Железный рыцарь

Кирран, стоявший рядом со мной, тоже изучал помещение, совершенно неприкрыто выискивая кого-то своими голубыми глазами. Вскоре его взгляд остановился на стройной Летней девушке с длинными каштановыми волосами и зелеными глазами: она устроилась в дальнем углу и болтала с дриадами. Бросив на него ответный взгляд, она робко улыбнулась и отвернулась, изображая незаинтересованность. Вот только уже через секунду снова высматривала его в толпе, и Кирран стал переминаться на месте.

– Кирран, – предупредил я, и он ухмыльнулся, как невинная овечка, будто его поймали за воровством печенья из банки. – Даже не думай. Ты знаешь местные правила.

Он вздохнул и сразу же взял себя в руки.

– Знаю, – пробубнил он и перестал глядеть на девушку. – И это несправедливо. Почему отдельные личности должны прогибаться под предубеждения, существующие между Дворами?

– Так повелось, – ответил я, пока мы пробирались по залу, лавируя между десятками танцующих фейри. Они расходились в стороны, провожая меня презрительными или пренебрежительными взглядами. – И изменить это не получится, как бы сильно ты ни пытался. Здесь такой порядок с самого сотворения Фейрилэнда.

– Тебя же это не остановило, – возразил Кирран. Его голос звучал спокойно и сухо, но под деланой невозмутимостью я уловил нотки непокорности. С этим нужно покончить здесь и сейчас. Мне не хотелось, чтобы сын ввязывался в авантюры, в перспективе способные лишить его головы.

Я замер, вынудил его остановиться и подойти ближе. И, взглянув в его голубые глаза, заговорил тихо и жестко:

– Ты правда хочешь быть таким, как я?

Он несколько секунд выдерживал наш зрительный контакт, а потом опустил веки.

– Прости меня, отец, – пробурчал он. – Это было неуместно. – Он так и не смотрел на меня, а я продолжал сверлить его взглядом, пока он не поклонился и не отступил. – Я буду соблюдать твои пожелания и законы этого Королевства. И с Летним и Зимним Двором не вступлю ни в какие отношения, кроме деловых. – Наконец он поднял голову и устремил на меня жесткий взгляд своих голубых глаз. – А теперь, отец, прошу извинить, но я отлучусь к королеве и извещу ее о твоем прибытии.

Я кивнул. Хоть я и одержал победу, она была пустой. Кирран поклонился еще раз и ускользнул, растворившись в толпе, исходивший от него холод покрыл мое тело мурашками.

Оставшись в одиночестве в зале, полном разных созданий, я отыскал отрезанный от всех угол, прислонился к стене и стал наблюдать за окружавшими меня прекрасными и опасными гостями с легким ощущением ностальгии. Не так давно я считался одним из них.

Затем толпа немного расступилась, и сквозь море тел я увидел танцевальную площадку.

Меган, моя великолепная, никогда не меняющаяся королева фейри, танцевала так же элегантно и грациозно, как и находившиеся рядом дворяне. А держал ее в своих объятиях такой же очаровательный и привлекательный, как двадцать лет назад, Пак.

Желудок скрутило, и я стиснул трость так сильно, что руку сковал спазм. Мне не удавалось перевести дыхание. Пак и Меган скользили и летали среди остальных танцоров вспышками цвета и не отрывали друг от друга глаз. Смеялись, улыбались и не замечали, что на них глазела любопытная толпа, а я в своем углу медленно умирал.

Оттолкнувшись от стены, я двинулся вперед, плечами пробивая себе дорогу и не обращая внимания на ворчание и проклятия, звучавшие мне вслед. Рукой я потянулся под накидку и нащупал рукоять меча, которая приветственно обожгла мне ладонь. Я не представлял, как поступлю, и мне было плевать. Мой разум отключился, а тело действовало на автопилоте, реагируя на уровне инстинктов. Будь это кто-то другой, а не Пак… но с ней находился Пак, он танцевал с моей королевой. Глаза заволокло красной пеленой ярости, и я начал вытаскивать меч. Мне не победить Робина Плутишку в бою, и подсознательно я прекрасно это понимал, вот только меня одолели эмоции, и я мог представлять только, как собственным мечом пронзаю его сердце.

Однако, приблизившись к танцевальной площадке, я увидел, как Пак поддерживал Меган в танце, ее длинные волосы летали вокруг нее, она откидывала голову и громко смеялась. Ее звонкий смех поразил меня не хуже шипа мантикоры, я тут же оцепенел и ощутил, как внутренности едва не перевернулись вверх дном, практически вызывая тошноту. Как давно я уже не слышал такой задорный смех и не видел такой широкой улыбки? Наблюдая за их дуэтом, моего бывшего лучшего друга и моей жены-фейри, я чувствовал, как страдает каждая частичка моего тела. Они вместе… выглядели… естественно. Пара потусторонних, элегантных фейри, вечно молодых, грациозных и прекрасных. Они выглядели как отличный союз.

И в этот момент отчаяния я осознал, что не могу дать ей ничего из перечисленного. Не мог с ней танцевать, не мог ее защитить, как не мог предложить ей вечность. Я был человеком. Которому суждено состариться, зачахнуть и в итоге умереть. Я так сильно ее любил, но не изменятся ли ее ко мне чувства, когда я постарею и одряхлею, пока она будет сохранять свою молодость?

Рука соскользнула с рукояти меча. Пак и Меган по-прежнему танцевали, смеялись и кружились в танце. Их голоса прошивали мою грудь миллионом жалящих игл. Развернувшись, я снова побрел в толпу, только на этот раз чтобы покинуть банкетный зал; я похромал обратно по темным, ледяным коридорам дворца и наконец очутился у кареты. Глюк окинул меня всего одним взглядом, молча поднялся с сиденья и тут же удалился, оставив своего сира в тенях.

Усевшись на скамейку, я подался вперед, спрятал лицо в руках и закрыл глаза, ощутив себя совершенно и абсолютно одиноким.





* * *


Прошло еще больше времени.

Уронив руки, я поднял уставшие глаза и, прищурившись, чтобы хоть что-то разглядеть во тьме, уставился на пустой коридор. Свет, пробивавшийся в окна за моей спиной, слабо справлялся с задачей разогнать тени, но я был практически уверен – кто-то приближался. Возможно, кто-то из прислуги решил проведать дряхлого, седого человека и проверить, не свалился ли тот со своего кресла. Ну или думал помочь ему добраться до своей комнаты, чтобы он там свернулся на односпальной кровати, одинокий и оттесненный в сторону.

Меган отсутствовала. Несмотря на долгие годы мира и покоя, в Железное Королевство пришла война, и Железная Королева отправилась помочь Летнему Королю выступить против Зимы. Глюк находился с ней рядом, командовал ее армией, а Кирран на поле боя превращался в чудовище: он прорезал себе дорогу через ряды врагов ледяным мечом, который однажды принадлежал мне. Практически все обитатели замка ушли на войну, последовав за своей королевой. Не осталось даже гремлинов, в коридорах больше не раздавались их постоянная трескотня и жужжащие голоса, отчего замок казался слишком тихим, холодным и безжизненным. Меня оставили одного. Чтобы я дожидался всеобщего возвращения. Забытый.

По оконному стеклу застучали капли дождя, и я вздрогнул. На улице небо пронзила сверкающая молния, и по владениям прокатился рокочущий гром. Стало интересно, где сейчас Меган, чем они с Кирраном в данный момент занимались.

Еще раз вспыхнула молния, а в краткий светлый миг рядом со мной очутилась темная фигура в мантии и капюшоне, она безмолвно встала на расстоянии вытянутой руки. Будь я моложе, вероятно, я бы отскочил и схватился бы за меч. Но я слишком устал.

Удивленно моргнув, я уставился на чужака, пытаясь разглядеть его сквозь подернувшую глаза пелену тумана. Фигура в мантии смотрела на меня в ответ, ее лицо скрывалось в тенях, она не нападала и не угрожала, просто наблюдала. Ждала. Внезапно стали всплывать воспоминания, они продирались через паутину прошлого, как давно забытые сны.

– Я… тебя помню.

Хранитель кивнул.

– Мы в конце твоих испытаний, рыцарь Железного Двора, – произнес он, и снаружи ударил сотрясший окна гром. – Ты наконец выяснил истину о том, каково быть человеком. Невзирая на силу и храбрость, смертные не могут избежать хода времени. Будучи человеком при Железном Дворе, ты состаришься, окружающие же тебя создания останутся в прежнем облике навеки.

Такова цена смертности. Ты умрешь, и умрешь в одиночестве.

Стоило ему произнести эти слова, и холодная рука коснулась плеча, после чего одну часть моего тела мгновенно сковал спазм. Я дернулся, ощутил головокружение и слабость, однако попытался встать и нащупать ручку двери. Подвернув травмированную ногу, я упал и головой стукнулся о холодный пол, отчего из легких выбило весь воздух. Задыхаясь, я пополз по комнате, подтягивая себя одной рукой, потому что левая часть тела онемела и умерла, но комната беспощадно вращалась, перед глазами потихоньку сгущалась тьма. Перебарывая боль и тошноту, я силился позвать на помощь, но вместо ясного голоса из горла вырвался лишь хрип, да и рядом не было никого, кто мог бы меня услышать.

Кроме Хранителя, который ни на шаг не сдвинулся со своего места и лишь наблюдал за моими страданиями. Смотрел, как я умираю.

– Смерть, – протянул он холодно и бесстрастно, пока за окном сверкала молния, – приходит ко всем смертным. И в итоге она заберет и тебя.

Я в последний раз постарался подняться, побороться за жизнь, хотя часть меня задавалась вопросом, зачем я вообще сопротивляюсь. Но все не имело значения. Я слишком устал. Голова коснулась ледяного пола, а тьма накрыла меня подобно мягкому, прохладному одеялу; тогда с моих губ сорвался последний вдох, и сердце – окончательно и бесповоротно – прекратило свою борьбу.






Глава 21

Финальная жертва




Холод.

Каким же все было холодным.

Я летел по темному туннелю, просматривая проносившиеся передо мной фрагменты моей жизни, и не мог остановиться. Поездка с Меган по Дикому лесу. Кирран и Глюк тренируются во дворе. Рождение моего сына. Танцы с Меган в банкетном зале. Наша свадьба…

Резко втянув воздух, я рухнул на холодный, жесткий пол, живое сердце в панике колотилось о ребра. Схватившись за грудь, я стал озираться, не понимая, где очутился. Меня окружали каменные стены, в альковах мерцали свечи, повсюду отбрасывая пляшущие тени. Высокая фигура в капюшоне стояла рядом и молча наблюдала. И тут меня встряхнуло, в сознание полились воспоминания.

Земля Испытаний. Ордалии. Я явился сюда, отчаянно желая заполучить душу, чтобы быть с Меган в Железном Королевстве. Я ссутулился и головой уперся в руки. Мысли не желали приходить в порядок. Разум превратился в клубок старых нитей, силившийся разобраться, что было реальным, а что воображаемым. Я ощущал ледяной взгляд Хранителя, он изучал меня, ждал моей реакции.

– Это было по-настоящему? – голос звучал хрипло и сдавленно, до боли незнакомо. – Что-нибудь из всего этого было настоящим?

Хранитель смотрел на меня и не шевелился.

– Могло быть.

– Эш!

Сначала я услышал громкие быстрые шаги и только потом заметил бежавшего ко мне Пака. На мгновение при виде старого врага во мне вспыхнула ненависть, перед мысленным взором проносились бередящие сущность образы: как они с Меган танцевали и смеялись… но затем я себя одернул. Этого не было. Ничего из всего этого не происходило. Вся моя человеческая жизнь: мой брак, мои жена и сын – все оказалось искусной иллюзией.

– Черт подери, ледышка… – Пак подбежал и остановился, стараясь избавиться от одышки. – Мы повсюду тебя искали. Что случилось? Мы пропустили испытание? Оно уже закончилось?

Я уставился на него в смятении. Секунды. Прошло всего несколько секунд, но для меня они растянулись на целую жизнь. Осторожно поднявшись на ноги, я медленно вдохнул. Меня держали твердые и здоровые ноги, глаза видели четко, без дымчатой пелены. Опустил взгляд на руки, и меня поприветствовала бледная, гладкая кожа, в то время как я уже привык видеть морщины и пигментные пятна. Сжав кулаки, я ощутил в руках прежнюю силу.

– Закончилось, – ответил Хранитель. – Испытания завершены. Ты прошел ордалии, рыцарь Железного Двора. И познал, что такое быть человеком – слабым телом, обладающим совестью и смертностью. Без всего этого душа ни за что бы не прижилась и умерла в тебе. Ты очень далеко зашел, дальше кого бы то ни было. Но остался один финальный вопрос. Прежде чем получить душу, ты должен задать себе один-единственный вопрос. Действительно ли ты ее хочешь?

– Что? – Стоявший рядом со мной Пак ошарашенно уставился на Хранителя. – Это что еще за вопрос? По-твоему, чем он все это время занимался, собирал ромашки? Нельзя было задать этот вопрос до того, как ты устроил ему кромешный ад?

Я положил руку Плуту на плечо и сильно его стиснул, чтобы остановить. Рассерженный Пак свирепствовал и негодовал, но мне намерения Хранителя были предельно ясны. Прежде я не догадывался, что значит зваться человеком. Не понимал. Не так, как сейчас.

Теперь я знал.

Хранитель не пошевельнулся.

– Церемония Одушевления пройдет на рассвете. И как только она начнется, ее не остановить. Я предложу тебе сделать финальный выбор, рыцарь. Если пожелаешь, я отменю все, что с тобой произошло: сотру воспоминания об этом месте и все, о чем ты узнал, – словно испытания никогда и не проводились. Ты сможешь вернуться в Зиму со своими друзьями и останешься прежним – бессмертным, бездушным фейри. Или ты можешь заявить свое право на душу и заполучить все, что идет вместе с ней: совесть, человеческую слабость и смертность. – Наконец Хранитель шевельнулся, переложил посох в другую руку и приготовился исчезнуть. – Какое бы решение ты ни принял, – продолжил он, – покинув это место, ты больше никогда не вернешься. Потому выбирай мудро. Я вернусь, когда ты решишь, по какому пути пройти.

Выбор.

Я медленно вдохнул и ощутил, как связывавшее меня обещание, клятва, которую я дал Меган, растворилась. Я сдержал свое слово: нашел способ вернуться к ней, чтобы находиться рядом без страха. И освободился.

У меня был выбор.



Я не вернулся в свои покои, хотя все равно смутно помнил, где они располагались. Вместо этого вышел во двор, заметил под увядавшим деревом каменную скамейку, устроился на ней и взглянул на звезды, плывущие по Краю Мира.

Смертный или фейри? Прямо сейчас, балансируя на границе между человечностью и бездушностью, я не мог зваться ни тем, ни другим – ни человеком, ни фейри. Я так близко подобрался к получению души, к завершению своей миссии и к тому, чтобы жить вместе с Меган. Но если показанное Хранителем будущее отражало реальность… если мне предрекалось умереть забытым и в одиночестве, стоит ли идти на это, учитывая грядущую боль?

Мне необязательно возвращаться в Железное Королевство. Клятва исполнена. Я освободился и мог делать что заблагорассудится. Не существовало гарантий, что Меган будет ждать моего возвращения; возможно, она даже не желала, чтобы я возвращался. Ведь еще можно вернуться к Зимнему Двору с Ариэллой. И все может стать как прежде…

Если мне этого хотелось.

– Эй. – Мои рассуждения прервал мягкий голос Ариэллы, она присоединилась ко мне на скамейке, примостившись настолько близко, что наши плечи соприкоснулись. – Пак рассказал мне о последнем испытании и о церемонии утром. Я так понимаю, решение ты еще не принял. – Я покачал головой, и она нежными пальцами убрала с моего лба непослушную прядь. – Почему ты до сих пор мучаешься, Эш? – спросила она осторожно. – Ты проделал такой путь. И знаешь, как должен поступить. Ты же именно этого и хотел.

– Знаю. – Я подался вперед и локтями уперся в колени. – Но, Ари, последнее испытание… – Зажмурившись, я снова впустил в разум воспоминания о другой жизни. – Я видел свое будущее с Меган, – признался я, открыл глаза и уставился на свои руки. – Я стал человеком и вернулся в Железное Королевство, чтобы быть с ней, как и хотел. И поначалу мы были счастливы… Я был счастлив. Но потом… – Умолкнув, я проследил за синей кометой, лениво промчавшейся по небу над нашими головами. – Она не менялась, – пробормотал я. – Она и мой сын, они не менялись. А мне… не удавалось оставаться прежним, равным им. Я не мог ее защищать, не мог сражаться с ней плечом к плечу. А конец я встретил в одиночестве.

Ариэлла не издавала ни звука, только пристально смотрела на меня. Я провел руками по волосам и вздохнул.

– Я хочу быть с ними, – признался я мягко. – Больше всего на свете хочу снова их увидеть. Но если это мое будущее и у меня не получится избежать того, что грядет…

– Ты ошибаешься, – к моему удивлению, возразила Ариэлла. Я выпрямился, пораженно на нее воззрился, а она улыбнулась. – Это какое-то будущее, Эш. Одно из многих. Уж поверь Провидице. Ничто не предопределено. Будущее постоянно меняется, и никто не может предсказать, что произойдет потом. Но позволь задать тебе вопрос. В этом будущем, ты сказал, у тебя был сын?

Я кивнул и, вспомнив Киррана, ощутил в груди тупую боль.