Воскрешение секты
Часть 27 из 57 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Мне тоже было приятно приехать сюда. Хотя иногда я задаюсь вопросом: как объяснить человеку, что родители его не хотят? Многое ли на самом деле можно сделать для этих ребят?
— Кое-что можно, — ответил Кинг. — Помочь им вернуться обратно в реальность.
Высаживая Софию у ее дома, он дал ей несколько брошюр с информацией о своем центре и телефон, по которому она могла звонить в любое время дня и ночи.
— Если, вопреки ожиданиям, с тобой тут что-нибудь случится, просто позвони, — сказал Орсон, прежде чем они расстались.
Едва София переступила порог, как позвонил Беньямин.
— Я люблю тебя! — выдохнул он.
— Я тебя тоже. Ничего не изменилось.
30
Зима прошла так быстро и так тихо, что Симон уже начал подумывать, будто Освальд оставил свою безумную охоту на Софию. Весь декабрь в пансионате царила рождественская атмосфера: свечи на деревьях, большие уличные подсвечники, горевшие тут и там… После внезапных заморозков снег выпал в таком количестве, что Симону каждый день приходилось его убирать.
Из «Виа Терра» к нему больше не приходили. Когда звонила София, она всегда пребывала в отличном настроении. Сказала, что Освальд наверняка нашел себе для охоты кого-нибудь другого, и даже не хотела говорить об этом. Своими бесконечными рассказами о том, как ей нравится в Калифорнии, она довела Симона до того, что ему тоже начало хотеться туда.
И только когда он проходил мимо усадьбы, внутри его снова все сжималось от неприятного чувства, поэтому Симон продолжал приглядывать за сектой. Однажды он уже проигнорировал это чувство — и не собирался больше повторять прежнюю ошибку.
* * *
Сообщение по электронной почте пришло в конце февраля — самое странное сообщение, какое он когда-либо получал. Поначалу Симон подумал, что это спам, но адрес заставил его вздрогнуть: info@viaterra.se. Он знал, что отдел этики использовал этот адрес, чтобы отвечать взволнованным родственникам тех членов секты, кто впал в немилость. Поскольку таким членам не разрешалось вступать в контакт с окружающим миром, отдел этики отвечал, что данный человек чувствует себя хорошо, но в настоящий момент недоступен. Это была своего рода стандартная мера. И теперь сообщение с этого адреса пришло ему. Он задался вопросом, не Бенни ли случаем отправил ему это — но с какой стати Бенни будет посылать Симону массу букв и цифр?
Л10ЧУЛ15П У4ИНК
Ю12ОВ 1Н УЧ15Х
не отвечай
Именно эти слова «не отвечай» заставили Симона зависнуть. Зачем посылать сообщение, если не хочешь получить ответ? Если письмо написал кто-то еще, кроме Бенни, то этот человек подверг себя большому риску, проскользнув в будку охранников или в офис и воспользовавшись там компьютером. Но зачем посылать этот бред Симону?
Только теперь он обратил внимание, что некоторые буквы в каждом слове заменены цифрами. Достал блокнот с ручкой и переписал туда сообщение. Постарался заменить цифры буквами из алфавита по порядку. 4 превратилась в «Г», 10 в «И» и так далее. Но сообщение по-прежнему оставалось нечитаемым. Однако теперь Симон окончательно убедился, что это закодированное послание, адресованное лично ему. В отчаянии он бросил листок на стол, перевернув его вверх ногами, — и тут увидел слово «книгу», написанное задом наперед. Весь текст сразу стал ясен.
КНИГУ ПОЛУЧИЛ
ХОЧУ НА ВОЛЮ
не отвечай
Стало быть, ему удалось установить контакт с Якобом! Он уже почти успел забыть о том, что посылал ему книгу. Сейчас у него возникло желание немедленно пойти к воротам «Виа Терра» и потребовать освободить Якоба, но Симон понимал, что все не так просто. От сознания того, что Якоб мечтает выбраться из «Виа Терра», сердце у него забилось чаще. Он подозревал, что есть другие люди, уставшие от рабства, но не совсем понимал, как они могут сбежать. «Настал момент, — подумал Симон. — Я должен все тщательно продумать и не наделать глупостей».
На следующий день он пошел после работы в деревню и купил открытку с приглашением на крестины, куда можно было вписать дату и сообщение получателю. Придя домой, сел и долго думал, прежде чем начать. Подделал почерк, сделав его округлым и мягким. Указал дату крестин через неделю, в 17 часов. Выглядело поздновато, но с этим он ничего не мог поделать. А на свободной глянцевой странице открытки написал:
Привет, Якоб!
Ты приедешь на крестины Элин?
Встретимся у маленьких ворот рядом с церковью.
Твоя кузина Беата
Симон еще раз оглядел открытку, прежде чем опустить ее в конверт. Он был почти уверен, что охранники пропустят ее к Якобу. Не потому, что она выглядела невинно, но потому, что каждое такое приглашение будоражило и огорчало получателя. Каждый раз приходилось отказываться, в очередной раз вспоминая, что не можешь общаться со своей родней. А охранники обожали гнобить персонал. Кроме того, они слишком ленивы, чтобы проверить, действительно ли у Якоба есть кузина по имени Беата.
Письмо казалось теплым и живым в его руке, когда он написал адрес и наклеил марку. Ближайший почтовый ящик располагался в нескольких сотнях метров, и, когда письмо упало туда, Симон мысленно помолился, чтобы в усадьбе было все как обычно, в беготне и стрессе. Только б охранники не заметили, что письмо отправлено отсюда, с острова! Только бы письмо прошло цензуру…
И вот началась неделя нетерпеливого ожидания. А что, если у них нет времени разбирать почту? И что будет, если они спросят Якоба, кто такая Беата? А вдруг письмо — ловушка и Якоб сотрудничает с Бенни, желая проверить, не предатель ли Симон? Очень многое могло пойти не по плану… Однако он не терял надежды.
* * *
В назначенный день, без четверти пять, Симон стоял у калитки, задыхаясь, с дрожащими от волнения руками. Сперва он собирался подождать Якоба за калиткой, но потом понял, как глупо будет стоять и шептаться через стену. Мысли отчаянно крутились в голове. «Он не придет, он не получил мое письмо, это полное безумие, чем я занимаюсь, это словно настоящая тюрьма, нет, хуже, словно я пытаюсь перебраться через границу в Северную Корею…»
Симон спрятался за стволом своего любимого дуба. Во дворе было совершенно пусто, только утка прогуливалась по газону. Осины и клены сменили цвет и образовали красно-желтый купол, свисавший над цепочкой жилых домиков.
Тут на земле рядом с ним заскрипели шаги. Когда Симон обернулся, Якоб уже стоял на расстоянии вытянутой руки от него. Глаза у него округлились, словно он увидел привидение.
— Тьфу, как ты меня напугал! — проговорил Симон и оглядел Якоба, который, помимо испуганного выражения лица, совсем не изменился: деревенская одежда, коричневый загар и легкий запах коровьего навоза.
Симон хотел обнять его, но решил не торопиться.
— Как ты вошел?
— У меня есть ключ от калитки.
— Вот черт!.. Просто невероятно.
— Неплохо, правда? Ты можешь пойти со мной, если хочешь. Один шаг — и ты на свободе.
— Симон, просто не могу поверить, что это ты… Просто черт знает что!
— Так ты пойдешь со мной?
— Знаешь, все сложно… Я размышлял всю ночь. Животные. Некому будет за ними ухаживать, если я сбегу. Может быть, их даже зарежут… Что мне делать?
Якоб говорил громко, и Симон приложил палец к губам.
— Как тебе открытка, которую я послал? Легко было понять?
— Поначалу я подумал, что попросту свихнулся. Откуда у меня кузина, о которой я понятия не имею? Но потом догадался. Просто с ума сойти — что ты тут есть… И что калитка открывается…
— Как думаешь, есть еще кто-нибудь, кто хотел бы сбежать? Тут все просто: никакой сигнализации, следов не останется, можно для начала спрятаться у меня… — Сейчас ему казалось, что это неплохая идея.
— Спрошу народ. Ты можешь вернуться через пару дней?
— Само собой, но ты должен молчать об этом. Ни слова обо мне или о калитке. Освальд вернулся?
— Он вернется в начале апреля. Мадде всех поставила на уши, везде наведен порядок, все отполировано до последней гребаной дверной ручки. Я едва успеваю кормить животных, а в хлеву навоза по колено, о чем ты наверняка догадываешься по запаху.
На это Симон ничего не ответил, хотя теперь, когда Якоб стоял совсем близко, запах бил в ноздри немилосердно.
— Послушай, Симон, как там, снаружи? Можно прожить?
— Конечно! Ты легко мог бы устроиться на работу к кому-нибудь на хутор. У пансионата дела идут в гору, а мясо, яйца и все такое поступают из фермерских хозяйств на острове. Уверен — им нужны люди.
— Проклятие, я очень хочу… но не могу оставить животных. Коровы уже смотрят на меня такими грустными глазами, словно чувствуют, что я собираюсь свалить.
— Спешки нет. Подумай.
Внезапно раздался звук заводимого мотоцикла.
— Я должен бежать. Увидимся послезавтра. В то же время. Положи под калитку записку, если тебе помешают. Используй ту же азбуку Морзе.
Якоб ухмыльнулся, поднял вверх указательный палец и исчез.
* * *
Когда Симон вернулся два дня спустя, он слегка опоздал. Инга Херманссон пришла на поле, где он работал, вся взбудораженная.
— Звонил один из членов жюри. Он спросил, будем ли мы с тобой дома сегодня вечером. Мы ведь будем на месте?
— Кое-что можно, — ответил Кинг. — Помочь им вернуться обратно в реальность.
Высаживая Софию у ее дома, он дал ей несколько брошюр с информацией о своем центре и телефон, по которому она могла звонить в любое время дня и ночи.
— Если, вопреки ожиданиям, с тобой тут что-нибудь случится, просто позвони, — сказал Орсон, прежде чем они расстались.
Едва София переступила порог, как позвонил Беньямин.
— Я люблю тебя! — выдохнул он.
— Я тебя тоже. Ничего не изменилось.
30
Зима прошла так быстро и так тихо, что Симон уже начал подумывать, будто Освальд оставил свою безумную охоту на Софию. Весь декабрь в пансионате царила рождественская атмосфера: свечи на деревьях, большие уличные подсвечники, горевшие тут и там… После внезапных заморозков снег выпал в таком количестве, что Симону каждый день приходилось его убирать.
Из «Виа Терра» к нему больше не приходили. Когда звонила София, она всегда пребывала в отличном настроении. Сказала, что Освальд наверняка нашел себе для охоты кого-нибудь другого, и даже не хотела говорить об этом. Своими бесконечными рассказами о том, как ей нравится в Калифорнии, она довела Симона до того, что ему тоже начало хотеться туда.
И только когда он проходил мимо усадьбы, внутри его снова все сжималось от неприятного чувства, поэтому Симон продолжал приглядывать за сектой. Однажды он уже проигнорировал это чувство — и не собирался больше повторять прежнюю ошибку.
* * *
Сообщение по электронной почте пришло в конце февраля — самое странное сообщение, какое он когда-либо получал. Поначалу Симон подумал, что это спам, но адрес заставил его вздрогнуть: info@viaterra.se. Он знал, что отдел этики использовал этот адрес, чтобы отвечать взволнованным родственникам тех членов секты, кто впал в немилость. Поскольку таким членам не разрешалось вступать в контакт с окружающим миром, отдел этики отвечал, что данный человек чувствует себя хорошо, но в настоящий момент недоступен. Это была своего рода стандартная мера. И теперь сообщение с этого адреса пришло ему. Он задался вопросом, не Бенни ли случаем отправил ему это — но с какой стати Бенни будет посылать Симону массу букв и цифр?
Л10ЧУЛ15П У4ИНК
Ю12ОВ 1Н УЧ15Х
не отвечай
Именно эти слова «не отвечай» заставили Симона зависнуть. Зачем посылать сообщение, если не хочешь получить ответ? Если письмо написал кто-то еще, кроме Бенни, то этот человек подверг себя большому риску, проскользнув в будку охранников или в офис и воспользовавшись там компьютером. Но зачем посылать этот бред Симону?
Только теперь он обратил внимание, что некоторые буквы в каждом слове заменены цифрами. Достал блокнот с ручкой и переписал туда сообщение. Постарался заменить цифры буквами из алфавита по порядку. 4 превратилась в «Г», 10 в «И» и так далее. Но сообщение по-прежнему оставалось нечитаемым. Однако теперь Симон окончательно убедился, что это закодированное послание, адресованное лично ему. В отчаянии он бросил листок на стол, перевернув его вверх ногами, — и тут увидел слово «книгу», написанное задом наперед. Весь текст сразу стал ясен.
КНИГУ ПОЛУЧИЛ
ХОЧУ НА ВОЛЮ
не отвечай
Стало быть, ему удалось установить контакт с Якобом! Он уже почти успел забыть о том, что посылал ему книгу. Сейчас у него возникло желание немедленно пойти к воротам «Виа Терра» и потребовать освободить Якоба, но Симон понимал, что все не так просто. От сознания того, что Якоб мечтает выбраться из «Виа Терра», сердце у него забилось чаще. Он подозревал, что есть другие люди, уставшие от рабства, но не совсем понимал, как они могут сбежать. «Настал момент, — подумал Симон. — Я должен все тщательно продумать и не наделать глупостей».
На следующий день он пошел после работы в деревню и купил открытку с приглашением на крестины, куда можно было вписать дату и сообщение получателю. Придя домой, сел и долго думал, прежде чем начать. Подделал почерк, сделав его округлым и мягким. Указал дату крестин через неделю, в 17 часов. Выглядело поздновато, но с этим он ничего не мог поделать. А на свободной глянцевой странице открытки написал:
Привет, Якоб!
Ты приедешь на крестины Элин?
Встретимся у маленьких ворот рядом с церковью.
Твоя кузина Беата
Симон еще раз оглядел открытку, прежде чем опустить ее в конверт. Он был почти уверен, что охранники пропустят ее к Якобу. Не потому, что она выглядела невинно, но потому, что каждое такое приглашение будоражило и огорчало получателя. Каждый раз приходилось отказываться, в очередной раз вспоминая, что не можешь общаться со своей родней. А охранники обожали гнобить персонал. Кроме того, они слишком ленивы, чтобы проверить, действительно ли у Якоба есть кузина по имени Беата.
Письмо казалось теплым и живым в его руке, когда он написал адрес и наклеил марку. Ближайший почтовый ящик располагался в нескольких сотнях метров, и, когда письмо упало туда, Симон мысленно помолился, чтобы в усадьбе было все как обычно, в беготне и стрессе. Только б охранники не заметили, что письмо отправлено отсюда, с острова! Только бы письмо прошло цензуру…
И вот началась неделя нетерпеливого ожидания. А что, если у них нет времени разбирать почту? И что будет, если они спросят Якоба, кто такая Беата? А вдруг письмо — ловушка и Якоб сотрудничает с Бенни, желая проверить, не предатель ли Симон? Очень многое могло пойти не по плану… Однако он не терял надежды.
* * *
В назначенный день, без четверти пять, Симон стоял у калитки, задыхаясь, с дрожащими от волнения руками. Сперва он собирался подождать Якоба за калиткой, но потом понял, как глупо будет стоять и шептаться через стену. Мысли отчаянно крутились в голове. «Он не придет, он не получил мое письмо, это полное безумие, чем я занимаюсь, это словно настоящая тюрьма, нет, хуже, словно я пытаюсь перебраться через границу в Северную Корею…»
Симон спрятался за стволом своего любимого дуба. Во дворе было совершенно пусто, только утка прогуливалась по газону. Осины и клены сменили цвет и образовали красно-желтый купол, свисавший над цепочкой жилых домиков.
Тут на земле рядом с ним заскрипели шаги. Когда Симон обернулся, Якоб уже стоял на расстоянии вытянутой руки от него. Глаза у него округлились, словно он увидел привидение.
— Тьфу, как ты меня напугал! — проговорил Симон и оглядел Якоба, который, помимо испуганного выражения лица, совсем не изменился: деревенская одежда, коричневый загар и легкий запах коровьего навоза.
Симон хотел обнять его, но решил не торопиться.
— Как ты вошел?
— У меня есть ключ от калитки.
— Вот черт!.. Просто невероятно.
— Неплохо, правда? Ты можешь пойти со мной, если хочешь. Один шаг — и ты на свободе.
— Симон, просто не могу поверить, что это ты… Просто черт знает что!
— Так ты пойдешь со мной?
— Знаешь, все сложно… Я размышлял всю ночь. Животные. Некому будет за ними ухаживать, если я сбегу. Может быть, их даже зарежут… Что мне делать?
Якоб говорил громко, и Симон приложил палец к губам.
— Как тебе открытка, которую я послал? Легко было понять?
— Поначалу я подумал, что попросту свихнулся. Откуда у меня кузина, о которой я понятия не имею? Но потом догадался. Просто с ума сойти — что ты тут есть… И что калитка открывается…
— Как думаешь, есть еще кто-нибудь, кто хотел бы сбежать? Тут все просто: никакой сигнализации, следов не останется, можно для начала спрятаться у меня… — Сейчас ему казалось, что это неплохая идея.
— Спрошу народ. Ты можешь вернуться через пару дней?
— Само собой, но ты должен молчать об этом. Ни слова обо мне или о калитке. Освальд вернулся?
— Он вернется в начале апреля. Мадде всех поставила на уши, везде наведен порядок, все отполировано до последней гребаной дверной ручки. Я едва успеваю кормить животных, а в хлеву навоза по колено, о чем ты наверняка догадываешься по запаху.
На это Симон ничего не ответил, хотя теперь, когда Якоб стоял совсем близко, запах бил в ноздри немилосердно.
— Послушай, Симон, как там, снаружи? Можно прожить?
— Конечно! Ты легко мог бы устроиться на работу к кому-нибудь на хутор. У пансионата дела идут в гору, а мясо, яйца и все такое поступают из фермерских хозяйств на острове. Уверен — им нужны люди.
— Проклятие, я очень хочу… но не могу оставить животных. Коровы уже смотрят на меня такими грустными глазами, словно чувствуют, что я собираюсь свалить.
— Спешки нет. Подумай.
Внезапно раздался звук заводимого мотоцикла.
— Я должен бежать. Увидимся послезавтра. В то же время. Положи под калитку записку, если тебе помешают. Используй ту же азбуку Морзе.
Якоб ухмыльнулся, поднял вверх указательный палец и исчез.
* * *
Когда Симон вернулся два дня спустя, он слегка опоздал. Инга Херманссон пришла на поле, где он работал, вся взбудораженная.
— Звонил один из членов жюри. Он спросил, будем ли мы с тобой дома сегодня вечером. Мы ведь будем на месте?