Железо и серебро

Остатков здравого смысла у нее хватило только чтобы набрать подробное письмо для О'Ши. Анна распечатала его и оставила на видном месте с пометкой передать шеф-инспектору особого отдела, если она не появится завтра на рабочем месте.

Страшно ей стало уже в машине. Отвратительно, душно, до тошноты. Чтобы как-то совладать с ним, она достала из бардачка нож Уилла Керринджера. Чувствуя себя совершеннейшей дурой, повесила его на пояс. Зажмурилась, до боли прикусила губу, пытаясь как-то загнать страх туда, откуда он вылез.

Потом она выехала со стоянки. Отстраненно отметила, что даже в первые месяцы за рулем не вела машину с такой осторожностью. Но каждое неловкое, неаккуратное движение наверняка разрушило бы иллюзорность происходящего, швырнуло бы в лицо болезненную реальность, в которой Анна Греймур собиралась совершить самую большую в жизни глупость, возможно — с летальным исходом.

Она заставила себя не думать дальше, чем на полтора шага вперед. Вначале пробраться к рыбацким кварталам по ошибающемуся навигатору. Оставить машину где-нибудь так, чтобы она не мешала. Отодвинуть тяжелый цветочный горшок и взять ключ. Не зажигать свет.

Почти крадучись, Анна пересекла гостиную дома Олбри. Включила фонарик на смартфоне, и, подсвечивая себе, спустилась по лестнице. Вдоль стен плясали корявые тени стеллажей, пахло старой кровью. У Греймур была с собой соль, единственная подсказка, которую ей дала Дженифер.

Анна не была уверена, что от этого будет какой-то прок. В конце концов, здесь работала полиция, криминалисты, особый отдел. Целая толпа. Будь что-то на виду, они бы нашли. Анна надеялась на это. Мысль о том, что в подвале нет ничего, успокаивала. Обещала безопасность. Греймур кожей чувствовала, что мнимую.

Дэйв убил здесь двоих. Эта мысль обожгла ее, словно оплеуха. Анна судорожно сжала в пальцах телефон, тени прыгнули вдоль стен, и женщине в какой-то внезапно показалось, что где-то там среди них — тот человек, которого Дэйв проткнул куском арматуры, словно копьем. И, может быть, второй, с перерезанным горлом.

Шеймус Финнеган и Джон О’Конолли. Анна помнила их имена. А они наверняка помнили, есть ли в этом подвале то, ради чего она сюда пришла. Помнили, пока были живы. Но, кажется, черту, за которой это не имело значения, Анна Греймур переступила.

— Вы здесь? — хриплым шепотом позвала она.

Тени колыхнулись. Анне показалось, будто что-то коснулось ее плеча.

Она закрыла глаза, предпочтя темноту мельтешению теней и скудного света. Повторила: — Вы здесь?

Прикосновение к плечу стало отчетливее. Потом что-то холодное коснулось щеки. Анна едва сумела подавить вскрик. Ей показалось, что она снова отпила того отвратительного рябинного вина, которым ее опоил Ясень. И это почему-то дало Греймур силы открыть глаза и сказать твердо:

— Покажите мне дорогу.

Холод стал сильнее. Анна шагнула ему на встречу, в темноту между стеллажами, а оттуда — в какую-то тесную кладовку, в которой пахло стиральным порошком, бензином, кровью и сыростью. Там громоздились коробки, и Анна больно ушибла ногу о лежащий на полу лодочный мотор. Она выругалась. Тени отпрянули от нее.

Наверное, кладовка была попросту слишком мала, чтобы для них осталось место в свете телефонного фонарика. Но Анне показалось, что они ушли, потому что сделали то, зачем она их позвала.

Она хмыкнула. Сказала вслух:

— Тебе пора лечится, дорогая. Консультация врача, антипсихотики, возможно, отстранение от работы и палата в клинике.

Среди коробок в чужом подвале прозвучало это очень странно.

Анна криво усмехнулась. Еще раз окинула кладовую взглядом. Коробки выглядели так, словно их совсем недавно двигали и не потрудились потом вернуть на свои места. Ничего удивительного. Полицейские пытались найти в доме Дага Олбри хоть что-нибудь.

Чувствуя себя совершеннейшей дурой, Анна достала из кармана пальто пакетик с солью. Сыпанула на ладонь почти все, что в нем было, и замешкалась, пытаясь сообразить, что именно ей нужно сделать. Не поместившаяся в ладонь соль ручейками стекла вниз, на лодочный мотор и грязный бетонный пол под ним.

Анна моргнула. Ей показалось, что в свете фонарика какая-то едва заметная дымка курится на уровне подошвы ее обуви, мешая сфокусировать взгляд. Греймур чуть ослабила пальцы, давая соли сыпаться между ними. Дрожь воздуха над полом стала заметнее. Анна вздохнула, словно перед прыжком с головой в воду и опрокинула вниз содержимое ладони.





12




Оттаскивая с люка в полу лодочный мотов, она ободрала обо что-то руки и совершенно выдохлась. Греймур села прямо на пол. Подумала, что пальто ее непременно испачкается, и что стоило бы заехать домой, чтобы переодеться. И так повезло, что эти ее ботинки без каблука, а то хороша бы она была.

Она обтерла руки о штаны. Там, где попала соль, ссадины чувствительно щипало. Анна сунула в рот рассаженную костяшку пальца. Встала, сбросила пальто на ящики, с натугой приподняла крышку люка, отчасти даже удивившись, что на ней не оказалось никакого замка или запора.

В сырую темноту уходили железные скобы ступеней. Оттуда тянуло холодом и смертью. Анна даже удивилась, как четко и без сомнений дала определение этому смутному ощущению, которое дрожью прошло вдоль спины. Она зябко обхватила себя руками за плечи. Досчитала до десяти. Попыталась как-то уложить в голове, что сейчас спустится в старую ливневую канализацию, чтобы отыскать там чудовищное существо, и что у этого существа Дэйв. Почувствовала, что отвратительно дрожит, выдохнула:

— Да ну к черту.

Какая-то часть ее вопила от ужаса. Требовала немедленно вернуться. Позвонить О'Ши. Вместо этого Анна перевела телефон в режим полета. Пристроила его в кармане так, чтобы фонарь остался снаружи и давал свет. Потом осторожно села на край люка и спустила ноги в темноту.

Железные скобы ступеней были холодными. Кое-где их пятнали язвы ржавчины. Судя по всему, лестницей пользовались, но не слишком часто. Когда вместо следующей скобы нога Анны нащупала пол, она перевела дыхание. Встала, отряхнула руки о штаны и огляделась.

В слабом свете фонаря влага на старой каменной кладке блестела. Низкий проход уходил в обе стороны, по полу его текла вода, ее плеск показался Анне болезненно громким.

Греймур прошептала проклятье. В сыром воздухе висел слабый, но отчетливый запах гниющего мусора и старой рыбы.

Стараясь держаться на сухом, она отошла от ступеней и люка. Куда идти дальше, она не имела никакого представления. Даже света фонарика хватало, чтобы разглядеть, что дальше в стенах темнеют проходы в другие коридоры.

С тоской Анна подумала, что зря отказалась от проводника. Заблудиться в канализации было бы бесконечно нелепо. Ей даже стало страшно, что сейчас она отойдет от лестницы, свернет куда-то не туда и так и останется бродить в темноте, и найти ее не смогут, потому что какая под землей связь, а телефоны вообще имеют свойство садиться.

Этот страх, каким бы отвратительным и удушающим он ни был, словно щитом отгораживал Анну от другого, настоящего страха, и она позволила себе представить, как останется в старой ливневке с севшим телефоном и без малейшего представления, куда идти.

Плескалась вода. Что-то прошуршало в темноте справа. Анна вздрогнула и подумала, что в этих подземельях вполне могут водиться крысы. Нужно было решаться и что-то делать, но она понятия не имела, что. Анна шепотом обозвала себя дурой.


Продолжая чувствовать себя совершеннейшей идиоткой, она крикнула:

— Эй! Ты хотел, чтобы я принесла тебе ключ? Я здесь!

Эхо в ливневой канализации оказалось на удивление гулким.

Анна поморщилась. Подождала, пока снова наступит тишина, и разочарованно пожала плечами. Не то, чтобы она в самом деле предполагала, что ей ответят, но…

Бледное свечение разгоралось медленно-медленно. Оно осветило левый конец коридора, мигнуло, погасло, разгорелось вновь. Анна беззвучно пробормотала:

— Проклятье!

Она обхватила себя руками за плечи, чувствуя, как подступает к горлу комок липкого, тошнотворного ужаса.

Одна, черт знает где, под землей и собирается искать существо, которому ничего не стоит свести человека с ума. Его последователи умели убивать. И возвращение Анне никто не гарантировал. На слабых от страха ногах она сделала несколько шагов на свет. Ухватилась за скользкую влажную стену. Сцепила зубы и заставила себя идти дальше.

В конце концов, Дэйв тоже рисковал, когда пришел за ней на Другую сторону. А кроме нее за него заступиться некому.

Мысль о том, что он может находиться здесь по своей воле, и ни за кого на самом деле заступаться не надо, Анна Греймур гнала от себя почти с яростью.

Бледное свечение немного отдалилось, снова потускнело, потом усилилось вновь. Женщина заставила себя ускорить шаг. Нож Уильяма Керринджера при ходьбе едва ощутимо похлопывал по бедру, и Анна невольно вцепилась в его рукоять. Неожиданно это вернуло ей немного смелости. Умом Греймур понимала, что с ножом она — еще более нелепое зрелище, чем без ножа, но рукоять была теплой и так хорошо легла в ладонь, словно была предназначена именно для ее руки.

Свечение сместилось немного в сторону, как будто там от основного прохода отходил боковой. К запахам сырости и нечистот примешивались другие, и они Анне были отлично знакомы.

Больше всего ей хотелось с визгом убежать прочь. Вылезти отсюда и позвонить О'Ши. И пусть он тащит сюда всех, кого сможет, отсюда или с Той стороны.

Там, где в боковой стене был пролом, влево уходил еще один ход, освещенный огоньками, похожими на болотные огни. Стены его поросли какой-то висячей белой травой и серыми мхами. Оттуда тянуло холодом и пахло кровью.

Основной ход шел немного дальше, потом поворачивал, и там была только темнота. Греймур прошла немного в ту сторону, остановилась на повороте. Из темноты доносился редкий плеск и смрад. Идти туда не хотелось совершенно.

Анна вернулась к пролому и застыла, не решаясь пересечь границу между темным, пугающим, но вполне человеческим тоннелем ливневки и местом, где совершенно отчетливо царило что-то другое. Пальцы на ноже заныли от того усилия, с которым Анна вцепилась в рукоять.

Наверное, ее это и спасло. Потому что когда за ее спиной что-то плеснуло, в нос ударила вонь, нож как-то сам выскользнул из ножен, и Анна, не оборачиваясь, ударила.

Нож встретил сопротивление, сзади захрипело, плеча Анны коснулось что-то неописуемо мерзкое, она с визгом отскочила, развернулась, прижалась спиной к стене. Нож в ее руке оказался перемазан в темном. Что-то тяжело упало рядом.

Греймур в ужасе уставилась на нож и только потом перевела взгляд.

Существо, которое корчилось на земле, человеком можно было назвать с натяжкой. То есть, у него было две руки и две ноги, и пропорции его были вполне человеческими, но все тело его было каким-то перекрученным, кожа нездорово обтянула костяк. Пальцами, которые выглядели так, словно были переломаны и срослись неправильно, существо пыталось зажать рану на внутренней стороне бедра. Между пальцев фонтанчиком выплескивалась кровь.

Анна беззвучно охнула. Та часть ее, которая всегда оставалась холодной и рассудительной, которая привыкла работать, фиксировала: пробита бедренная артерия, это минуты три при хорошем раскладе. Греймур даже шагнула вперед, но сама вначале запнулась взглядом о собственный нож, окровавленный и слабо светящийся в темноте, а потом увидела глаза этого человека.

На заросшем бородой, перекошенном в судороге лице они казались чужими. Слишком светлые, почти прозрачные, словно вылинявшие. Сжавшийся в точку зрачок никак не реагировал на свет. Ничего человеческого в них не было.

Плеск, похожий на шлепанье ног по воде, заставил Анну вскинуться. Ей показалось, что в темном зловонном проходе показалась еще одна фигура. Греймур стиснула нож крепче. Она не могла себя даже заставить подумать, что эти существа сделают с ней.

Человек у ее ног тихо застонал, потом наступила тишина. Анна коротко глянула на него. В устремленных на нее прозрачных глазах на мгновение мелькнуло какая-то тень осмысленности и пропала. Голова перекатилась по каменному полу и застыла под неестественным углом.

Мертв. Анна до боли прикусила губу. Присела на корточки и, содрогаясь от не слишком понятного ей самой отвращения, приложила пальцы к грязной шее. Пульса не было. С момента, когда она ударила ножом куда-то за спину, не оглядываясь, прошло меньше двух минут.

Медленно Греймур подняла на ноги. Переступила через замершее тело. Крепче сжала в руке рукоять. Сглотнула, отгоняя подступившую к горлу тошноту. О том, что она сделала, и кем был этот несчастный, она подумает потом. Если остановится еще хоть на мгновение — больше не сможет сделать ни шагу. Сядет на задницу и будет выть от ужаса.

Пригнувшись, она вошла в освещенный коридор. Болотные огоньки отпрянули от нее, словно живые. Качнулась длинная белая трава. Анна едва слышно выругалась. И заставила себя идти быстрее.

Ход закончился в пещере, настоящей, не рукотворной. С потолка здесь свисали бледные сталактиты, на полу поблескивала вода. Огоньки роем вырвались из прохода за спиной Анны и пронеслись вперед, разбрасывая повсюду блики. Греймур даже пришлось заслонить рукой отвыкшие от яркого света глаза.

Огоньки замерли у дальней стены пещеры. Там было возвышение, и как будто какие-то темные фигуры. Греймур стиснула зубы и пошла на свет.





13




Ботинки у нее промокли почти сразу же. Вода на полу пещеры оказалась просто отвратительно холодной. На половине пути Анна поняла, что пальцы ног у нее совершенно окоченели.

На троне из сросшихся сталагмитов сидел высокий мужчина. Лицо его оставалось в тени. Анна невольно поморщилась — этот сорт показухи она уже видела. В следующее мгновение ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не вскрикнуть — за сталагмитовым троном стоял Дэйв. Бледный, чужой, но на первый взгляд — как будто бы более чем живой.

Анна остановилась шагах в тридцати от трона. И мучительно пожалела, что у нее при себе нет чего-то более подходящего для этой ситуации, чем нож. Крупнокалиберный пистолет-пулемет, например, отлично бы подошел.

Она встряхнула затекшей рукой. С светлого лезвия сорвалась капля крови и расплылась в воде маленьким красным пятном. Анна проследила за ним, потом подняла глаза на Дэйва. Тот медленно опустил голову, словно был не в силах выдержать ее взгляда.