Жестокий бог
Часть 21 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мой плевок угодил Арабелле прямо в лицо.
Я видела, как исказились ее черты, переходя от спокойствия к ужасу и, наконец, отвращению. Она подняла тыльную сторону руки, и я подумала, что она собралась ударить меня снова, но все, что она сделала, это стерла мою слюну со своей щеки и уголка рта, вытирая остатки о мое платье.
– Держите дрянь на месте, – приказала она Сорену и Элис.
Через несколько секунд я уже лежала, распластавшись животом на холодных плитках, от которых пахло отбеливателем и ногами. Я сопротивлялась, извиваясь взад-вперед, когда Сорен схватил меня за ноги. Элис сжала мои запястья. Я проглотила слезы и едва сдержала стон, когда почувствовала, как каблук Арабеллы впился мне в основание позвоночника. Господи.
– Теперь, Друзилла, я даю тебе еще один шанс, хотя ты вела себя как животное и плюнула мне в лицо. Прежде чем я удостоверюсь, что ты больше никогда не будешь ходить, скажи мне: в чем секрет Вона Спенсера?
Я закричала изо всех сил, выпуская пар, на самом деле не произнося никаких слов. Почему-то, хотя мне даже отдаленно не нравился Вон, мне и в голову не приходило раскрыть его тайну. Ни разу.
Вкус крови из моего носа смешался со слюной, и я закашлялась, чувствуя, как пятка Арабеллы все глубже впивается мне в поясницу. Каблук пронзил мою кожу и прижался к костям. Где-то вдалеке захлопнулась дверь, глухой стук, донесшийся из раздевалки.
– Кто-то идет. Поторопись. – Сорен шлепнул меня по непослушным ногам, когда я попытался ударить его по лицу. Арабелла переступила через меня, перенеся весь свой вес на мою спину.
Последнее, что я помню перед тем, как упасть в обморок, был крик такой громкий, что задребезжали стены. Когда я проснулась после этого, несколько младших девочек помогли мне подняться на ноги. Я была полностью одета, так что они не видели моей спины, но синие и фиолетовые отметины оставались в течение двух месяцев.
Теперь Поппи бросила на меня долгий косой взгляд, требуя знать, почему я так расстроена.
– Почему ты плакала? Почему ты кричала, чтобы кто-то умер? Что происходит, Ленни?
Не было смысла говорить ей об этом. Учебный год официально закончился.
На следующей неделе я буду уже в самолете, продолжая с того места, где остановилась дома.
Замок Карлайл.
Искусство.
Поуп.
Между Арабеллой, Сореном, Элис и мной должен был быть целый океан. Вон был бы там, это правда, но он никогда не причинил бы мне физической боли. Ему просто нравилось дразнить меня своими ядовитыми поцелуями и играми разума. Я могла бы справиться с ним.
Я покачала головой.
– Мне просто приснился плохой сон, вот и все. Ты знаешь, как я очень сильно скучаю по маме каждый раз, когда мы переживаем перемены в жизни. Я думаю о том, что будет дальше. Возвращаться будет странно без нее.
Это даже не было полной ложью. Я действительно чертовски скучала по маме. Но я была рада вернуться домой. Поппи внимательно осмотрела мое лицо, прежде чем скользнуть под одеяло рядом со мной, прижавшись своей попкой к моей.
– О, я знаю, Ленни-лу. – Она обняла меня за плечи и поцеловала в висок.
Поппи находилась рядом со мной с тех пор, как умерла мама. Вот почему я никогда не смогу полностью простить Найта за то, что он разбил ей сердце, несмотря на то, что с самого начала у них все было очевидно.
– Но я буду посещать Лондонскую школу экономики, всего в нескольких часах езды от Карлайла, – напомнила она мне. – И буду проверять тебя все время. Обещаю.
Я поверила ей.
Она пошевелилась и достала что-то из заднего кармана пижамы. Поцелуй Херши[37]. Развернув шоколад, она сунула мне его в рот.
– Вот. Я собиралась немного побаловать себя, но тебе, похоже, это нужно больше, чем мне. Шоколад всегда успокаивал тебя, с тех пор как ты была ребенком. А теперь иди спать и смотри сладкие сны, хорошо? Клянусь, отныне жизнь будет сладкой. – Она снова поцеловала меня в висок, убирая волосы со лба.
Кошмар больше не возвращался.
На следующий день я проснулась с корзинкой, полной шоколадного ассорти, на моей тумбочке.
Поппи.
Я купила средство для удаления краски с волос и вымыла их, постепенно возвращая им свой естественный солнечный цвет. Я выбросила кольца для губ и носовой перегородки в мусорное ведро в ванной. Больше не было необходимости притворяться.
Хотелось просто быть собой, и этого было достаточно.
* * *
Выпускной прошел в тумане летающих шапочек, шелковых мантий и семейных фотографий, на которых все притворно улыбались. В ночь перед нашим отлетом в Англию Поппи устроила прощальную вечеринку и пригласила всех своих старых друзей, даже засранцев.
Включая Арабеллу, Элис и Сорена.
Я не могла с этим поспорить. Она понятия не имела, что они со мной сделали, и не знала, насколько меня потряс публичный минет Арабеллы и Вона. Кроме того, Поппи хотела стереть послевкусие последней вечеринки у бассейна, на которой мы были, когда они чуть не убили ее.
В этот момент в доме не осталось мебели. Все уже было упаковано, завернуто и отправлено обратно в Англию. Это было голое, открытое, холодное помещение с кучей алкоголя и закусок на кухонной стойке.
Поппи несколько раз спрашивала меня, не против ли я, если она устроит вечеринку.
Я сказала «да». И я не лгала. Просто хотелось запереться где-нибудь на несколько часов, чувствуя себя отверженной, и не портить своей сестре праздник. Я все это спланировала заранее.
Я провела это время на чердаке, в папиной студии – теперь это пустое пространство, в центре которого виднелась фигура скульптуры Вона, украшенная толстым слоем каменной пыли.
Никто не мог попасть в студию без ключа, и я заперлась изнутри, запасшись бутылками с водой и пакетом шоколада для вечеринок. Поппи оставила его на моем ночном столике в тот же день. Чтобы не потерять ключ, я повязала его на шнурок и сделала из этого браслет, обвязав вокруг запястья.
Эхо музыки внизу сотрясало стены и пол чердака, но я надела наушники, покачивая головой под «Handsome Devil» группы The Smiths, и делала наброски в своем блокноте, сидя на полу, прислонившись спиной к стене.
Я откусила кусочек шоколадно-арахисового кренделя и прижала язык к небу, наслаждаясь вкусом растворяющегося какао и соли. Я мысленно поблагодарила Поппи за то, что она оставляла мне пачку сладостей каждый вечер после того кошмара, когда Вон и Арабелла устроили мне шоу ужасов.
Она относилась к этому почти религиозно, что заставляло меня чувствовать себя невероятно любимой.
Перевернув страницу в альбоме для рисования, я нарисовала общую форму головы, затем добавила к ней сложный терновый венец. У меня закружилась голова, когда я подумала обо всех возможных вариантах. Я бы нашла шипы во всех розовых кустах в замке Карлайл и сделала из них корону. Настоящую.
Я могла бы сделать голову из глины – нет, из олова. Грязный, ржавый металл. Вырезать изгибы лица с помощью дремеля[38].
Крик снаружи пронзил музыку, доносившуюся из моих наушников. Я стянула их до плеч, отложила альбом для рисования в сторону, встала и подошла к окну. Мои ожидания насчет того, что произошло, были низкими. На самом деле я только хотела убедиться, что с Поппи все в порядке.
Я даже не задавалась вопросом, пришел ли Вон на вечеринку. Ни разу. Казалось, что он этого не сделает. Он практически не появлялся в течение нескольких месяцев, но совсем перестал посещать вечеринки после нашего поцелуя в моей ванне – вершина его безумия, по-моему.
Я наблюдала за людьми в бассейне.
В одиннадцать вечера было совершенно темно, в воде плавали светящиеся палочки, а также светящиеся воздушные шары и поплавки в форме бекона, луковых колец, лебедей и светящихся сердец. Девушки в бикини брызгали друг на друга водой. Некоторые сидели на плечах парней, играя в куриный бой[39].
А потом я увидела Вона, он притягивал мой взгляд, как магнит. Он сидел на одном из шезлонгов у бассейна, полностью одетый, поглощенный разговором с Найтом и Хантером. Найт был без рубашки, на голове у него была бейсболка, хотя на самом деле он ее не носил, а татуировка с изображением морского конька на позвоночнике привлекала внимание к его мускулистой спине.
Думаю, Найт и Поппи решили свои проблемы, если он пришел сюда. Потому что Найт был определенно предан Луне Рексрот на сто процентов.
– Что это за крик? – Поппи ворвалась через стеклянные двери из кухни с кувшином в руке, одетая в крошечное бикини. Ее лифчик был похож на две светло-розовые ракушки.
Хантер оторвался от своего разговора с Найтом и Воном, спокойно объясняя:
– Арабелла, Элис и Стейси играют в петушиный бой. Это как куриный бой, только здесь тот, кто заставит парня кончить первым, отсосав ему под водой, получает приз.
– Это звучит ужасно, – выдохнула моя сестра. – Что это был за приз?
– Вон. – Найт и Хантер одновременно рассмеялись.
У меня застрял ком в горле. Только не снова. Я отступила на шаг от окна, не желая больше этого видеть, как раз в тот момент, когда Вон встал и прорвался сквозь толпу. Толпа расступилась перед ним. Конечно, так и должно быть.
– Я пришел сюда не за этим, – сказал он.
– И зачем ты сюда пришел? – вслух поинтересовался Хантер. – Ты ведешь себя как жалкий кусок дерьма.
Вон огляделся, но ничего не сказал.
– Давай. – Арабелла выпрыгнула из бассейна.
Моего бассейна, где я плавала голышом. Я старалась не думать об этом.
– Не будь таким занудой, Вон. Последнее «ура» перед тем, как мы все попрощаемся. Я выигрываю! – Она рассмеялась.
Элис следовала за ней по пятам, как щенок. На них обеих были бикини со стрингами. У Элис – ярко-желтый, у Арабеллы – оранжевый, и он прекрасно смотрелся на ее загорелой коже. Мне не нравилось, что они такие привлекательные. Из-за них было трудно поверить в карму, потому что если карма действительно преследует плохих людей, то как так получилось, что у них было все (включая обоих родителей)?
Хантер и Найт тоже встали. Найт удалился в дом, приложив телефон к уху, а Хантер хмурился в сторону Сорена, который был с другой стороны бассейна. Я проследила за его взглядом. Сорен сидел на шезлонге рядом с почти вырубившейся девушкой, которая ходила со мной на компьютерные курсы – Бьянкой. Тихая, немного занудная, всегда стремившаяся вписаться в компанию. Она явно была пьяна. Похоже, Сорен пытался воспользоваться ее состоянием, и Хантеру это не нравилось.
Вон проигнорировал и Элис, и Арабеллу, собираясь уходить. На этот раз Элис схватила его за руку. Даже я знала, что это было ошибкой. Вон не любил, когда к нему прикасались. Он резко остановился и прищурился, глядя на нее.
– Я бросила Джейсона ради тебя, – она прижалась к нему всем телом.
– Ты бы рассталась с Джейсоном и за булыжник, так что это небольшая потеря. Кроме того, никто не просил тебя об этом.
– Ты попросил меня сделать минет, – она топнула ногой.
– Могла бы отказаться. Или этого слова нет в твоем словаре?
– Ты засранец, Спенс.
– Понюхала многих, чтобы распознать одного? Еще какие-нибудь умопомрачительные откровения?