Здравствуй, ледяной принц

– На самом деле глупо. – Когда поняла, что видимой опасности нет, стало легче дышать. – Сидеть и жалеть себя – глупее не придумаешь. Поднимайся.

– Зачем?

– Поднимайся! Я… приглашаю тебя на свидание.

Похоже, Винтер не поверил, потому что уставился так, будто видел впервые в жизни.

– У нас не принято, чтобы девушки приглашали парней на свидание.

– У нас тоже, но какая разница? Всякое бывает. Так что хватит замораживать мою квартиру, одевайся, а завтракать, точнее, уже обедать будем в городе.

Наверное, Винтер ждал, что я улыбнусь и скажу: «Шутка». Но я не шутила. Наоборот, побежала в спальню. Куда в нашем городе можно пойти в новогодние дни? Решила, что парадное платье не подойдет, нужно что-то иное, более удобное. Значит, свитер и джинсы. Не совсем подходящий вид для свидания, но у меня и спутник особенный. Быстро подкрасила губы и глаза.

– Я готов.

Винтер появился в дверях, как всегда, внезапно. Он выбрал для прогулки темно-синий свитер, который делал его глаза бездонными. Я даже залюбовалась. А черные джинсы подходили ему куда больше странных штанов, в которых Вин прибыл в наш мир. В груди стало тепло, вдруг нестерпимо захотелось его поцеловать. Это было еще одной проблемой… Хотя, учитывая магические печати, не проблемой, конечно, но все-таки я сама себе удивлялась. Мне нравился Винтер. Нравился до сладкого томления внутри и порхания бабочек. Это была еще не любовь, конечно, но после длительных отношений, закончившихся крахом, я будто снова оживала.

Винтер остался верен своей куртке, той самой, черной с серебристым узором, да и она вписывалась в окружающую реальность. Я часто пыталась разглядеть рисунок на ней. Больше всего он напоминал вязь мороза на оконном стекле, но временами казалось, что узор меняется, потому что сегодня я видела одно, а завтра – совершенно другое.

Вин по-прежнему хмурился, и больше всего на свете хотелось развеять его хандру. Поэтому, пока мы ехали в центр города, я трещала без умолку.

– А знаешь, какой день рождения был самым неудачным для меня? – говорила, следя за дорогой. – Мне тогда исполнялось двенадцать, и мама в первый раз в жизни разрешила позвать подруг из класса. Мне купили настоящее взрослое платье, отвезли в салон на прическу и макияж. А в итоге никто не пришел.

– Почему?

– У меня в классе была заклятая подруга. В смысле, она меня ненавидела. Она распустила слухи, что у меня вши, и родители запретили девочкам ко мне идти.

Винтер тихо рассмеялся. Сейчас мне тоже было смешно, а тогда, двенадцать лет назад, не очень. Казалось непоправимой катастрофой и концом жизни.

– В Ледяных чертогах, – вдруг заговорил Вин, – когда тебе исполняется шестнадцать, устраивают большой праздник. И его главный момент – прохождение особого испытания. С одной стороны, ничего особенного – стоит себе большой камень рода, и надо приложить к нему ладонь, чтобы получить доступ к родовой магии. А еще по сиянию камня определяют, насколько силен твой магический потенциал и можно ли тебе использовать магию на взрослом уровне.

– И что? – Я вслушивалась в каждое слово, было безумно интересно узнать об обычаях другого мира.

– На глазах у всего королевства я подошел к камню, а он не откликнулся. Позора было! Я сбежал с праздника и весь день бродил не пойми где.

– А потом?

– Прошел. Через год.

Винтер говорил спокойно, но я понимала, что для него масштабы катастрофы были куда больше, чем для меня. Он же принц, наследник престола.

– Не беспокойся, сегодня никаких испытаний тебе не предстоит, – улыбнулась ему, – только развлечения. Ты коньки любишь?

И поняла, что попала в точку, потому что глаза Винтера радостно заблестели.

– Очень.

– Тогда решено. Едем на каток.

Мы подъехали к огромному полукруглому зданию, в котором находилось одно из самых любимых мест горожан, гордо носящее имя «Ледовая империя». Впрочем, за ним скрывался только достаточно большой каток. Ну и несколько кафе, где можно было по-быстрому перекусить.

Оставив автомобиль на стоянке, поспешили внутрь. Коньки у меня были свои, но они лежали дома у родителей, потому что я не каталась лет с двадцати. Пришлось брать напрокат. После такого перерыва выходить на лед было боязно. Когда-то я сносно каталась, но это было так давно, будто в другой жизни.

– Не бойся, – улыбнулся Винтер, – в этом же нет ничего страшного. И я удержу.

Протянул руку, и мы вместе выехали на лед.

Я говорила, что сносно катаюсь? Забираю слова обратно. Поначалу Винтер кружил вокруг меня. Я махнула рукой, подстраиваясь под свой собственный ритм – медленно, но уверенно. Только кто меня слушал? Вин обхватил меня за талию и увлек за собой. От скорости захватывало дух. Я завизжала от восторга. Казалось, вот-вот упаду, но каждый раз надежные руки удерживали меня, страховали. И я отдалась этому щемящему чувству ликования, когда кажется, что весь мир – только для тебя. И у кого сегодня день рождения? Хотя мой спутник тоже, казалось, отбросил все невзгоды. Так, как катался Винтер, не катался никто. Он не скользил по льду, а летел. Выделывал такие опасные кульбиты, на которые у меня никогда бы не хватило духа, и неизменно оказывался рядом, когда мне было нужно.

– Спасибо! – крикнул, стараясь заглушить играющую музыку. – Я и забыл, как это здорово.

– Я тоже.

Да, я тоже забыла. Как здорово, когда можно ни о чем не думать и быть собой, наслаждаться каждой минутой.

Положенные нам три часа пролетели, как один миг. Напоследок мы заглянули в одну из кафешек.

– Смотри, – взяла в руки меню, – что у нас есть такого, чего нет в вашем мире?

– Да мне половина этих названий ни о чем не говорит, – рассмеялся Винтер. – Может, у нас и есть подобное, но откуда мне знать?

Мда, задачка.

– А может, по мороженому? Конечно, в вашем мире оно, наверное, вкуснее…


– А что такое мороженое? – перебил меня Винтер.

– Ну… Это фруктовый лед либо переработанное и замороженное молоко.

– У нас такого нет. И так холодно.

– Тогда давай попробуем.

Десять минут спустя перед нами стояли креманки с цветными шариками моего любимого десерта. М-м-м, как же вкусно! Даже посреди зимы. Я с любопытством наблюдала, как Винтер набирает мороженое в ложечку, подносит ко рту, пробует.

– А мне нравится.

Вердикт настоящего ценителя!

– Не торопись, – попыталась остановить принца, с завидной скоростью опустошавшего вазочку, – горло будет болеть.

– У меня не будет.

Ну конечно, лед – его стихия. Я же наслаждалась вкусом и смаковала каждую ложечку. Пока доела свое, Вин успел заказать еще одну порцию и покончить с ней.

– Ну ты даешь!

– Мне нравятся ваши десерты, – довольно ответил Винтер. – И куда мы пойдем дальше?

– Увидишь.

В голове сложилась достаточно разнообразная программа. Домой не собиралась до вечера, чтобы у Винтера не было времени на грусть, и сначала потащила своего кавалера на рождественский базар. Мы разглядывали ангелочков, сделанных из самых разных материалов, забавные статуэтки, гирлянды, украшения.

– Если тебе что-то понравится, скажи, куплю в подарок.

Но Вин не торопился, лишь на мгновение застыл завороженно возле больших стеклянных шаров. Самая обычная вещица – город внутри, а переворачиваешь – идет снег.

– Выбирай, – шепнула на ухо.

– Этот.

Внутри шарика был обычный домик с окошками, сияющими ровным светом, забавной крышей и заборчиком вокруг. Чем он привлек принца, я не знала, но это его подарок, поэтому расплатилась и протянула Вину шар.

– Спасибо.

Он легко коснулся губами щеки, ткнулся холодным носом. Рассмеялась и, не удержавшись, обняла его. Наваждение какое-то. Вполне реальное синеглазое наваждение, которое смотрело мне прямо в душу.

– Идем, – увлекла его дальше. – Хочешь в кино?

– Мне все равно. Я в вашем мире ничего толком не видел, – пожал плечами Вин.

– Тогда в кино. На места для поцелуев!

– Это как? – насторожился принц.

– Так называют последние ряды. Туда берут билеты, чтобы не только фильм смотреть, но и целоваться украдкой.

– Идем.

Стоило заговорить о поцелуях, и Вин согласился. Я только улыбнулась. Он по-прежнему оставался забавным и воспринимал происходящее с каким-то мальчишеским задором. Для него все было впервые, и рядом с ним казалось, что и для меня тоже.

Мы направились к кинотеатру. Я попыталась выбрать такой фильм, чтобы не шокировать Винтера излишне откровенными сценами. В итоге остановилась на семейной комедии. Там ведь не будет чего-то эдакого? Взяла билеты на те самые места для поцелуев, захватила попкорн, и мы прошли в зал.

Винтер вертелся по сторонам. Временами будто вспоминал, что принцы так себя не ведут, и успокаивался, а потом снова начинал изучать необычное пространство. А когда на экране появилось изображение, и вовсе уставился на него, как на настоящую магию. Ну какие тут поцелуи?! Я хохотала – комедия была сверхудачной, Вин тоже искренне смеялся, а еще он наконец-то не хмурился, и это дорогого стоило.

Когда в зале зажегся свет, в глазах Винтера читалось разочарование.

– А поцелуй? – спросил он тихонько.

– Время для поцелуев ты уже упустил, – ответила с улыбкой, – но я тебя поцелую дома. Обещаю.

Вин, кажется, воспринял обещание излишне серьезно, потому что взглянул на меня как-то по-особенному, как умел только он. А я уже тащила его в сгущающийся сумрак улиц, вдоль которых загорались новогодние огоньки. Все блестело и сияло.

Мы заглянули в будку фотографа. Нацепила на Винтера мягкие оленьи рожки, на себя – колпак гнома, и так сфотографировались на память. Вин, правда, немного ослеп от вспышки, а потом долго рассматривал фото.

– У вас такого нет?

– Нет. Только иногда придворный художник пишет портреты. И еще скульптуры… Они украшают сад. Неужели это я?