Змееловов больше нет

Все это вызывало растерянность и смятение. И бесчисленные вопросы. Как на самом деле жила она все эти годы? Почему в действительности предала змееловов? И что, забери его Создатель, на самом деле произошло в те несколько дней, сломавших их жизни?!

— Аспис! — окликнул его явно не в первый раз Фалин.

Змей, оглядевшись, сообразил, что он в своей задумчивости не заметил не только того, как они вышли из зала, мимо сознания прошли и погрузка в экипаж, и недолгая поездка по улочкам города. А сейчас рыжий звал его, чтобы освободил экипаж.

— Да, извини, — поморщился змей.

Гостевой дом оказался небольшим двухэтажным зданием под красной черепичной крышей. Прямо к морю выходила широкая терраса, плотно увитая виноградом и отгороженная высокими стеклами. С берега дул сильный ветер, солнце приглушала тонкая дымка облаков, а в воздухе пахло близкими холодами.

С укрытой от ветра террасы доносились негромкие голоса, туда мужчины и направились, тем более никакой двери не было, только пара ступенек, приподнятых над галькой.

Под навесом стояло несколько плетеных кресел с подушками на сиденьях, в том же стиле — стол с плетеной круглой столешницей, на которой лежала еще одна, из тонкого стекла. Соседние кресла занимала пара пожилых дам, закутанных в клетчатые пледы. До появления гостей женщины о чем-то увлеченно болтали, попивая горячий чай, а когда заметили посторонних, оживленно зашушукались.

Приблизившись, Аспис прочитал в направленных на него взглядах любопытство и легкое опасение и только теперь сообразил, что забыл скрыть змеиные черты, — слишком отвык от этого за годы в безопасности. Впрочем, враждебности нё ощущалось. Похоже, в городе уже знали, кто будет обучаться в бывшем баронском поместье, успели переварить эту новость и сейчас жаждали подробностей.

— Добрый день. — Гости вежливо склонили головы.

— Добрый-добрый, — хихикнула одна из женщин со скрученными в пучок кудрявыми и пушистыми белоснежно-седыми волосами. — Вы к нам отдыхать?

Собеседницы обменялись выразительными, понимающими взглядами и разулыбались еще веселее. Причин подобного мужчины не поняли, но заострять внимание не стали.

— Мы ищем Язода Самоса, — не стал ходить кругами Аспис.

— И что натворил этот старый потаскун? — оживилась вторая, с тонким лицом, острым носом и копной рыжих волос, среди которых лишь отдельные пряди серебрились сединой.

— Боюсь, ничем вас не порадую, — уголками губ улыбнулся змей. — Он интересует нас в профессиональном плане, как алхимик.

— О! — разом поскучнели обе.

— А вы из школы? — попыталась выяснить хоть что-то рыжая. — Я тоже кое-что понимаю в алхимии, может быть, смогу помочь?

— Боюсь, тогда нам уже никто не поможет, — широко улыбнулся, спасая ситуацию, Фалин: его спутник явно был близок к тому, чтобы просто обойти женщин и отправиться дальше на поиски алхимика молча. — Директриса послала нас именно к нему, к тому же с кое-какими частными вопросами. А она женщина строгая, с ней не забалуешь.

— Второй этаж, первая комната слева, — нехотя созналась рыжая. — Давайте мы вас проводим.

— Нет нужды, — уверенно отмахнулся Вилор. — Я лучше тут, с вами побуду, а мой друг справится и один.

— Так будет лучше всего, — кивнул Аспис, оценив окончательно скисшее на этих словах лицо женщины.

Фалин ему все больше нравился: похоже, этот парень сейчас изящно и самоотверженно избавил предстоящий разговор от лишних свидетелей.

Не то чтобы дело к алхимику было особо секретным или змей собирался получить от него нечто, помимо зелий для лечения Кергала, просто… эти две сплетницы не нравились Аспису чем дальше, тем больше, как и сплетни вообще. Хватит с них самого факта визита обитателей школы к столичному гостю, пусть додумывают дальше сами, фантазии им явно не занимать.

К счастью, с комнатой не обманули. Постучав и дождавшись разрешения войти, Аспис обнаружил, очевидно, алхимика — хрупкого старичка детского роста и с по-детски же открытым взглядом, в котором, однако, читался ясный острый ум. Хозяин сидел в кресле у открытой двери на балкон с газетой в руках, рядом на небольшом столике исходила паром большая чашка. Никаких алхимических принадлежностей вокруг не наблюдалось, но это ни о чем не говорило: никто не станет возиться с реактивами в собственной спальне.

— Ого! — выдал старичок, вскинув брови и удивленно разглядывая посетителя. — Ух ты, какой матерый!

— Добрый вечер. Вы Язод Самос? — спросил Аспис, проигнорировав восклицание.

— А это зависит от того, что вам от него нужно, юноша, — улыбнулся он.

— Мне нужен хороший алхимик, который способен изготовить «Ясный разум» высокого качества и еще несколько зелий аналогичной направленности.

— Вот как, — растерянно кашлянул старик. — А позвольте узнать, как вы меня тут нашли?

— Вы оставили свой адрес Норике Неро, она передала мне, — пояснил Аспис.

— Ах, эта бедная девочка! Вот как. — Старик пожевал губами, сразу посерьезнев. — И для кого же зелья?

— У нас есть ученик, которому нужна помощь. К сожалению, полноценных специалистов по лечению разума нет, что могу — я делаю, но…

— Да, вы правы, зелье будет кстати, — оборвал Язод. Аккуратно сложил газету, поднялся и посеменил к неприметной дверке в углу. — Пойдемте, юноша. Кое-что я могу сделать прямо сейчас, кое-что потребует времени, пришлю через пару дней. Хозяин этого дома — мой старый друг и тоже раньше занимался алхимией. Уступил свое хозяйство. Меня, знаете ли, успокаивают эти склянки.

За дверью обнаружилась лаборатория. Отлично оснащенная, просторная, с положенными защитными заклинаниями на стенах.

Среди беженцев из полыхающего в гражданской войне мира имелись и алхимики — и змеи, и люди. Конечно, возможности прихватить нужное оборудование сразу не было, его доставали уже позже, целенаправленно. А поскольку Аспис был одним из тех, кто этим занимался, в вопросе он понимал гораздо больше среднего обывателя и мог оценить по достоинству «хозяйство» старика.

— Садитесь, — предложил алхимик, и Аспис послушно опустился на стул со спинкой в углу.

— Так, говорите, Норика… — задумчиво протянул Язод, устроившись за рабочим столом боком к гостю. — Как ей на новом месте?

— Насколько могу судить, неплохо, — пожал плечами змей. — Вы хорошо с ней знакомы?

— Взаимно наслышаны, — рассеянно улыбнулся старик. — И во многом похожи.


— Вы из змееловов? — сообразил наконец Аспис.

— А она вам не рассказала? — кажется, искренне удивился Самос. — Скажем так, был, но вынужденно, и с облегчением встретил перемены… И сейчас вы встанете и уйдете, да? — насмешливо предположил он.

— Переживу, — ровно ответил змей, хотя, что скрывать, сделать это действительно захотелось: необходимость связываться с еще одним бывшим змееловом, мягко говоря, не радовала.

Но чего он ожидал? Кого еще могла лично знать и порекомендовать эта женщина?

С минуту алхимик молча занимался своим делом, а гость — рассеянно наблюдал за выверенными, точными движениями, на твердости которых совершенно не сказался возраст.

— Почему вы назвали Норику «бедной девочкой»? — не выдержал Аспис наконец.

— Я наблюдал за ее судьбой едва ли не с самого начала, — пожал плечами старик. — За ее, еще за некоторыми примечательными детьми, а на нее старый коршун возлагал особенные надежды. К счастью, ничего у него не вышло.

— А что должно было? — озадачился змей.

Норика была сильным и умелым магом, а после предала магистра ордена. Однако появилась необоснованная уверенность, что говорил алхимик не об этом.

— Ну, барон Ворик жаждал могущества. Мы, алхимики, тоже им обладаем, но немного в другом ключе и, как вы знаете, в отличие от остальных магов никакими тренировками не способны значительно увеличить мощь своих чар, а он желал всего и сразу. — Болтовня совершенно не отвлекала старика от дела, руки его продолжали уверенно порхать над столом. — Ну и среди прочего искал возможность отобрать чужой дар. К счастью для всех нас, эти его изыскания зашли в тупик.

— И она знала об этом? — Аспис почувствовал, что брови пытаются приподняться на лоб.

— Догадалась, наверное, в конце концов. Она неглупая девочка, — пожал плечами Самос. — Наверное, не сразу, а то уже давно попыталась бы его убить, еще после той истории двадцатилетней давности, с ребенком. Но он дивно умел заморочить голову, вообще ловко управлялся с умами. Нет, хорошо, что эта затея у него провалилась…

— С каким ребенком? — потерянно уточнил змей.

— Да вы, наверное, в курсе этого суеверия, что рождение ребенка от сильного мага увеличивает женщине магический потенциал? Чушь, конечно, несусветная, но барон совсем повернулся тогда на этой своей идее могущества, во всякое верил. Небось и родить ей разрешил только поэтому. Не знаю уж, от кого. Я для нее тогда кое-какие целебные зелья делал, можно сказать, наблюдал за процессом. Да только она небось и не помнит. Давно было, а девочка тогда совсем молоденькая была и какая-то дурная. Не знаю уж, что с ней тогда сделали… Видать, не только я для нее снадобья готовил, были и другие.

— И что случилось с ребенком? — напряженно спросил Аспис.

— Умер нри родах, — вздохнул старик. — Может, старый коршун помог, но я думаю — сам. Повезло мальчишке, прибрал к себе Создатель. Уж барон не упустил бы случая им воспользоваться.

— И зачем вы мне все это рассказали? — пробормотал змей.

— Интересно, — неопределенно отмахнулся алхимик.

— Что и кому?

— Тебе — выслушать, мне — посплетничать, — перескочил он на более неформальное обращение. — Когда еще старику выдастся шанс прошлое припомнить! Не с кумушками же болтать, по миру разносить ерунду. Ну и за тобой понаблюдать, что уж там, любопытно. Дело старое, а тебя вон как корежит, аж серый весь стал. Я уж думаю, не ты ли, часом, блудный папаша? А иначе и непонятно, с чего так затрясся.

Этого Аспис уже почти не слышал. Оперся локтями в расставленные колени, запустил пальцы в волосы, слепо таращась в пол перед собой. В голове воцарилась звенящая пустота, в которой более-менее отчетливой была единственная мысль: у Норики действительно имелись причины так сильно измениться и более чем достаточно поводов для личной ненависти к Великому Змеелову. Пожалуй, для куда большей, чем к нему самому, что бы там ни наговорила про него старая тварь двадцать лет назад.

Когда под носом вдруг возникла бутылка с резким спиртовым запахом, Аспис дернулся от неожиданности и, резко выпрямившись, недовольно уставился на алхимика.

— Хм. Надо же, показалось, — пробормотал тот. — Не обморок.

— Какой еще обморок? — нахмурился змей.

— Да Создатель знает! — неопределенно пожал плечами Самос. — Глубокий, наверное. Зря я тебе это все рассказал, да? Дернула же Змея за язык…

— Не зря, — резко мотнул головой Аспис, беря себя наконец в руки. — Напротив, вы очень удачно решили сейчас поболтать.

— Удача — это попытка обезличить дела богов, — едва заметно улыбнулся старик. — Они просто решили, что пока довольно смертей, и теперь щедро осыпают милостями тех, кто приглянулся.

— Вы так убежденно об этом рассуждаете, как будто они сами вам об этом сообщили, — усмехнулся в ответ змей, но через мгновение веселья в нем поубавилось. — Только не говорите, что вы, ко всему прочему, Перст!

— О нет, где уж мне, — засмеялся алхимик.

Аспис не поверил, однако тему развивать не стал, потому что… в таких вещах достоверность хуже полного неведения.

Перстами или иногда Руками богов называли людей, которых те направляли лично, которым являлись и которые вершили судьбы. Иногда — мира, иногда — только определенного круга лиц. Кто-то верил в их существование, кто-то — нет, но последние и в богов-то не верили.

По внутреннему убеждению Асписа, Рукой богов был его величество Орлен, потому что ничто иное не могло объяснить той удачи, которая сопутствовала ему в делах. А еще очень похоже, что Перстом был и Великий Змеелов, потому как ему в свое время везло еще больше.

Но в последнее верить не хотелось — от этого делалось жутко. Выходило, что именно боги спровоцировали кровавую войну, захлестнувшую мир. Те боги, которых было принято считать справедливыми и любящими свою паству. Или сцепились между собой, что-то не поделив, и это было, пожалуй, не лучше.

Существовала еще и третья версия: вмешательство чужого бога, который как-то сумел влезть в дела этого мира. Но она тоже вызывала множество вопросов, сомнений и неприятных мыслей. Где в таком случае пропадали Создатель и Долгая Змея, если допустили подобное вредительство? Неужели они просто не способны защитить своих детей от происков врага?

После всего услышанного продолжать разговор не хотелось, да и гнетущая пустота из головы и души змея никуда не делась. Требовалось время, чтобы все обдумать, по возможности — выяснить кое-какие детали. Хотелось увидеть картину целиком, понять, как все получилось именно так. Где он ошибся? Где — она?

Аспис не сомневался, что старый алхимик говорил правду. Сам этот человек не вызывал почему-то никаких эмоций — ни подозрений, ни недоверия, даром что был близок к Великому Змеелову и не скрывал своей связи с этой одиозной фигурой.

Змей также почти не сомневался, что ребенок, о котором шла речь, был его. И тут, в свете всех обстоятельств, можно было бы посмеяться — считай, третий сын почти того же возраста. Можно было бы, если бы он выжил. А так…