Земля матерей

Майлс чувствует, что разговор сделал крутой вираж, резко сбившись с курса. Он старается сохранить свое лицо непроницаемым, чтобы скрыть недоумение.

– Но это неправильно, Мила. Теперь я это понимаю. Мы несем грехи Евы и не можем избавиться от них, притворяясь кем-то другим. Мы должны научиться не обращать внимания на голос сатаны в наших сердцах и слушать бога. Он сотворил нас женщинами, и мы должны принять наши страдания. Ибо такова его воля. – Щедрость хватает его за плечи. – Мне повезло. Я нашла Церковь до того, как смогла накопить деньги на операцию. Я была так близка к тому, чтобы изуродовать тело, которое мне дал Господь. Я травила себя гормонами, Мила. Но я помогу тебе спастись от всего этого!

– О, я… э… спасибо.

– Извини, если тебе тяжело это слушать, дочь Мила. Но разве ты не видишь – Господь пожелал, чтобы я узнала твою тайну. Мы поможем друг другу. Наставим друг друга на путь истинный.

– Да будет благословенна его воля, – автоматически говорит Майлс. Даже несмотря на то что он силится следить за тем, что говорит Щедрость, сам он в это не верит. Ему хочется сказать ей, что нет ничего плохого в том, чтобы быть тем, кем ты чувствуешь себя внутри, а не тем, кем ты выглядишь снаружи. Но, возможно, он ошибается. Возможно, он ошибался все это время. Но так ли это? Майлс сбит с толку, ему стыдно и страшно, потому что Щедрость застала его врасплох, и он хочет ее поправить, но это станет концом всему, и даже несмотря на то, что он хочет, чтобы все закончилось, – хочет определенности, чтобы можно было больше ни о чем не тревожиться, – может быть, если он признается ей, это еще не будет конец. Это будет начало чего-то еще более неведомого и неподвластного.

– Аминь, – говорит Щедрость, снова стискивая Майлса в объятиях, от которых у него трещат кости.

– У меня болит живот, – жалуется он.

– Тогда найдем тебе что-нибудь поесть, – отвечает Щедрость.





46. Билли: Права на свидание




Озеро под эстакадой огромное, словно океан, конца и края ему не видно. На этой стороне дороги сверкающие жилые комплексы из стекла и бетона, а внизу непомерно большое колесо обозрения на набережной. Это «Ши», как называют его местные. Коул, долбаная сучка, ну почему ты боишься показать себя и не отвечаешь на письма?

Первым делом сегодня утром они проверили ее электронную почту. Заклятая подруга Зара не дала телефон ей в руки и даже не разрешила прикоснуться к нему, поэтому Билли пришлось заглядывать ей через плечо, вводя пароль. При этом она прикрыла экран ладонью. Билли не глупая. Но ответа нет. Как будто Коул старается ее убить. Пусть она окажется на месте. Пусть она будет ждать их дома у Тайлы с собранными вещами и бесконечными извинениями за все то, что по ее милости досталось Билли.

Нужно будет ее успокоить, образумить. Вряд ли Зара выстрелит Коул в голову на глазах у Майлса. Это будет плохо для всех них. Коул – ценный ресурс, мать ребенка. Она не свидетель. Не помеха. Не бедняжка Нелли-ежик.

От Билли будет зависеть то, чтобы Коул не взбеленилась; это она должна будет донести до нее, насколько опасна Зара и как всем будет лучше, если она заткнется ко всем чертям и сделает то, что ей скажут.

Тут есть еще одна фантазия. Может быть, они смогут скорешиться и прикончить Зару. Получить каким-либо образом деньги и отправиться навстречу восходящему солнцу.

«Неужели ты не видишь, Коул, что меня приперли к стенке? – У нее в голове звучит новая песня. – Только посмотри, до чего ты меня довела!»

– Я думала, что Линкольн-Парк – это название какой-то поп-группы[95], – говорит Билли, когда они сворачивают с шоссе.

– Нет, – отвечает Зара. Она просто мастерски умеет поддержать разговор.

Они катятся по обсаженной деревьями авеню, следуя инструкциям навигатора в телефоне, и Зара сбавляет скорость до черепашьей. «Цель назначения справа», – радостно сообщает навигатор.

– Это тот самый дом? С видом на парк? Хвастливая корова!

– Да. – Зара проезжает по улице дальше, чтобы поставить машину в парковочный «карман». Это получается у нее только с третьей попытки. Вероятно, оторванное ухо повлияло на ее умение выполнять параллельную парковку. Определенно, это начисто убило надежду когда-либо еще снова надеть одинаковые сережки.

– Идешь ты, – говорит она, заглушив двигатель.

– А ты что собираешься делать?

– Сзади есть черный вход. Если они побегут, я буду ждать там.

– Хорошо.

Билли натягивает на лоб дурацкую шапочку с кошачьими ушками. У нее онемели руки. Приближается момент истины. Она вылезает из машины и идет по тротуару к дому. Это что, бурый песчаник? Что-то историческое, дорогое. Интересно, по-прежнему ли Тайла преподает. «Фейсбук» оказался скуп на подробности. Скорее всего профессиональная вдова. Полностью сосредоточенная на том, чтобы быть мамашей оставшимся в живых детям. Укрывательница этой сучки, ее беглой сестры.

Вокруг оживление. Мимо проезжают машины, на автобусной остановке женщина в кресле-каталке, волосы забраны в косички, ярко-красный шарф, шорты, топ с огромным вырезом. Хозяйка выгуливает тявкающую дворняжку, крики детей на площадке напротив.

«Наверное, это здорово, – думает Билли, проходя мимо стоящего у тротуара грузовика паркового хозяйства, – жить в хорошем районе, рядом с парком, приятные соседи занимаются своими соседскими делами. Билли вздрагивает, краем глаза заметив какое-то движение в грузовике, но это всего-навсего водитель, бездельничает, сидит в кабине и тычет пальцем в свой телефон. «Ах ты ленивая корова!» – думает Билли. Да, она действительно дерганая; столько свидетелей, а она уже знает, как у Зары чешутся руки нажать на спусковой крючок.

Билли останавливается у входа, обдумывая возможные варианты. Еще одна фантазия: Тайла впускает ее к себе, они баррикадируются в квартире. «Меня взяли в заложники, в машине убийца, вызывай полицию!» Бегство, безопасность, отмщение, в идеале увидеть, как Зару изрешетит пулями целая армия полицейских.

Однако в этом случае она останется без двух миллионов долларов. Но что она скажет, чтобы убедить впустить ее вместе с подружкой-гангстершей? Импровизация. Она что-нибудь придумает. Билли нажимает кнопку звонка квартиры 304. Ждет. Звонит снова. Она потеет в этой идиотской шапочке. Солнце припекает. О, полцарства за прохладный ветерок! Разве Чикаго не называют «Городом на ветрах»? Она звонит снова, налегая на кнопку всем своим весом. Корова из паркового хозяйства пялится на нее. Билли машет ей рукой. Занимайся своими делами, черт возьми!

Ответа нет. История ее жизни. Билли звонит в соседнюю квартиру на этом же этаже. Хрипит женский голос. Не Тайлы. Более пожилой. Более белый.

– Да?

– Здравствуйте… – начинает Билли, но тут позади материализуется Зара, хватая ее за локоть. – Я думала, ты караулишь сзади.

– Скажи ей, что тебе нужна помощь. Скажи, чтобы она тебя впустила!

– Это не Тайла. Там никто не отвечает.


– Я могу вам чем-либо помочь? – спрашивает белая дама не из той квартиры.

– Да, я… у меня посылка для Тайлы Кармайкл, но она не отвечает и…

– Да-да, по-моему, она выгуливает собак в парке. Можете оставить посылку перед дверью. Здесь совершенно безопасно.

– Нет, я… э… она должна расписаться в получении. Быть может, вы меня впустите, и я подожду здесь?

– О нет, нет, сожалею. Вам придется прийти еще раз. Не сомневаюсь, Тайла скоро вернется.

– Как вы думаете, через сколько минут?

Женщина в домофоне хихикает.

– Увы, я не веду отсчет времени. Всего хорошего.

– Блин! – Билли пинает дверь, и стекло дребезжит в раме. – Ого!

– Мы ждем, – пожимает плечами Зара.

– На хрен ждать! День чудесный. Идем в долбаный парк.



Жарко. Слишком жарко, чтобы находиться на улице, резвиться на траве, выгуливать собак, вообще заниматься чем бы то ни было. Она возглавляет поиски, потому что Зара держится сзади, прикрывая пути к бегству. Они напугают Тайлу, если подойдут к ней вдвоем. При условии, что они вообще ее найдут.

Билли старается вспомнить, какие у Тайлы псины. Эти, с длинными ушами – гончие. Точно. Насколько трудно найти женщину с гончими? Но парк огромный, дорожки петляют во все стороны. Вдалеке зловещим призраком над соседними зданиями возвышается черная башня со шпилями наверху. Самая настоящая Барад-дур[96].

Билли разворачивается назад. Пожалуй, Зара права. По крайней мере в машине есть кондей. И тут, словно видение, появляющееся из деревьев за спортивной площадкой, она видит ее: тощая как жердь женщина со старательно уложенными волосами, рядом скачут две девочки-подростка, также тощие, с трудом удерживая на поводках собак.

– Привет! – окликает Билли, с улыбкой в голосе, приближаясь широкими шагами. Зара отстает. Это хорошо. Билли сама разберется. Ни в коем случае нельзя ее спугнуть. И только посмотрите на эту сучку, идущую по газону со своим потомством, не замечая ничего вокруг. – Прошу прощения, это гончие? Можно их погладить?

Тайла хмурится, стараясь понять, кто это, однако шапочка натянута до самых глаз, и Билли опустила голову, глядит на собак. Девочки останавливаются, ощетиниваясь подростковым скептицизмом.

– Нравится, да? – язвительно интересуется одна из них.

Билли присаживается на корточки перед собаками.

– О, я просто обожаю собак! Особенно гончих. Какие хорошие мальчики! Это мальчики?

– Нет, мальчик и девочка, – отвечает одна из близнецов. Билли не может вспомнить, как их зовут, хотя она не далее как сегодня утром рылась в «Фейсбуке» их мамаши. – Это Белла, а это Себастьян. Но они уже очень старые, и Себастьян может есть только жидкую пищу, потому что у него не осталось зубов.

– Какая жалость.

– Простите, мы с вами знакомы? – спрашивает Тайла. Они встречались всего пару раз, в том числе на свадьбе Коул, и еще был тот большой семейный ужин, когда американцы прилетели в Южную Африку на летнее Рождество. Однако Билли все равно оскорблена. Она это припомнит. Непременно.

Билли поднимает взгляд.

– Ого, я обиделась! Не узнала свою свояченицу! Неужели то Рождество так быстро стерлось в памяти?

– Билли? – Тайла смеется, однако в ее смехе нет веселья. – Что ты здесь делаешь? Это как-то связано с Коул?

– Ты сама знаешь, что связано. И не притворяйся, будто ничего не понимаешь. Твою мать! – Она теребит собаку за ушами. Тут ничего интересного, встретились собачницы. – Кто у нас хороший мальчик?

– Мам? – спрашивает близнец номер один.

– Видите ту женщину позади, у деревьев? Высокую громилу? У нее есть пистолет, и она без колебаний пристрелит твоих дочерей и твоих собак, если ты только вздумаешь поднять шум.

– Все в порядке, Золя. Делай, как она говорит.

Одна собака лает на Билли, прямо в лицо.

– Эй, поосторожнее!

– Себастьян, не надо! – Близнец номер два тянет собаку за поводок. Она плачет. Отлично. Пусть знают, кто тут главный.

– Хороший мальчик, – говорит Билли. – И девочки тоже хорошие. Где Майлс? Тебе нужно только сказать мне, где он, и всем будет хорошо.

– Мама!

– Все хорошо. Все в порядке, – говорит Тайла. – Их здесь нет. Я их не видела.

– Попробуй еще раз.

– Правда. Честное слово.