Змееловов больше нет

— Ну не дурачься, я же помочь хочу, — совсем не обиделась девушка, перегнулась через его колени, дотягиваясь до второй руки. — Расслабься, говорю же! Руки разожми. Не пытайся направлять потоки руками, тут головой надо работать!

Парень разжал, но тут же рефлекторно опять стиснул кулак, поймав пощекотавшую ладонь прядь темных волос, и испытал странное удовольствие от этого прикосновения. И совсем растерялся. Свои собственные волосы Кергал трогал неоднократно, и никаких особых ощущений они не вызывали. Может, потому, что были более жесткими?

— Не вредничай и пусти! — развеселилась Дорика, освобождая волосы. Кель опомнился и, конечно, не стал удерживать, но выпустил с большим сожалением.

— Что тут у нас за бардак? — прозвучал над головами насмешливый голос Фалина.

— А у него та же проблема, что и у меня: расслабиться не может!

— Ты бы еще парню на колени села и удивлялась, — весело хмыкнул учитель. — Не все, знаешь ли, спокойно воспринимают, когда их хватают. Не отвлекаемся! — строго велел он зашушукавшимся и захихикавшим ученикам.

— Ой, прости! — слегка смутилась Дори и отпрянула. Кергал с явным сожалением проводил взглядом ее руки и кончик растрепанного хвоста, но постарался сосредоточиться на словах Фалина.

Объяснял тот, конечно, понятней. У Келя даже почти получилось собрать в руках энергию после того, как он по указанию учителя потряс кистями и размял пальцы, но… Парень бы очень хотел, чтобы Дори опять схватилась за его руки. Может, тогда бы удалось понять, что с этим прикосновением не так?

Несмотря на заметный сдвиг, дальше дело не пошло, и вовсе не из-за сложностей с пониманием. Просто Кергал постоянно отвлекался на соседку. То вместо того чтобы почувствовать нити силы возле себя, ощущал их лохматый клубок в ладонях девушки, то она, замечая замешательство парня, искренне пыталась помочь, кажется не видя, что от ее внимания становится только хуже.

Закончилось все тем, что уставший призывать деятельную Дорику к порядку Фалин просто поменял их с сестрой местами. И Кергал окончательно перестал понимать, что с ним происходит, потому что одновременно испытал облегчение — ему перестали мешать — и мучительное разочарование.

До конца занятия он просидел как на иголках, а в перерыве поспешил сбежать и забиться в облюбованный угол на чердаке. В человеческом теле — в последнее время он чувствовал себя одинаково спокойно в обоих обликах и не делал между ними разницы.

Однако на этот раз тишина и привычное убежище не принесли желаемого облегчения. Одолевали мысли. Молодой змей раз за разом прокручивал в голове события и свои ощущения. Он то и дело тер запястья и ладони, как наяву чувствуя горячее прикосновение девичьих пальцев и гладкую тяжесть каштановых волос. Тряс головой и сжимал виски, потому что по-прежнему видел зеленые глаза с золотистыми искорками и улыбку, от которой перехватывало дыхание.

Одиночество не просто не помогало, делало только хуже — отчаянно хотелось вернуться обратно и опять увидеть Дори на самом деле, не только в собственной памяти.

Кергал жалко всхлипнул, уткнувшись лицом в колени, и накрыл голову руками. Все это было непривычно, а потому неправильно и страшно.

Змея знает, сколько бы он просидел на этом чердаке и чем все могло закончиться, но вскоре одиночество парня оказалось нарушено. Шагов он, увлеченный внутренними переживаниями, не заметил, и потому от неожиданности шарахнулся в сторону, когда рядом прозвучал знакомый голос:

— Кель, что случилось?

Аспис опустился на корточки перед ним — не прикасаясь, но все же близко, чтобы дать понять: он рядом.

— Не знаю, — выдохнул тот, но почувствовал себя легче: этот змей одним своим присутствием вселял в него необъяснимое спокойствие.

— Фалин сказал, эта девочка, Дори, чем-то тебя обидела…

— Нет! — вскинулся Кергал, несколько раз мотнул головой. — Нет! Не обидела… Не знаю!..

— Попробуй рассказать, что случилось, — предложил Аспис, усаживаясь рядом на балку. — Я понимаю, что ты этого не любишь, но иначе я не смогу помочь. Или тебе не нужна помощь?

Кель опять качнул головой, потом кивнул, неопределенно пожал плечами и, наконец, сказал:

— Нужна. Она… тронула. Вот тут. Странно…

— Что именно странно? — Аспис вопросительно вскинул брови.

— Чувствую странно, сейчас…

Старшему змею понадобилась еще пара минут осторожных расспросов, чтобы уяснить картину происходящего, и это — с учетом магии. Глубоко заглядывать в чужой разум он не умел, да и не пытался научиться, а вот легкая эмпатия, помогающая уловить настроение собеседника, не требовала усилий и использовалась почти инстинктивно. Но прямо сейчас она оказалась удивительно бесполезной: в мыслях и чувствах парня царил полный сумбур, немало приправленный страхом.

Зато когда наконец понял, в смятении оказался уже сам Аспис.

Ясно, что девушка Кергала привлекла, причем сильно и во всех смыслах. Хорошенькая, живая, яркая — нетрудно было заинтересоваться. Понятно, почему подобного не случалось раньше и новые чувства так потрясли парня — не те прежде были условия существования, чтобы заглядываться на девчонок.

Вроде бы естественный порыв и нет повода для беспокойства, но не в этом случае и не с его проблемами. Физически Кель уже совсем не ребенок, и, хотя он не понимает слишком многих вещей, об этом ни в коем случае нельзя забывать. Да, скорее всего, никакого вреда этой девочке Кергал не причинит: при всех своих странностях он очень осторожный и, скорее всего, не осмелится и тронуть ее лишний раз, даже если будет очень хотеться. Но Аспис не был готов за это поручиться.

К тому же и без учета возможных опасных последствий было непонятно, что следует предпринять. Сам Кергал явно тяготился непривычными порывами, и Аспис смутно представлял, какая именно тут требуется помощь, и, главное, требуется ли вообще. Да, вспыхнувшая вдруг страсть — слишком новое и сильное чувство для того, кто столько лет вел, мягко говоря, затворнический образ жизни. Но плохо ли это? Или наоборот, пойдет на пользу, подстегнет восстановление?

— Что со мной? — тоскливо уставился на Асписа Кель.

— Все в порядке, — постарался успокоить его белый змей. — Помнишь, мы с тобой разговаривали про симпатии? То, что ты ощущаешь сейчас, имеет почти ту же природу. Просто порой это чувство бывает очень сильным, даже болезненным.

— У всех? — не поверил Кергал.

— Почти, — осторожно ответил Аспис. — Это называется влюбленность. — Для себя самого он мог бы употребить менее возвышенное понятие, но применительно к сыну решил немного придержать цинизм. — Такие чувства бывают у мужчины к женщине или наоборот. Это… естественно, особенно в молодости.

— А у тебя?

— И у меня было, — уверил белый змей как мог спокойно. Сейчас явно неподходящий момент, чтобы вдаваться в детали и сложности его личной жизни.

— Но как?.. — пробормотал Кергал потерянно. От разговора и общества старшего змея ему стало лучше, но полностью беспокойство не прошло, и новые желания никуда не делись. — Это… трудно! Страшно…


— Тебе очень мешают эти ощущения? И хочется от них избавиться? — с внутренним опасением все-таки спросил Аспис. Не мог не спросить: вдруг Кель своим умом умудрится дойти до этой мысли и станет искать способ? Долгая Змея знает, что найдет, но вряд ли это будет что-то хорошее.

— Да! — выпалил Кергал. Потом прислушался к ощущениям и вдруг понял, что не может припомнить, было ли в его жизни что-то хоть вполовину такое же приятное, как волнующие прикосновения девушки, и нетвердо возразил самому себе: — Нет, — вздохнул протяжно, мотнул головой, опять сжал ладонями виски и потерянно решил: — Не знаю…

— Ясно, — вздохнул Аспис. — Пойдем. Не волнуйся, тебе ничего не грозит. Я хочу спросить совета одного опытного старого змея, прежде чем совершать какие-то шаги. Есть несколько идей, как можно облегчить твое состояние, но я не уверен, что тебе действительно нужна помощь.

Кергал безропотно последовал за старшим, испытывая громадное облегчение: появился кто-то, способный решить эту сложную непривычную проблему. И это тоже было ново и странно — чувство неодиночества, наличия рядом кого-то, кто примет, поймет и поможет. Зачем ему это чувство и зачем Аспису во все это лезть? Вопрос был пока слишком сложным, и Кель хоть и задавал его себе, но предпочитал не сосредоточиваться на нем, полагаясь на чутье и инстинкты, разрешавшие полностью довериться белому змею.

— Кель, а ты ничего не вспомнил о том вечере? — дежурно спросил Аспис. И не удержался от усталого вздоха, когда тот лишь равнодушно тряхнул головой.

С памятью у парня все было… сложно.

Кергал стремительно развивался. Его разум жадно впитывал все, что касалось адаптации в окружающем мире, — про общение и мотивы окружающих, про магию, про писаные и неписаные правила. Оказалось даже, что он умеет читать и писать, хотя почерк при этом оставлял желать лучшего. Но Кель продолжал полностью игнорировать, безжалостно отметая, все, что никак не касалось его самого. То есть где-то в подсознании, конечно, отпечатывалось все, с чем змей сталкивался, но выудить это не получалось. Да Аспис пока толком и не пытался, боясь сделать хуже, и потому терпеливо ждал и надеялся, что по мере выправления общего состояния пропадет и избирательность памяти.

Змеи пришли в незнакомую комнату. Кергал настороженно огляделся, прислушиваясь к собственным ощущениям. Опасности вроде не было, но…

— Мы в покоях Зарка, — правильно истолковал его беспокойство Аспис. — Просто у него хранится переговорный артефакт, шумка. Зарк единственный из нас умеет с ним ладить, когда нужно подстроить или сделать что-то еще более серьезное.

Он уже давно заметил, что Кергал понимает гораздо больше, чем можно предположить после первого знакомства, и потому не видел смысла излишне сюсюкать с парнем. Объяснял все подробно, простыми словами, но без снисходительности. И, кажется, Келя такая линия общения полностью устраивала.

Артефакт выглядел как большая витая ракушка, розовато-кремовая, с зелеными узорами. На вид — вполне обычная, а вот на энергетическом уровне она представляла собой плотный клубок линий — Кергал это почувствовал и даже вздрогнул от неожиданного успеха, отчего потерял концентрацию и упустил это ощущение.

Приложив раковину к уху, как ребенок, слушающий «шум моря», Аспис на несколько секунд замер с очень сосредоточенным видом, потом вздохнул и отложил артефакт на стол.

— Его нет на месте. Пару минут подождем, если не отзовется — я дам тебе успокоительного эликсира, чтобы немного притупить чувства, и пойдем на занятия. А вечером еще раз попробуем.

Но едва он договорил, как раковина слабо засветилась голубым и по комнате поплыл громкий шелест.

— Надо же! — хмыкнул Аспис себе под нос и активировал артефакт, жестом предложив Кергалу садиться.

— Ну что там у тебя опять стряслось? — донесся из раковины сварливый старческий голос.

— У меня — ничего, — честно ответил змей. — Один сложный ученик, хочу проконсультироваться с тобой как со специалистом по болезням разума.

С этими словами белый змей положил раковину на бок, раскрытыми створками к себе, и сплел заклинание. Между ним и устройством возникло облако пара, в котором отчетливо, очень контрастно проступило изображение.

В большом, мягком и бесформенном кресле, напоминающем неплотно набитый мешок, расслабленно сидел крепкий старик. Резкие черты лица, еще больше подчеркнутые глубокими прямыми морщинами, строгий взгляд. В изображении было слишком много сине-зеленых оттенков, поэтому разобрать цвет глаз и волос не получалось, и вообще лицо выглядело странно. Но Кергала посетило смутное ощущение узнавания: он точно где-то видел этого мужчину. Не с этими приметными перьями вместо бровей и чешуей, обрамляющей лицо, но точно видел! Может, в прошлой жизни, в столице? Может, даже до канализации… Было же там что-то, верно?

— Это он? — задумчиво уточнил сине-зеленый мужчина из артефакта, рассматривая Келя. Тому очень захотелось подняться и спрятаться подальше от взгляда, но к стулу придавила тяжелая ладонь сидевшего рядом Асписа, которая легла на плечо.

— Он.

— И ты даже можешь дать внятное объяснение, почему он так на меня похож? — Голос старика зазвучал откровенно язвительно, а губы скривила желчная ухмылка.

— Давай потом, а? — поморщился Аспис.

— Ну да, пороть тебя надо было определенно раньше, сейчас-то уже что! — хохотнул старик, но все-таки вид его стал сосредоточенным. — Ладно, что там еще с бедным парнем, помимо дурной наследственности?

Кергал, внимательно слушавший разговор, окончательно перестал понимать, о чем идет речь и почему незнакомец должен был пороть белого змея. Но спрашивать, конечно, поостерегся, больше озадаченный словами старика об их сходстве. Пока Аспис рассказывал, Кель, продолжая вполуха слушать, тихо поднялся со своего места и отошел в угол, где стоял широкий резной комод, а над ним висело зеркало. Как раз последнее молодого змея и интересовало.

Несколько секунд он пристально разглядывал свое отражение, то и дело косясь на увлеченного разговором старика, — сравнивал. Хмурился, похоже копируя выражение лица, пальцами стягивал кожу, чтобы изобразить складки. Но даже без этих ухищрений было понятно: да, действительно, сходство немалое. Вот где он видел лицо того мужчины и вот почему оно показалось знакомым: напоминало собственное. Его Кергал знал не очень хорошо — не имел привычки разглядывать, да и негде особо было, — оттого и не понял сразу.

Теперь бы понять, что делать с этим открытием…

— Да оставь ты парня в покое. — Голос старика ворвался в размышления Келя, привлекая внимание. — Если ты не напортачил с диагностикой и все именно так, как говоришь, то лечение подобрал верное и делаешь все, что можешь в этих обстоятельствах. Я бы еще кое-что смог, но мозги — не твоя сильная сторона. — Он хохотнул, довольный собственной шуткой. — А дальше можно только ждать. Общение со сверстниками ему точно на пользу, а что до той девчонки… ну объясни ему, откуда берутся дети, и ладно. Ты уже большой, вон на практике разобрался. Неоднократно. Или сам до сих пор не понял, как такое получилось? — Ухмылка стала донельзя гнусной.

— Спрашивается, и зачем Змея дернула меня за хвост к тебе обратиться? — риторически пробормотал Аспис.

— Можно подумать, у тебя есть выбор! — фыркнул собеседник. — Бес как?

— Осваивается. — Белый змей развел руками. — Да сам знаешь, он рассудительней нас обоих, вместе взятых, уж с ним точно ничего не случится.

— Тоже верно, — согласился старик. — В кого только пошел… А этого — береги, и так парню досталось. Если наворотишь дел — хвост оторву. И еще что-нибудь.

— Отрывалку не сломай, — равнодушно отмахнулся Аспис. — У вас там как? Тихо?

— Тихо, — спокойно подтвердил тот. — Хотя у местных какие-то странные волнения, не нравится мне все это. И предчувствие дурное. Может, нам все-таки начать перебираться домой, а?

— Рано еще. Здесь тоже слишком неспокойно. Надеюсь, король успеет навести порядок, а мы — разберемся с убийцей…

— С каким еще убийцей?

— Зарк разве не доложил? — удивился белый змей.

— Он, может, и доложил, но до меня пока не дошло. Давай-ка подробнее…