Жестокий бог

– Да, на самом деле твоя маленькая подруга Друзилла рассказала нам твой секрет. Это довольно скандальная тайна, Спенс.

Пол задрожал у меня под ногами, и я вцепилась в подоконник, пытаясь восстановить равновесие.

Грязная ложь.

Мои зубы сжались от гнева, а пальцы так и чесались распахнуть окно и обвинить ее во лжи. Я видела, как изменилось лицо Вона, даже с того места, где я стояла, как выразительно дернулась его челюсть, всего один раз, затем его лицо оставалось спокойным.

– Ленора – лгунья, – спокойно сказал он.

Закрыв глаза, я прерывисто выдохнула.

Я им ничего не говорила, идиот.

На другой стороне бассейна общение Хантера и Сорена выходило из-под контроля. Поппи бросилась к ним, пытаясь исправить ситуацию и понять, что происходит. Найт вернулся к бассейну, и как только он увидел Хантера и Сорена, он тоже поспешил к ним. Мои глаза метнулись обратно к Арабелле, Элис и Вону.

– Она сказала, что именно поэтому ты ей не нужен. – Арабелла продолжала нести чушь. – Что ты слишком большой урод, даже для нее.

Боже. Она солгала ему, и он купился на это.

– Мне все равно, хочет она меня или нет, – сухо сказал Вон, но не сделал ни малейшего движения, чтобы уйти. Что-то удерживало его на месте, он был настроен на продолжение разговора. Я с ужасом поняла, что он хотел это услышать, чтобы поверить в то, что я сделала с ним.

– Она сказала, что расскажет всем. – Настала очередь Элис нанести удар.

Я только что распахнула окно, планируя внести ясность, когда одновременно произошли две вещи:

1. Мой браслет со шнурком и прикрепленным к нему ключом отлетели и упали прямо на бортик бассейна, где кто-то, проходя мимо, сбросил их в воду, оставив меня запертой на чердаке.

2. Хантер ударил Сорена кулаком в лицо.

Сорен споткнулся и упал в бассейн, произведя огромный всплеск воды, от которого люди заскулили и завизжали. На дороге завыла полицейская сирена. Кто-то вызвал полицию – вероятно, потому, что музыка гремела уже несколько часов и давно пора было ложиться спать. Девушки кричали, а парни толкали друг друга, чтобы добраться до двери. Найт прыгнул в бассейн, чтобы вытащить Сорена. Вой сирен становился все громче и ближе, и я выругалась себе под нос. Я была заперта у себя на чердаке.

Однако Вон, Элис и Арабелла по-прежнему стояли на том же месте. Как будто ничто не могло пробить их пузырь гнева и обмана.

– Вон! – наконец-то я вспомнила, по какой причине вообще открыла окно. Он поднял глаза, его хмурый взгляд сменился мальчишеским удивлением, когда он увидел мое лицо. – Они лгут.

– И не собирались, – отрезала Арабелла.

– Она сказала нам это в раздевалке несколько недель назад. Выложила все, – добавила Элис.

Он просто смотрел на меня, не двигаясь, как скульптура – жестокий бог, бессердечный принц. Повсюду бегали люди. Вопили. Кричали. Тянули своих друзей за рукава. Я не знала наверняка, но предполагала, что на вечеринке были наркотики. Поппи никогда бы к ним не прикоснулась, но это не означало, что люди их не приносили. Она не могла это контролировать.

Я осмотрела бассейн. Сигареты, ряды раздавленных таблеток и порошков, таблетки в пакетиках и многое другое валялось повсюду. Любой, кого поймают внутри, вполне мог попрощаться со своими мечтами о колледже.

– Спускайся сюда прямо сейчас, – рявкнул на меня Вон. В его голосе звучало нетерпение, но не безразличие. Не думаю, что он это понимал.

Я покачала головой.

– Не могу. Я заперта наверху. Ключ упал в бассейн, – объяснила я, как только погас свет.

Поппи, вероятно, хотела немного замести следы, чтобы все выглядело так, будто вечеринки не было.

Арабелла направилась к лампе, стоявшей на деревянном столе рядом с шезлонгом, делая вид, что водит пальцем по ее краям, не торопясь.

– Поскольку вы двое такие скрытные, и это действует мне на нервы, думаю, есть только один способ узнать, действительно ли ты нравишься Вону, Друзилла. О, ты думала, что твой новый цвет волос поможет тебе скрыть уродливое лицо? – Она подняла глаза, изучая мои недавно покрашенные волосы. – Слишком глупо.

Движением запястья она сбила лампу на землю. Стекло разбилось, и огонь внутри лизнул стол, быстро распространяясь.

Алкоголь.

Все было пропитано алкоголем. Арабелла подбежала к Элис, дергая за шнурок бикини.

– Давай же. Пусть долбаный Ромео спасет свою жуткую Джульетту. О, и Вон… – она оглянулась, улыбаясь. – Спасибо за всю помощь в получении того, что я хотела. Никаких обид, верно? – подмигнула она.

Я наблюдала, как они побежали в безопасное место, когда огонь распространился по моему заднему двору. Звуки музыки стихли, сменившись скрежетом останавливающихся колес, когда приехала полиция. Я закрыла глаза и покачала головой.

Все было кончено. Я знала это. У меня не осталось никакой возможности выбраться отсюда. Папа все еще был на работе, в галерее. Все остальные уехали.

– Прыгай, – прорычал Вон.

Я покачала головой. Меня больше не волновало, что меня поймают в доме, полном наркотиков. Я заботилась о том, чтобы выжить. Вон взглянул на бассейн, снова поднял глаза и нахмурился. Он что-то рассчитывал. Потом я осознала.

Он им поверил.

Он думал, что я раскрыла его секрет.


Он не собирался мне помогать.

Я с трудом сглотнула.

Не умоляй.

Страх охватил меня, покрывая каждый дюйм моего тела холодным потом, но я все еще не могла найти в себе силы начать умолять его спасти меня.

И он не собирался этого делать. Он позволит мне сгореть за то, что, по его мнению, я сделала с ним.

Я сделала шаг от окна, повернулась и попыталась пинком распахнуть дверь.

Я вцепилась в дерево, чувствуя, как ломаются ногти, и поняла, что у меня нет абсолютно никаких шансов выбраться из этой комнаты самостоятельно. Как я могла быть такой глупой? Почему выбросила руку, пытаясь поговорить с Воном, парнем, который ясно дал понять, что хочет причинить мне боль? Что, черт возьми, со мной не так?

Я схватилась за дверную ручку и потянула ее, упершись одной ногой в стену и использую всю свою силу. Я была слишком потрясена и полна адреналина, чтобы плакать. Затем я услышала что-то позади себя. Когда я обернулась, то увидела, что окно было разбито, полностью разбито, и Вон залезал внутрь. Он забрался на крышу, вероятно, посчитав, что ему потребуется слишком много времени, чтобы найти ключ под водой в темноте. Крошечные осколки стекла прилипли к его рубашке и впились в кожу, как клыки. На его левом бицепсе виднелась крошечная открытая рана. Я никогда не встречала бога, который так часто истекал кровью.

Не говоря ни слова, он повернулся и начал выбивать остатки оконного стекла, чтобы мы не порезались при спуске. Огонь набирал скорость и увеличивался в размерах. Я видела кончики оранжевых языков пламени, танцующих на уровне моих глаз на втором этаже.

Еще несколько сирен – на этот раз пожарных – взвыли поблизости, оглушив меня. Звук раскалывающегося дерева подсказал, что входную дверь выбили. Копы уже были внизу.

– Разве они нас не увидят? – спросила я.

Он не обернулся, чтобы посмотреть на меня. Просто отодвинул последний кусок стекла в сторону, чтобы сделать окно полностью безопасным для нас.

– Я спущусь первым, а потом ты прыгнешь в мои объятия.

– Тебе меня не поймать, – сказала я ему в спину.

Вон был крупнее меня, но он не был Халком. Прыгать в бассейн имело больше смысла, хотя мне пришлось бы сделать рывок и надеяться, что я не упаду на бортик. Черт возьми, более вероятно было надеяться, что в последнюю минуту меня спасет летающий единорог.

Он повернулся ко мне, кипя от злости.

– Ты сделаешь, как я сказал, или сгоришь заживо. Мне действительно все равно. Это предложение работает одну минуту. Я не собираюсь тратить свою жизнь, чтобы спасти твою, Хорошая Девочка.

Вон выскользнул в окно, не оглядываясь на меня. Я поняла, что это все же большее, на что я могла надеяться. Все остальные разбежались. Поппи, наверное, даже забыла, что я находилась в доме.

Я подбежала к окну и увидела, как Вон спускается по крыше, а затем прыгает на террасу. Он отступил назад, наблюдая за мной своими спокойными, безжизненными глазами, и ждал, когда я прыгну. Я держалась за оконную раму, дрожа всем телом. Во мне не осталось ни одной косточки, которая хотела бы этого. Я пыталась убедить себя, что он поймает меня, что он говорит это не для того, чтобы дать мне умереть. Вон не стал бы тратить силы, чтобы забраться наверх только для того, чтобы понаблюдать, как я падаю навстречу собственной смерти.

– Я не открывала им твой секрет. – Мои пальцы вцепились в деревянную оконную раму, осколки стекла пронзили кожу, как маленькие лезвия. Полицейские обшаривали второй этаж. Я их слышала. Они найдут чердак, а потом и меня. – Скажи мне, что ты мне веришь, и я прыгну.

– Какая разница? – Он обнажил клыки, уставившись на меня с наигранной скукой.

Огонь распространялся, лизал траву и приближался к нам с удивительной скоростью, хотя Вон, казалось, совсем не возражал. Мы уже были в опасной ситуации, близки к тому, чтобы быть пойманными.

– Потому что это правда, – закричала я.

Наши глаза встретились в темноте и на мгновение задержались друг на друге.

– Я тебе не верю, но все равно поймаю, – сказал он. – Я всегда буду ловить тебя, как долбаный идиот.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты забавляешь меня.

– Почему?

– Потому что я, мать твою, не хочу тебя убивать! С тобой слишком весело возиться. А теперь. Прыгай. Вниз.

Я прыгнула с закрытыми глазами, не ожидая, что это сработает, но Вон бросил вызов гравитации и каким-то образом поймал меня в стиле медового месяца, все еще умудряясь не упасть назад. Как будто моя попка точно знала, как приземлиться в его ладонь, моя спина уперлась в его другую руку. Одним плавным, непрерывным движением он побежал к задней части моего дома, не обращая внимания на огонь у своих ног, крепко прижимая меня к груди.

Он толкнул меня за кусты, затем присоединился ко мне, укрываясь и прячась. Холодная, влажная земля стала желанным облегчением после танцующего пламени, и я вздрогнула от удовольствия, сделав чистый вдох – как раз вовремя, когда пожарные начали перекрикиваться и включать шланги.

Мы наблюдали за ними из-за больших кустов.

Мы в безопасности, подумала я. Он спас меня.

И все же я не могла поблагодарить его. Не после того, что он сделал с Арабеллой. Не после того, как он назвал меня лгуньей. Не после того, как он столько раз унижал меня перед людьми, которых я ненавидела.

Я мечтала пронзить его сердце острым мечом, и этот акт доброты и героизма каким-то образом только ухудшил ситуацию.

– Почему тебя это вообще волновало? Ты сказал, что твой отец владеет полицией.

– Я бы ушел невредимым. Ты же, с другой стороны… – Он замолчал, наблюдая, как пожарные бродят по моему заднему двору.