Завет стали
Часть 103 из 105 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Эстин мог бы сказать больше, но Мохал тронул его предплечье:
– Он прав, – сказал эльф принцу. – Нельзя решить все за один день.
* * *
Синдер стоял за кафедрой и смотрел на толпу, собравшуюся на вечер поминовения. Он без особого желания ждал того, что должно было произойти. Он приготовил речь, отрепетировал ее, но боялся, что сломается и разрыдается, пока будет ее произносить. Некоторые считали, что нельзя терять присутствие духа, и несмотря на то, что Синдеру удавалось создавать видимость самоконтроля, когда это было необходимо, он не был уверен, что сдержится сегодня.
Администрация решила провести церемонию на территории позади холла Огненного Зеркала, на площадке, окруженной домами преподавателей. На плаце это было бы удобнее, но никто не хотел говорить перед ухмылявшимся Гарадом Лаллом.
Царили сумерки, сверчки затянули свои прерывистые трели, но звуки, которые они издавали, даже успокаивали. Их стрекот напомнил Синдеру о сказочных летних деньках, часах, проведенных в компании друзей, рассуждавших на умные и философские темы, которые, скорее всего, были на самом деле глупыми. Задул залетный ветерок, и деревья зашелестели. Территорию окружали освещавшие пространство фонари диптха, установленные на черных столбах.
Все надели свою лучшую одежду, включая Синдера, который оставил выходной мундир в академии, когда отправился на Первичное Испытание.
Он привел в порядок разбредавшиеся мысли, взял их под контроль. Нужно было произнести речь, и он откашлялся.
– Когда я узнал, что сегодня состоится вечер поминовения, я обрадовался. Это верный способ почтить память наших павших братьев. Они заслужили наше глубочайшее уважение. Однако когда я раздумывал что сказать, то задался вопросом. Что значит – проявить уважение к павшим? Их здесь нет, чтобы услышать то, что мы скажем. Их здесь нет, чтобы принять нашу похвалу. Их здесь нет, чтобы простить нас за то зло, что мы могли им причинить. Тогда зачем это делать? – Он выдержал паузу, достаточно долгую, чтобы встретиться взглядом с Боунсом, Ишмаем и Шриови. С Аней. Мастером Абсином. И продолжил: – Остальные уже более красноречиво сказали о характерах павших. Вы слышали об их героизме и храбрости. Их верности долгу. Но что более важно, вы также узнали об их мягких чертах характера, о товариществе и заботе. Эти молодые парни умели смеяться и любить. Они жили в поиске радости и смысла жизни, как и все мы.
Раздумывая о том, как молоды были павшие первокурсники, он почувствовал себя стариком с ломкими костями, который оглядывается на свою жутко долгую жизнь. Глаза наполнились слезами от непрошеных воспоминаний.
Его друзья. Натаз и его непреклонная преданность. Рориан, в котором не было ни капли зависти. Джория.
Он скучал по ним всем. Они заслуживали жить и смеяться гораздо дольше, чем позволил им этот жестокий мир.
Синдер начал терять самообладание. Тело сотряслось от судорожного вздоха. Пара слезинок оставила дорожки на лице. Снова судорога. Все было так, как он и боялся, и он закрыл глаза, силясь справиться со своими эмоциями. Прошло несколько секунд, в течение которых присутствующие сохраняли молчание.
Взяв чувства под контроль, он продолжил:
– Иногда я задаюсь вопросом: возможно, мы высказываемся от лица наших павших с честью товарищей, чтобы почувствовать себя лучше? Это кажется эгоистичным, и, быть может, вместо этого нам следовало бы уделить больше внимания тому, как мы распоряжаемся нашими жизнями. Что мы делаем друг для друга сейчас? Дарим ли мы друг другу дружбу? Принятие? Признание? Прощение? Мы должны это делать. Это величайший способ, которым мы можем почтить память наших братьев.
Когда он закончил, толпа взорвалась аплодисментами, и его взгляд коротко остановился на Эстине и Рийне. В каком-то смысле его слова были в основном обращены к ним, но еще больше они были обращены внутрь, к самому себе. Он не дотягивал до того уровня, который устанавливал для всех остальных.
Синдер присоединился к первокурсникам, стоявшим в центре собравшихся. Генерал Арван поднялся на помост, готовясь объявить следующего выступающего.
– Ты хорошо справился, – прошептал Боунс.
Ишмай похлопал его по спине:
– Молодец.
Шриови кивнул.
– Натаз оценил бы то, что ты сказал.
– Он бы оценил, если бы ты сказал «на хрен», – добавил Боунс.
Остальные коротко усмехнулись и умолкли, когда на возвышение поднялся мастер Налин. Его речь заняла всего несколько минут. После него высказались еще некоторые, затем церемония поминовения окончилась.
Синдер был готов присоединиться к остальным в Кратх-хаусе, когда Аня окликнула его.
– На минутку, первокурсник, – сказала она.
Друзья вопросительно взглянули на него, и Синдер пожал плечами. Он тоже не знал, чего хотела Аня. А еще Синдер заметил подозрительный взгляд Эстина и едва сдержал вздох.
Похоже, он не слушал, когда я говорил о принятии и товариществе.
– Я скоро, – сказал Синдер друзьям, не обращая внимания на Эстина, провожавшего его угрюмым взглядом.
– Ты произнес сегодня трогательную речь, – сказала Аня. – Это было красноречиво, и нам всем нужно было это услышать и внять.
– Спасибо, – ответил Синдер, радуясь реакции принцессы на его слова и теряясь в догадках о том, зачем она его позвала.
– Надеюсь, ты не забыл о предложении, которое я сделала тебе ранее, – сказала Аня. – Но прежде чем мы перейдем к этому, хочу задать вопрос. Как тебе удалось победить пятерых паукинов? В ущелье было пять мертвых тварей, убитых клинком.
Никто не спрашивал, что случилось в ущелье, и Синдер не стал объяснять, что пропустил через себя лоретасру. Он не знал, не воспримут ли эльфы эту информацию как угрозу. Случаи, в которых представители человеческой расы делали то, что сделал он, бывали, но это всегда происходило случайно и в минуты крайней нужды. Неконтролируемо и неумышленно. Это было не то, что сделал Синдер. И он подозревал, что сможет повторить свое достижение. Но подобное могли воспринять еще хуже.
Он понял, что слишком долго не отвечает, когда заметил, что Аня понимающе улыбается ему.
– Значит, ты сделал это намеренно, – сказала она. – Зачерпнул лоретасру.
Синдер едва кивнул, задаваясь вопросом, что сделает принцесса с этой информацией. Усилием воли он заставил сердце перестать быстро стучать, а пот – выступать у него на лбу.
Ее улыбка стала мягче.
– Тебе не нужно бояться того, как я поступлю с этим знанием, – сказала принцесса. – Я никому не скажу.
Синдер еще не считал, что худшее позади.
– Ты не кажешься удивленной.
– Я и не удивлена. Ты ведь уже говорил мне об этом, помнишь? А после твоей битвы с паукинами я в подробностях припомнила твою дуэль с Рийном и Эстином. Это вызвало у меня подозрения. Ты хоть понимаешь, как быстро двигался, сражаясь с ними?
Синдер покачал головой, испытывая недоумение. Разве он двигался быстрее обычного?
– Ты был быстрее, чем вообще любой представитель человеческой расы, – объяснила Аня. – Иными словами, я считаю, что победу в поединке с моим братом и Рийном тебе принесла не только интуиция. Но еще и лоретасра. Нравится тебе или нет, но думаю, ты можешь черпать ее хотя бы с мизинчик. Как эльф или любой другой сплетенный.
Ее слова ударили его как обухом по голове, и Синдер пришел в замешательство. Это не то, что он ожидал услышать. Он мог пропускать через себя лоретасру интуитивно? Это абсурд. Ни один представитель человеческой расы не мог делать то, о чем говорила принцесса. И он не такой дурак, чтобы признать обладание подобной способностью.
– Вижу, ты еще не до конца убежден, – сказала Аня. – Мир тоже придется убедить. Мою мать придется убедить, поэтому сегодня я хочу услышать твой ответ на мое предыдущее предложение.
Возможно, дело было в эмоциях, оставшихся от поминальной церемонии, но Синдера вновь охватило напряжение. Мир? Ее мать, императрицу? Что, во имя Девеша, задумала принцесса?
Аня рассмеялась.
– Синдер, тебе надо расслабиться. Я же не рэйф и не какой-нибудь проклятый эфиром зверь, явившийся по твою душу. Я всего лишь женщина.
Ее смех почти не помогал ему успокоиться.
– Ты эльфийка и принцесса. Ты никогда не будешь всего лишь женщиной.
Ее лицо озарила издевательская улыбка.
– Но разве для тебя я не просто Аня?
Синдер выдавил улыбку и слегка расслабился.
– Твое предложение?
– Я уже озвучила его раньше, в чайной и до Великого Столпотворения, но ты так и не дал ответ. Я хочу, чтобы ты отправился со мной на Вторичное Испытание, полевую подготовку второго года обучения. Да или нет?
Синдер удивленно смотрел на принцессу, сомневаясь в ее серьезности. К тому же с ее лица все еще не сошла издевательская улыбка. Он смутно осознавал, что Эстин будет в ярости, если он согласится. Придет в ярость из-за одного только этого предложения. И многие другие эльфы тоже. Принцесса сит и человек, путешествующие вместе? Это скандал. Стоило ли ее предложение того, чтобы наживать столько новых врагов? А что насчет ее собственного положения?
Он задумчиво посмотрел на нее.
Аня заметила это и как-то угадала направление его мыслей.
– Мудро с твоей стороны бояться реакции моего народа, но на мой счет тебе волноваться не стоит. Титул защитит меня от худших вещей, которые могут сказать другие. Гораздо важнее, чтобы ты подумал о том, чему сможешь научиться у меня в будущем году. Существуют плоды и еда, богатые эфиром. Глубоко в Кинжальных горах. В местах, куда не ступали представители человеческой расы. Возможно, они помогут тебе. Быть может, ты научишься черпать лоретасру по желанию и научишь других людей делать то же.
– Пропускать через себя, – рассеянно проговорил Синдер. – Митхаспуры утверждают, что люди пропускают через себя лоретасру. А сплетенные черпают.
Аня подняла бровь.
– Интересно… – Она снова оценивающе посмотрела на него. В ее взгляд закралось беспокойство и, на удивление, печаль.
Это было не ново. Печаль. Синдер уже давно заметил это и часто раздумывал над тем, почему Аня порой кажется такой грустной.
Она прервала его размышления:
– Твой ответ?
Синдер еще какое-то время обдумывал предложение. То, что говорила принцесса, имело смысл. Он читал о пище, которую она упоминала: эльфы использовали ее, чтобы углубить и расширить лоретасру. Сможет ли он использовать ее так же?
Наверное, сможет. И наверное, сможет сделать для своего народа все, что Аня предлагала. Научить людей больше не склонять головы перед теми, кто считает себя лучше них. Внутри поднялось предвкушение. Бороться за то, чтобы человеческие дети не оставались сиротами из-за проклятых эфиром монстров? Да.
В конечном итоге принять решение оказалось просто, и он резко кивнул:
– Я принимаю твое предложение.
Аня улыбнулась, и луч солнца, возможно, проник сквозь тучи. У Синдера перехватило дыхание.
Задним числом он понимал, что ему суждено было ответить утвердительно.
Аня. Она его восхищала. Всегда восхищала, но это было не просто очарование ее красотой. Эльфийка была загадкой, неожиданной смесью печали и потери. Но сейчас она была счастлива, и причиной тому стал его ответ. Его душа воспарила при осознании этого, особенно когда принцесса улыбнулась ему теплой и радостной улыбкой. У нее было много разных улыбок, и Синдер задавался вопросом, сколько еще увидит за будущий год.