Всего один взгляд. Невиновный

— Тогда нам необходимо повидаться.

— С какой целью?

— До этого мне не разрешали ничего говорить. Сестра Мэри Роуз была… женщиной особенной.

— В каком смысле?

— Пожалуйста, приезжай ко мне поскорее, Лорен. Я должна показать тебе кое-что.



— Чем могу помочь, агент Йейтс? — спросила Оливия.

Кэл Доллинджер по-прежнему стоял в двери, а его глаза обшаривали комнату. Адам Йейтс уселся, сложил руки на коленях.

— А у вас, я смотрю, много книг, — заметил он.

— Вы очень наблюдательны.

— Они ваши или мужа?

Оливия подбоченилась.

— Да, я поняла, на что вы намекаете. Позвольте внести ясность. Большинство книг мои. Удовлетворены?

Йейтс улыбнулся.

— Забавная вы женщина, — промолвил он. — Ну, скажи, Кэл. Правда, забавная?

Кэл кивнул:

— Большинство стриптизерш и шлюх злы и угрюмы, как собаки. А эта… ну прямо солнышко.

— Да уж, вот именно что солнышко, — подтвердил Йейтс.

Оливии совсем не нравилось такое начало.

— Что вы хотите?

— Вы имитировали свою смерть, — ответил Йейтс. — Это преступление.

Оливия промолчала.

— Девушка, которая умерла, — проговорил Йейтс. — Как ее звали?

— Не понимаю, о чем вы.

— Ее звали Кассандрой, не правда ли? — Йейтс подался вперед. — Это вы убили ее?

Оливия не сдавалась.

— Что вы от меня хотите?

— Сами знаете.

Йейтс сжал руки в кулаки, но тут же разжал пальцы. Оливия покосилась на Кэла. Тот оставался неподвижен как статуя.

— Извините, — сказала она. — Не знаю.

Йейтс выдавил улыбку:

— Где кассета?

Оливия похолодела. Сразу вспомнился трейлер. Когда они с Кимми поселились в нем, там стоял ужасный запах, точно в стенах были замурованы мелкие мертвые животные. Кимми купила какое-то крепкое ароматическое средство — слишком крепкое. Хотела перебить им тот, другой запах. И вот он, этот запах, вдруг вернулся к Оливии. И она увидела скорчившееся тело Кассандры. Вспомнила искаженное страхом лицо Рэнгора, когда он спрашивал: «Где кассета?»

Она постаралась, чтобы ее голос не дрожал.

— Понятия не имею, о чем вы.

— Почему вы убежали и изменили имя?

— Нужно было все начать сначала.


— Так просто?

— Нет. Это было непросто. — Оливия поднялась. — Я больше не желаю отвечать на ваши вопросы без адвоката.

Йейтс поднял на нее взгляд.

— Сядьте.

— Хочу, чтоб вы оба убрались отсюда. Сейчас же.

— Я сказал, сядь!

Оливия покосилась на Кэла Доллинджера. Он все еще изображал статую. Глаза пустые, в них ничего не прочтешь. Оливия повиновалась — села.

— Я собирался произнести целую речь, — промолвил Йейтс. — На тему того, как ты хорошо тут устроилась. И не хочешь, чтобы я испортил тебе жизнь. Но я не стану этого делать. Потому как думаю, все это без толку. Район, где ты живешь, помойная яма. Соседи — пьяницы и ублюдки. Дом — жалкий сарай. Муж твой — бывший заключенный и находится в розыске за тройное убийство. — Он одарил ее улыбкой. — С твоими-то данными ты, начав сначала, действительно могла превратить свою жизнь в сказку, Кэнди. Но ты, видимо, не слишком старалась и превратила ее в мусор.

Он намерен вывести ее из себя. Спровоцировать. Но она этого не допустит.

— Я хочу, чтобы вы оба ушли.

— И тебе не важно, кто знает твою тайну?

— Пожалуйста, уходите.

— Я ведь могу арестовать тебя.

Оливия решила рискнуть. Она протянула ему руки, точно предлагая надеть наручники. Йейтс не шелохнулся. Конечно, он мог арестовать ее. Есть соответствующий закон, она не была уверена, что точно знает формулировку. Но то, что Оливия помешала ходу расследования убийства, присвоив себе имя жертвы, очевидно. Этого более чем достаточно, чтобы задержать ее.

Однако вовсе не этого хотел Йейтс.

Снова в памяти всплыл умоляющий голос Клайда: «Где кассета?»

Йейтсу нужно что-то другое. То, из-за чего погибла Кассандра. За что убили потом Клайда Рэнгора. Оливия посмотрела ему в лицо. Застывший, неподвижный взгляд. Сжимает и разжимает кулаки.

Она держала руки перед собой еще секунду-другую, затем опустила.

— Ни о каких кассетах я ничего не знаю.

Теперь Йейтс смотрел на нее изучающе. И он не торопился.

— Верю, — наконец произнес он.

И почему-то тон, которым он это сказал, напугал Оливию больше всего.

— Прошу проехать с нами, — сказал он.

— Куда?

— Ты арестована.

— На каком основании?

— Прочесть весь список в алфавитном порядке?

— Мне надо позвонить своему адвокату.

— Из участка позвонишь.

Она не знала, как ей быть. Кэл Доллинджер приблизился к ней, а когда она отступила на шаг назад, сказал:

— Хочешь, чтобы я силой вытащил тебя из дома в наручниках?

Оливия остановилась:

— Это не обязательно.

Они вышли на улицу. Впереди вышагивал Йейтс. Доллинджер держался рядом с ней. Оливия огляделась по сторонам. На фоне неба вырисовывалась огромная коричневая пивная бутылка. Это знакомое зрелище почему-то успокоило ее. Йейтс отпер дверцу машины, сел на водительское место, обернулся к Оливии. И тут ее точно молнией пронзило.

Она узнала его.

Имена она запоминала плохо, но зрительная память никогда не подводила. Лица людей оставались в ней навсегда. В ту далекую пору она, танцуя, всегда вглядывалась в лица зрителей. Изучала их, классифицировала по уровню отражавшихся на них скуки или удовольствия, пыталась запомнить, сколько раз они посещали представление. Это было как упражнение для ума, способ отвлечься.

Адам Йейтс посещал клуб Клайда.

Очевидно, она замешкалась, всего на мгновение, или же Кэл Доллинджер проявил завидную бдительность и реакцию. Оливия собралась бежать, быстро, изо всех сил, но на плечо легла тяжелая рука Доллинджера. Рука скользнула ниже, больно сжала локоть. Оливия пыталась вырваться — бесполезно. Все равно что стараться вырвать руку, зацементированную в бетонном блоке.