Волчье лето
Часть 35 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
УВ похлопал его по плечу и направился в маленькую раздевалку.
— Пора за работу.
— Тебя клиент один ждет в кабинете.
УВ остановился, бросил беглый взгляд на закрытую дверь кабинета, как будто, глядя на нее, мог вычислить, кто сидит по другую сторону.
— Кто?
— Девушка Кеннета, тюремщица.
Значит, Кеннет все-таки рассказал. Черт возьми! УВ подумал, не уйти ли ему. Попросить Раймо подождать пару минут, потом зайти и сказать, что его сегодня не будет. Что он болен. Но тогда она поедет к нему домой. Не важно, что он скажет, куда поедет — Сандра не отстанет. Лучше разобраться с этим не откладывая.
Он распахнул дверь кабинета, где неуклюжий картотечный шкаф и стол со старым компьютером и принтером создавали ощущение перегруженности. На темно-зеленых стенах висели рекламные плакаты, фотографии автомобилей и календарь 2012 года. Сандра сидела, выпрямив спину, словно силуэт на другом конце стола — со спины ее подсвечивало солнце, с трудом пробивающееся сквозь единственное окно, сильно нуждавшееся в чистке.
— Привет, Сандра!
— Привет, Деннис!
— Чем могу тебе помочь? — поинтересовался он в максимально возможной расслабленной манере и плюхнулся в старое испачканное маслом офисное кресло.
— А ты как думаешь?
Он встретился с ней взглядом. Она и бровью не повела. Он помнил такое со времен учреждения. Новоприбывшие иногда пытались надавить на нее, думали, что ее легче напугать и взять под контроль, только потому что она женщина. Для всех без исключения это оказывалось огромной ошибкой.
— Деньгами, — сказал он.
— Деньгами, — кивнула она.
— Ты не можешь их забрать.
— Они не твои.
— И не твои.
— Больше мои, чем твои.
УВ уперся локтями в стол, подпер подбородок руками, не спуская с нее глаз. Что ему известно? Чем он может воспользоваться? Ему необходимо решить эту проблему, но как?
— Я хочу их вернуть, — сказала она, нарушив ход его мысли. Она демонстративно кивнула себе на колени, УВ наклонился в сторону и посмотрел под стол. Всегда думал, что она немного себе на уме, но никогда не считал ее совсем сумасшедшей. Что, наверное, правда, так как у нее на коленях лежит направленное на него ружье.
— Убери его.
— Могу я получить свои деньги?
— Убери его, — спокойно повторил УВ. Сандра пожала плечами, чуть отодвинула стул и прислонила ружье к столу.
— Я не собиралась в тебя стрелять.
— Это хорошо.
— По крайней мере, здесь.
УВ пытался уловить признаки того, что она шутит. Но напрасно, все было всерьез.
— Так если я не верну бабки… — поинтересовался он, кивая на ружье.
— Вернешь, — уверенно сказала она.
— Но а если нет, ты меня застрелишь?
— Или полиция получит анонимное сообщение о наркотиках. — Она обвела руками пространство, огляделась и потом снова посмотрела на него. — Может, они много чего здесь найдут.
УВ молча разглядывал ее. Что ему известно? Чем он может воспользоваться? Как ему решить эту проблему? Он полагал, что «Вольво» уже нет, так что ему нечем шантажировать. Черт, почему он не сфотографировал ее у них в гараже!
Он не знал ее. В тюрьме она всегда держала определенную профессиональную дистанцию и большую часть времени не присутствовала при его общении с Кеннетом. При их немногочисленных встречах она никогда не делилась личным, просто выполняла свою роль.
Но он так же, как она, родился в Хапаранде, он знал, в каких условиях она росла. Слышал о школе, травле, мамаше-алкоголичке. Слышал от других, что ей всегда хотелось добиться большего успеха, повысить свой статус. Надеялся, что это правда. Тогда прямо здесь и сейчас он сможет на ближайшее время решить все жизненные проблемы, по крайней мере те, что касаются финансовой части. Это стоило того, чтобы рискнуть.
— Легавая сказала, что в машине была наркота. Амфетамин. Просила меня держать ухо востро, — начал он, предполагая, что Кеннет ей уже об это рассказал. Сандра молчала. — Сколько?
Она склонила голову чуть набок, разглядывая его, видимо, пытаясь вычислить, что он надумал, не собирается ли он ее каким-то образом обмануть.
— Не знаю, — сказала она наконец. — Думаю, довольно много. Сумка.
— Что вы будете с ней делать?
— Ничего. Слишком высокий риск.
УВ глубоко вздохнул, вот оно, ближайшие секунды определят будущее. Не только их двоих. Но и всей его маленькой семьи.
— Могу продать их для вас. Переговорю со старыми коллегами.
Она наверняка думала, что выглядит холодной и невозмутимой, но язык тела выдал ее — она немного выпрямилась, села, чуть наклонившись на стуле вперед, в глазах — искорка интереса. Искушение было сильно. Все-таки он был прав насчет нее.
— А деньги в машине лежали? — продолжал он. Она вроде как попалась на крючок, но этого недостаточно, нужно вытащить ее целиком.
— Да.
— Сколько?
— Зачем тебе?
Подозрительность вернулась. Заинтересована, но не убеждена. Пока. Он объяснил, что ему известно. Что дело связано с Рованиеми, с неудавшейся сделкой — наверняка она читала об этом, — как водитель машины, с которой они столкнулись, сбежал с деньгами и наркотой. Что наркотики стоили примерно в десять раз больше при продаже с рук на улице, чем сумма наличных, которые они нашли в машине. Так сколько?
— Триста тысяч евро, — ответила Сандра, собравшись с духом и выдохнув. УВ присвистнул — больше, чем он мог предположить.
— То есть примерно три лимона.
— Значит ли это, что они стоят тридцать шведских крон?
— С рук на улице. В самом лучшем случае я смогу продать за десять.
Он не был уверен, заметила ли она сама, но на лице Сандры появилась широкая, мечтательная улыбка. Осталось совсем немного, нужно дожать.
— Я хочу двадцать процентов, — сказал он. — Два, у тебя останется восемь.
— Я прикину.
УВ кивнул, давая ей время на раздумья. Не хотел казаться слишком заинтересованным, нужно, чтобы они думали, что он оказывает им услугу, предлагает свою помощь ради них, а не ради себя. К его радости, он заметил, что она решилась, еще до того как что-то произнесла.
— Пятнадцать. Ты получишь пятнадцать процентов.
— По рукам.
Время тянулось медленно.
Что ей теперь делать, как себя занять. Городской отель ничего им не дал. Женщина-администратор действительно видела, как Яри Перссон утром сел в лобби, она узнала его, так как его папа играл в той же команде по флорболу, что и ее муж. Но она уходила и приходила, занималась другими делами в гостинице, работала в кабинете за стойкой регистрации, поэтому она не видела, когда он ушел и встречался ли с кем-то. Увы. В какой-то момент она вышла в лобби, а его уже там не было, и она не смогла вспомнить никого в отеле, кого он мог знать или ожидать.
Прежде чем оттуда уйти, Морган с Ханной попросили распечатанный список гостей на текущий момент. Они догадывались, какой ответ получат, и действительно, женщина-администратор не была готова что-либо делать, не поговорив с начальством.
Они получили список около полудня. В 68 из 92 комнат жили постояльцы. Большую часть вечера Ханна потратила на проверку списка, но не нашла ничего, что бы бросалось в глаза. Никто из тех, кто сейчас жил в отеле, не был там, когда Тарасова сбили, а потом он стал кормом для волков. Некоторые регистрировались в гостинице около даты его обнаружения, но большинство из них уже уехали к тому моменту. Из оставшихся никто, на первый взгляд, не представлял интереса для дальнейшего разбирательства.
Эта монотонная и скучная работа все-таки выполнила свою задачу — заняла ее время. Отвлекла от мыслей. О большем она и не просила.
Закончив, она отыскала П-У и предложила ему свою помощь. К ним начали поступать сообщения от граждан. Подкрепление, которое в основном состояло из сержантов полиции и пары курсантов, располагалось во временном центре связи рядом с тиром и принимало звонки, затем передавало информацию начальству с П-У во главе, человеку с самым аналитическим складом ума, и, по мнению многих, самому скучному сотруднику отдела. Его команда просматривала данные, сортировала их по степени полезности и отправляла подчиненных на дальнейшую проверку.
Насколько знала Ханна, никакие сегодняшние данные не привели к каким-то непосредственным результатам. Кое-что они проверят завтра, но, похоже, общественность не раскроет дело за них. По крайней мере, пока.
Дел у нее теперь не оставалось, но домой она не хотела. Пока не хотела. А может, совсем. Она потянулась, встала и посмотрела в окно. Подняла глаза на небо, где впервые за много недель у горизонта стали появляться серо-черные тучи, и подавила зевоту. Пошла налить себе кофе. Дверь в кабинет Гордона была открыта. Они обменялись парой слов после ее поездки в Городской отель, но он перенаправил ее к Эксу. Больше они не разговаривали.
Она открыла дверь на офисную кухню. Он сидел на синем диване.
— Так ты тут, — констатировала она, подходя к кофемашине. Большая кружка, очень крепкий, без молока. Дождалась, пока кофемашина доварит кофе, взяла кружку и села на диван рядом с Гордоном. Она ожидала, что он встанет и уйдет, но тот остался.
— У тебя есть какие-нибудь задания для меня? — спросила она, глотнув кофе. Он взглянул на часы, висевшие на стене над дверью в переговорную.
— Можешь идти домой. Другие все доделали.
— Я не хочу.
— Он злится?
Ханна глубоко вздохнула, понимая, что не сможет бесконечно уклоняться. Если он хочет поговорить, то ей придется все объяснить. В определенных пределах. На самом деле он имеет на это право. Она поставила чашку и повернулась к нему.
— Нет, он не злится.
— Пора за работу.
— Тебя клиент один ждет в кабинете.
УВ остановился, бросил беглый взгляд на закрытую дверь кабинета, как будто, глядя на нее, мог вычислить, кто сидит по другую сторону.
— Кто?
— Девушка Кеннета, тюремщица.
Значит, Кеннет все-таки рассказал. Черт возьми! УВ подумал, не уйти ли ему. Попросить Раймо подождать пару минут, потом зайти и сказать, что его сегодня не будет. Что он болен. Но тогда она поедет к нему домой. Не важно, что он скажет, куда поедет — Сандра не отстанет. Лучше разобраться с этим не откладывая.
Он распахнул дверь кабинета, где неуклюжий картотечный шкаф и стол со старым компьютером и принтером создавали ощущение перегруженности. На темно-зеленых стенах висели рекламные плакаты, фотографии автомобилей и календарь 2012 года. Сандра сидела, выпрямив спину, словно силуэт на другом конце стола — со спины ее подсвечивало солнце, с трудом пробивающееся сквозь единственное окно, сильно нуждавшееся в чистке.
— Привет, Сандра!
— Привет, Деннис!
— Чем могу тебе помочь? — поинтересовался он в максимально возможной расслабленной манере и плюхнулся в старое испачканное маслом офисное кресло.
— А ты как думаешь?
Он встретился с ней взглядом. Она и бровью не повела. Он помнил такое со времен учреждения. Новоприбывшие иногда пытались надавить на нее, думали, что ее легче напугать и взять под контроль, только потому что она женщина. Для всех без исключения это оказывалось огромной ошибкой.
— Деньгами, — сказал он.
— Деньгами, — кивнула она.
— Ты не можешь их забрать.
— Они не твои.
— И не твои.
— Больше мои, чем твои.
УВ уперся локтями в стол, подпер подбородок руками, не спуская с нее глаз. Что ему известно? Чем он может воспользоваться? Ему необходимо решить эту проблему, но как?
— Я хочу их вернуть, — сказала она, нарушив ход его мысли. Она демонстративно кивнула себе на колени, УВ наклонился в сторону и посмотрел под стол. Всегда думал, что она немного себе на уме, но никогда не считал ее совсем сумасшедшей. Что, наверное, правда, так как у нее на коленях лежит направленное на него ружье.
— Убери его.
— Могу я получить свои деньги?
— Убери его, — спокойно повторил УВ. Сандра пожала плечами, чуть отодвинула стул и прислонила ружье к столу.
— Я не собиралась в тебя стрелять.
— Это хорошо.
— По крайней мере, здесь.
УВ пытался уловить признаки того, что она шутит. Но напрасно, все было всерьез.
— Так если я не верну бабки… — поинтересовался он, кивая на ружье.
— Вернешь, — уверенно сказала она.
— Но а если нет, ты меня застрелишь?
— Или полиция получит анонимное сообщение о наркотиках. — Она обвела руками пространство, огляделась и потом снова посмотрела на него. — Может, они много чего здесь найдут.
УВ молча разглядывал ее. Что ему известно? Чем он может воспользоваться? Как ему решить эту проблему? Он полагал, что «Вольво» уже нет, так что ему нечем шантажировать. Черт, почему он не сфотографировал ее у них в гараже!
Он не знал ее. В тюрьме она всегда держала определенную профессиональную дистанцию и большую часть времени не присутствовала при его общении с Кеннетом. При их немногочисленных встречах она никогда не делилась личным, просто выполняла свою роль.
Но он так же, как она, родился в Хапаранде, он знал, в каких условиях она росла. Слышал о школе, травле, мамаше-алкоголичке. Слышал от других, что ей всегда хотелось добиться большего успеха, повысить свой статус. Надеялся, что это правда. Тогда прямо здесь и сейчас он сможет на ближайшее время решить все жизненные проблемы, по крайней мере те, что касаются финансовой части. Это стоило того, чтобы рискнуть.
— Легавая сказала, что в машине была наркота. Амфетамин. Просила меня держать ухо востро, — начал он, предполагая, что Кеннет ей уже об это рассказал. Сандра молчала. — Сколько?
Она склонила голову чуть набок, разглядывая его, видимо, пытаясь вычислить, что он надумал, не собирается ли он ее каким-то образом обмануть.
— Не знаю, — сказала она наконец. — Думаю, довольно много. Сумка.
— Что вы будете с ней делать?
— Ничего. Слишком высокий риск.
УВ глубоко вздохнул, вот оно, ближайшие секунды определят будущее. Не только их двоих. Но и всей его маленькой семьи.
— Могу продать их для вас. Переговорю со старыми коллегами.
Она наверняка думала, что выглядит холодной и невозмутимой, но язык тела выдал ее — она немного выпрямилась, села, чуть наклонившись на стуле вперед, в глазах — искорка интереса. Искушение было сильно. Все-таки он был прав насчет нее.
— А деньги в машине лежали? — продолжал он. Она вроде как попалась на крючок, но этого недостаточно, нужно вытащить ее целиком.
— Да.
— Сколько?
— Зачем тебе?
Подозрительность вернулась. Заинтересована, но не убеждена. Пока. Он объяснил, что ему известно. Что дело связано с Рованиеми, с неудавшейся сделкой — наверняка она читала об этом, — как водитель машины, с которой они столкнулись, сбежал с деньгами и наркотой. Что наркотики стоили примерно в десять раз больше при продаже с рук на улице, чем сумма наличных, которые они нашли в машине. Так сколько?
— Триста тысяч евро, — ответила Сандра, собравшись с духом и выдохнув. УВ присвистнул — больше, чем он мог предположить.
— То есть примерно три лимона.
— Значит ли это, что они стоят тридцать шведских крон?
— С рук на улице. В самом лучшем случае я смогу продать за десять.
Он не был уверен, заметила ли она сама, но на лице Сандры появилась широкая, мечтательная улыбка. Осталось совсем немного, нужно дожать.
— Я хочу двадцать процентов, — сказал он. — Два, у тебя останется восемь.
— Я прикину.
УВ кивнул, давая ей время на раздумья. Не хотел казаться слишком заинтересованным, нужно, чтобы они думали, что он оказывает им услугу, предлагает свою помощь ради них, а не ради себя. К его радости, он заметил, что она решилась, еще до того как что-то произнесла.
— Пятнадцать. Ты получишь пятнадцать процентов.
— По рукам.
Время тянулось медленно.
Что ей теперь делать, как себя занять. Городской отель ничего им не дал. Женщина-администратор действительно видела, как Яри Перссон утром сел в лобби, она узнала его, так как его папа играл в той же команде по флорболу, что и ее муж. Но она уходила и приходила, занималась другими делами в гостинице, работала в кабинете за стойкой регистрации, поэтому она не видела, когда он ушел и встречался ли с кем-то. Увы. В какой-то момент она вышла в лобби, а его уже там не было, и она не смогла вспомнить никого в отеле, кого он мог знать или ожидать.
Прежде чем оттуда уйти, Морган с Ханной попросили распечатанный список гостей на текущий момент. Они догадывались, какой ответ получат, и действительно, женщина-администратор не была готова что-либо делать, не поговорив с начальством.
Они получили список около полудня. В 68 из 92 комнат жили постояльцы. Большую часть вечера Ханна потратила на проверку списка, но не нашла ничего, что бы бросалось в глаза. Никто из тех, кто сейчас жил в отеле, не был там, когда Тарасова сбили, а потом он стал кормом для волков. Некоторые регистрировались в гостинице около даты его обнаружения, но большинство из них уже уехали к тому моменту. Из оставшихся никто, на первый взгляд, не представлял интереса для дальнейшего разбирательства.
Эта монотонная и скучная работа все-таки выполнила свою задачу — заняла ее время. Отвлекла от мыслей. О большем она и не просила.
Закончив, она отыскала П-У и предложила ему свою помощь. К ним начали поступать сообщения от граждан. Подкрепление, которое в основном состояло из сержантов полиции и пары курсантов, располагалось во временном центре связи рядом с тиром и принимало звонки, затем передавало информацию начальству с П-У во главе, человеку с самым аналитическим складом ума, и, по мнению многих, самому скучному сотруднику отдела. Его команда просматривала данные, сортировала их по степени полезности и отправляла подчиненных на дальнейшую проверку.
Насколько знала Ханна, никакие сегодняшние данные не привели к каким-то непосредственным результатам. Кое-что они проверят завтра, но, похоже, общественность не раскроет дело за них. По крайней мере, пока.
Дел у нее теперь не оставалось, но домой она не хотела. Пока не хотела. А может, совсем. Она потянулась, встала и посмотрела в окно. Подняла глаза на небо, где впервые за много недель у горизонта стали появляться серо-черные тучи, и подавила зевоту. Пошла налить себе кофе. Дверь в кабинет Гордона была открыта. Они обменялись парой слов после ее поездки в Городской отель, но он перенаправил ее к Эксу. Больше они не разговаривали.
Она открыла дверь на офисную кухню. Он сидел на синем диване.
— Так ты тут, — констатировала она, подходя к кофемашине. Большая кружка, очень крепкий, без молока. Дождалась, пока кофемашина доварит кофе, взяла кружку и села на диван рядом с Гордоном. Она ожидала, что он встанет и уйдет, но тот остался.
— У тебя есть какие-нибудь задания для меня? — спросила она, глотнув кофе. Он взглянул на часы, висевшие на стене над дверью в переговорную.
— Можешь идти домой. Другие все доделали.
— Я не хочу.
— Он злится?
Ханна глубоко вздохнула, понимая, что не сможет бесконечно уклоняться. Если он хочет поговорить, то ей придется все объяснить. В определенных пределах. На самом деле он имеет на это право. Она поставила чашку и повернулась к нему.
— Нет, он не злится.