короткой неуверенной заминки парень представился тем именем, каким его называли Оташа и Аспис.

— Давайте вы потом перезнакомитесь, — с улыбкой перебил Фалин. — Кергал, тебе же Аспис рассказал основы? Отлично, — сказал он, когда парень кивнул. — Тогда присоединяйся.

Говорить Кергалу по-прежнему не нравилось, и он старался обходиться без этого. Но перемены были, причем молодой змей не просто их чувствовал, но даже сознавал. Воспринимать окружающий мир стало легче, он уже не так пугал и беспокоил. Люди начали отчетливо делиться не только по привычной, а теперь еще и понятной степени безопасности, но и по приятности.

Последняя категория вызывала тревогу, потому что ее змей не понимал. Опасность легко объяснялась не только прежним опытом и чутьем, но чаще всего — простейшими рассуждениями: маленький ребенок в сравнении с самим Кергалом — слабый, поэтому не нужно его бояться, а взрослый сильный мужчина может причинить вред, особенно если хорошо владеет магией. С симпатиями было куда сложнее.

Безопасная Оташа ему нравилась. Безопасный Шелет — нет. Вроде бы опасный Аспис казался интересным и приятным. Не менее опасный Зарк не нравился совсем. Причем появлялось это чувство обычно сразу, вдруг, без каких-либо действий со стороны нового человека.

Например, сейчас Кергалу по непонятной причине сразу понравилась эта девушка, Дори, которая сидела рядом и косилась на него с тем же любопытством, что и остальные ученики. При этом сестра ее, вроде бы почти такая же, неприязни не вызвала, но не вызывала и других эмоций.

Аспис уверял, что это вполне нормально, и даже объяснял, как это происходит и почему, но для Келя пока было слишком много новостей и открытий, чтобы все это могло вот так сразу уложиться в голове и стать привычным.

Но вскоре Кергал заставил себя отвлечься от посторонних мыслей и сосредоточился на уроке, на том, чтобы почувствовать магию.

Отношения с этой субстанцией у него складывались сложные. Раньше он вообще не понимал, что это такое; теперь, когда мысли стали легче и… подробнее, обнаружил, что ею объясняется множество вещей, которые он раньше просто принимал как данность и не пытался осознать. Например, невидимые стены, которые куда-то не пропускали или даже больно жалили, какие он неоднократно встречал во время своей прошлой жизни. Или летающие тарелки в столовой, которые окончательно перестали привлекать внимание.

Со слов Асписа Кель уже знал, что многие вещи, которые он сам делает, — это тоже магия. Например, умение прятаться от тех, кто его ищет, считалось сложным, постигалось далеко не всеми и уж точно не сразу. Кергала, как объяснил белый змей, подстегнули страх и желание выжить — жестокие, но самые лучшие учителя. Да и изменение собственного тела для превращения в змею тоже было проявлением магии, просто куда более глубоким и естественным, чем прочие чары.

А вот осознанное управление энергиями молодому змею не давалось точно так же, как и всем остальным необученным змеенышам. Именно поэтому его отправили сюда.

Задание звучало просто: почувствовать потоки магии и собрать их в шар над ладонями. И если чувствовать Кергал уже научился, это казалось простым, то влиять не получалось вовсе.

— Ты не спеши и кисти расслабь, — прозвучал рядом участливый голос Дори. Тонкая горячая рука ухватилась за его запястье, сжав пальцами с двух сторон, потрясла. — Ты не думай, что я умничаю, просто я вот точно так же делала.

Кергал замер от неожиданности. Сказанного он почти не слышал, все внимание захватило это вроде бы простое прикосновение. Шее и ушам вдруг стало горячо, а руки сами собой напряглись еще больше, сжимаясь в кулаки.