Жена банкира

Когда Марина вошла в свою квартиру, там было темно. Дрожащими пальцами она расстегнула пуговицы пальто. Потом сбросила туфли на высоких каблуках, промокшие насквозь. Оставив их на полу посреди прихожей, она босиком пошлепала в библиотеку к бару.

Ей нужно было выпить. Но не вина – чего-нибудь покрепче. Марина взяла бутылку виски – это был «Макаллан» – и налила себе немного. Она поболтала напиток в стакане, втянула носом его терпкий запах и опрокинула содержимое в рот. Потом закрыла глаза, наслаждаясь тем, как приятное тепло растекается вниз по горлу.

– Что-то празднуешь?

Марина резко открыла глаза и обернулась. В дверях библиотеки, прислонившись плечом к косяку и засунув руки в карманы, стоял Грант. Он выглядел отлично – рубашка, блейзер, джинсы, мягкие мокасины, – но она видела, что он устал.

– Господи… – Марина поставила стакан. – Как ты меня напугал! Я не знала, что я здесь не одна.

– Я только что вернулся. А ты где была?

– Так, выходила кое-куда.

– Я прождал тебя в «Шат Нуар». – Грант взглянул на наручные часы. – Больше часа. А когда это стало выглядеть совсем уж нелепо, ушел.

– Боже мой, Грант! Почему же ты мне не написал?

– Думал, что тебе не нужно напоминать о нашей годовщине.

Марина схватилась рукой за лоб:

– Ой, прости меня, совсем забыла! Я окончательно потеряла голову из-за этой работы.

– Мне казалось, ты хотела сделать это нашей традицией.

– Да, хотела. И сейчас хочу. Извини, Грант. Мы можем сесть и поговорить?

– Конечно. – Грант кивнул в сторону бара. – Выпьешь со мной? Все-таки у нас годовщина.

Марина слабо улыбнулась:

– Тебе неразбавленный?

– Как всегда.

Она протянула Гранту виски в специальном стакане с толстым дном. Они оба присели на диван. Бок о бок, но все же не касаясь друг друга.

Марина пригубила свой виски.

– Я была у твоего отца.

– Зачем?

– Хотела задать ему вопрос о его вкладах на офшорных счетах.

Грант нахмурился и поставил свой стакан на журнальный столик.

– О вкладах на офшорных счетах?

– Да.

– Не понимаю.

– У меня есть один знакомый журналист. Он пишет статью о твоем отце. Точнее, о его вкладах в банке «Свисс юнайтед». О его связях с Асадом. Не пытайся выгораживать отца, Грант, не надо. Он признался, что все это правда.

Смущение на лице Гранта сменилось изумлением.

– Он – что? – Грант замотал головой. – Я не могу в это поверить.

– Твой отец сказал мне, что ты никак в этом не замешан.

– Это действительно так.

– Я знаю. И верю тебе.

– А ты откуда узнала об этой статье?

– Это материал Данкана. После его смерти тему подхватил его друг. Я хотела, чтобы твой отец услышал об этом от меня, прежде чем все всплывет наружу.

– Данкан Сандер?

– Да. Ты знал, что твой отец приказал вести за ним слежку?

– Я знал только, что он не доверял Данкану, – после паузы ответил Грант. – Кстати, как и я, честно говоря.


– Джеймс спросил меня, не для того ли я затащила тебя в постель, чтобы шпионить за вашей семьей.

Грант поднял на нее глаза.

– Господи Иисусе! Прости. Отец может вести себя очень грубо, когда расстроен. На самом деле он так о тебе не думает. Надеюсь, ты это понимаешь.

– Но при этом он мне все-таки не верит. А ты веришь? Ты когда-нибудь сомневался во мне?

Грант подсел к Марине ближе и положил ладонь ей на щеку. Очень нежно повернул ее лицом к себе, и теперь они смотрели в глаза друг другу.

– Никогда не сомневался, – твердо сказал он. – Ни разу.

Марина кивнула.

– Послушай, мне известны все эти слухи о моем отце. О его офшорном бизнесе. Не хочу его оправдывать, но очень многие люди делают то же самое. Чтобы уходить от налогов, сама понимаешь. Я этого не одобряю, но…

– А эти твои «многие люди» тоже имеют дело с тиранами и террористами?

Прежде чем ответить, Грант набрал в легкие побольше воздуха.

– Не важно, что Данкан или кто-то еще тебе наплел. Мой отец не стал бы делать бизнес вместе с Асадом.

– Но, Грант, он сам сказал мне об этом.

Грант отвел глаза.

– Это неправда.

– Но это еще не все. Твой отец убил Данкана. Чтобы скрыть эту историю.

Грант снова повернулся к ней; в его глазах появился сердитый блеск.

– Нет, – ледяным тоном произнес он. – Тут ты ошибаешься. – Он стиснул зубы, и у него на скулах заиграли желваки.

Марина была поражена тем, как сильно Грант похож на отца, когда разгневан. Он встал и подошел к окну.

– Зачем ты все это говоришь?

– Но он сознался, Грант!

– Ты не можешь воспринимать это всерьез.

Марина тоже поднялась. Теперь они оба стояли и пристально смотрели друг на друга через комнату.

– Твой отец не тот, кем ты его считаешь, – сказала Марина, скрестив руки на груди.

– Мой отец – лучший человек из всех, кого я знаю. А то, что, как тебе кажется, знаешь о нем ты, – это ошибка.

– Понимаю, тебе тяжело выслушивать все это, – снова начала Марина, напомнив себе о том, что нужно сохранять спокойствие. – Грант, ты должен приготовиться. Твой отец борется за президентское кресло. Но правда все равно всплывет наружу. Она всегда всплывает.

Грант фыркнул:

– Что бы ни сделал мой отец, это бледнеет по сравнению с поступками очень многих великих людей.

– Может, и так.

– Он будет прекрасным лидером. Гораздо лучшим, чем Хайден Мерфи, во всяком случае. Папа замечательный. Он объективный. Что бы он ни сделал, он руководствовался высшими целями. Тебе нужно задуматься о том, что ты не видишь картины в целом.

– Прости, но я не согласна с тем, что цель всегда оправдывает средства. Особенно если эти средства включают в себя убийство моего друга.

– Мой отец не убивал Данкана, Марина! – раздраженно произнес Грант, повысив голос.

– А почему бы тебе самому не спросить его об этом?

Грант глубоко вдохнул. Какое-то время они с Мариной молча смотрели друг на друга. В наступившей тишине она слышала отдаленный шум машин на Парк-авеню и барабанную дробь дождевых капель, стучащих по оконному стеклу. Грант пошевелился; свет под неожиданным углом упал на его волосы, и Марина впервые заметила проблески седины у него на висках. Последние несколько недель им всем дались нелегко. Гранту – тоже. Он похудел, плохо спал, перестал ходить в тренажерный зал, и по нему это было заметно. Марина подумала, что сейчас он больше, чем когда-либо, похож на своего отца.

Она почувствовала угрызения совести. Джеймс был отцом Гранта. А что бы она делала, если бы речь шла о ее собственном отце? Впрочем, Ричард, конечно, не показатель: он даже улицу всегда переходит строго по правилам. Тут Марине повезло. Она никогда прежде не задумывалась всерьез о моральном облике своих родителей – разве что иногда сверяла с ними свой внутренний компас.

Так как же она может судить Гранта? Он верит в святость семьи. Верит в преданность. Именно благодаря этим достоинствам из него получится хороший муж. Но это же может стать и его недостатками. Потому что он будет поддерживать отца, что бы ни случилось. И только от Марины зависит, пойдет ли она вместе с ними.

– Хочешь, поедем к отцу и поговорим все вместе? – спросил Грант смягчившимся тоном. – Так мы сможем все прояснить. Я уверен, что сможем.

– Прости меня. – Марина подбежала к нему и обвила руками за шею.