Всего один взгляд. Невиновный
Часть 150 из 175 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ничего не изменилось. Мэтт выяснил, что его жена лгунья, что она совершала поступки, узнав о которых любой мужчина с отвращением отвернулся бы от нее. Но его любовь к ней осталась незыблемой.
С годами Оливия сумела дистанцироваться от прошлого и осознать, к каким ужасным последствиям может привести такое тяжелое детство. Подобно другим девушкам, с которыми ей довелось работать, она, пусть и подсознательно, занималась самым настоящим саморазрушением. С мужчинами иначе. Те из них, кто вырос в приемных или неблагополучных семьях, обычно отличались склонностью к насилию. Именно так униженные и оскорбленные мужчины мстили миру, выплескивали накопившуюся в них злобу — через насилие, физическую жестокость, направленную против себе подобных.
А женщины — другие. Жестокость они проявляют в более изощренных формах, но по большей части их гнев обращен против самих себя. Они чувствуют, что не могут побороть более сильного, а потому делают больно себе. Кимми была такой. И Оливия — нет, Кэнди — ничем от нее не отличалась.
До встречи с Мэттом.
Очевидно, потому, что он несколько лет просидел в тюрьме. Ему тоже были ведомы боль и унижение. И при всем этом Мэтт был лучшим на свете человеком, с которым Оливии доводилось встречаться. Он никогда не зацикливался на мелочах. Жил настоящим моментом. Обращал внимание лишь на то, что имело значение. Легко мог отбросить все ненужное и излишнее, сосредоточиться на главном. Это помогало и Оливии иначе смотреть на все — по крайней мере, на саму себя.
Мэтт не видел в Оливии дурного — даже теперь не видел! А следовательно, этого дурного просто не было, и все.
Складывая вещи в чемодан, Оливия внезапно осознала горькую истину. После всех лет притворства она не избавилась от склонности к саморазрушению. Как иначе можно объяснить ее действия? Как могла она допустить такую глупость — искать в Интернете Кэндес Поттер?
Тем самым она причинила немало вреда. Прежде всего Эмме Лимей. Себе — тоже. Но больше всего — единственному на свете мужчине, которого любила.
Зачем только ей понадобилось копаться в этом проклятом прошлом?
Если уж честно, Оливия просто не сумела удержаться. Можно сколько угодно, до тошноты, читать и рассуждать о свободе выбора, о пользе усыновления, о том, что человек хозяин своей судьбы, но с годами одна истина стала для Оливии неоспоримой. Стоит женщине забеременеть — и она оказывается на развилке. Какую дорогу ни выберешь, все равно потом будешь всю жизнь задаваться вопросом: что было бы, если бы выбрала другой путь? Пусть тогда она была совсем юной, оставить себе ребенка было просто невозможно, пусть решение тогда принимали за нее другие люди, но не проходило и дня, чтобы Оливия не задумывалась об этом гигантском «если бы».
Ни одна женщина не может избежать подобных терзаний.
В дверь постучали.
Оливия подождала. Постучали еще раз. «Глазка» в двери у них не было, а потому она подошла к окну, осторожно отодвинула кружевную занавеску и выглянула.
Перед входом стояли двое мужчин. Один выглядел так, словно только что сошел со страницы каталога «Л. Л. Бин»[58]. Второй был настоящим великаном. В костюме, который сидел на нем скверно. Впрочем, подобрать нормальный костюм такому гиганту сложно. Стрижен коротко, по-военному, шеи нет.
Великан повернулся к окну и заметил Оливию. Толкнул в бок своего спутника. Тот тоже увидел ее.
— ФБР, — произнес тот, что был нормального роста. — Мы хотели бы поговорить с вами.
— Мне нечего вам сказать.
«Л. Л. Бин» решительно шагнул к окну.
— Не слишком разумно с вашей стороны, миссис Хантер.
— Пожалуйста, все вопросы к моему адвокату Айку Киру.
Мужчина улыбнулся:
— Может, попробуем еще раз?
Оливии не понравился тон, которым он это произнес.
— Позвольте представиться, специальный агент Адам Йейтс из отдела ФБР в Лас-Вегасе. А это, — он указал на великана, — специальный агент Кэл Доллинджер. Нам бы очень хотелось побеседовать с Оливией Хантер. Или же, если это кажется ей предпочтительней, арестовать Кэндес Поттер.
Оливия услышала свое прежнее имя, и колени у нее подогнулись. Каменное лицо великана прорезала кривая ухмылка. Он явно наслаждался моментом.
— Вам решать, миссис Хантер.
Выбора не было. Она в ловушке. Придется впустить их и поговорить.
— Предъявите удостоверения, будьте любезны.
Великан шагнул к окну. Оливия с трудом подавила желание отпрянуть. Он полез в карман, достал удостоверение и пришлепнул его к стеклу с такой силой, что она вздрогнула. Второй агент, Йейтс, проделал то же самое. Удостоверения походили на настоящие, хотя Оливия знала, как легко в наши дни изготовить и приобрести подделку.
— Подсуньте под дверь карточку. Я хочу позвонить в вашу контору и проверить, числятся ли там такие сотрудники.
Великан Доллинджер пожал плечами, кривая ухмылка не сходила с его лица. Вот он заговорил, впервые за все это время.
— Само собой. Как скажешь, Кэнди.
Оливия нервно сглотнула. Гигант полез в бумажник, достал карточку, подсунул под дверь. Смысла звонить и проверять не было. Карточка выглядела подлинной, ее украшала выпуклая печать, к тому же Кэл Доллинджер, являвшийся специальным агентом из отделения ФБР в Лас-Вегасе, передал ее без колебаний.
Оливия отперла дверь. Адам Йейтс вошел первым. Кэл Доллинджер, пригнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку, вторым. И так и остался стоять у двери, скрестив руки на груди.
— Погодка сегодня выдалась славная, — заметил Йейтс.
И тут Доллинджер закрыл дверь.
Глава 49
Лорен Мьюз кипела от ярости.
Она уже собралась позвонить Эду Штейнбергу и пожаловаться, как скверно обошелся с ней Йейтс, но решила, что делать этого не стоит. Получится, будто маленькая леди не может сама о себе позаботиться. Чуть что, бросается звонить боссу, умолять о помощи. Нет, такого удовольствия она им не доставит.
От расследования Лорен никто еще не отстранил. Что ж, прекрасно, это все, чего она хотела. Это ее шанс. Лорен принялась раскапывать информацию о Кимми Дейл, соседке Кэндес Поттер. Это было не сложно. У Кимми имелись приводы за проституцию. Вопреки расхожему мнению, проституция в округе Кларк, куда входил Лас-Вегас, считалась занятием незаконным.
Один из инспекторов по надзору, ветеран Тейлор, жил и работал там уже давно. Лорен позвонила ему. Оказалось, он прекрасно помнит Кимми.
— Ну что тебе сказать? — начал Тейлор. — История детства Кимми Дейл весьма печальна, впрочем как и у большинства подобных девушек. Ты когда-нибудь слушала выступления Говарда Стерна по радио?
— Конечно.
— Слышала, как он представляет стриптизерш, участниц программы? Поначалу вроде бы шутливо так спрашивает: «В каком возрасте вы впервые подверглись насилию?» И у них всегда находится ответ. Абсолютно всегда. Они сидят и рассуждают о том, как здорово раздеваться догола, и они сами сделали свой выбор, и ля-ля-ля. Но за всем этим всегда есть что-то такое в их прошлом. Смекаешь, о чем я?
— Да.
— Так вот, Кимми Дейл — еще один классический случай. Она сбежала из дома и начала заниматься стриптизом лет в четырнадцать-пятнадцать.
— Известно, где она теперь?
— Переехала в Рино. У меня есть ее домашний адрес. Могу дать, если хочешь.
— Хочу.
Он продиктовал ей домашний адрес Кимми Дейл.
— Последнее, что я о ней слышал, — она работает в заведении под названием «Похотливый бобер», которое, веришь или нет, далеко не соответствует столь многообещающему названию.
«Похотливый бобер», подумала Лорен. Уж не там ли, по словам Йейтса, работал Чарльз Тэлли?
— Славный городок этот Рино, — заметил Тейлор. — Совсем не то, что Вегас. Только не пойми меня превратно. Я люблю Вегас. Да и кто ж его не любит? Да, он ужасный, пугающий, там мафия. Но мы не уезжаем отсюда. Понимаешь, о чем я?
— Я звоню тебе из Ньюарка, штат Нью-Джерси, — ответила Лорен. — Так что да, я понимаю.
Тейлор рассмеялся:
— А что касается Рино, так это самое подходящее местечко, чтобы осесть там и обзавестись семьей. Всегда хорошая погода, ведь он расположен ниже гор Сьерра-Невада. Столица разводов в США, и еще здесь больше миллионеров на душу населения, чем по всей стране. Ты когда-нибудь была там?
— Нет.
— А ты симпатичная?
— Просто лапочка.
— Тогда приезжай к нам в Вегас. Устрою тебе экскурсию.
— Вылетаю первым же рейсом.
— Погоди! Скажи честно, ты, случаем, не из тех феминисток — «ненавижу мужчин» и все такое?
— Только когда не высплюсь.
— Тогда не вижу проблем.
У Лорен зазвонил мобильник.
— Я перезвоню вам, Тейлор. Чуть позже, ладно?
— А остановимся мы в «Мандалай-Бэй»[59]. Знаю там одного человечка. Тебе понравится.
— Хорошо. Все, тогда до скорого. — Она повесила трубку и взяла мобильник. — Алло?
Мать Катерина обошлась без предисловий.
— Ее ведь убили, верно?
Лорен хотела увернуться от прямого ответа, отделаться неопределенными фразами, но что-то в тоне матери Катерины подсказало ей, что это пустая трата времени.
— Да.
С годами Оливия сумела дистанцироваться от прошлого и осознать, к каким ужасным последствиям может привести такое тяжелое детство. Подобно другим девушкам, с которыми ей довелось работать, она, пусть и подсознательно, занималась самым настоящим саморазрушением. С мужчинами иначе. Те из них, кто вырос в приемных или неблагополучных семьях, обычно отличались склонностью к насилию. Именно так униженные и оскорбленные мужчины мстили миру, выплескивали накопившуюся в них злобу — через насилие, физическую жестокость, направленную против себе подобных.
А женщины — другие. Жестокость они проявляют в более изощренных формах, но по большей части их гнев обращен против самих себя. Они чувствуют, что не могут побороть более сильного, а потому делают больно себе. Кимми была такой. И Оливия — нет, Кэнди — ничем от нее не отличалась.
До встречи с Мэттом.
Очевидно, потому, что он несколько лет просидел в тюрьме. Ему тоже были ведомы боль и унижение. И при всем этом Мэтт был лучшим на свете человеком, с которым Оливии доводилось встречаться. Он никогда не зацикливался на мелочах. Жил настоящим моментом. Обращал внимание лишь на то, что имело значение. Легко мог отбросить все ненужное и излишнее, сосредоточиться на главном. Это помогало и Оливии иначе смотреть на все — по крайней мере, на саму себя.
Мэтт не видел в Оливии дурного — даже теперь не видел! А следовательно, этого дурного просто не было, и все.
Складывая вещи в чемодан, Оливия внезапно осознала горькую истину. После всех лет притворства она не избавилась от склонности к саморазрушению. Как иначе можно объяснить ее действия? Как могла она допустить такую глупость — искать в Интернете Кэндес Поттер?
Тем самым она причинила немало вреда. Прежде всего Эмме Лимей. Себе — тоже. Но больше всего — единственному на свете мужчине, которого любила.
Зачем только ей понадобилось копаться в этом проклятом прошлом?
Если уж честно, Оливия просто не сумела удержаться. Можно сколько угодно, до тошноты, читать и рассуждать о свободе выбора, о пользе усыновления, о том, что человек хозяин своей судьбы, но с годами одна истина стала для Оливии неоспоримой. Стоит женщине забеременеть — и она оказывается на развилке. Какую дорогу ни выберешь, все равно потом будешь всю жизнь задаваться вопросом: что было бы, если бы выбрала другой путь? Пусть тогда она была совсем юной, оставить себе ребенка было просто невозможно, пусть решение тогда принимали за нее другие люди, но не проходило и дня, чтобы Оливия не задумывалась об этом гигантском «если бы».
Ни одна женщина не может избежать подобных терзаний.
В дверь постучали.
Оливия подождала. Постучали еще раз. «Глазка» в двери у них не было, а потому она подошла к окну, осторожно отодвинула кружевную занавеску и выглянула.
Перед входом стояли двое мужчин. Один выглядел так, словно только что сошел со страницы каталога «Л. Л. Бин»[58]. Второй был настоящим великаном. В костюме, который сидел на нем скверно. Впрочем, подобрать нормальный костюм такому гиганту сложно. Стрижен коротко, по-военному, шеи нет.
Великан повернулся к окну и заметил Оливию. Толкнул в бок своего спутника. Тот тоже увидел ее.
— ФБР, — произнес тот, что был нормального роста. — Мы хотели бы поговорить с вами.
— Мне нечего вам сказать.
«Л. Л. Бин» решительно шагнул к окну.
— Не слишком разумно с вашей стороны, миссис Хантер.
— Пожалуйста, все вопросы к моему адвокату Айку Киру.
Мужчина улыбнулся:
— Может, попробуем еще раз?
Оливии не понравился тон, которым он это произнес.
— Позвольте представиться, специальный агент Адам Йейтс из отдела ФБР в Лас-Вегасе. А это, — он указал на великана, — специальный агент Кэл Доллинджер. Нам бы очень хотелось побеседовать с Оливией Хантер. Или же, если это кажется ей предпочтительней, арестовать Кэндес Поттер.
Оливия услышала свое прежнее имя, и колени у нее подогнулись. Каменное лицо великана прорезала кривая ухмылка. Он явно наслаждался моментом.
— Вам решать, миссис Хантер.
Выбора не было. Она в ловушке. Придется впустить их и поговорить.
— Предъявите удостоверения, будьте любезны.
Великан шагнул к окну. Оливия с трудом подавила желание отпрянуть. Он полез в карман, достал удостоверение и пришлепнул его к стеклу с такой силой, что она вздрогнула. Второй агент, Йейтс, проделал то же самое. Удостоверения походили на настоящие, хотя Оливия знала, как легко в наши дни изготовить и приобрести подделку.
— Подсуньте под дверь карточку. Я хочу позвонить в вашу контору и проверить, числятся ли там такие сотрудники.
Великан Доллинджер пожал плечами, кривая ухмылка не сходила с его лица. Вот он заговорил, впервые за все это время.
— Само собой. Как скажешь, Кэнди.
Оливия нервно сглотнула. Гигант полез в бумажник, достал карточку, подсунул под дверь. Смысла звонить и проверять не было. Карточка выглядела подлинной, ее украшала выпуклая печать, к тому же Кэл Доллинджер, являвшийся специальным агентом из отделения ФБР в Лас-Вегасе, передал ее без колебаний.
Оливия отперла дверь. Адам Йейтс вошел первым. Кэл Доллинджер, пригнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку, вторым. И так и остался стоять у двери, скрестив руки на груди.
— Погодка сегодня выдалась славная, — заметил Йейтс.
И тут Доллинджер закрыл дверь.
Глава 49
Лорен Мьюз кипела от ярости.
Она уже собралась позвонить Эду Штейнбергу и пожаловаться, как скверно обошелся с ней Йейтс, но решила, что делать этого не стоит. Получится, будто маленькая леди не может сама о себе позаботиться. Чуть что, бросается звонить боссу, умолять о помощи. Нет, такого удовольствия она им не доставит.
От расследования Лорен никто еще не отстранил. Что ж, прекрасно, это все, чего она хотела. Это ее шанс. Лорен принялась раскапывать информацию о Кимми Дейл, соседке Кэндес Поттер. Это было не сложно. У Кимми имелись приводы за проституцию. Вопреки расхожему мнению, проституция в округе Кларк, куда входил Лас-Вегас, считалась занятием незаконным.
Один из инспекторов по надзору, ветеран Тейлор, жил и работал там уже давно. Лорен позвонила ему. Оказалось, он прекрасно помнит Кимми.
— Ну что тебе сказать? — начал Тейлор. — История детства Кимми Дейл весьма печальна, впрочем как и у большинства подобных девушек. Ты когда-нибудь слушала выступления Говарда Стерна по радио?
— Конечно.
— Слышала, как он представляет стриптизерш, участниц программы? Поначалу вроде бы шутливо так спрашивает: «В каком возрасте вы впервые подверглись насилию?» И у них всегда находится ответ. Абсолютно всегда. Они сидят и рассуждают о том, как здорово раздеваться догола, и они сами сделали свой выбор, и ля-ля-ля. Но за всем этим всегда есть что-то такое в их прошлом. Смекаешь, о чем я?
— Да.
— Так вот, Кимми Дейл — еще один классический случай. Она сбежала из дома и начала заниматься стриптизом лет в четырнадцать-пятнадцать.
— Известно, где она теперь?
— Переехала в Рино. У меня есть ее домашний адрес. Могу дать, если хочешь.
— Хочу.
Он продиктовал ей домашний адрес Кимми Дейл.
— Последнее, что я о ней слышал, — она работает в заведении под названием «Похотливый бобер», которое, веришь или нет, далеко не соответствует столь многообещающему названию.
«Похотливый бобер», подумала Лорен. Уж не там ли, по словам Йейтса, работал Чарльз Тэлли?
— Славный городок этот Рино, — заметил Тейлор. — Совсем не то, что Вегас. Только не пойми меня превратно. Я люблю Вегас. Да и кто ж его не любит? Да, он ужасный, пугающий, там мафия. Но мы не уезжаем отсюда. Понимаешь, о чем я?
— Я звоню тебе из Ньюарка, штат Нью-Джерси, — ответила Лорен. — Так что да, я понимаю.
Тейлор рассмеялся:
— А что касается Рино, так это самое подходящее местечко, чтобы осесть там и обзавестись семьей. Всегда хорошая погода, ведь он расположен ниже гор Сьерра-Невада. Столица разводов в США, и еще здесь больше миллионеров на душу населения, чем по всей стране. Ты когда-нибудь была там?
— Нет.
— А ты симпатичная?
— Просто лапочка.
— Тогда приезжай к нам в Вегас. Устрою тебе экскурсию.
— Вылетаю первым же рейсом.
— Погоди! Скажи честно, ты, случаем, не из тех феминисток — «ненавижу мужчин» и все такое?
— Только когда не высплюсь.
— Тогда не вижу проблем.
У Лорен зазвонил мобильник.
— Я перезвоню вам, Тейлор. Чуть позже, ладно?
— А остановимся мы в «Мандалай-Бэй»[59]. Знаю там одного человечка. Тебе понравится.
— Хорошо. Все, тогда до скорого. — Она повесила трубку и взяла мобильник. — Алло?
Мать Катерина обошлась без предисловий.
— Ее ведь убили, верно?
Лорен хотела увернуться от прямого ответа, отделаться неопределенными фразами, но что-то в тоне матери Катерины подсказало ей, что это пустая трата времени.
— Да.