Все дьяволы здесь
Часть 5 из 112 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Его второй ребенок вот-вот должен был появиться на свет.
Анни пребывала в добром здравии, как и их маленький первенец Оноре.
У Жана Ги была работа, которая нравилась ему, пусть даже он пока не разобрался в ней до конца.
Они жили в Париже. В Париже, только представьте себе!
Если честно, для него все еще оставалось загадкой, как сопливый мальчишка, игравший на улицах монреальского Ист-Энда в хоккей с мячом, проделал путь до администратора в Париже.
Приподнятому настроению Бовуара способствовало и то, что была пятница, конец рабочей недели. Из Монреаля прилетели Арман и Рейн-Мари Гамаш, и сегодня у них будет большой семейный ужин в их любимом бистро.
— Oui? — сказал он.
— Вы хотели меня видеть? — спросила мадам Арбур.
— Нет. С чего вы это взяли, Северин?
Она кивнула в сторону его ноутбука:
— Я отправила вам документ. О проекте постройки фуникулера в Люксембурге.
— Да. Я как раз его читаю.
Он не стал говорить, что уже дважды перечитал проект, но до сих пор не понял, что это такое. Кроме того, что речь идет о подъемнике для доставки людей на вершину скалы. В Люксембурге.
— Вы что-то хотите сказать по поводу этого проекта? — Он снял очки.
День шел к концу, и глаза у него подустали, но черт его возьми, если он будет тереть их руками.
Жан Ги Бовуар инстинктивно понимал, что было бы ошибкой продемонстрировать этой женщине какую-либо из его слабостей. Физических, эмоциональных, интеллектуальных.
— Я просто подумала, что у вас могут возникнуть какие-то вопросы, — сказала мадам Арбур.
И замолчала в ожидании.
Бовуар не мог не признать, что она начинает притуплять его ощущение благополучия.
Он привык иметь дело с преступниками. Не с мелкими воришками или идиотами, устраивающими пьяные дебоши, а с худшими из худших. С убийцами. И с одной сумасшедшей поэтессой с уткой.
Он научился не позволять им забираться ему в голову. За исключением утки, конечно.
А вот Северин Арбур каким-то образом забралась ему под кожу. Правда, в голову пока не проникла. Хотя и пыталась.
И он знал почему. Даже пьяные дебоширы могли бы сообразить.
Она хотела занять его место. Считала, что должна заполучить его должность.
Он почти сочувствовал ей. В конце концов, это просто чудесная работа.
Каждую пятницу Бовуар ходил на ланч в ближайший ресторанчик со своим боссом Кароль Госсет. Но предыдущий ланч состоялся на высоте тридцати тысяч футов, в корпоративном самолете, когда они летели в Сингапур.
За две недели до этого Бовуар побывал в Дубае.
Первое его путешествие было на Мальдивы, с целью проинспектировать систему защиты рифов, которую оборудовала их компания на крохотном атолле в Индийском океане. Он с трудом отыскал этот островок в группе других неподалеку от южной оконечности Индии.
За месяц до этого он гонялся за преступником по затянутой ледяной коркой земле Квебека и боролся за его жизнь. Теперь он ел лангустина из тонкого фарфора и летал на тропические острова в частном самолете.
В полете мадам Госсет, женщина лет пятидесяти пяти, маленькая, кругленькая, добродушная, просвещала его в вопросах корпоративной психологии. А именно почему они берутся за одни проекты и отказываются от других.
Инженер-механик по специальности, с ученой степенью, полученной в Политехнической школе в Лозанне, она доходчиво объяснила ему, что такое инженерное дело, не сбиваясь на инфантильный тон, которым пользовалась мадам Арбур.
Бовуар неожиданно обнаружил, что все чаще и чаще обращается к мадам Госсет за наставлениями, за информацией, просит объяснить суть тех или иных проектов. Даже в тех случаях, когда ему следовало бы обратиться к своему заместителю, он избегал мадам Арбур и отправлялся прямиком к мадам Госсет. И ей, похоже, нравилась роль наставника по отношению к исполнительному директору, которого она сама и наняла на работу.
Впрочем, она осторожно намекнула ему, что он должен больше полагаться на своего заместителя.
— Пусть вас не отпугивают ее манеры, — сказала мадам Госсет. — Северин Арбур — превосходный специалист. Нам повезло, что мы ее нашли.
— Разве компания, в которой она работала, не обанкротилась?
— Они объявили себя банкротами, да. Залезли в долги.
— Тогда это ей повезло, что она нашла работу, — сказал Бовуар.
Мадам Госсет в ответ только пожала плечами на красноречивый галльский манер. Этот жест мог иметь много смыслов. И в то же время ни одного.
Жан Ги погрузился в молчание и вернулся к чтению документа, который мадам Госсет вручила ему, когда они поднялись на борт самолета. О кораллах, потоках и ограждениях. О морских торговых путях и о чем-то под названием «последствия антропогенного воздействия».
Наконец на девятом часу десятичасового полета на Мальдивы он задал вопрос, который ему до смерти хотелось задать, хотя он немного побаивался ответа:
— Почему вы наняли меня? Я не инженер. Вы, должно быть, знаете, что я едва понимаю, что здесь написано.
Он поднял со стола пачку бумаги. Подспудно он подозревал, что его приняли за другого Жана Ги Бовуара. Что где-то в Квебеке есть очень квалифицированный инженер, который не может понять, почему ему не досталась работа в ГХС Инжиниринг.
— Я все ждала, когда вы спросите, — сказала мадам Госсет с добродушным смехом. Продолжая улыбаться, она посмотрела на него проницательным взглядом. Умным. — А вы как думаете?
— Я думаю, что вы думаете, будто в компании что-то идет не так.
Это, конечно, был еще один вариант. Она наняла того самого Жана Ги Бовуара, какого и хотела. Ведущего следователя Квебекской полиции. Опытного, знающего. Но не в области инженерного дела, а в области поимки преступников.
Мадам Госсет, откинувшись на спинку кресла, внимательно посмотрела на него:
— Почему вы это сказали? Что-то случилось?
— Non, — осторожно ответил он. — Просто такая мысль.
По правде говоря, ему ничего подобного не приходило в голову, пока он не произнес эти слова. Но когда произнес, то понял, что это вполне вероятно.
— Иначе зачем нанимать копа на высокую административную должность, когда совершенно понятно, что на этом месте должен сидеть инженер?
— Вы недооцениваете себя, месье Бовуар. У нас и без того много инженеров. Пруд пруди. Eh bien[13], еще один инженер был бы совсем не то, что нам требуется.
— А что вам требуется?
— Набор навыков. Жизненная позиция. Лидер. Вы убеждали мужчин и женщин идти за вами в ситуациях, когда ваша жизнь висела на волоске. Я читала отчеты. Просмотрела видео, выложенное в Сеть.
Бовуар ощетинился, услышав эти слова. То украденное видео не должно было появиться в Интернете. Но оно появилось, и теперь уже невозможно что-то изменить.
— Но вы ведь не ждете, чтобы я делал для вас что-то подобное, — сказал он, выдавливая из себя улыбку.
— Вести нас в бой? Надеюсь, этого не понадобится. Из меня бы получилась неплохая цель. — Она рассмеялась и похлопала ладонями по своему внушительному животу. — Нет. Вы возглавляете новый отдел, созданный для того, чтобы обеспечить еще один уровень контроля. Каждый проект проходит тщательную оценку, прежде чем мы заявляем о том, что готовы взяться за него. Проект должен быть прибыльным и предлагать некоторые выгоды всему населению.
Бовуар уже обратил на это внимание. Это была одна из причин, почему он согласился на работу в ГХС. Как отец одного ребенка, ожидающий второго, он стал ощущать некие пугающие истины касательно состояния мира.
ГХС проектировала дамбы и шоссейные дороги, мосты и самолеты.
Но не менее половины проектов составляли гидроочистительные сооружения, методы предупреждения эрозии. Альтернативы ископаемым видам топлива. Помощь при стихийных бедствиях.
— Но, — сказала мадам Госсет, прерывая поток его мыслей, и наклонилась вперед, — всегда мудро иметь объективных наблюдателей, которые будут гарантировать, что все идет в соответствии с планами. И этим занимается ваш отдел.
— Значит, у нас все в порядке? — спросил он.
— Я не об этом. — Она тщательно выбирала слова. — Одно дело — иметь философию. А другое дело — проводить ее в жизнь. Вот чего мы ждем от вас. Не предлагать планы — это делают другие, — а обеспечивать, чтобы они… какое тут слово поточнее? Не были извращены.
— Вы подозреваете коррупцию?
— Нет-нет, я говорю о другом. Мы озабочены тем, чтобы некоторые проект-менеджеры из лучших побуждений не стали бы срезать углы. Это легко сделать. Не обманывайтесь внешними атрибутами. — Она оглядела салон корпоративного самолета. — Успех такого рода приходит в условиях стрессовых ситуаций. Есть сроки, штрафы, банковские кредиты, резкие смены режима работ. И наши люди застревают посредине. Приоритеты могут размываться. Некоторые сотрудники в подобных ситуациях выбирают не качество, а скорость. А если случается что-то непредвиденное, пытаются это скрыть. Не потому, что они плохие. А потому, что они люди. И это ведет к трагедии.
— И плохо для бизнеса, — добавил Бовуар.
Мадам Госсет развела руками. Это была очевидная истина. Взяв чашку с чаем, она сделала глоток и сказала:
— Вам знаком такой поэт — Оден?
«Вот черт, — подумал Бовуар. — Только не это». Ловушка ждала его на высоте в тридцать тысяч футов. Да что такое происходит с боссами?
— Я слышал о нем. — «О ней?»
— «И трещина в чашке откроет / Тропинку в страну мертвецов»[14].
— В вашей чашке трещина? — спросил Бовуар.
Мадам Госсет улыбнулась и поставила чашку:
— Если и есть, то я об этом не знаю. А если трещина появляется, то ваша обязанность обнаружить ее.
Теперь он понял, что она имеет в виду. И каким-то чудом понял, о чем писал Оден.
— Но как я могу обнаружить неурядицы, если я не знаю, что такое «урядицы»?
Анни пребывала в добром здравии, как и их маленький первенец Оноре.
У Жана Ги была работа, которая нравилась ему, пусть даже он пока не разобрался в ней до конца.
Они жили в Париже. В Париже, только представьте себе!
Если честно, для него все еще оставалось загадкой, как сопливый мальчишка, игравший на улицах монреальского Ист-Энда в хоккей с мячом, проделал путь до администратора в Париже.
Приподнятому настроению Бовуара способствовало и то, что была пятница, конец рабочей недели. Из Монреаля прилетели Арман и Рейн-Мари Гамаш, и сегодня у них будет большой семейный ужин в их любимом бистро.
— Oui? — сказал он.
— Вы хотели меня видеть? — спросила мадам Арбур.
— Нет. С чего вы это взяли, Северин?
Она кивнула в сторону его ноутбука:
— Я отправила вам документ. О проекте постройки фуникулера в Люксембурге.
— Да. Я как раз его читаю.
Он не стал говорить, что уже дважды перечитал проект, но до сих пор не понял, что это такое. Кроме того, что речь идет о подъемнике для доставки людей на вершину скалы. В Люксембурге.
— Вы что-то хотите сказать по поводу этого проекта? — Он снял очки.
День шел к концу, и глаза у него подустали, но черт его возьми, если он будет тереть их руками.
Жан Ги Бовуар инстинктивно понимал, что было бы ошибкой продемонстрировать этой женщине какую-либо из его слабостей. Физических, эмоциональных, интеллектуальных.
— Я просто подумала, что у вас могут возникнуть какие-то вопросы, — сказала мадам Арбур.
И замолчала в ожидании.
Бовуар не мог не признать, что она начинает притуплять его ощущение благополучия.
Он привык иметь дело с преступниками. Не с мелкими воришками или идиотами, устраивающими пьяные дебоши, а с худшими из худших. С убийцами. И с одной сумасшедшей поэтессой с уткой.
Он научился не позволять им забираться ему в голову. За исключением утки, конечно.
А вот Северин Арбур каким-то образом забралась ему под кожу. Правда, в голову пока не проникла. Хотя и пыталась.
И он знал почему. Даже пьяные дебоширы могли бы сообразить.
Она хотела занять его место. Считала, что должна заполучить его должность.
Он почти сочувствовал ей. В конце концов, это просто чудесная работа.
Каждую пятницу Бовуар ходил на ланч в ближайший ресторанчик со своим боссом Кароль Госсет. Но предыдущий ланч состоялся на высоте тридцати тысяч футов, в корпоративном самолете, когда они летели в Сингапур.
За две недели до этого Бовуар побывал в Дубае.
Первое его путешествие было на Мальдивы, с целью проинспектировать систему защиты рифов, которую оборудовала их компания на крохотном атолле в Индийском океане. Он с трудом отыскал этот островок в группе других неподалеку от южной оконечности Индии.
За месяц до этого он гонялся за преступником по затянутой ледяной коркой земле Квебека и боролся за его жизнь. Теперь он ел лангустина из тонкого фарфора и летал на тропические острова в частном самолете.
В полете мадам Госсет, женщина лет пятидесяти пяти, маленькая, кругленькая, добродушная, просвещала его в вопросах корпоративной психологии. А именно почему они берутся за одни проекты и отказываются от других.
Инженер-механик по специальности, с ученой степенью, полученной в Политехнической школе в Лозанне, она доходчиво объяснила ему, что такое инженерное дело, не сбиваясь на инфантильный тон, которым пользовалась мадам Арбур.
Бовуар неожиданно обнаружил, что все чаще и чаще обращается к мадам Госсет за наставлениями, за информацией, просит объяснить суть тех или иных проектов. Даже в тех случаях, когда ему следовало бы обратиться к своему заместителю, он избегал мадам Арбур и отправлялся прямиком к мадам Госсет. И ей, похоже, нравилась роль наставника по отношению к исполнительному директору, которого она сама и наняла на работу.
Впрочем, она осторожно намекнула ему, что он должен больше полагаться на своего заместителя.
— Пусть вас не отпугивают ее манеры, — сказала мадам Госсет. — Северин Арбур — превосходный специалист. Нам повезло, что мы ее нашли.
— Разве компания, в которой она работала, не обанкротилась?
— Они объявили себя банкротами, да. Залезли в долги.
— Тогда это ей повезло, что она нашла работу, — сказал Бовуар.
Мадам Госсет в ответ только пожала плечами на красноречивый галльский манер. Этот жест мог иметь много смыслов. И в то же время ни одного.
Жан Ги погрузился в молчание и вернулся к чтению документа, который мадам Госсет вручила ему, когда они поднялись на борт самолета. О кораллах, потоках и ограждениях. О морских торговых путях и о чем-то под названием «последствия антропогенного воздействия».
Наконец на девятом часу десятичасового полета на Мальдивы он задал вопрос, который ему до смерти хотелось задать, хотя он немного побаивался ответа:
— Почему вы наняли меня? Я не инженер. Вы, должно быть, знаете, что я едва понимаю, что здесь написано.
Он поднял со стола пачку бумаги. Подспудно он подозревал, что его приняли за другого Жана Ги Бовуара. Что где-то в Квебеке есть очень квалифицированный инженер, который не может понять, почему ему не досталась работа в ГХС Инжиниринг.
— Я все ждала, когда вы спросите, — сказала мадам Госсет с добродушным смехом. Продолжая улыбаться, она посмотрела на него проницательным взглядом. Умным. — А вы как думаете?
— Я думаю, что вы думаете, будто в компании что-то идет не так.
Это, конечно, был еще один вариант. Она наняла того самого Жана Ги Бовуара, какого и хотела. Ведущего следователя Квебекской полиции. Опытного, знающего. Но не в области инженерного дела, а в области поимки преступников.
Мадам Госсет, откинувшись на спинку кресла, внимательно посмотрела на него:
— Почему вы это сказали? Что-то случилось?
— Non, — осторожно ответил он. — Просто такая мысль.
По правде говоря, ему ничего подобного не приходило в голову, пока он не произнес эти слова. Но когда произнес, то понял, что это вполне вероятно.
— Иначе зачем нанимать копа на высокую административную должность, когда совершенно понятно, что на этом месте должен сидеть инженер?
— Вы недооцениваете себя, месье Бовуар. У нас и без того много инженеров. Пруд пруди. Eh bien[13], еще один инженер был бы совсем не то, что нам требуется.
— А что вам требуется?
— Набор навыков. Жизненная позиция. Лидер. Вы убеждали мужчин и женщин идти за вами в ситуациях, когда ваша жизнь висела на волоске. Я читала отчеты. Просмотрела видео, выложенное в Сеть.
Бовуар ощетинился, услышав эти слова. То украденное видео не должно было появиться в Интернете. Но оно появилось, и теперь уже невозможно что-то изменить.
— Но вы ведь не ждете, чтобы я делал для вас что-то подобное, — сказал он, выдавливая из себя улыбку.
— Вести нас в бой? Надеюсь, этого не понадобится. Из меня бы получилась неплохая цель. — Она рассмеялась и похлопала ладонями по своему внушительному животу. — Нет. Вы возглавляете новый отдел, созданный для того, чтобы обеспечить еще один уровень контроля. Каждый проект проходит тщательную оценку, прежде чем мы заявляем о том, что готовы взяться за него. Проект должен быть прибыльным и предлагать некоторые выгоды всему населению.
Бовуар уже обратил на это внимание. Это была одна из причин, почему он согласился на работу в ГХС. Как отец одного ребенка, ожидающий второго, он стал ощущать некие пугающие истины касательно состояния мира.
ГХС проектировала дамбы и шоссейные дороги, мосты и самолеты.
Но не менее половины проектов составляли гидроочистительные сооружения, методы предупреждения эрозии. Альтернативы ископаемым видам топлива. Помощь при стихийных бедствиях.
— Но, — сказала мадам Госсет, прерывая поток его мыслей, и наклонилась вперед, — всегда мудро иметь объективных наблюдателей, которые будут гарантировать, что все идет в соответствии с планами. И этим занимается ваш отдел.
— Значит, у нас все в порядке? — спросил он.
— Я не об этом. — Она тщательно выбирала слова. — Одно дело — иметь философию. А другое дело — проводить ее в жизнь. Вот чего мы ждем от вас. Не предлагать планы — это делают другие, — а обеспечивать, чтобы они… какое тут слово поточнее? Не были извращены.
— Вы подозреваете коррупцию?
— Нет-нет, я говорю о другом. Мы озабочены тем, чтобы некоторые проект-менеджеры из лучших побуждений не стали бы срезать углы. Это легко сделать. Не обманывайтесь внешними атрибутами. — Она оглядела салон корпоративного самолета. — Успех такого рода приходит в условиях стрессовых ситуаций. Есть сроки, штрафы, банковские кредиты, резкие смены режима работ. И наши люди застревают посредине. Приоритеты могут размываться. Некоторые сотрудники в подобных ситуациях выбирают не качество, а скорость. А если случается что-то непредвиденное, пытаются это скрыть. Не потому, что они плохие. А потому, что они люди. И это ведет к трагедии.
— И плохо для бизнеса, — добавил Бовуар.
Мадам Госсет развела руками. Это была очевидная истина. Взяв чашку с чаем, она сделала глоток и сказала:
— Вам знаком такой поэт — Оден?
«Вот черт, — подумал Бовуар. — Только не это». Ловушка ждала его на высоте в тридцать тысяч футов. Да что такое происходит с боссами?
— Я слышал о нем. — «О ней?»
— «И трещина в чашке откроет / Тропинку в страну мертвецов»[14].
— В вашей чашке трещина? — спросил Бовуар.
Мадам Госсет улыбнулась и поставила чашку:
— Если и есть, то я об этом не знаю. А если трещина появляется, то ваша обязанность обнаружить ее.
Теперь он понял, что она имеет в виду. И каким-то чудом понял, о чем писал Оден.
— Но как я могу обнаружить неурядицы, если я не знаю, что такое «урядицы»?