Жажда
Часть 38 из 92 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Освещение здесь тусклое, еще более тусклое, чем в коридоре, и мои глаза приспосабливаются к нему не сразу.
Больше всего это помещение похоже на тюрьму. Впереди располагается несколько камер, в каждой из них стоит койка и при ней – ручные и ножные кандалы. Ну, нет – пусть это и замок, пусть он и находится на Аляске, все равно этот номер не пройдет. Точно не пройдет.
– Мы должны повернуть назад, – говорю я, безуспешно дергая ручку двери. – Как открыть эту дверь? – На этой ее стороне нет кнопочной панели, нет ничего, что могло бы помочь мне выбраться отсюда.
– Она открывается только с той стороны. – Похоже, Флинт позабавлен. – Не беспокойся, секунда – и это место останется позади.
– Я думала, мы войдем в туннель, Флинт. Мне же надо на урок по изобразительному искусству.
– Это и есть вход в туннели. Успокойся, Грейс.
– Какие туннели? Это же подземная тюрьма! – Меня охватывает тревога, мой мозг шепчет мне, что я знаю этого парня не так уж хорошо. И что здесь может случиться все, что угодно. Я делаю глубокий вдох, пытаясь подавить захлестнувший меня панический страх.
– Доверься мне. – Флинт кладет ладонь мне на поясницу, и мы идем вперед. Мне не хочется идти, но, похоже, выбор у меня небольшой. Я могу начать молотить в дверь, надеясь, что меня кто-то услышит, или же могу поверить, что Флинт доведет меня до нужного мне туннеля. Он всегда был ко мне добр, говорю я себе и позволяю ему вести меня дальше, надеясь, что я не совершаю ошибку.
Мы проходим мимо четырех камер, и я иду молча. Но когда Флинт останавливается перед пятой камерой и пытается провести меня в ее дверь, моему доверию и терпению приходит конец.
– Что ты делаешь? – вопрошаю я. Вернее кричу. – Я туда не пойду.
Он смотрит на меня так, будто я веду себя совершенно неадекватно.
– Вход в туннели находится там.
– Я не вижу никакого входа, – резко бросаю я. – Я вижу только решетку. И кандалы.
– Честное слово, это не то, чем кажется. Это потайные туннели, и когда замок строили сто лет назад, вход в них хорошо замаскировали.
– Не слишком ли хорошо? Я хочу вернуться назад, Флинт. Лучше я опоздаю на урок и придумаю какую-нибудь отговорку, но…
– Все в порядке. – На его лице впервые отражается беспокойство. – Мы пользуемся этими туннелями постоянно, и уверяю тебя, я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое.
– Да, но… – Я осекаюсь, когда дверь на другом конце помещения открывается и входит Лия.
– Не закрывай дверь! – кричу я ей и со всех ног кидаюсь к единственному выходу из этого жуткого места, который могу разглядеть.
Но она, похоже, не слышит меня. Дверь захлопывается за ней. Черт.
– Грейс! – Она удивленно смотрит на меня, вынимая из ушей наушники. – Что ты здесь делаешь?
– Я веду ее в туннели. – Флинт, подойдя, бросает на меня досадливый взгляд. – У нее урок по изобразительному искусству.
– Да? С Кауфман? – На лице Лии отображается интерес.
– Да.
– Хорошо. У меня тоже. – Она холодно смотрит на Флинта. – Я беру ее на себя.
– Это необязательно, – возражает он. – Я тоже иду в ту сторону.
– Не трудись.
– Мне это нетрудно. Верно, Грейс? – Он улыбается мне, причем на сей раз показывает все зубы.
И как его можно винить? Он пытался помочь, а я психанула ни с того ни с сего.
– Если ты уверен, – говорю я.
– Конечно, уверен. – Он берет меня под руку. – Я с удовольствием провожу вас на урок, дамы.
– Как же нам повезло. – Лия улыбается приторной улыбкой и, взяв меня под другую руку, ведет нас обратно в другой конец помещения. Между ними двумя я чувствую себя как застрявший шарик для пинг-понга.
Лия не отпускает мою руку, пока мы не доходим до последней камеры. Зайдя внутрь, она хватает один из браслетов ручных кандалов – то же самое собирался сделать Флинт, когда я психанула, – и резко тянет его на себя.
Часть каменной стены, к которой прикреплены кандалы, раздвигается. Лия оглядывается на нас с Флинтом, подняв брови:
– Вы готовы?
Флинт смотрит на меня, вопросительно склонив голову набок.
Я чувствую, что краснею. Мне стыдно.
– Простите. Я психанула, притом без всяких причин.
Флинт пожимает плечами:
– Да ладно. Я прихожу сюда так часто, что забыл, какой жутью веет от этих стен.
– Да, жуткое местечко, – говорю я, входя в камеру. – А когда ты взялся за эти кандалы…
Он смеется:
– Не могла же ты в самом деле подумать, что я собираюсь тебя приковать?
– Разумеется, могла, – отвечает Лия, когда мы входим в потайную дверь и она закрывает ее за нами. – На месте Грейс я тоже не стала бы тебе доверять. На вид ты точь-в-точь извращенец, наедине с которым не стоит оставаться ни минуты.
– Извращенец какого рода? – спрашивает Флинт, глядя то на нее, то на меня.
Я вдруг вспоминаю, что сказала Мэйси о Джексоне, когда предостерегала меня против него и убеждала обходить его десятой дорогой.
– Ну, знаете, вроде того, который морит девушек голодом, чтобы потом сшить себе платье из их кожи.
Они оба воззряются на меня так, будто я не в своем уме. Лия ошарашена, но также позабавлена, а вот Флинт… Флинт, похоже, до чрезвычайности обижен. Повод для этого совершенно неподходящий, но я не могу удержаться от смеха. Потому что кто же не смотрел это кино – или хотя бы не слышал о нем?
– Извини, что? – говорит он через секунду, и в голосе его сейчас больше льда, чем на всей территории школы.
– Это из «Молчания ягнят». Это проделывает со своими жертвами серийный убийца, которого ловит Джоди Фостер. Для этого ей и нужен Ганнибал Лектер.
– Я не смотрел этот фильм.
– Ну, он похищал девушек и…
– Понятно. – Он отпускает мою руку – впервые после того, как появилась Лия. – Вообще-то одежда, сшитая из человеческой кожи, – это не мой стиль.
– Само собой. Поэтому я и выдала эту шутку. – Когда он не отвечает, я толкаю его плечом: – Брось, Флинт, не сердись. Я просто прикалывалась.
– Не трать слов понапрасну, – говорит Лия. Мы идем по туннелю все дальше. – Он же драк…
– Выкуси, – рычит Флинт.
Она презрительно смотрит на него:
– Размечтался.
– Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься это сделать. – Он глядит на нее с не меньшим презрением.
Надо же, как быстро все произошло.
– Разве нам не надо идти на урок? – спрашиваю я, желая прекратить эту перепалку, пока не стало хуже. – Через минуту прозвенит звонок.
– Не бери в голову, – говорит Лия. – Кауфман знает, что добираться на ее урок – это еще тот геморрой, а потому не заморачивается по поводу опозданий.
Но она все-таки ускоряет шаг – и смотрит на Флинта, ощерив зубы в самодовольной ухмылке.
Я иду за ней, решив, что нам всем будет лучше, если я сыграю роль буфера между нею и идущим сзади Флинтом. Впервые с тех пор, как Мэйси попыталась объяснить мне, что я не могу дружить сразу и с Джексоном, и с Флинтом, я действительно начинаю ей верить. Лия явно из команды Джексона, несмотря на то, что я наблюдала между ними на днях, что бы это ни было, и только посмотрите, как замечательно проходит эта наша экскурсия по туннелям.
Мы идем быстро, так что я не могу рассмотреть туннель, как мне бы того хотелось. Но свет встроенных светильников, каким бы тусклым он ни был, все-таки позволяет мне видеть, куда я иду. И надо сказать, что, каким бы жутким ни был вход в туннели, сами они классные.
Стены тут сложены из разноцветных камней – в основном черных и белых, но попадаются среди них и цветные. Даже в слабом свете они блестят – красные, синие, зеленые, – и я невольно протягиваю руку, чтобы дотронуться до одного из самых крупных цветных камней. На ощупь он прохладный, гладкий, полированный, словно драгоценный камень. Может, это и впрямь драгоценные камни? Да нет, это абсурд, ведь разве может школа, даже такая элитарная и богатая, как Кэтмир, иметь столько денег, чтобы вставлять в стены драгоценные камни?
Пол здесь сделан из белого кирпича, как и колонны, мимо которых мы идем. Но больше всего меня поражают скульптуры, похожие на костяные, которые свисают с потолка и стоят на пьедесталах в нишах.
Это явно дань уважения парижским катакомбам, где либо покоятся, либо служат зловещими украшениями семь миллионов скелетов. Интересно, эти «костяные» статуи изваяли ученики, изучающие здесь изобразительное искусство? И что представляет собой этот материал, так похожий на кость?
Но с поиском ответов на эти вопросы придется подождать, если у меня еще есть хоть какая-то надежда не очень опоздать на урок.
Мы доходим до круглого зала с куполообразным потолком – и от изумления у меня перехватывает дыхание. Похоже, здесь сходятся все туннели – кроме нашего, тут есть еще одиннадцать других. Но меня ошеломляет не это, хотя я понятия не имею, по какому из них мы должны пойти теперь.
Глаза у меня вылезают из орбит, а челюсть ошарашенно отвисает из-за висящей в центре зала огромной люстры со свечами. Но меня поражают не размеры люстры и не то, что в ней горят настоящие свечи (нормы пожарной безопасности, где вы?), а тот факт, что люстра, как и скульптуры, выглядит так, словно она изготовлена из человеческих костей.
Я понимаю, что это просто искусство и свисающие кости сделаны из пластика или чего-то в этом роде, но выполнены они так реалистично, что меня мороз продирает по спине. Это явно нечто большее, чем простая дань уважения парижским катакомбам, – впечатление такое, словно кто-то в самом деле попытался их воссоздать.
– Почему ты остановилась? – спрашивает Флинт, проследив за моим взглядом.
– Все это так странно, ты не находишь?
Он ухмыляется:
– Да, есть немного. Но это еще и классно, что, скажешь нет?
Больше всего это помещение похоже на тюрьму. Впереди располагается несколько камер, в каждой из них стоит койка и при ней – ручные и ножные кандалы. Ну, нет – пусть это и замок, пусть он и находится на Аляске, все равно этот номер не пройдет. Точно не пройдет.
– Мы должны повернуть назад, – говорю я, безуспешно дергая ручку двери. – Как открыть эту дверь? – На этой ее стороне нет кнопочной панели, нет ничего, что могло бы помочь мне выбраться отсюда.
– Она открывается только с той стороны. – Похоже, Флинт позабавлен. – Не беспокойся, секунда – и это место останется позади.
– Я думала, мы войдем в туннель, Флинт. Мне же надо на урок по изобразительному искусству.
– Это и есть вход в туннели. Успокойся, Грейс.
– Какие туннели? Это же подземная тюрьма! – Меня охватывает тревога, мой мозг шепчет мне, что я знаю этого парня не так уж хорошо. И что здесь может случиться все, что угодно. Я делаю глубокий вдох, пытаясь подавить захлестнувший меня панический страх.
– Доверься мне. – Флинт кладет ладонь мне на поясницу, и мы идем вперед. Мне не хочется идти, но, похоже, выбор у меня небольшой. Я могу начать молотить в дверь, надеясь, что меня кто-то услышит, или же могу поверить, что Флинт доведет меня до нужного мне туннеля. Он всегда был ко мне добр, говорю я себе и позволяю ему вести меня дальше, надеясь, что я не совершаю ошибку.
Мы проходим мимо четырех камер, и я иду молча. Но когда Флинт останавливается перед пятой камерой и пытается провести меня в ее дверь, моему доверию и терпению приходит конец.
– Что ты делаешь? – вопрошаю я. Вернее кричу. – Я туда не пойду.
Он смотрит на меня так, будто я веду себя совершенно неадекватно.
– Вход в туннели находится там.
– Я не вижу никакого входа, – резко бросаю я. – Я вижу только решетку. И кандалы.
– Честное слово, это не то, чем кажется. Это потайные туннели, и когда замок строили сто лет назад, вход в них хорошо замаскировали.
– Не слишком ли хорошо? Я хочу вернуться назад, Флинт. Лучше я опоздаю на урок и придумаю какую-нибудь отговорку, но…
– Все в порядке. – На его лице впервые отражается беспокойство. – Мы пользуемся этими туннелями постоянно, и уверяю тебя, я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое.
– Да, но… – Я осекаюсь, когда дверь на другом конце помещения открывается и входит Лия.
– Не закрывай дверь! – кричу я ей и со всех ног кидаюсь к единственному выходу из этого жуткого места, который могу разглядеть.
Но она, похоже, не слышит меня. Дверь захлопывается за ней. Черт.
– Грейс! – Она удивленно смотрит на меня, вынимая из ушей наушники. – Что ты здесь делаешь?
– Я веду ее в туннели. – Флинт, подойдя, бросает на меня досадливый взгляд. – У нее урок по изобразительному искусству.
– Да? С Кауфман? – На лице Лии отображается интерес.
– Да.
– Хорошо. У меня тоже. – Она холодно смотрит на Флинта. – Я беру ее на себя.
– Это необязательно, – возражает он. – Я тоже иду в ту сторону.
– Не трудись.
– Мне это нетрудно. Верно, Грейс? – Он улыбается мне, причем на сей раз показывает все зубы.
И как его можно винить? Он пытался помочь, а я психанула ни с того ни с сего.
– Если ты уверен, – говорю я.
– Конечно, уверен. – Он берет меня под руку. – Я с удовольствием провожу вас на урок, дамы.
– Как же нам повезло. – Лия улыбается приторной улыбкой и, взяв меня под другую руку, ведет нас обратно в другой конец помещения. Между ними двумя я чувствую себя как застрявший шарик для пинг-понга.
Лия не отпускает мою руку, пока мы не доходим до последней камеры. Зайдя внутрь, она хватает один из браслетов ручных кандалов – то же самое собирался сделать Флинт, когда я психанула, – и резко тянет его на себя.
Часть каменной стены, к которой прикреплены кандалы, раздвигается. Лия оглядывается на нас с Флинтом, подняв брови:
– Вы готовы?
Флинт смотрит на меня, вопросительно склонив голову набок.
Я чувствую, что краснею. Мне стыдно.
– Простите. Я психанула, притом без всяких причин.
Флинт пожимает плечами:
– Да ладно. Я прихожу сюда так часто, что забыл, какой жутью веет от этих стен.
– Да, жуткое местечко, – говорю я, входя в камеру. – А когда ты взялся за эти кандалы…
Он смеется:
– Не могла же ты в самом деле подумать, что я собираюсь тебя приковать?
– Разумеется, могла, – отвечает Лия, когда мы входим в потайную дверь и она закрывает ее за нами. – На месте Грейс я тоже не стала бы тебе доверять. На вид ты точь-в-точь извращенец, наедине с которым не стоит оставаться ни минуты.
– Извращенец какого рода? – спрашивает Флинт, глядя то на нее, то на меня.
Я вдруг вспоминаю, что сказала Мэйси о Джексоне, когда предостерегала меня против него и убеждала обходить его десятой дорогой.
– Ну, знаете, вроде того, который морит девушек голодом, чтобы потом сшить себе платье из их кожи.
Они оба воззряются на меня так, будто я не в своем уме. Лия ошарашена, но также позабавлена, а вот Флинт… Флинт, похоже, до чрезвычайности обижен. Повод для этого совершенно неподходящий, но я не могу удержаться от смеха. Потому что кто же не смотрел это кино – или хотя бы не слышал о нем?
– Извини, что? – говорит он через секунду, и в голосе его сейчас больше льда, чем на всей территории школы.
– Это из «Молчания ягнят». Это проделывает со своими жертвами серийный убийца, которого ловит Джоди Фостер. Для этого ей и нужен Ганнибал Лектер.
– Я не смотрел этот фильм.
– Ну, он похищал девушек и…
– Понятно. – Он отпускает мою руку – впервые после того, как появилась Лия. – Вообще-то одежда, сшитая из человеческой кожи, – это не мой стиль.
– Само собой. Поэтому я и выдала эту шутку. – Когда он не отвечает, я толкаю его плечом: – Брось, Флинт, не сердись. Я просто прикалывалась.
– Не трать слов понапрасну, – говорит Лия. Мы идем по туннелю все дальше. – Он же драк…
– Выкуси, – рычит Флинт.
Она презрительно смотрит на него:
– Размечтался.
– Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься это сделать. – Он глядит на нее с не меньшим презрением.
Надо же, как быстро все произошло.
– Разве нам не надо идти на урок? – спрашиваю я, желая прекратить эту перепалку, пока не стало хуже. – Через минуту прозвенит звонок.
– Не бери в голову, – говорит Лия. – Кауфман знает, что добираться на ее урок – это еще тот геморрой, а потому не заморачивается по поводу опозданий.
Но она все-таки ускоряет шаг – и смотрит на Флинта, ощерив зубы в самодовольной ухмылке.
Я иду за ней, решив, что нам всем будет лучше, если я сыграю роль буфера между нею и идущим сзади Флинтом. Впервые с тех пор, как Мэйси попыталась объяснить мне, что я не могу дружить сразу и с Джексоном, и с Флинтом, я действительно начинаю ей верить. Лия явно из команды Джексона, несмотря на то, что я наблюдала между ними на днях, что бы это ни было, и только посмотрите, как замечательно проходит эта наша экскурсия по туннелям.
Мы идем быстро, так что я не могу рассмотреть туннель, как мне бы того хотелось. Но свет встроенных светильников, каким бы тусклым он ни был, все-таки позволяет мне видеть, куда я иду. И надо сказать, что, каким бы жутким ни был вход в туннели, сами они классные.
Стены тут сложены из разноцветных камней – в основном черных и белых, но попадаются среди них и цветные. Даже в слабом свете они блестят – красные, синие, зеленые, – и я невольно протягиваю руку, чтобы дотронуться до одного из самых крупных цветных камней. На ощупь он прохладный, гладкий, полированный, словно драгоценный камень. Может, это и впрямь драгоценные камни? Да нет, это абсурд, ведь разве может школа, даже такая элитарная и богатая, как Кэтмир, иметь столько денег, чтобы вставлять в стены драгоценные камни?
Пол здесь сделан из белого кирпича, как и колонны, мимо которых мы идем. Но больше всего меня поражают скульптуры, похожие на костяные, которые свисают с потолка и стоят на пьедесталах в нишах.
Это явно дань уважения парижским катакомбам, где либо покоятся, либо служат зловещими украшениями семь миллионов скелетов. Интересно, эти «костяные» статуи изваяли ученики, изучающие здесь изобразительное искусство? И что представляет собой этот материал, так похожий на кость?
Но с поиском ответов на эти вопросы придется подождать, если у меня еще есть хоть какая-то надежда не очень опоздать на урок.
Мы доходим до круглого зала с куполообразным потолком – и от изумления у меня перехватывает дыхание. Похоже, здесь сходятся все туннели – кроме нашего, тут есть еще одиннадцать других. Но меня ошеломляет не это, хотя я понятия не имею, по какому из них мы должны пойти теперь.
Глаза у меня вылезают из орбит, а челюсть ошарашенно отвисает из-за висящей в центре зала огромной люстры со свечами. Но меня поражают не размеры люстры и не то, что в ней горят настоящие свечи (нормы пожарной безопасности, где вы?), а тот факт, что люстра, как и скульптуры, выглядит так, словно она изготовлена из человеческих костей.
Я понимаю, что это просто искусство и свисающие кости сделаны из пластика или чего-то в этом роде, но выполнены они так реалистично, что меня мороз продирает по спине. Это явно нечто большее, чем простая дань уважения парижским катакомбам, – впечатление такое, словно кто-то в самом деле попытался их воссоздать.
– Почему ты остановилась? – спрашивает Флинт, проследив за моим взглядом.
– Все это так странно, ты не находишь?
Он ухмыляется:
– Да, есть немного. Но это еще и классно, что, скажешь нет?