Волшебники парижской моды

В 1945 году, когда Жанна Ланвен умерла, ее Дом моды пребывал в самом расцвете, и управление им в течение более полувека сосредоточивалось в одних руках, факт исключительный. Она, как и Шанель, начинала с работы модистки и тоже с 1890 года обосновалась на улице Фобур Сент-Оноре. В архивах ее Дома обнаружен посвященный ей репортаж, датируемый последними годами XIX века. Журналист писал о своем восхищении витриной ее Дома, в котором были выставлены детские шапочки, капоты, береты, украшения для причесок из перьев и лент, закрепленных в бархатных бантах-заколках. Далее сыпались похвалы воздушному кружеву, раскинувшему свои крылья-объятия, шляпам, украшенным хризантемами и букетиками роз или фиалок…

О том, как она стала кутюрье, Жанна Ланвен рассказала позже. Когда она гуляла со своими маленькими дочками, проходящие мимо женщины часто останавливались и спрашивали, какой портной шьет такие замечательные платья для детей, как его фамилия. А звали эту портниху Жанна Ланвен – вот так началась ее блестящая карьера.



Жанна Ланвен



Успех пришел очень быстро. К детским платьицам прибавились наряды для молодых девушек, затем свадебные туалеты, белье, и в конце концов ассортимент расширился – все необходимое для женского туалета. Жанна никогда не забывала свои первые шаги, и в ее магазинах обязательно работали секции по продаже платьев для девочек.



Русская манекенщица Ксюша Котова в купальном костюме от Жанны Ланвен, 1928



Что представляет собой знаменитый «стиль Ланвен», достигший своего апогея после Первой мировой войны? В его основе так и осталось платье для девочки, наивное и свежее, размер которого легко увеличить и подогнать для взрослой женщины. Любую модную новинку Ланвен всегда обогащала своей индивидуальностью. Каждую женщину, одев ее в свое платье и шляпку, она превращала в целостный, гармоничный мир, в художественную композицию, исполненную грации и поэзии.

Ее первой манекенщицей была малышка-дочурка, которую она одевала с таким вкусом, что та выросла и превратилась в прекрасную графиню де Полиньяк. Графиня писала в своих воспоминаниях о чувствах маленькой девочки, как мучительно ощущать на себе бесцеремонные взгляды встречных дам. Маленькая шалунья была недовольна, потому что мама принуждала ее переодевать платья по четыре раза в день. Но с какой нежностью и восхищением теперь она говорит о матери: эта женщина, такая тихая и молчаливая, знала в жизни одну страсть – к работе, искусству, природе. Все, что ее окружало, служило для нее источником вдохновения: весенние лужайки, осенние леса с листвой цвета пламени, цветочные клумбы с богатым и гармоничным буйством красок.



Платье и шляпа от Жанны Ланвен, 1910



Всегда Жанна Ланвен искала красоту и поэзию, замирала в восхищении перед неземным волшебством картин Боттичелли, преклонялась перед игрой цветовых нюансов на полотнах Ренуара – и пускалась на всевозможные хитрости, чтобы ввести все это в свое королевство моды. Знаменитый оттенок «синий Ланвен», о котором так часто говорят модельеры, не что иное, как свет, проходящий сквозь голубые средневековые витражи и отражающийся на плитах улицы. Она любила шикарные материалы, золотые и серебряные ткани, изысканную вышивку, привозила все это с востока, чтобы применить в своих платьях. Сколько образцов и обрезков тканей, сверкающих, ярко-красных, мерцающих, с металлической инкрустацией, помещалось в специально сделанных для этого стеклянных витринах в ее бывшем рабочем кабинете!



Русская манекенщица Тея Бобрикова в свадебном платье Дома моды «Ланвен», 1928



А кто перечислит все имена ее клиентов, известных своим шиком, светской жизнью, художественной деятельностью! Среди них были принцесса де Люсинж, прозванная «дамой с тремястами шестьюдесятью пятью туалетами»; элегантная мадам Анри де Ротшильд[238]; известная писательница Луиза де Вильморен[239]; последовательно все четыре жены актера и драматурга Сашá Гитри[240]. Одна из них, Ивонна Прантен, уехав в Америку, увезла с собой двадцать четыре платья Дома Ланвен. Анна де Ноайль[241], известная французская писательница, настолько восхищалась гением Ланвен, что завещала похоронить себя в одном из созданных ею платьев.

А еще работы для знаменитых комедийных актеров и звезд кинематографа: Арлетти[242] и Марии Казарес[243] в фильме «Дети райка»; Мадлен Озерей[244] в фильме «Ундина». Одна из манекенщиц Дома Ланвен – все звали ее Марлен за удивительное сходство с кинозвездой – представляла модели Ланвен Марлен Дитрих, которая в сопровождении Жана Габена зашла посмотреть коллекцию прославленного кутюрье. Любовь вспыхнула с первого взгляда, и манекенщица стала мадам Габен.

Небольшие истории вокруг великого Дома… Но Жанна Ланвен, со своей природной скромностью и огромным трудолюбием, с неиссякаемым гением созидателя, не нуждается ни в прикрасах, ни в легендах вокруг своего имени.



Дом моды Жанны Ланвен





Расцвет высокой моды




Жан Пату был больше волшебником, чем кутюрье. Он не умел ни шить, ни рисовать, создавал свои модели, колдуя с куском ткани над манекеном.

Служа модельером в одном из домов моды, в 1913 году он представил собственную коллекцию, и один проезжий американец купил ее всю целиком в день показа. Благодаря такой удаче Пату открыл собственное дело, но война резко оборвала его занятия. С возвращением мирной жизни в 1919 году Пату купил салон на улице Сент-Флорентин, и очень быстро пришел большой успех: за пять лет прибыль предприятия увеличилась в тридцать раз.

В 1925 году очень активно выступал против моды а-ля гарсон («под мальчишку») и всеобщего увлечения черным цветом. Специально для себя заказывал ткацким фабрикам цвета и текстуру тканей – такой роскоши ни один современный кутюрье не может себе позволить. Сегодня стало обычным проводить генеральную репетицию накануне того, как презентуется новая коллекция, а ввел эту традицию Пату.



Пола Негри, Голливуд, 1925



Ему пришла и совершенно новая для того времени мысль – централизовать производство в своем Доме моды. Он устроил у себя вышивальные мастерские, скупил несколько скорняжных лавочек и объединил их в меховое ателье, оборудовал красильные и ткацкие цехи. Среди самых блестящих его клиенток можно назвать королев Румынии и Испании, актрис Мэри Пикфорд[245], Полу Негри[246], Габи Морлей[247].

Он умер в 1936 году, назначив преемником своего зятя, Реймона Барба.






* * *


Люсьен Лелонг, вернувшись с войны, превратил небольшое швейное ателье своих родителей в огромный Дом «Люсьен Лелонг». В Доме, обосновавшемся на площади Мадлен, в 1919 году насчитывалось двенадцать сотрудников: рабочие, продавщицы и он сам. В 1926 году Дом переехал на улицу Матиньон, и штат служащих увеличился до одной тысячи двухсот человек.

В 1934 году Лелонг вводит в моду платья «эдисьон»[248], чтобы дать возможность гораздо большему числу женщин хорошо одеваться. С тех пор его новинку взяли на вооружение огромное количество кутюрье.

На вопрос, кто его коллеги, Лелонг отвечал: «Кристиан Диор – четыре года, Пьер Балмен[249] – семь лет, Юбер де Живанши[250] – до настоящего момента[251]». А его клиенты? «После герцогини Виндзорской, Марлен Дитрих и Жаклин Делюбак[252] кого мне теперь одевать?»

В 1948 году Люсьен Лелонг отошел от профессии кутюрье.



Русская актриса и манекенщица Натали Палей в каракулевом жакете от Люсьена Лелонга, Париж, 1932





* * *


У м-м Шеруи работала очень молодая и столь же талантливая портниха, ее звали Луиза Буланже[253]. В 1922 году Луиза основала собственный Дом моды. Истинный гений творчества проявился у нее в тот момент, когда женственность понемногу отвергала моду в стиле а-ля гарсон и возвращение соблазнительных, изогнутых линий вновь позволило элегантным дамам показать себя во всем блеске. Вот тогда-то Луиза обогатила моду огромным числом разных находок. Первая увидела свет в 1928 году – знаменитое спереди укороченное, а сзади удлиненное платье. Осенью того же года, представляя свою коллекцию, она включила в нее длинное вечернее платье. Немногие кутюрье умели, как она, придать этой новой моде величавость, такую же роскошную. Скорость ее распространения оказалась стремительной. Обладая от природы живым воображением, Луиза Буланже предоставляла полную свободу своей фантазии: закрывала, драпировала, одевала и раздевала, придумывала пуфы, воланы, отделывала низ платья птичьими перьями, покрытыми черным лаком. Изобрела платье-павлин, сшитое из серебристой шерсти с длинным шлейфом. Любопытный контраст: Луиза Буланже, женщина по своему мировоззрению очень буржуазная, стыдливая, создала платье из совершенно прозрачного муслина с весьма смелым декольте. Эти дерзкие изобретения она предлагала только клиенткам, готовым эпатировать общественное мнение, например Спинелли[254], миссис Дейзи Феллоуз[255], леди Ие Абди[256], герцогиня де Грамонт[257] – королевам элегантности, львицам парижских довоенных салонов.



Эскиз модели вечернего платья Arcade работы Дома моды «Люсьен Лелонг», Париж, 1933 – 1934



Имя Луизы Буланже было так быстро и несправедливо забыто лишь потому, что, проработав в сфере моды двенадцать лет, она закрыла свой Дом моды и ее марка умерла вместе с ней.





* * *


Эдвард Молино[258], или капитан Молино (произведен в чин капитана английской армии во время Первой мировой войны), происходил из ирландской семьи гугенотов. Его ждало будущее художника, но судьба Эдварда решилась в один день, когда он стал обладателем главного приза конкурса, проводимого лондонским Домом моды. На этот конкурс юноша, которому едва исполнилось семнадцать лет, представил эскиз дамского вечернего туалета.

После войны он открыл Дом моды в Париже. В начале карьеры неоценимую помощь ему оказал лорд Нортклифф, владелец большого количества газет и журналов, хотя лично они знакомы не были. После каждого показа коллекции Молино газета «Дейли мейл» на первой странице публиковала большой репортаж, посвященный представленным публике моделям.

Как и для Шанель, цифра-фетиш Молино – пятерка: его Дом располагался в доме номер 5 по улице Рояль; его духи, известные во всем мире, имеют номер «пять». Стиль Молино – это прежде всего изысканность и стоящая больших денег простота gentelewoman[259].



Вечернее платье от Молино, 1926





Жакет из коричневого бархата от Молино, 1933





* * *


Магги Руфф, дочь Безансона Вагнера, директора Дома «Дреколь», которая во время войны работала помощницей врача-хирурга, после подписания в 1918 году мирного соглашения решила не продолжать карьеру врача, а посвятить себя Высокой моде. И очень скоро в салонах богатых домов на Елисейских Полях ее платья стали пользоваться оглушительным успехом. Чтобы не иметь соблазна сказать себе: «Это невыполнимо», – Магги досконально изучила все тонкости и хитрости искусства кроя и шитья.



Русская манекенщица леди Ия Абди, Париж, 1925



В 1924 году она критиковала моду на черные и бежевые цвета, которую пропагандировала Шанель. Но кто из кутюрье, начиная с Роша[260], Пату и Молино, не бравировал тем, что борется за обновление цветовой гаммы в моде?

«Я была в авангарде, первой нарывалась на неприятности, шла на риск, – объясняла Магги Руфф. – В равной степени создавала стиль для театра через стилизованные модели былых времен, поскольку всегда избегала воспроизводить в костюме доскональную историческую правду. Одевала всю Европу. Моими любимыми клиентами были баронесса Жанна Ротшильд[261] – у нее совершенная фигура, оригинальные идеи, безупречная манера двигаться. Затем Габриель Дорзиа[262] и Алис Кокеа – на ней волшебно смотрелось все, что бы ни надевала».