Жажда. Тёмная вода

— Я помогаю ей. Она не повторит судьбу моей дочери.

Прежде чем он вошел, Душица сказала:

— Что бы она ни говорила — не слушай ее.

В небольшой комнате с двумя окнами стоял приторный пряный аромат. Эли сидела на коленях перед невысоким заваленным цветами столиком. На голове подобно короне восседала сплетенная из цветов диадема, с плеч спускался белоснежный шелковый плащ.

Витька подошел к Эли со спины. Она сидела с закрытыми глазами, будто погруженная в сон.

— Эли.

— Ты опоздал, Гэтсби — сказала она.

— Прости. Я не мог прийти раньше…

— Чшшш…

Она открыла глаза и посмотрела на него, проникновенно улыбнувшись, будто ждала этой встречи всю свою жизнь.

— Это хороший сон. Не хочу, чтобы он оканчивался.

Витька опустился перед ней на колени, взял ее за руку. Кожа у нее холодная, словно льдинка.

— Это не сон. Я на самом деле здесь. Я пришел за тобой.

— Этого не может быть, — она рассмеялась ему в лицо. — Тебя здесь нет. Это демоны играют со мной.

Он вложил ей в руку книжку стихов Есенина, раскрыл.

— Это тоже, по — твоему, сон?

Эли вгляделась в танцующие буквы и задумчиво произнесла:

— Читай между строк.

Витька закончил фразу вместе с ней. В глазах Эли появилась осмысленность.

— Откуда это у тебя?

— Я потом тебе все расскажу.

— Значит, ты на самом деле здесь? — она встала и отшатнулась от него. — Как ты сюда попал?

— Это неважно. Главное, что я забираю тебя.

— Куда? — удивилась она.

— Подальше, а там разберемся.

— Я не хочу. Это мой дом.

— Больше нет.

Он потянул ее за руку в сторону двери. Она вырвалась.

— Сегодня жатва. Богиня не простит меня, если я пропущу ее.

Она вернулась за стол, взяла цветок и начала вплетать его себе в волосы.

— Тебе нельзя на жатву!

— Я должна, — произнесла она тем же отстраненным голосом. — Мне нельзя говорить с тобой, иначе демоны вновь овладеют мной. Уходи.

Витька сорвал с ее головы диадему, швырнул на пол и растоптал. Эли в ужасе глядела на происходящее.

— Так нельзя!

— Я не позволю им обидеть тебя. Эли, я тебя люблю, и без тебя не уйду.

— Любишь? — она будто спрашивала сама себя.

Витька заметил синяки у нее на ногах.


— Он очистил меня от греховных мыслей, показал праведный путь. Я была неправа. Я сама во всем виновата, — она вернула ему книгу.

— Эли, не делай этого.

Резко открылась дверь, в комнату вбежала Душица.

— Они идут. Быстро уходите!





* * *


Толик подключил к колонке шланг и зафиксировал провод заземления. Все готово. Дольше тянуть время не получится.

— Ну наконец — то, думал, ты умрешь, пока все подключишь, — высказался контролер. — Запускай.

Нажать кнопку и потянуть рычаг — два действия, которые Толик выполнял за прошедшие годы сотни раз, наполняя и сливая бак за баком, литр за литром. Каждый раз ловил себя на мысли: а что будет, когда этот этап жизни закончится, как и предыдущие? И будет ли это — «после»? Жизнь заставила его бояться перемен, жить по принципу «держаться того, что имеешь». И вот этот момент снова настал — перемены. Больше не будет как раньше, не будет как сейчас. И впервые Толик осознал, что больше не боится перемен. Пора вступить в них с поднятой головой, а все ненужное, мешающее жить — оставить в прошлом.

Оставить там и убежище.

Он включил насос и спустя секунду перекрыл подачу воды клапаном. Ранее незаметно подцепил к колонке магнитное устройство, обманывающее счетчик, так что снаружи создавалось ощущение, будто вода подается.

Протянуть так хотя бы еще минуту. Или две…

Контролер смотрел в планшет с бумагами, что — то там выписывал карандашом. В какой — то момент отвлекся и встретился взглядом с Толиком. В его глазах вспыхнула подозрительность.



Контролер медленно подошел к растянувшимся на земле шлангу, наступил на него. Толик в этот момент уже бежал к нему, занося над головой разводной ключ. Контролер смотрел на него круглыми от ужаса глазами. Он успел лишь нажать кнопку на рации и прокричать нечто несвязное, после чего получил железным ключом по голове. Кровь хлынула из раны, словно сок из смятого помидора. Контроллер упал.

Толик отвернулся, его стошнило. Голова шла кругом, тело трясло. Из прострации его вырвал голос из рации контроллера, требующий объяснить, что происходит у насосной.

Толик схватил рацию, подбежал к работающему насосу, чтобы громкий звук заглушал голос, и нажал кнопку передачи.

— Все нормально. Машина сливается.

Наступившая пауза на мгновение дала надежду, что они поверили. Но затем из динамика раздалось:

«Кто это говорит?»

Толик разбил рацию об железный бак водовозки. Отключив шланг от колонки, запрыгнул в машину, врубил заднюю передачу и снес колонку с пьедестала. Из образовавшейся в бетоне дыры хлынула вода.





* * *


Душица заперла дверь с внутренней стороны, прислушалась.

— Кажется, прошли мимо, — вздохнула с облегчением.

Витька посмотрел в окно. Прыгнуть с третьего этажа — разбиться насмерть. А если Толик подъедет прямо под окно? Витька машинально прикоснулся к поясу, позабыв, что вместе с одеждой оставил в квартире и рацию.

— Душица, — воскликнула Эли требовательным тоном. — Это ты его привела?

Женщина подошла к ней, взяла за руки.

— Моя девочка, ты должна знать. Жатва — это не безобидный ритуал, о котором тебе рассказывали. Они будут издеваться над тобой, будут причинять тебе боль. Ты должна уйти как можно дальше отсюда. И никогда, никогда не возвращайся.

— Что ты говоришь! Жатва — святой ритуал. Твои слова исходят из уст демонов.

У Душицы на глазах выступили слезы.

— Базилика, — она споткнулась на этом имени. — Моя Катенька рассказала, что они сделали с ней. Это ужасно. Я не верила ей, тоже думала, в нее вселились демоны. Какая же я была дура, я сама ее и погубила. Жрецы садисты и насильники, и Агроном среди них главный. Он давно предал заветы Богини, — она указала взглядом на ее синяки. Эли вздрогнула. — Моя доченька просила помощи, а я отвернулась от нее. Она не нашла поддержки и совершила ошибку. Ведь у нее не было выбора. Но у тебя он есть.

— Базилика… Это правда, то что с ней случилось?

— Я бы никогда не стала врать тебе. Я хочу помочь тебе. Это я обещала твоей матери.

— Мама…