Жажда

Такой случай представляется, когда я вижу высокого парня из группы Флинта, бегущего ко мне, неся запас снежков в подоле куртки. Он один за другим кидает все их в меня, но мне удается уклониться. Затем снежок бросаю я, изо всех сил, и попадаю в его изумленное лицо.

Мы успели налепить около сотни снежков и используем их все по мере того, как в наш лесок прибегают все новые и новые ученики, ищущие, где бы укрыться и передохнуть, одновременно пытаясь слепить еще по несколько снежков.

Я немного удивлена тому, что состав здешних союзов так точно повторяет группировки учеников, которые я наблюдала на вчерашней вечеринке. Хотя для игры в снежки члены группы Флинта разделились на двойки и тройки, все они, похоже, продолжают прикрывать друг друга, когда им начинают угрожать другие группы – будь то стройные парни и девушки, одетые в яркие цвета, или более мускулистые, в рядах которых сражаются Марк и Куинн.

Я также замечаю, что одной из группировок тут нет – отсутствует группа Джексона. Не только члены Ордена, а все те, кто был одет в черные и белые дизайнерские шмотки на вечеринке и взирал на всех остальных так надменно. Видимо, Джексон был прав, когда сказал, что Флинт не желает видеть его здесь. Мне хочется выяснить почему, но сейчас все мое внимание сосредоточено на том, чтобы уклоняться от летящих в меня снежков, а потому эта мысль сразу же вылетает из головы.

Здесь идут полномасштабные боевые действия, стремительные, жестокие и ведущиеся по принципу «победитель получает все». И я не получала такого удовольствия с тех самых пор, как уехала из Сан-Диего, а может быть, и дольше.

Мы довольно быстро исчерпываем наш запас снежков и оказываемся в таком же положении, как и все остальные – теперь мы тоже бегаем среди деревьев, пытаясь укрыться за стволами и бросая снежки во всех, до кого их можно докинуть.

Я все время хохочу, как гиена. Мэйси и Флинт поначалу смотрят на мое веселье с удивлением, но затем тоже начинают смеяться – особенно после того, как в них попадают снежки.

После того как в Мэйси попадает четвертый снежок, а во Флинта – третий, мы решаем взяться за дело всерьез и, найдя два толстых дерева, за которыми можно укрыться, падаем на колени и начинаем лепить снежки так быстро, как только можем. Когда этих снежных снарядов набирается три десятка, Флинт срывает с себя шапку и шарф и укладывает в них весь наш арсенал.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я. – Ты же замерзнешь.

– Мне не холодно, – говорит он, сооружая из своего шарфа что-то вроде сумы. – Это наш шанс одержать победу.

– Каким образом? – удивляюсь я. Вокруг нас царит хаос, и хотя остальные еще не обнаружили наше укрытие, это только вопрос времени – еще минута или две, и наша песенка будет спета. У нас достаточно боеприпасов, но нас намного меньше, чем их.

– Взобравшись на деревья, – отвечает Мэйси.

Прежде чем я успеваю сказать, что это невозможно – до нижних ветвей этих громадных тополей будет, наверное, футов пятнадцать, – она бежит прямо на ствол ближайшего дерева, отталкивается от него, взлетает вверх под углом, подняв руки, и хватается за сук соседнего дерева. Затем несколько секунд раскачивается и, достаточно раскачавшись, забрасывает свое тело на верхний сук.

На все это уходит не более десяти секунд.

– Это был паркур? – спрашиваю я Флинта, прежде чем опять повернуться к Мэйси.

– Да, – со смехом отвечает она и ловит полную снежков шапку, которую ей бросает Флинт.

– Отпад. Но если вы рассчитываете, что такой трюк смогу проделать и я, то будете очень разочарованы.

– Не беспокойся, Грейс, – говорит Флинт, суя мне в руки свой шарф, полный снежков. – Просто держи их, хорошо?

– Конечно. Но что ты собираешься де… – Я визжу, когда он хватает меня и взваливает себе на плечо.

– Угомонись, не то ты выдашь наше укрытие, – предостерегает меня он и начинает взбираться на дерево, словно Человек-паук. – И не урони снежки.

– Об этом надо было думать до того, как ты вздумал повесить меня вниз головой, – огрызаюсь я. Но продолжаю крепко держать шарф.

Я не понимаю, как он это делает, и не поверила бы, что такое возможно, если бы не видела этого – а вернее, не участвовала в этом сама. Но секунд тридцать спустя я уже сижу верхом на суку, держа снежки и собираясь атаковать из засады тех, кто подойдет первым.

Флинт занял сук, находящийся на несколько футов выше моего, так высоко над землей, что мне страшно даже смотреть на него, и стоит на этом облепленном снегом суку, как будто держать равновесие на подобной точке опоры проще простого.

Хотя это не так, совершенно не так, – сама я сижу, оседлав такой сук, и мне кажется, что я могу свалиться с него в любую секунду.

– Кто-то идет! – шипит Мэйси.

Я смотрю вниз и вижу, что она права – к нам идут Марк, Куинн и еще двое парней. Они движутся не быстро, а крадучись, как будто знают, что мы где-то рядом. И, возможно, так оно и есть – ведь я только что визжала.

Но это неважно – им достаточно приблизиться к нам всего на несколько шагов, и…

Бац. Флинт попадает снежком прямо в грудь того, кто идет первым. Мэйси бросает два снежка в того, кто идет последним. Остаются Марк и Куинн – вот и хорошо. В Марка я попадаю два раза, а в Куинна – по меньшей мере четыре, что, судя по их брани, выбивает их из игры. Класс.

Флинт расправляется со второй группой учеников, которая имела несчастье забрести в наши владения, а Мэйси обрушивает град снежков на двух одиночек, пытавшихся подкрасться к нам сзади. Я леплю новые снежки из снега, лежащего на ветвях, и жду, когда появятся следующие мишени.

Ими оказываются две девушки – одна в зеленовато-голубой куртке, другая в темно-синей, которым все это, судя по их несчастному виду, уже порядком надоело.

Я думаю, что, быть может, лучше их пощадить – зачем портить им настроение еще больше, но потом решаю, что не стоит отсрочивать неизбежное. Чем быстрее я выбью их из игры, тем скорее они смогут вернуться в замок. И тем скорее мы победим.

Я хватаю три своих последних снежка и жду, когда девушки подойдут поближе, когда вдруг налетает сильный ветер и я теряю равновесие. Я хватаюсь за ствол и чувствую, как ветер сотрясает все дерево.

Флинт ругается и тоже хватается за ствол. Затем кричит:

– Держись, Грейс! Я сейчас спущусь к тебе.

– Просто стой где стоишь! – кричу я. – Я в порядке.

Я поворачиваюсь к Мэйси, беспокоясь, что ей, возможно, приходится еще хуже, чем мне. Но как только я поворачиваю голову, на дерево с жутким воем налетает еще один мощный порыв ветра, и его ствол начинает неистово качаться. Я нервничаю все больше, особенно когда очередной порыв ветра едва не вырывает ствол из моих рук.

Надо мной Флинт опять ругается, а Мэйси вопит:

– Держись, Грейс! Флинт, сними ее!


– Подожди! – ору я, стараясь перекричать вой ветра. – Не надо!

Но тут раздается истошный вопль Мэйси, и я смотрю в ее сторону, боясь, что сейчас она свалится и разобьется насмерть. В этот миг налетает еще один порыв ветра, самый неистовый, и ствол выскальзывает из моих рук.

Я пытаюсь за что-нибудь ухватиться, случайную ветку, но ветер слишком силен. Сук, на котором я сижу, угрожающе трещит.

И я лечу вниз.





Глава 20

Когда тебе нужен парашют, его никогда нет




Одно мгновение я ясно слышу все – вопли Мэйси, голос Флинта, зовущий меня по имени, рев ветра, испуганное биение моего сердца, – и меня охватывает панический ужас.

Я готовлюсь к сокрушительному удару о землю, но, прежде чем я падаю, Флинт хватает меня, прижимает к себе, и мы вместе крутимся в воздухе. Он приземляется на спину, я оказываюсь сверху, уткнувшись лицом в его горло.

Удар вышибает из моих легких весь воздух, и одну секунду, две, три я неподвижно лежу, не в силах сделать вдох.

Флинт тоже не шевелится, и меня снова захлестывает паника – мне надо как можно скорее слезть с него, чтобы на него не давил мой вес. Его глаза закрыты – а что, если он что-то себе повредил или того хуже? Он принял весь удар на себя, нарочно крутанувшись так, чтобы самому врезаться в мерзлую землю и спасти меня.

Только поставив колени по обе стороны его бедер, я наконец ухитряюсь втянуть в себя воздух. И тут Мэйси, истошно выкрикивая мое имя, торопливо слезает с дерева, и со всех сторон к нам бегут ученики. Но я слишком занята – я трясу Флинта, бью его по щекам, пытаясь привести в чувство, – чтобы обращать внимание на то, что сейчас делают все остальные.

Наконец он открывает глаза и говорит, растягивая слова:

– Я начинаю думать, что зря не дал тебе упасть.

– О боже! Ты в порядке? – Я поспешно слезаю с него.

– Думаю, да. – Он садится и издает тихий стон. – А ты тяжелее, чем кажешься на первый взгляд.

– Тебе нельзя двигаться! – Я пытаюсь силой уложить его на землю, но он только смеется:

– Мое падение смягчил снег, Грейс. Со мной все хорошо. – И, чтобы доказать это, он одним ловким движением вскакивает на ноги.

Когда Флинт выпрямляется, я вижу, что он говорит правду. Там, где он упал, в снегу виднеется вмятина. Впервые после переезда в этот штат я радуюсь тому, что здесь такой несуразный климат. Ведь если тебе приходится падать с высоты в двадцать футов, снег куда мягче, чем голая земля.

Но в этом случае…

– Зачем ты прыгнул за мной? Ведь ты мог пострадать.

Он не отвечает, а просто стоит и смотрит на меня со странным выражением лица. И это не беспокойство, не раздражение, не гордость – ничего из того, чего я могла бы ожидать. Вместо этого я вижу в его взгляде что-то очень похожее на… стыд.

Но это же не имеет смысла. Он только что спас меня от сотрясения мозга или перелома нескольких костей – и это по меньшей мере. Так чего же ему стыдиться?

– А что ему было делать? – Голос Мэйси дрожит. – Дать тебе разбиться?

– Ты хочешь сказать, что было бы лучше, если бы разбился Флинт? – ошарашенно спрашиваю я.

– Но он же не разбился, не так ли? И ты тоже. – Она благодарно смотрит на него. – Огромное спасибо тебе, Флинт.

Только сейчас до меня доходит, что, беспокоясь за Флинта и крича на него, я совсем забыла сделать то, что должна была сделать сразу.

– Спасибо, – говорю я.

После всех моих увещеваний это звучит неуклюже, но это ничто по сравнению с выражением на лице Флинта, который смотрит на толпу, собравшуюся у меня за спиной. Похоже, сейчас он то хочет садануть кого-нибудь кулаком, то его мучает желание немедля убежать прочь.

Наверное, это потому, что, когда его благодарят, он испытывает неловкость – я такая же и поэтому хорошо понимаю его, – но тут разговоры в толпе затихают и она расступается подобно Красному морю в библейской книге «Исход».

Я поворачиваюсь и обмираю при виде холода в глазах Джексона. И мои колени не подгибаются окончательно только потому, что этот холод адресован Флинту, а не мне.

Я считала, что у него был устрашающий вид на вечеринке, но сейчас он как никогда наводит ужас, леденящий кровь. А то, что за его спиной стоят пять парней с непроницаемыми лицами – похоже, я впервые вижу пресловутый Орден в полном составе, – только подтверждает, что между ним и Флинтом есть какой-то напряг.

Большой напряг.

Как бы мне хотелось узнать, в чем он состоит.

Хотя прежде Флинт никогда не реагировал на Джексона, сейчас бледнеет даже он. Причем до того, как Джексон самым холодным тоном, который только можно себе представить, говорит: