Волки

– Это все из-за того, что она тебе губу разбила? – усмехнулся Крис.

– Еще чего! Нет. Мне она даже понравилась. Просто по ней видно же, что сука… Жди беды, вот и все.

Кристиан тихо засмеялся, Кай тоже улыбнулся. Но они оба вздрогнули и обернулись, когда услышали за спиной голос Маэля:

– Нет, господа, она другая. Вы даже представить себе не можете, на что способна эта девочка.

Оба парня удивленно смотрели на Сантану, который, оказывается, давно уже слушал их разговор.

– И что же такого она умеет? – спросил Кай.

– Нам давно не хватало именно ее, – произнес Маэль. – Второй такой же, как я.





Глава 5. Попробуй найти свое место




Скрипя зубами, Анна-Мария неспешно шла к танцевальной студии «Перо», в которой занималась последние несколько лет. Ежедневные походы туда превратились для нее в рутину. А ведь недавно она думала, что уже не вернется в студию и вообще бросит балет навсегда. Но он, балет, сковал Валевскую по рукам и ногам и не отпускал. Поэтому она вновь шла репетировать, сжимая в руке спортивную сумку.

Вспоминая слова Маэля, который заявил ей по телефону: «Возвращайся в балет», она злилась еще больше. Он обещал ей свободу и при этом насильно возвращал в этот гадюшник. Маэль пояснил, что, если Анна-Мария дальше будет работать с ними, ей понадобится какая-то работа для отвода глаз. Во-первых, потому что в банде четко разделяли жизнь на дневную и ночную, то есть днем все они отвлекались на человеческие заботы, мирные и спокойные, а дикую и противозаконную жизнь вели ночью, и смешивать это было нельзя. А во-вторых, если Анна-Мария и дальше будет балериной, никто и никогда не подумает, что она имеет отношение к «Лобосу». Маэль объяснил, что у Валевской должен быть «дневной образ». Он сказал: «Кем ты будешь днем? Милой флористкой или, может, ужасно занятой библиотекаршей? В обычное время у тебя должен быть образ, которым ты будешь прикрываться. Уверен, никто не заподозрит тебя, стерву-балерину, в чем-то плохом».

Най, например, в обычной жизни – креативный директор одного небольшого издательства. Кристиан был студентом технического университета, изучал программирование, попутно подрабатывая официантом. Кайле – инженер-разработчик, вечно загруженный заказами. А сам Маэльен числился специалистом по ценным вещам в галерее искусств. Все они где-то работали, имели прикрытие. Поэтому Анне-Марии было приказано вернуться на работу, чтобы ее знали как увлеченную каким-то делом и совершенно не способную на те ужасные вещи, которыми группировка занимается под покровом ночи. «Сложная и глупая система», – недовольно подумала Валевская.

Она зашла в холл студии, прошла мимо секретарши, холодно кивнув ей в знак приветствия. Та из-за монитора компьютера проводила балерину странным взглядом. Через пару минут Анна-Мария, даже не переодевшись, вошла в танцевальный класс, где танцоры уже расставляли станки по местам и разминали ступни в мягких толстых носках. Все уставились на нее, разговоры стихли, в студии повисла тишина. Анна-Мария замерла, ожидая чьей-нибудь реплики.

– Анрия! – воскликнул Северин, вскочил с пола и кинулся к ней. Иногда он звал ее этим сокращенным именем. Он обнял девушку за плечи и прошептал:

– Что с тобой случилось?

– Где тебя носило два дня, Валевская? – недовольно спросил Аллен. – Исчезла без предупреждения, и все. Это, по-твоему, профессионально?

В их сфере это нормально: в один день кто-то тебя обожает и боготворит, на другой даже не здоровается. Поведение Аллена уже не удивляло Анну-Марию. Девушка скрестила руки на груди и спокойно ответила:

– Были неотложные дела. Теперь все в порядке. Уверена, я ничего не пропустила.

Аллен покачал головой и направился к выходу из танцкласса. Проходя мимо Анны-Марии, он на ходу бросил ей:

– Ты теперь на замене у Софи, поэтому вдвоем учите партию Жизели в «Виллисах». Иди разогревайся.

И он вышел.





* * *


– Сама понимаешь, что это значит, – сказал Северин.

Его влажные после тренировки белые волосы облепили лоб, словно нити, а чистые фиолетово-голубые глаза рассматривали Валевскую.

– Что? – равнодушно спросила она, натягивая спортивную куртку.

– Не строй из себя дуру, – отмахнулся Каст, который уже стоял одетый и ждал свою подругу. – Ты прекрасно понимаешь, что, если Софи случайно не сможет выйти танцевать на премьере, ты займешь постоянное место, а она станет твоей заменой.

Анна-Мария расчесала темные волосы и откинула за спину. Всем своим видом она показывала, что спокойна, но внутри бушевал ураган. Север прав: если она столкнет Софи с пьедестала, то станет примой и королевской походкой сама взойдет туда. Царица балета, всем известная и всеми признанная! Это и была изначально цель ее жизни, еще с того момента, когда она соплячкой поступала в балетную школу. А теперь все складывается как надо, только надевай пачку да танцуй. Убрать с дороги Софи будет едва ли сложнее, чем чихнуть. Что может маленькая сладкая блондиночка против Анны-Марии, у которой в голове тысяча и одна идея по устранению соперниц? С таким подходом к делу, если бы хотела, Валевская давно стала бы премьер-министром Франции. Но, к счастью или нет, ей были нужны лишь сцена и пуанты.

– Ты прав, – ухмыльнулась Анна-Мария. – Похоже, Аллен не такой уж слепой дурак.

– Он тебе дал шанс показать, – воодушевленно ответил Северин, – на что ты готова и что можешь для этой роли. Время утереть всем нос, детка.

Он улыбнулся и погладил Валевскую по щеке. Она улыбнулась ему в ответ. Сдержанно и холодно, как обычно.

Но была одна проблема. Вряд ли сотрудничество с «Лобосом» и главная роль в спектакле совместимы. Одно дело – найти себе дневное занятие, какое-то прикрытие. Совсем другое – случайно воплотить мечту всей жизни. Быть примой в качестве прикрытия – это слишком. Закусив губу, Анна-Мария нахмурилась и ощутила досаду. Одно другому мешает. И надо выбрать что-то одно.

Север и Валевская сидели на одном из красных диванчиков, расставленных в холле студии. Оба молчали, погруженные в раздумья. Первым тишину нарушил Каст:

– Анрия, что происходит? Скажи, что-то случилось за эти два дня? Я звонил, ты не отвечала. Сначала я подумал, что ты просто сидела дома и злилась, а сейчас мозги встали на место и ты вернулась обратно. Я ошибаюсь? Что-то произошло?


«Произошло, Север, – хотела ответить ему Анна-Мария. – Я тут случайно встретилась с тем вором, который взял в меня в заложницы, и теперь мы будем работать вместе. А тут я всего лишь ради того, чтобы убивать время между смертельно опасными операциями. А как у тебя дела, красавчик? Не хвораешь?» Этот ответ сгодился бы, если бы Анна-Мария вдруг решила сказать правду. Но и врать она не любила. В таких случаях один выход – недоложь и переправда: недоговаривать, упуская важные детали, передавая сухую суть.

– Случилось, – коротко бросила Валевская.

Северин напрягся, хоть удивлен и не был.

– Конкретнее.

– Я говорила тебе про Маэля?

– Того опасного парня, с которым ты связалась и который может тебя убить?

– Да, верно. – Валевская вспомнила, что поделилась переживаниями с Северином на прошлой тренировке. – Так вот, я влипла в одно дело. И оно может помешать мне получить роль. Либо работа, либо… – Она помолчала. – Маэль и его дело.

Северин повернулся к Анне-Марии и обеспокоенно заглянул ей в глаза.

– Анрия, во что ты влипла? Это же опасно, верно? Что происходит? Может, тебе нужна помощь полиции или службы безопасности? Твоей жизни что-то… или кто-то угрожает?

Валевская подняла голову, смело встретившись с Севером взглядами. Он всегда мог понять, врет она или нет, хотя она и делала это редко.

– Да, угрожает, – сказала Анна-Мария. – Но ты не должен влезать в это. Я хочу, чтобы ты оставался в стороне. А если что-то произойдет, я, как обычно, приду, и ты примешь меня. Без вопросов, без упреков. Просто открой мне дверь, и все.

Каст привлек к себе девушку и обнял ее, пальцами зарывшись в темные густые волосы. Прижавшись к нему, Валевская ощутила себя на несколько секунд в полной безопасности и лишенной забот. Наверное, в этом и была прелесть отношений с сильным и надежным мужчиной, который решает все твои проблемы, всегда защитит, прикроет, и в его руках ты словно в тепле и безопасности. Наверное, это безумное счастье. И, наверное, Анне-Марии его не постичь. Северин – ее близкий друг, опора. Но он не ее мужчина и никогда им не будет. В глубине души Валевская считала, что никакой мужчина не выдержит ее лютый нрав и волевой характер. Она привыкла подавлять и подчинять. Едва ли какой-нибудь герой сможет пересилить подобный темперамент. А человека слабее нее она не сможет уважать. Проблема сильных женщин именно в этом. Их главный вопрос к мужчине: «Сможешь ли ты быть настолько сильным и надежным и превзойти меня, чтобы заслужить мое доверие и покорность?» Пока Анна-Мария встречала лишь ответ «нет».

Отстранившись от Северина, Валевская вздохнула.

– Мне не выпутаться из этого так просто.

Север пристально посмотрел на девушку. Он понял, что помочь ничем не сможет и ему остается лишь сочувствие. Они в молчании собрали свои сумки и покинули студию.





* * *


Погода в Марселе сегодня была прекрасной. Теплые лучики солнца приятно грели кожу, а легкий свежий ветер едва пробегался по улицам. Белые облака медленно плыли по небу, оставляя за собой размазанный след.

Огромные окна студии были открыты, свежий воздух наполнял помещение. Най сидел на низком подоконнике и копошился в каком-то приборе, иногда поглядывая вниз, на тротуар. Он ждал белый Porsche Маэльена, который с минуты на минуту должен был привезти Анну-Марию, чтобы они все вместе подготовились к операции. Леманн, которого напрягало присутствие Валевской в их компании, все-таки внутренне предвкушал новую встречу, хоть и отрицал это. Ведь каждый раз эта девушка выкидывала что-то новое, а немного пресыщенный жизнью Най любил все занятное и интересное, это разбавляло его скуку.

Пришел Кайле и приволок коробку с оборудованием. Он вывалил содержимое коробки на стол и теперь сосредоточенно рассматривал провода и какие-то приборы, пытаясь расфасовать их по форме и назначению.

Кристиана на месте не было. Он был на занятиях в университете, обещал прийти позже. К тому же он всегда участвовал в операциях только дистанционно. А с его стороны все уже было готово, поэтому Кристиан мог отдыхать и не принимать участия в подготовке. Он также стремился избегать самой худшей части: когда Най Леманн начинает читать нотации о том, что нужно следовать плану и как плохо будет, если их поймают.

Тут дверь студии распахнулась, и вошел Маэль. Сегодня он был в белом поло Lacoste и брюках в полоску. Он всегда одевался просто и со вкусом, не кичась этим, но достойно демонстрируя. Темные волосы он аккуратно уложил, а легкая щетина добавляла ему шарма. За ним следом вошла Анна-Мария, цокая каблуками и сжимая ручку-цепочку своей сумочки. Она обвела всех строгим взглядом. На ней была тонкая шелковая майка, которая словно струилась по телу от теплого ветерка, гуляющего по студии.

– Господа и одна дама, – начал Маэль, – сегодня заключительный этап нашей подготовки. Вы как?

– С оборудованием почти разобрался, – отозвался Кайле. – Нужно все безупречно настроить, так что еще ночь, пожалуй, провожусь с этим здесь.

– План тоже готов, – Най указал на ноутбук на круглом столе. – Все тридцать два исхода учтены и проработаны.

– Тридцать два варианта операции… – задумчиво протянул Сантана. – В жизни столько не запомню.

– Маэль, надо! – недовольно воскликнул Леманн. – Иначе получится как в Театре искусств!

– Ага, и мы не просто выбрались оттуда, но и с приятным бонусом. К черту план!

Маэль игриво вскинул брови и указал глазами на Валевскую. Она сидела, скрестив руки на груди.

Леманн тяжело вздохнул. Он прекрасно знал: это сейчас Маэль так говорит, на публику. Вечером он в любом случае сядет и прочтет все, что Най написал, каждый вариант запомнит и будет действовать как положено. Маэль был экспрессивным и эмоциональным, как типичный испанец, но никогда не стал бы жертвовать кем-то или подвергать опасности команду из-за своего характера. Сказано выучить – он выучит.

Анна-Мария поправила волосы и заговорила:

– Ну что, давайте уже закончим с этим.

– Как на работе? – спросил Кайле. – Слышал, Маэль заставил тебя вернуться в балет.

Валевская кивнула.

– Да. Меня назначили дублершей примы. Работать придется вдвое больше за ту же зарплату солистки.

Маэльен на секунду нахмурился после этих слов, но потом снова приобрел беззаботный вид и налил себе вина.