Земля матерей

– Полиция вас разыскивает, – говорит близнец номер два. – Всех вас. Они приходили к нам домой. Сказали, что у вас большие неприятности.

– София, не вмешивайся! Это правда. Вас ищут. Я сказала Коул, чтобы она сама пришла в полицию.

– Значит, ты с ней виделась.

– Нет, она прислала мне сообщение по электронной почте, с какого-то другого адреса. Я обнаружила его в спаме, уже после того как приходила полиция. Я отправила ответ, сказав, чтобы она пришла в полицию. Это безумие – то, что она делает. Для Майлса ничем хорошим это не кончится. Это очень опасно. Я говорила с адвокатом, она говорит, что дело будет очень громким. По ее словам, в ожидании рассмотрения дела Майлса отдадут под нашу опеку. Он будет в безопасности.

– О, не сомневаюсь, вы будете этому рады. Каждый хочет заполучить кусочек мальчика!

– Но Коул так и не ответила. Я не знаю, где она. Я их не видела. – Голос Тайлы дрожит, подбородок трясется, хотя она и пытается это скрыть. Подумай о детях.

– Ты лжешь.

– Мы не лжем! – возмущенно восклицает близняшка. Тон ее голоса возбуждает собак. Одна из них с лаем набрасывается на Билли, скаля клыки. Та отпихивает ее, но шапочка сползает ей на затылок.

– Держи своих долбаных животных!

– Билли, я не знаю, что происходит, но тебе нужна помощь. Ты ранена. А Майлс в опасности.

– Это из-за вас он в опасности! Из-за всех вас! Говори, где он!

Собаки скалятся и лают, близнецы с трудом их сдерживают.

– Эй! – кричит кто-то. Билли оборачивается. Грузовик паркового хозяйства подкатил к обочине, ленивая корова вылезает из кабины с пистолетом в руке. – Не двигаться! – снова кричит она.

– Твою мать! – бормочет Билли и хватает одну из близняшек за руку, свалив ее на землю. Собаки обезумели, женщина, которая даже близко не садовник, продолжает кричать: «Стоять! ФБР!», но Билли не оглядывается назад, поскольку между ней и пистолетом дети, собаки и прочие случайные прохожие, и она бежит как можно быстрее к деревьям, обратно к дороге и машине.



Они снова едут. Куда? Туда, где Зара ее убьет. Подальше от легавых. Подальше от ФБР. Долбаное ФБР! Откуда она могла знать? Это не ее вина. Зара должна была знать. Это она военный преступник. Может быть, ей удастся схватить пистолет. Выкрутить руль, врезаться во что-нибудь. Но они несутся по шоссе. Они обе погибнут. Так не пойдет. Она не собирается умирать. Только не сегодня. Только не после всего этого.

– Сбрось скорость, – говорит Билли, стараясь сохранить голос спокойным.

– Долбаная дура!

– Я не знала, понятно? Откуда я могла знать?

– Не надо мне было тебя слушать.

– Никто за нами не гонится. Пока что. Были бы вертолеты. Но нам нужно сменить машину. И сделать это нужно срочно, Зара. Они видели, как мы заходили в дом. У них есть наши номера.

– Гребаная стерва!

– Знаю, знаю. Ты сможешь убить меня позже. Но ты знаешь, что я права. Нам нужно сделать это сейчас, Зара. Немедленно!

Ей еще никогда не приходилось участвовать в захвате машины. На светофоре Зара выходит из машины, не заглушив двигатель, направляет пистолет в окно остановившегося рядом «Приуса» и вытаскивает водителя из салона. Билли остается только поспешить за ней, запрыгнуть на заднее сиденье, прежде чем она уедет. Разумно было бы остаться, уйти прочь и затеряться на враждебных улицах Чикаго. Но она здесь. Зара за рулем. Воистину долбаная дура.

– Зара!

– Что?

– Зара, послушай меня, – говорит она медленно и раздельно, как нужно вести себя с шизанутыми дебилками. – Еще не все кончено. Успокойся. Сбрось скорость. Меньше всего нам сейчас нужно, чтобы нас остановили за превышение скорости. И дай мне телефон.

– Зачем?

– Чтобы я смогла проложить маршрут. Нам нужно поскорее убраться отсюда. Наверное, снова сменить машину. Я не собираюсь вызывать легавых, но я гарантирую, что та женщина, которую мы выбросили из машины, скажет свои номера, и тогда мы в заднице. Но пока что мы не в заднице. Мы еще далеко не в заднице.

Руки Зары на рулевом колесе по-прежнему белые от напряжения, однако стрелка спидометра падает до разумных пятидесяти пяти.

– Гребаная сучка! – повторяет Зара.

– Да. Хорошо. Замечательно. Но послушай. Это не было похоже на западню. Нас не ждали. За нами не охотятся. Сама подумай, хорошо? Про нас с тобой никто даже не знает. Ну, может быть, про меня знают. Если Коул здесь и рассказала про меня. Но послушай, я никому не нужна. Кто я такая? Я сообщница. Или, быть может, Коул целиком свалила на меня похищение мальчишки. Как бы там ни было. Это неважно. Потому что если бы Коул и Майлс уже были у них в руках, на меня им было бы насрать. Они не знают про миссис Амато. Не знают про тебя, Рико и остальных. Я им не нужна. Им нужен Майлс. А если бы он уже был у них в руках, они не следили бы за квартирой Тайлы, поджидая, когда он заявится туда вместе со своей мамашей. Теперь понимаешь?

– И что с того?

– Я пытаюсь втолковать тебе, что в Чикаго их нет. Они не связывались с Тайлой. Пока что не связывались.

– Ну и?

– Ну и, ну и, ну и! Черт возьми, я говорю, что их здесь пока что нет, и нам нужно только добраться до них первыми.

Зара издает лающий смешок.


– И это все?

– Нам нужно проявить терпение.

– Нет. Хватит. Все кончено. Дело закрыто.

– И что, ты собираешься меня убить? – язвительно спрашивает Билли, однако сердце у нее бешено колотится. – Трудно сделать это прямо посреди шоссе. Или ты хочешь попытаться выбраться отсюда сама? Пробки – мерзкая штука, когда удираешь от федералов.

И тут пищит телефон, и Билли восклицает:

– Твою мать! На хрен, господи Иисусе!

– Ты хочешь, чтобы я в кого-нибудь врезалась, – осуждающим тоном произносит Зара.

– Успокойся! Догадайся, кому почта?





47. Коул: Умерщвленная




Коул идет по двору мимо нового корпуса академии, с современным стеклянным атриумом, прилепленным сбоку к старому зданию, уютная часовня, аудитория под открытым небом. Ей хотелось, чтобы у них была возможность отдать Милу именно в такую школу, и в то же время она радуется, что этого не случилось. Близость к непристойному богатству делает человека грубым эгоистом, зацикленным на себе.

Но не убийцей.

«Только не сейчас, Дев».

Мимо бассейна, мимо футбольного поля, мимо проклятого поля для поло. Она присаживается на корточки перед пустыми конюшнями. Надо будет сказать Миле о конюшнях. Она обязательно захочет их посмотреть, даже несмотря на то, что здесь уже много лет не было лошадей. Булавкой от своей «речи» Коул открывает крышку телефона Целомудрия, вставляет СИМ-карту и перезагружает устройство. «Поиски сети», – показывает экран. Ищи, ищи.

Две полоски сигнала. Коул рассчитывала на 4G, но нищим (ворам) приходится довольствоваться тем, что есть.

Она открывает ящик электронной почты, созданный в Каспроинге, кажется, миллион лет назад. Сосредотачивается, чтобы ввести правильную последовательность цифр и букв, строчных и прописных. Вот было бы смешно, правда? Забыть чертов пароль, застрять здесь, на этой ступени проклятой лестницы! Она по-прежнему мыслит догматами Церкви.

Десятки писем от Кел. Коул бегло просматривает их. Всевозможные вариации на тему: «Ты где?». «Ты пропала». «Я очень беспокоюсь». «Пожалуйста, дай о себе знать». Коул быстро набирает ответ.



Привет!

Я здесь. Я в Атланте, направляюсь в Майами. Мы должны быть там через несколько дней. Прячемся среди монашек. Ты была бы от них в восторге, совершенно спятили, верят в то, что если все мы попросим прощения достаточно громко, Господь нас простит и вернет всех мужчин. Церковь всех печалей. Поищи их в и-нете.

У них намечено какое-то большое сборище в Храме радости в Майами-Бич. Я собрала кое-какие наличные, но, боюсь, этого не хватит.

Нам нужно организовать рейс из Майами – большой порт, это лучше, чем Нью-Йорк? Дай знать, как только сможешь.

Я тебя люблю. Мы уже так близко

Целую, К.



Она отправляет письмо. Приносящий удовлетворение шелест сообщения, идущего по электрическим цепям, мачтам с антеннами, по небу, на другой континент.

Телефон пищит извещениями. Новые контакты! А ты шустрая! И никакой целомудренности, Целомудрие. А может быть, она никогда не отключала свою доступность.

Пусть тот, у кого бревно в глазу, не бросит камень первым.

У нее не хватает сил ждать. Твою мать! Она входит в свою старую электронную почту. Понимая, что это рискованно, если федералы за ней следят. Но когда почтовый ящик наконец открывается, она едва не плачет от злости. Еще одно долбаное сообщение от Билли.

И еще одно, и еще, и еще, на целую страницу. Долбаные уроды! Выдают себя за ее мертвую сестру. Чтоб вас всех, долбаные федералы!

Вот только… тема… тон…



Эй ты, козлина!

Бздец. Ты где?

Майор Том вызывает Коул-прикоул.