Выжившие

– Вот именно.

– Ну, если люди за пару месяцев опустились до того, чтобы есть друг друга, мы не заслуживаем процветания как вид, – заметил он с кривой усмешкой.

Мне нравился Роб. Он держался особняком, и со стороны, пока не познакомишься с ним поближе, он мог показаться застенчивым. С блестящей улыбкой и яркими, выразительными глазами, он много и уместно шутил. Большую часть времени он проводил в лесу, фотографируя на довольно дорогой фотоаппарат остатки дикой природы. Когда я спросил его об этом занятии, он ответил, что учился на бакалавра фотографии.

– У нас все будет хорошо, – проговорил я скорее для себя, чем для него.

– Ты видел солнце сегодня утром?

– Да, настоящее солнце.

– Оно навело меня на мысль, что, возможно, повылазят не только тараканы.

При виде солнца сегодня утром после завтрака, когда в облачной пелене появился крошечный просвет, несколько человек выбежали на улицу. Мы стояли в полной тишине, подняв лица вверх. Он не был согревающим, тот солнечный свет. На лице не чувствовалось тепло. Но просто знать, что он есть, увидев его на мгновение, было уже достаточно, чтобы снова начать надеяться. Теперь мы старательно копили в себе это чувство, чтобы его хватило до следующего прорыва в облачном покрове.

– Как ты сюда попал? – спросил я.

– Да приехал на неделю – пофотографировать птиц на озерах. Черных коршунов, белощеких гусей, гуменников, славок – это богатая на пернатых местность. У меня в комнате есть портативный фотопринтер, надеюсь напечатать серию фотографий, пока у нас совсем не закончилось электричество.

– Я стараюсь не думать об этом, – сказал я.

– Об электричестве?

– Да, и о нашем будущем. Хуже всего, что мы не знаем что происходит. И Интернета не хватает.

– Да уж, ничто так не напрягает, как недоступность вай-фая. Хотя раньше это тоже напрягало. – Роб улыбнулся.

Я немного прибавил газу, когда Дилан свернул направо, а Роб опустил стекло и, высунувшись, стал разглядывать другое ответвление дороги, ведущее в горы. Мы еще не видели ни одной машины, ни одного человека. Я думал о своих коллегах, которые ушли пешком в первый день. Сколько времени потребовалось им, чтобы преодолеть такой путь? Я боялся, что в любой момент нам попадется кто-нибудь, убитый на дороге, и я узнаю его.

– Меня тошнит, – произнес я, все больше и больше волнуясь при мысли о других людях. – А если нас поймают?

– Бандиты?

– Например, отношение количества оружия к числу людей в Швейцарии огромно.

– Удивительно, что оружия нет в отеле.

– Есть, только без патронов.

Он нахмурился, и я только на секунду замолчал перед тем, как сделать решительный шаг. Я не обещал ей, что никому не скажу.

– Большую часть патронов стащила Томи. И после первых двух походов на охоту у нас стало на одну коробку меньше.

– А ей зачем?

– У нее есть пистолет, но только один. Должно быть, она решила, что так будет лучше, если больше никто не сможет стрелять.

– Хм… а кто еще в курсе?

– Я, ты, Арран, она.

– А Дилан?

– Ты же не хочешь сказать, что если бы он знал, то устроил бы на ее комнату налет?

Роб выглядел встревоженным.

– Может, все-таки стоит сказать ему?

– Даже не знаю. Понимаешь, нам с Арраном она призналась по секрету. Может, и к лучшему, что ни у кого из нас нет огнестрельного оружия.

– Может быть, а вот если ситуация, как сегодня?

– Согласен, оружие нам не помешало бы. – Я перепутал передачу, и машину тряхнуло. – Вот дерьмо.

Мы оба замолчали, думая об одном и том же. С одной стороны, Томи, несомненно, права. Оружие дает одинокой женщине чувство большей безопасности. Возможно, так и должно быть. К тому же есть неопровержимые доказательства, что в какой-то период в отеле жил убийца, а также предположение, что среди нас все еще живет другой убийца. Кто мы такие, чтобы говорить молодой женщине, чего ей бояться, а чего нет? С другой стороны, она все провернула с таким расчетом, что начисто лишила остальных возможности защитить себя. Вот в этом и заключалась проблема.

– Если осторожно поговорить с Диланом, – произнес я, снова размышляя вслух, – вряд ли он отреагирует слишком бурно. Ну, отведет ее в сторону и тихо все объяснит. Необязательно же устраивать бойкот. Мы не… дикари.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – согласился Роб. – Хотя изоляция странно влияет на людей.

– Нас достаточно много, чтобы остановить превращение нашей реальности в «Сияние».


– В «Сиянии» сошел с ума всего один человек, и вон что вышло.

Я подумал о малышке Гарриет Люффман в цистерне.

Перед въездом в город Дилан свернул направо.

– Зачем он это сделал? – поинтересовался я.

– Что сделал?

– Свернул сюда.

– Большой продовольственный супермаркет на самом деле не в городе. Он на окраине, где поблизости почти нет домов. Дилан, наверное, именно поэтому и выбрал его. Так безопаснее.

Я с облегчением осознал, что от города нас отделяет некоторое расстояние. Но в следующее мгновение мысль, что сейчас везде опасно, разрушила возникшее ложное чувство безопасности.

Умирающие деревья по обе стороны дороги немного поредели, и мы въехали на стоянку огромного супермаркета. Дилан остановился почти у самого въезда, и я припарковался за ним. Я видел, как он, высунувшись из окна, оглядел территорию.

Место казалось безлюдным. Ни одной оставленной машины.

Я вышел.

Томи перекинула рюкзак через плечо, оставив его открытым ровно настолько, чтобы быстро сунуть руку внутрь. Она определенно захватила с собой пистолет.

– Что скажешь? – спросил я Дилана, смотревшего на здание магазина.

– Я бы предпочел, чтобы двое посидели в машинах, – отозвался он. – На случай, если нам придется уезжать в спешке.

– Тогда ружье тоже оставьте, – сказал Арран.

Дилан кивнул.

– Я останусь в «вольво», – предложил Роб, и я передал ему ключи.

– Не ходите за нами, – предупредил Дилан. – Несмотря ни на что. Дайте нам час и, если мы не выйдем, уезжайте. Если вместо нас выйдет кто угодно другой, тоже уезжайте. Понятно?

Арран и Роб переглянулись. Остальные пошли через парковку. Миа держала руку на заткнутом за пояс ноже, который привезла с собой. Томи шла рядом со мной, на шаг позади, за моим левым плечом. Я не возражал. Огромные территории внутри магазина, раньше полные жизни, а теперь пустые, выглядели жутко. У меня сразу появилось ощущение, что за нами наблюдают, но подтвердить его было нечем.

– Я даже не сразу поняла, насколько здесь тихо, – произнесла Томи.

– Я тоже, – согласился Дилан. – Когда войдем внутрь, разделимся. Миа, ты пойдешь со мной. Томи – с Джоном. Встречаемся у входа, никто не бродит по магазину один. Если что-то случится, шумите.

– Какой сигнал? – последовал вопрос от Мии.

Я заставил себя улыбнуться:

– Моим сигналом будет просто громкий крик.

– Кто-нибудь еще по-настоящему напуган? – задала вопрос Миа.

– Я обкакался еще утром в постели, если тебе от этого легче, – ответил Дилан.

– Хорошо. Значит, не только я одна.

Дойдя до входа в магазин, мы обнаружили, что автоматические двери открыты. Дилан очень медленно вошел внутрь. Я ожидал, что нас встретит запах гниющей еды, но он оказался не особо сильным. Потом до меня дошло, что на полках почти ничего не осталось. Мы добрались до стеллажей со свежими продуктами: пусто. Валялось только несколько гнилых огрызков, остальное все разграблено, вероятно, еще несколько недель назад.

Я посмотрел на высокие потолки, затем на Дилана.

– Не нравится мне это, – произнес он, качая головой.

Слева находились кассы. Я пробежался взглядом по вывескам, висевшим над проходами.

– Мы пойдем в аптеку, – сказал я.

Дилан кивнул и повел Мию к отделу консервов.

Ощущение, что за нами наблюдают, усилилось. Я тихо радовался, что со мной в паре Томи. Только у нее есть средство для настоящей защиты. Мы прошли отдел свежих продуктов, повернули налево у кухонной посуды и направились в дальнюю часть магазина.

– У тебя пистолет с собой? – тихо спросил я.

– А ты как думаешь? – Она вопросительно приподняла бровь, и ее правая рука тут же опустилась на рюкзак рядом с расстегнутой молнией.

– Может, скажешь Дилану о патронах?

– Зачем?