Выше только любовь
Часть 32 из 51 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она упивалась Джулианом, его красотой. Коснувшись пальцами мужских плеч, медленно заскользила вниз по бицепсам, затем вернулась вверх, к ключицам. И снова повела ладони вниз, задев шелковистую кожу его гладкой груди, двинулась к животу. И без того каменный пресс затвердел еще сильнее, и парень дернулся всем телом от ее дразнящего прикосновения.
Выпрямившись, Натали встала перед ним. Сердце грохотало в груди. Они уже занимались любовью при дневном свете, но тогда Джулиан находился сверху, накрывая ее. Поэтому сейчас свет казался слишком ярким…
И все же желание победило ее сомнения.
Девушка не спеша распахнула халат и позволила ему упасть на пол. Теперь на ней ничего не осталось, не считая кулона. Тот лежал между ее небольшими грудями. Из-за прикосновения холодного металла она задрожала. Или, возможно, из-за того, что собиралась сделать.
– Натали… – простонал Джулиан, потянувшись к ней.
Она покачала головой и опустилась на колени между его ног. Затем провела руками по бедрам, не разрывая зрительного контакта, пока не добралась до пояса мужских штанов. С удивительным даже для самой себя спокойствием расстегнула молнию и пуговицу, стянула их, а потом и боксеры.
Девушка гладила его, ощущая под пальцами твердость и нежность. Отыскав в сброшенном халате презерватив, надела на него. И вновь ее руки оказались более ловкими, чем Натали представляла. А потом, не давая себе шанса передумать, села парню на колени и скользнула на него сверху.
– О боже, Натали.
– Тебе… нравится?
Джулиан лишь кивнул. Его желание подбодрило девушку, и она начала раскачиваться.
Сначала медленно и неуверенно, немного стесняясь заниматься этим при ярком свете. Однако он в этот момент не замечал ничего, кроме ее нагого тела. Джулиан взглянул туда, где они соединились, и на его лице отразился восторг и чуть ли не боль от желания. Натали почувствовала, как краснеет. Но собственная потребность поглощала ее, подобно инферно, и вскоре девушка задала быстрый темп, поднимаясь и опускаясь на него. С каждым движением пружина наслаждения закручивалась туже. Натали вцепилась ему в шею, ускоряясь все сильнее. Джулиан подавался бедрами навстречу, сжимал ее ягодицы, подталкивал, когда она скользила вниз. Они и раньше занимались этим страстно, несдержанно, но сейчас все было иначе.
Казалось, какой-то холод внутри Натали вырвался на свободу, и ее как будто отпустило. Она полностью отдалась Джулиану, нарастающему глубоко внутри наслаждению, чистой, необузданной и бездумной потребности в нем. Их любовь словно вращалась вокруг плотского желания, пронизывая его. Идеальное сочетание эмоций и ощущений, вступивших в союз и связанных, без начала или конца… «Не он и не я. А мы. Только мы», – подумала она, откидывая голову назад, когда ее накрыло освобождение, пульсирующее и трепещущее, проходящее сквозь них обоих.
Девушка опустилась на Джулиана и с удовлетворенной улыбкой прильнула к нему.
– О боже, Натали…
Она притянула его голову к своей груди и пригладила блестящие черные волосы. А потом тихо выдохнула:
– Рафаэль…
*
Они устроились в постели, и девушка прижалась к его груди, а он крепко обнял ее. Натали плохо спала последние три дня после их ссоры, и теперь сон старался скорее призвать ее в свои объятия.
– Хочу спать. Поговори со мной, пока я засыпаю, Рафаэль. Расскажи мне что-нибудь на испанском.
Натали почувствовала его кивок, а затем он заговорил, его голос нежным рокотом ласкал ее слух, убаюкивая красотой тембра, да и самого языка. Она узнала несколько слов, он произносил простые фразы и медленно. Но внезапно у него сильно заколотилось сердце.
– Te amo con todo mi corazón. Te quiero para siempre. Te quiero hasta el día que me muera. Te amo, Natalie[34].
«Te amo». Она тяжело вздохнула, сон затягивал ее в свои объятия.
– Я тоже тебя люблю.
– Cásate conmigo[35]. – Его голос звучал едва ли громче шепота. – Por favor sé mi esposa, Natalie. Por favor…[36]
«Por favor» она знала, конечно. А «espose»… звучало знакомо. Слово походило на его английский аналог. «Mi esposa»… – тоненький голосок в голове, далекий и слабый, умолял ее проснуться и прислушаться. «Да! Да!» – кричал он.
– Да, – пробормотала Натали, окончательно погружаясь в сон.
Глава 28
У Дэвида Томпсона выдалась ужасная неделя. Сначала Джулиан решил оставить эту нудную Натали в своей жизни. Он три дня радовался, наблюдая, как друг мучается в ожидании ответа на отправленное ей письмо. Дэвид даже решил, что никто еще не оплакивал потерю так красиво.
Он ценил такие моменты, когда Джулиан страдал от разбитого сердца и нуждался в заботе и утешении. Мужчина не сомневался, что необходимо еще чуть-чуть боли, а потом подставленное плечо, на котором можно поплакать, и Джулиан поймет, что единственный постоянный человек в его жизни, человек, который его никогда не ранит, но поможет, – это Дэвид.
Однако, когда он утром в понедельник зашел в квартиру, Джулиана видно не было, а простыни пахли приторными духами Натали.
Дэвид выругался и заперся в кабинете. Документы о пожертвованиях уже почти готовы. Он все выходные делал их с нуля, копировал логотипы, создавал фальшивые названия трех разных организаций, которые, на его взгляд, Джулиан бы одобрил. Потом ему пришлось сделать подложные справки о пожертвованиях, стараясь, чтобы они выглядели как настоящие. Джулиан не стал бы присматриваться, а вот Натали – да. Она догадается, что никто не передает огромные суммы денег наличными, даже на благотворительность. Ему придется каким-то образом все обставить так, чтобы только Джулиан увидел эти документы и положил конец ссоре. «Но откуда теперь брать деньги на выплаты Клиффу? За мной будут следить и Джулиан, и Натали», – паниковал Дэвид. Впрочем, несмотря ни на что, ему все еще требовалось забрать новый чек, тот, который перехватил Джулиан, чтобы заплатить за апрель.
Если в детстве Дэвид попадал в неприятности, мама предупреждала, что он ступает по тонкому льду. «Нужно выбраться из этой передряги с Клиффом. Я должен».
После десяти послышался сигнал системы безопасности, и вскоре кто-то закопошился на кухне. Очевидно, Джулиан вернулся с утренней пробежки. Натали днем училась, а он оставался один. С глухо стучащим сердцем Дэвид собрал поддельные бумаги и вышел из кабинета.
Дребезжащий голос Лена Гордона, раздававшийся из телефона, остановил его. Выглянув из-за угла, он увидел, как Джулиан готовит завтрак и разговаривает со своим редактором. После пробежки он выглядел бодрым и довольным, в мире с окружающими. Руки у Дэвида похолодели, и бумаги зашуршали, словно упавшие листья, выскользнув из них, пока он подслушивал.
– Это отличные новости, Джулиан. Не могу передать, как я рад это слышать.
Джулиан криво ухмыльнулся.
– О, я уверен, что рад.
– Ой, да ладно тебе. Ты же знаешь, что я желаю для тебя только лучшего.
– Да, Лен, знаю. Ты отлично справляешься.
– Что заставило тебя изменить решение? После стольких лет?
Дэвид подался вперед, ощущая, как сердце подскочило к горлу.
– Причин несколько. Прежде всего моя девушка будет счастлива, если книги оценит кто-то помимо нее. – Джулиан улыбнулся самому себе. – Только не говори ей, что я так сказал.
– Твоя девушка – моя героиня, и можешь передать ей мои слова. Итак, как ты себе это представляешь?
Джулиан нарезал болгарский перец и говорил ужасно спокойным тоном, не подозревая, что каждым новым словом уничтожает Дэвида.
– Я бы не хотел большого внимания прессы, – ответил он, – но, наверное, в какой-то степени это неизбежно.
– Совершенно точно неизбежно.
– Вот чего я хочу: сделаем все одновременно. Только одно заявление для репортеров – или что там тебе нужно – вместе с выпуском книги и рекламой.
На другом конце провода раздался булькающий звук. Дэвид представил, как Лен сидит в роскошном офисе на вершине небоскреба в Манхэттене и давится обедом, не веря в свою удачу.
– То есть ты готов продвигать книгу?
– Если потребуется. – Джулиан разбил два яйца над сковородкой. – Я хочу, чтобы ее реклама совпала с этим так называемым «грандиозным раскрытием» секрета, и на этом закончим. Один книжный тур, один круг интервью и больше ничего.
На другом конце провода повисло молчание, а потом раздался, приглушенный из-за слез голос:
– Ты поедешь в тур?
– Один тур, – уточнил Джулиан. – И все. Для других книг – нет. Это договоренность только на один раз. Если нужно пережить повышенный интерес, то лучше пережить это один раз и продолжать жить нормально, открыто и честно, но не на виду у публики. Мне сложно представить, что из-за меня поднимется шумиха, так что даже не пытайся ее создавать.
– Конечно нет, – пообещал Лен.
«Конечно нет, – фыркнул про себя Дэвид. – Только не Лен Гордон… человек, который уговаривает Джулиана раскрыть свой секрет при любой подвернувшейся возможности. Только не мистер Осмотрительность».
– И пока ничего не делаем, – добавил Джулиан. – Наш договор в силе, но книга еще не закончена. Я даже не начал переносить ее в компьютер. Когда закончу, мы возьмемся за дело.
– Ты босс, – отозвался Лен, но Дэвид слышал его улыбку от уха до уха. Должно быть, Джулиан это тоже услышал.
– Никакого безумия, Лен, я серьезно.
– Как скажешь, Джулиан.
– Я не кинозвезда. – Джулиан аккуратно свернул омлет пополам и выложил на тарелку.
– В литературном мире ты именно она.
– Тони Моррисон звезда, – возразил Джулиан. – Габриэль Гарсиа Маркес был звездой. Dios tenga en su Gloria[37]. – Он перекрестился. – Стивен Кинг, Джоан Роулинг…
– Ладно-ладно. От твоей скромности у меня болит голова, – рассмеялся Лен. – Так сколько времени тебе нужно на книгу? Месяц? Два?
– Точно не знаю, – ответил Джулиан. – Наверное, через месяц я смогу тебе что-то прислать.
Вздох Лена прозвучал словно шипение.
– Ты мучаешь меня, Джулиан. Серьезно.
– Кричи об этом на яхте, которую тебе принесла «Коронация».
Они оба рассмеялись. Дэвид чувствовал себя так, словно это происходило за его счет. Они попрощались, и Джулиан сел есть омлет и читать газету. Ту самую, которую Дэвид заботливо оставил у него на столе утром. Потому что ему было не все равно.
Как актер, делающий второй дубль, он вернулся по коридору к кабинету, громко открыл и закрыл дверь и вошел в гостиную.
– Доброе утро, – просиял Джулиан, но улыбка погасла, когда Дэвид подошел к нему. – Ты в порядке? Лицо какое-то серое.
– Все нормально, – пробормотал Дэвид. – Или, может, нет, – продолжил он, размышляя о том, что предстояло провернуть. – Вероятно, мне стоит поехать домой, чтобы и тебя не заразить.
– Езжай домой и поправляйся. Не переживай за меня, – проговорил Джулиан. Он никогда не боялся болезней. И никогда не болел. Ни единого раза. Кровь Дэвида вскипела из-за такой несправедливости.
– Вот документы на пожертвования, которые ты просил, – глухо произнес он, протягивая бумаги. – Я нашел записи за последние три месяца, но могу поискать и другие, если желаешь на них взглянуть.
На лице Джулиана мелькнула боль. Он едва взглянул на бумаги и тем более не стал их брать.
– Иди домой, Дэвид. Отдохни. Если тебе что-то понадобится, пожалуйста, позвони.
Выпрямившись, Натали встала перед ним. Сердце грохотало в груди. Они уже занимались любовью при дневном свете, но тогда Джулиан находился сверху, накрывая ее. Поэтому сейчас свет казался слишком ярким…
И все же желание победило ее сомнения.
Девушка не спеша распахнула халат и позволила ему упасть на пол. Теперь на ней ничего не осталось, не считая кулона. Тот лежал между ее небольшими грудями. Из-за прикосновения холодного металла она задрожала. Или, возможно, из-за того, что собиралась сделать.
– Натали… – простонал Джулиан, потянувшись к ней.
Она покачала головой и опустилась на колени между его ног. Затем провела руками по бедрам, не разрывая зрительного контакта, пока не добралась до пояса мужских штанов. С удивительным даже для самой себя спокойствием расстегнула молнию и пуговицу, стянула их, а потом и боксеры.
Девушка гладила его, ощущая под пальцами твердость и нежность. Отыскав в сброшенном халате презерватив, надела на него. И вновь ее руки оказались более ловкими, чем Натали представляла. А потом, не давая себе шанса передумать, села парню на колени и скользнула на него сверху.
– О боже, Натали.
– Тебе… нравится?
Джулиан лишь кивнул. Его желание подбодрило девушку, и она начала раскачиваться.
Сначала медленно и неуверенно, немного стесняясь заниматься этим при ярком свете. Однако он в этот момент не замечал ничего, кроме ее нагого тела. Джулиан взглянул туда, где они соединились, и на его лице отразился восторг и чуть ли не боль от желания. Натали почувствовала, как краснеет. Но собственная потребность поглощала ее, подобно инферно, и вскоре девушка задала быстрый темп, поднимаясь и опускаясь на него. С каждым движением пружина наслаждения закручивалась туже. Натали вцепилась ему в шею, ускоряясь все сильнее. Джулиан подавался бедрами навстречу, сжимал ее ягодицы, подталкивал, когда она скользила вниз. Они и раньше занимались этим страстно, несдержанно, но сейчас все было иначе.
Казалось, какой-то холод внутри Натали вырвался на свободу, и ее как будто отпустило. Она полностью отдалась Джулиану, нарастающему глубоко внутри наслаждению, чистой, необузданной и бездумной потребности в нем. Их любовь словно вращалась вокруг плотского желания, пронизывая его. Идеальное сочетание эмоций и ощущений, вступивших в союз и связанных, без начала или конца… «Не он и не я. А мы. Только мы», – подумала она, откидывая голову назад, когда ее накрыло освобождение, пульсирующее и трепещущее, проходящее сквозь них обоих.
Девушка опустилась на Джулиана и с удовлетворенной улыбкой прильнула к нему.
– О боже, Натали…
Она притянула его голову к своей груди и пригладила блестящие черные волосы. А потом тихо выдохнула:
– Рафаэль…
*
Они устроились в постели, и девушка прижалась к его груди, а он крепко обнял ее. Натали плохо спала последние три дня после их ссоры, и теперь сон старался скорее призвать ее в свои объятия.
– Хочу спать. Поговори со мной, пока я засыпаю, Рафаэль. Расскажи мне что-нибудь на испанском.
Натали почувствовала его кивок, а затем он заговорил, его голос нежным рокотом ласкал ее слух, убаюкивая красотой тембра, да и самого языка. Она узнала несколько слов, он произносил простые фразы и медленно. Но внезапно у него сильно заколотилось сердце.
– Te amo con todo mi corazón. Te quiero para siempre. Te quiero hasta el día que me muera. Te amo, Natalie[34].
«Te amo». Она тяжело вздохнула, сон затягивал ее в свои объятия.
– Я тоже тебя люблю.
– Cásate conmigo[35]. – Его голос звучал едва ли громче шепота. – Por favor sé mi esposa, Natalie. Por favor…[36]
«Por favor» она знала, конечно. А «espose»… звучало знакомо. Слово походило на его английский аналог. «Mi esposa»… – тоненький голосок в голове, далекий и слабый, умолял ее проснуться и прислушаться. «Да! Да!» – кричал он.
– Да, – пробормотала Натали, окончательно погружаясь в сон.
Глава 28
У Дэвида Томпсона выдалась ужасная неделя. Сначала Джулиан решил оставить эту нудную Натали в своей жизни. Он три дня радовался, наблюдая, как друг мучается в ожидании ответа на отправленное ей письмо. Дэвид даже решил, что никто еще не оплакивал потерю так красиво.
Он ценил такие моменты, когда Джулиан страдал от разбитого сердца и нуждался в заботе и утешении. Мужчина не сомневался, что необходимо еще чуть-чуть боли, а потом подставленное плечо, на котором можно поплакать, и Джулиан поймет, что единственный постоянный человек в его жизни, человек, который его никогда не ранит, но поможет, – это Дэвид.
Однако, когда он утром в понедельник зашел в квартиру, Джулиана видно не было, а простыни пахли приторными духами Натали.
Дэвид выругался и заперся в кабинете. Документы о пожертвованиях уже почти готовы. Он все выходные делал их с нуля, копировал логотипы, создавал фальшивые названия трех разных организаций, которые, на его взгляд, Джулиан бы одобрил. Потом ему пришлось сделать подложные справки о пожертвованиях, стараясь, чтобы они выглядели как настоящие. Джулиан не стал бы присматриваться, а вот Натали – да. Она догадается, что никто не передает огромные суммы денег наличными, даже на благотворительность. Ему придется каким-то образом все обставить так, чтобы только Джулиан увидел эти документы и положил конец ссоре. «Но откуда теперь брать деньги на выплаты Клиффу? За мной будут следить и Джулиан, и Натали», – паниковал Дэвид. Впрочем, несмотря ни на что, ему все еще требовалось забрать новый чек, тот, который перехватил Джулиан, чтобы заплатить за апрель.
Если в детстве Дэвид попадал в неприятности, мама предупреждала, что он ступает по тонкому льду. «Нужно выбраться из этой передряги с Клиффом. Я должен».
После десяти послышался сигнал системы безопасности, и вскоре кто-то закопошился на кухне. Очевидно, Джулиан вернулся с утренней пробежки. Натали днем училась, а он оставался один. С глухо стучащим сердцем Дэвид собрал поддельные бумаги и вышел из кабинета.
Дребезжащий голос Лена Гордона, раздававшийся из телефона, остановил его. Выглянув из-за угла, он увидел, как Джулиан готовит завтрак и разговаривает со своим редактором. После пробежки он выглядел бодрым и довольным, в мире с окружающими. Руки у Дэвида похолодели, и бумаги зашуршали, словно упавшие листья, выскользнув из них, пока он подслушивал.
– Это отличные новости, Джулиан. Не могу передать, как я рад это слышать.
Джулиан криво ухмыльнулся.
– О, я уверен, что рад.
– Ой, да ладно тебе. Ты же знаешь, что я желаю для тебя только лучшего.
– Да, Лен, знаю. Ты отлично справляешься.
– Что заставило тебя изменить решение? После стольких лет?
Дэвид подался вперед, ощущая, как сердце подскочило к горлу.
– Причин несколько. Прежде всего моя девушка будет счастлива, если книги оценит кто-то помимо нее. – Джулиан улыбнулся самому себе. – Только не говори ей, что я так сказал.
– Твоя девушка – моя героиня, и можешь передать ей мои слова. Итак, как ты себе это представляешь?
Джулиан нарезал болгарский перец и говорил ужасно спокойным тоном, не подозревая, что каждым новым словом уничтожает Дэвида.
– Я бы не хотел большого внимания прессы, – ответил он, – но, наверное, в какой-то степени это неизбежно.
– Совершенно точно неизбежно.
– Вот чего я хочу: сделаем все одновременно. Только одно заявление для репортеров – или что там тебе нужно – вместе с выпуском книги и рекламой.
На другом конце провода раздался булькающий звук. Дэвид представил, как Лен сидит в роскошном офисе на вершине небоскреба в Манхэттене и давится обедом, не веря в свою удачу.
– То есть ты готов продвигать книгу?
– Если потребуется. – Джулиан разбил два яйца над сковородкой. – Я хочу, чтобы ее реклама совпала с этим так называемым «грандиозным раскрытием» секрета, и на этом закончим. Один книжный тур, один круг интервью и больше ничего.
На другом конце провода повисло молчание, а потом раздался, приглушенный из-за слез голос:
– Ты поедешь в тур?
– Один тур, – уточнил Джулиан. – И все. Для других книг – нет. Это договоренность только на один раз. Если нужно пережить повышенный интерес, то лучше пережить это один раз и продолжать жить нормально, открыто и честно, но не на виду у публики. Мне сложно представить, что из-за меня поднимется шумиха, так что даже не пытайся ее создавать.
– Конечно нет, – пообещал Лен.
«Конечно нет, – фыркнул про себя Дэвид. – Только не Лен Гордон… человек, который уговаривает Джулиана раскрыть свой секрет при любой подвернувшейся возможности. Только не мистер Осмотрительность».
– И пока ничего не делаем, – добавил Джулиан. – Наш договор в силе, но книга еще не закончена. Я даже не начал переносить ее в компьютер. Когда закончу, мы возьмемся за дело.
– Ты босс, – отозвался Лен, но Дэвид слышал его улыбку от уха до уха. Должно быть, Джулиан это тоже услышал.
– Никакого безумия, Лен, я серьезно.
– Как скажешь, Джулиан.
– Я не кинозвезда. – Джулиан аккуратно свернул омлет пополам и выложил на тарелку.
– В литературном мире ты именно она.
– Тони Моррисон звезда, – возразил Джулиан. – Габриэль Гарсиа Маркес был звездой. Dios tenga en su Gloria[37]. – Он перекрестился. – Стивен Кинг, Джоан Роулинг…
– Ладно-ладно. От твоей скромности у меня болит голова, – рассмеялся Лен. – Так сколько времени тебе нужно на книгу? Месяц? Два?
– Точно не знаю, – ответил Джулиан. – Наверное, через месяц я смогу тебе что-то прислать.
Вздох Лена прозвучал словно шипение.
– Ты мучаешь меня, Джулиан. Серьезно.
– Кричи об этом на яхте, которую тебе принесла «Коронация».
Они оба рассмеялись. Дэвид чувствовал себя так, словно это происходило за его счет. Они попрощались, и Джулиан сел есть омлет и читать газету. Ту самую, которую Дэвид заботливо оставил у него на столе утром. Потому что ему было не все равно.
Как актер, делающий второй дубль, он вернулся по коридору к кабинету, громко открыл и закрыл дверь и вошел в гостиную.
– Доброе утро, – просиял Джулиан, но улыбка погасла, когда Дэвид подошел к нему. – Ты в порядке? Лицо какое-то серое.
– Все нормально, – пробормотал Дэвид. – Или, может, нет, – продолжил он, размышляя о том, что предстояло провернуть. – Вероятно, мне стоит поехать домой, чтобы и тебя не заразить.
– Езжай домой и поправляйся. Не переживай за меня, – проговорил Джулиан. Он никогда не боялся болезней. И никогда не болел. Ни единого раза. Кровь Дэвида вскипела из-за такой несправедливости.
– Вот документы на пожертвования, которые ты просил, – глухо произнес он, протягивая бумаги. – Я нашел записи за последние три месяца, но могу поискать и другие, если желаешь на них взглянуть.
На лице Джулиана мелькнула боль. Он едва взглянул на бумаги и тем более не стал их брать.
– Иди домой, Дэвид. Отдохни. Если тебе что-то понадобится, пожалуйста, позвони.