Все дьяволы здесь
Часть 50 из 112 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Есть ли способ выяснить, не была ли запись изменена? — спросил Гамаш.
Генеральный менеджер удивленно посмотрела на него, но спорить не стала:
— Да. Есть генератор тайм-кодов. Если запись редактировали, то при перезапуске в этом месте будут некоторые колебания. Время будет казаться верным, но изображение слегка замедлится, чтобы компенсировать вырезанный кусок.
— Не могли бы вы проверить?
— Это займет несколько минут.
Пока мадам Белан выполняла его просьбу, Жан Ги достал свой телефон, и Арман кивнул.
Оставив ее в гостиной, они прошли в кабинет наверху. Арман закрыл дверь, и Жан Ги включил запись исчезающих писем.
Рейн-Мари ответил на звонок мгновенно:
— Анни?
— Нет, мама, еще не началось.
В последнюю неделю стоило ей позвонить матери, как та спрашивала: «Что, уже началось?»
— Но ты не могла бы приехать?
— У вас там все в порядке? У тебя все хорошо?
— Да, но мне нужно показать тебе кое-что.
— Сейчас буду.
Рейн-Мари надела пальто и бросила на середине подготовку к ужину с Дюссо.
Переписка между боссом Бовуара Кароль Госсет и инженером люксембургского проекта была полна двусмысленностей.
— Вот смотрите, — сказал Бовуар. — Она тут пишет: «Нам нужно проявлять осторожность. Мы не должны допустить, чтобы что-то пошло не так». Это может значить что угодно. Может означать, например, что существует некая операция прикрытия.
— Или наоборот, — возразил Гамаш. — Это может означать, что все планы, все меры безопасности выполняются в соответствии с проектом. — Он покачал головой. — Вернись, пожалуйста, к предыдущему письму.
Они склонились над экраном телефона. Но текст на записи оказался нечетким.
— Похоже, они говорят о чем-то уникальном. — Гамаш показал на одно из слов. — Вроде бы это «не»? То есть она пишет, что что-то вовсе не уникальное?
— Трудно сказать. Но опять же, ее адресат может вести речь о чем угодно — о погоде, например. Или о каком-нибудь правительственном чиновнике, который был полезен.
Гамаш сделал долгий, глубокий вдох. Затем выдохнул, снял очки и шагнул назад:
— Нужно отправить это Лакост в Квебекскую полицию. Они смогут прочесть.
В этот момент мадам Белан крикнула снизу:
— Нашла кое-что.
Рейн-Мари прочитала электронное письмо из офиса Анни об отношениях их юридической фирмы с Александром Френсисом Плесснером.
Потом она посмотрела на дочь.
— И что нам делать? — спросила Анни. — Поговорить с ним?
Рейн-Мари отрицательно покачала головой.
— В полицию нам идти нельзя, — сказала Анни взволнованным голосом.
— Да, конечно. — По крайней мере это было очевидно. — Нужно сообщить твоему отцу.
— И Жану Ги.
— Да. У вас двоих есть какие-то планы на вечер?
— Нет.
— У нас будут гости. Я пригласила на ужин префекта полиции и его жену. Мы тебе позвоним, когда они уйдут.
Гамаш и Бовуар уставились на экран ноутбука.
— Вот, — сказала мадам Белан.
Им пришлось просмотреть запись три раза, прежде чем они увидели то, что видела мадам Белан. Едва заметное колебание.
— Если я замедлю прокрутку, то вы увидите, как она перескакивает на одну и одну сотую секунды. В этом месте и сделана склейка.
— На всех камерах? — спросил Бовуар.
От напряжения у него чуть не образовалось косоглазие, и ему пришлось широко открыть глаза, а затем зажмуриться, чтобы восстановить нормальное зрение.
— Нет. Только на тех, что в лифтах и перед номером месье Горовица. Потом на тех, что в вестибюле и в баре «Галерея».
— А что случилось в «Галерее»? — спросил Жан Ги. — Ведь что-то случилось. Вчера в?..
— Около пяти часов, — ответила мадам Белан. — На это время и приходится корректировка.
— Кто же мог это сделать? — спросил Гамаш. — Кто имеет допуск и возможности?
— Ну… — Она сняла очки. Глаза у нее были затуманенные и усталые. — Очевидно, что я могла. Но я ничего такого не делала. Записи хранятся в виртуальной библиотеке. Наша служба безопасности отвечает за их хранение. К несчастью, там, где присутствует человеческий фактор, ничто не может быть защищено на все сто процентов.
— У вас есть своя частная служба безопасности, — сказал Бовуар. — Они могли это сделать?
— В принципе, да. Они многое умеют, кибербезопасность тоже зона их ответственности. Теперь вопросы не решаются одними лишь мускулами.
— Кто их готовит? — спросил Бовуар.
— Моссад. Русский спецназ, — с улыбкой ответила мадам Белан. — У них лучшие кадры, а когда они заканчивают службу там, мы нанимаем их здесь.
— АПНЖ? — спросил Гамаш.
— Да, предпочтительно, — сказала мадам Белан. — Нам они особенно интересны, потому что французский у них родной и они хорошо знают Париж.
— Есть ли какая-то возможность узнать, сколько было вырезано, и восстановить запись? — спросил Жан Ги.
— Не уверена, — сказала она. — Такого в моей практике никогда не было. Попробую выяснить.
— Bon, — сказал Гамаш. — Вы не можете сделать копии того, что мы имеем на данный момент, чтобы и это не пропало?
— Я их уже скопировала, старший инспектор. Пришлю вам ссылку.
— Merci. И пожалуйста, никому не говорите.
— Следователи из префектуры могут поинтересоваться. Удивлена, что они до сих пор этого не сделали.
Гамаш и Бовуар тоже были удивлены.
— Вы можете показать им все, не выдавая добровольно эту информацию? — спросил Бовуар.
Мадам Белан подумала и кивнула:
— Однако, если меня спросят напрямую, придется сказать.
— Понятно, но держите это при себе, если сможете, — сказал Гамаш. — Как называется фирма, которая обеспечивает вам безопасность?
— «Секюр Форт».
— Знакомое название, — сказал Гамаш.
— Полицейский из квартиры Стивена, — подсказал Жан Ги.
Гамаш кивнул. Да, следователь на месте преступления спросил Жана Ги, не поступил ли он в «Секюр Форт». Очевидно, эта фирма была широко известна среди парижских полицейских.
После ухода мадам Белан Гамаш посмотрел на часы. Почти шесть. Гораздо позже, чем он думал.
— Нам пора, — сказал он.
— Я забыл задать ей один вопрос, — спохватился Бовуар.
Генеральный менеджер удивленно посмотрела на него, но спорить не стала:
— Да. Есть генератор тайм-кодов. Если запись редактировали, то при перезапуске в этом месте будут некоторые колебания. Время будет казаться верным, но изображение слегка замедлится, чтобы компенсировать вырезанный кусок.
— Не могли бы вы проверить?
— Это займет несколько минут.
Пока мадам Белан выполняла его просьбу, Жан Ги достал свой телефон, и Арман кивнул.
Оставив ее в гостиной, они прошли в кабинет наверху. Арман закрыл дверь, и Жан Ги включил запись исчезающих писем.
Рейн-Мари ответил на звонок мгновенно:
— Анни?
— Нет, мама, еще не началось.
В последнюю неделю стоило ей позвонить матери, как та спрашивала: «Что, уже началось?»
— Но ты не могла бы приехать?
— У вас там все в порядке? У тебя все хорошо?
— Да, но мне нужно показать тебе кое-что.
— Сейчас буду.
Рейн-Мари надела пальто и бросила на середине подготовку к ужину с Дюссо.
Переписка между боссом Бовуара Кароль Госсет и инженером люксембургского проекта была полна двусмысленностей.
— Вот смотрите, — сказал Бовуар. — Она тут пишет: «Нам нужно проявлять осторожность. Мы не должны допустить, чтобы что-то пошло не так». Это может значить что угодно. Может означать, например, что существует некая операция прикрытия.
— Или наоборот, — возразил Гамаш. — Это может означать, что все планы, все меры безопасности выполняются в соответствии с проектом. — Он покачал головой. — Вернись, пожалуйста, к предыдущему письму.
Они склонились над экраном телефона. Но текст на записи оказался нечетким.
— Похоже, они говорят о чем-то уникальном. — Гамаш показал на одно из слов. — Вроде бы это «не»? То есть она пишет, что что-то вовсе не уникальное?
— Трудно сказать. Но опять же, ее адресат может вести речь о чем угодно — о погоде, например. Или о каком-нибудь правительственном чиновнике, который был полезен.
Гамаш сделал долгий, глубокий вдох. Затем выдохнул, снял очки и шагнул назад:
— Нужно отправить это Лакост в Квебекскую полицию. Они смогут прочесть.
В этот момент мадам Белан крикнула снизу:
— Нашла кое-что.
Рейн-Мари прочитала электронное письмо из офиса Анни об отношениях их юридической фирмы с Александром Френсисом Плесснером.
Потом она посмотрела на дочь.
— И что нам делать? — спросила Анни. — Поговорить с ним?
Рейн-Мари отрицательно покачала головой.
— В полицию нам идти нельзя, — сказала Анни взволнованным голосом.
— Да, конечно. — По крайней мере это было очевидно. — Нужно сообщить твоему отцу.
— И Жану Ги.
— Да. У вас двоих есть какие-то планы на вечер?
— Нет.
— У нас будут гости. Я пригласила на ужин префекта полиции и его жену. Мы тебе позвоним, когда они уйдут.
Гамаш и Бовуар уставились на экран ноутбука.
— Вот, — сказала мадам Белан.
Им пришлось просмотреть запись три раза, прежде чем они увидели то, что видела мадам Белан. Едва заметное колебание.
— Если я замедлю прокрутку, то вы увидите, как она перескакивает на одну и одну сотую секунды. В этом месте и сделана склейка.
— На всех камерах? — спросил Бовуар.
От напряжения у него чуть не образовалось косоглазие, и ему пришлось широко открыть глаза, а затем зажмуриться, чтобы восстановить нормальное зрение.
— Нет. Только на тех, что в лифтах и перед номером месье Горовица. Потом на тех, что в вестибюле и в баре «Галерея».
— А что случилось в «Галерее»? — спросил Жан Ги. — Ведь что-то случилось. Вчера в?..
— Около пяти часов, — ответила мадам Белан. — На это время и приходится корректировка.
— Кто же мог это сделать? — спросил Гамаш. — Кто имеет допуск и возможности?
— Ну… — Она сняла очки. Глаза у нее были затуманенные и усталые. — Очевидно, что я могла. Но я ничего такого не делала. Записи хранятся в виртуальной библиотеке. Наша служба безопасности отвечает за их хранение. К несчастью, там, где присутствует человеческий фактор, ничто не может быть защищено на все сто процентов.
— У вас есть своя частная служба безопасности, — сказал Бовуар. — Они могли это сделать?
— В принципе, да. Они многое умеют, кибербезопасность тоже зона их ответственности. Теперь вопросы не решаются одними лишь мускулами.
— Кто их готовит? — спросил Бовуар.
— Моссад. Русский спецназ, — с улыбкой ответила мадам Белан. — У них лучшие кадры, а когда они заканчивают службу там, мы нанимаем их здесь.
— АПНЖ? — спросил Гамаш.
— Да, предпочтительно, — сказала мадам Белан. — Нам они особенно интересны, потому что французский у них родной и они хорошо знают Париж.
— Есть ли какая-то возможность узнать, сколько было вырезано, и восстановить запись? — спросил Жан Ги.
— Не уверена, — сказала она. — Такого в моей практике никогда не было. Попробую выяснить.
— Bon, — сказал Гамаш. — Вы не можете сделать копии того, что мы имеем на данный момент, чтобы и это не пропало?
— Я их уже скопировала, старший инспектор. Пришлю вам ссылку.
— Merci. И пожалуйста, никому не говорите.
— Следователи из префектуры могут поинтересоваться. Удивлена, что они до сих пор этого не сделали.
Гамаш и Бовуар тоже были удивлены.
— Вы можете показать им все, не выдавая добровольно эту информацию? — спросил Бовуар.
Мадам Белан подумала и кивнула:
— Однако, если меня спросят напрямую, придется сказать.
— Понятно, но держите это при себе, если сможете, — сказал Гамаш. — Как называется фирма, которая обеспечивает вам безопасность?
— «Секюр Форт».
— Знакомое название, — сказал Гамаш.
— Полицейский из квартиры Стивена, — подсказал Жан Ги.
Гамаш кивнул. Да, следователь на месте преступления спросил Жана Ги, не поступил ли он в «Секюр Форт». Очевидно, эта фирма была широко известна среди парижских полицейских.
После ухода мадам Белан Гамаш посмотрел на часы. Почти шесть. Гораздо позже, чем он думал.
— Нам пора, — сказал он.
— Я забыл задать ей один вопрос, — спохватился Бовуар.