Волчье лето
Часть 21 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он был голоден, такого с ним не бывало, с тех пор как все случилось, и он проспал до четверти десятого. Как только он открыл глаза, мысли хоть и вернулись в то место и время, но были совсем другими. Они не так сильно крутились вокруг того мужчины на дороге, тех вытаращенных глаз и твердого шейного позвонка под кожей. Ужас из-за совершенного им убийства и страх попасть в тюрьму притупились. Стало легче убедить себя, что все как раньше. Он еще помнил чувство, которое он испытал, когда увидел, как «Хонда» опускается на дно, — чувство, что у них все получится.
Так гораздо лучше.
Теперь он больше думает о Сандре. О них вместе. Когда они вернулись домой сегодня утром, она тут же ушла спать, все еще обиженная. Она легла в восемь, то есть поспать ей оставалось всего пару часов. Он предложил ей поставить будильник, как обычно, отпроситься с работы по болезни и снова уснуть, остаться дома с ним. Она опять разозлилась: он что, не понимает, все должно быть как обычно?
— Но ты ведь вчера ушла домой, потому что плохо себя чувствовала, — предпринял он попытку. — Так что не так уж странно, если ты все еще больна.
— Я собираюсь поехать на работу, — отрезала она и повернулась к нему спиной. Споры окончены. Он хотел было обнять ее со спины, но передумал, остался лежать на месте, глядя в потолок. Уставший, но с бушующим в крови адреналином.
Она спасла его.
Звучит пафосно, но так оно и есть. Что бы он делал после освобождения, если бы не она? Куда бы пошел? Дома его не ждали, Томас с Ханной были дружелюбными, но в плане жилья он их не рассматривал. Он бы попал куда-то совсем один, несчастный и поддающийся влиянию. Принимал бы плохие решения. Сандра стала его спасением, его опорой. Он хотел отдать ей все, что она пожелает, ведь она была удивительным человеком и этого заслуживала, но в реальности мог дать ей так мало.
Он понимал, что она хочет выйти замуж. Не поехать в ратушу, потом где-нибудь поужинать, уехать домой в Норра Стуртрэск и лечь спать. Она хотела настоящего празднования. Когда много людей, еда, бар и музыка. Брачная ночь в отеле. Медовый месяц. Отпраздновать все по-настоящему, как у всех. Поэтому он так и не сделал ей предложение. Большой праздник стоит денег. Дети тоже. Она хотела бы стать матерью, в чем он не сомневался, но у них просто-напросто не было на это средств.
Через три года часть денег точно пойдет на свадьбу и семью. В идеале к тому времени у него появится работа, как хотела Сандра. И они смогут вести беззаботную жизнь, которую она заслужила. Эта мысль заставила его улыбнуться.
Будущее показалось светлее. Так хорошо!
Тишину в доме нарушил звонок в дверь. Кеннет замер, у него вдруг промелькнула уверенность, что это копы. Все-таки он оставил следы. Копы пришли его забрать. Он снова попадет в тюрьму. Все кончено.
— Кто там? — спросил он у дверей и услышал, как пискляво и странно звучит его голос.
— Это я, — послышалось из-за двери. — УВ.
Кеннет расслабился и открыл дверь, улыбаясь от облегчения.
Они познакомились в тюрьме; УВ уже сидел, когда туда попал Кеннет. Начали общаться, хорошо поладили и в итоге оба решили изменить свою жизнь. Освободившись, они поддерживали связь, часто встречались, но УВ много времени проводил с семьей, а Кеннет переехал, так что теперь виделись они реже. В последний раз — в ту роковую ночь. Они были вместе на вечеринке, УВ уходил вместе с ним и Сандрой.
— Ты что, собрался за руль? — спросил УВ, когда Кеннет открывал машину.
— Да, а что?
УВ промолчал, лишь красноречиво пожав плечами.
— Я выпил всего пару бутылок пива.
— Окей, увидимся! — кивнул УВ, поднял руку, прощаясь, и пошел.
— Можем тебя подбросить! — бросил Кеннет ему в спину, но УВ снова махнул рукой, как бы говоря «спасибо, но я пойду», и двинулся дальше. Если бы он согласился, все было бы по-другому. Они с Сандрой не оказались бы на лесной дороге в то время, как русский решил устроить привал. Сандра, возможно, уснула бы раньше или вообще не заснула, он бы не стал пытаться переключать музыку именно в тот момент, не уронил бы мобильный, не отвлекся бы от дороги.
Так много бессмысленных «если» и «бы».
— Здорóво! — безэмоционально произнес УВ, когда дверь открылась. Кеннета поразило, каким замученным выглядел приятель. Темные круги под глазами, непривычно длинная щетина, трещина на нижней губе.
— Здорóво, рад тебя видеть! Заходи, заходи.
Проходя мимо УВ, который остановился, чтобы снять ботинки, Кеннет вспомнил, что на нем ничего нет кроме полотенца.
— Пойду оденусь. На кухне есть кофе.
— Окей.
Он быстрым шагом поднялся наверх, натянул трусы, джинсы и футболку. Относительно хорошее утреннее настроение еще улучшилось от визита. В Хапаранде друзей у него было немного, пара человек от силы, а УВ он точно считал другом. Лучшим. Он нашел резинку и завязал волосы в небрежный хвост, прежде чем спуститься на кухню. УВ сидел за кухонным столом, глядя в окно вдаль. Без кружки.
— Не хочешь кофе? — поинтересовался Кеннет, направляясь к столешнице.
— Нет, спасибо.
— Бутерброд?
— Я поел дома.
— Как дела, на работе и со всем остальным? — спросил Кеннет через плечо, продолжая готовить себе завтрак.
— Нормально, ровно.
— У тебя выходные бывают? Выглядишь замученным.
УВ ответил не сразу, сначала просто вздохнул. Кеннет увидел, как тот закрыл лицо ладонями и потер глаза. Что-то тяготило его.
— Я рассказывал, что страховая урезала нам часы ухода?
— Нет, не помню.
— Мы получаем сорок часов в неделю. За все сверх этого приходится платить самим.
— Сколько у вас было до?
— Сто двадцать.
— Черт, меньше половины. Как вы справляетесь?
— Никак. Стина снова взяла больничный.
— Скажи, если мы вам можем как-нибудь помочь.
Он сказал это скорее потому, что так говорить принято, а не потому что действительно проявлял заботу. В присутствии Ловисы ему всегда было некомфортно, он не понимал, как себя вести, не только с ней, но и со Стиной и УВ, когда они были рядом.
— Есть кое-что…
Кеннет взял еду и сел напротив. УВ опустил глаза на сцепленные в замок руки, затем поднял глаза на Кеннета. Он уже видел такой взгляд. Когда маме приходилось наказывать его за что-то, хотя она не хотела, хотя она на самом деле не считала его виноватым. Взгляд под названием «прости за то, что я собираюсь сделать».
— Да, о чем речь? — спросил Кеннет с нарастающим чувством, что ответ ему не понравится. УВ снова засомневался — что бы это ни было, то, о чем он хотел попросить, он определенно чувствовал сопротивление.
Ответ Кеннету определенно не понравится.
— Я проезжал мимо пару дней назад, подумал забрать те гаечные ключи, которые ты у меня брал.
— А, черт побери! Совершенно о них забыл, извини, — сказал Кеннет, стараясь казаться спокойным.
— Вас не было дома.
— Да…
— Так что я зашел в гараж, чтобы их забрать.
Они посмотрели друг другу в глаза. Кеннет молчал. Что он мог сказать? Никакие объяснения бы не помогли. Тревога, которая утром лишь слегка его беспокоила, настигла его теперь, словно грузовой поезд, и почти лишила воздуха. Он знал, что увидел УВ, понимал, что он все понял про случившееся. Но это не объясняло его взгляд — почему в нем было не сочувствие и понимание, а печаль и, возможно, стыд.
Что ему на самом деле было нужно? Зачем он туда заходил?
Кеннет попытался, но не смог сложить картину воедино.
— Мне жаль, Кент, мне, правда, очень жаль, — сказал УВ, прервав молчание. — Но ты все понимаешь. У нас, у меня и Стины, все рушится.
Ясности не прибавилось. Как это связано с сокращением часов сопровождения? Что он от них хочет?
— Нет, я не понимаю, что… о чем ты?
— Я хочу семьдесят пять тысяч, и забуду о «Вольво» и «Цивике».
На секунду Кеннету показалось, что он шутит и сейчас расплывется в улыбке, откинется назад и рассмеется, скажет, что Кеннету надо просто видеть свое выражение лица. Бесценно. Но ничего из этого не произошло. Он попытался разобраться в чувствах, предполагая, что должен ощущать страх или, может, ярость, но к своему удивлению почувствовал, как на глаза накатываются слезы.
— Ты что, издеваешься? — он пытался говорить ровным голосом. — Откуда я, черт побери, возьму семьдесят пять тысяч?
— Продай немного наркотиков. Не мне, а еще кому-нибудь.
— Какие наркотики? — автоматически спросил Кеннет, уже даже не пытаясь понять, что происходит. Его лучший друг сидит у него на кухне и угрожает ему, вымогая деньги.
— Которые лежали в «Хонде».
— В «Хонде» ничего не было.
— Нет, было.
— Откуда ты знаешь?
— Кое-кто мне рассказал.
— Кто?
УВ снова засомневался. Казалось, он был готов ответить, но передумал. Кеннет почувствовал, что УВ в любом случае соврет или утаит что-то. Не то чтобы это имело большое значение. Предательство уже не могло стать страшнее.
— Легавая, — наконец сказал он. — До них никак не доходит, что я завязал.
— Окей…
Больше сказать нечего.
Так гораздо лучше.
Теперь он больше думает о Сандре. О них вместе. Когда они вернулись домой сегодня утром, она тут же ушла спать, все еще обиженная. Она легла в восемь, то есть поспать ей оставалось всего пару часов. Он предложил ей поставить будильник, как обычно, отпроситься с работы по болезни и снова уснуть, остаться дома с ним. Она опять разозлилась: он что, не понимает, все должно быть как обычно?
— Но ты ведь вчера ушла домой, потому что плохо себя чувствовала, — предпринял он попытку. — Так что не так уж странно, если ты все еще больна.
— Я собираюсь поехать на работу, — отрезала она и повернулась к нему спиной. Споры окончены. Он хотел было обнять ее со спины, но передумал, остался лежать на месте, глядя в потолок. Уставший, но с бушующим в крови адреналином.
Она спасла его.
Звучит пафосно, но так оно и есть. Что бы он делал после освобождения, если бы не она? Куда бы пошел? Дома его не ждали, Томас с Ханной были дружелюбными, но в плане жилья он их не рассматривал. Он бы попал куда-то совсем один, несчастный и поддающийся влиянию. Принимал бы плохие решения. Сандра стала его спасением, его опорой. Он хотел отдать ей все, что она пожелает, ведь она была удивительным человеком и этого заслуживала, но в реальности мог дать ей так мало.
Он понимал, что она хочет выйти замуж. Не поехать в ратушу, потом где-нибудь поужинать, уехать домой в Норра Стуртрэск и лечь спать. Она хотела настоящего празднования. Когда много людей, еда, бар и музыка. Брачная ночь в отеле. Медовый месяц. Отпраздновать все по-настоящему, как у всех. Поэтому он так и не сделал ей предложение. Большой праздник стоит денег. Дети тоже. Она хотела бы стать матерью, в чем он не сомневался, но у них просто-напросто не было на это средств.
Через три года часть денег точно пойдет на свадьбу и семью. В идеале к тому времени у него появится работа, как хотела Сандра. И они смогут вести беззаботную жизнь, которую она заслужила. Эта мысль заставила его улыбнуться.
Будущее показалось светлее. Так хорошо!
Тишину в доме нарушил звонок в дверь. Кеннет замер, у него вдруг промелькнула уверенность, что это копы. Все-таки он оставил следы. Копы пришли его забрать. Он снова попадет в тюрьму. Все кончено.
— Кто там? — спросил он у дверей и услышал, как пискляво и странно звучит его голос.
— Это я, — послышалось из-за двери. — УВ.
Кеннет расслабился и открыл дверь, улыбаясь от облегчения.
Они познакомились в тюрьме; УВ уже сидел, когда туда попал Кеннет. Начали общаться, хорошо поладили и в итоге оба решили изменить свою жизнь. Освободившись, они поддерживали связь, часто встречались, но УВ много времени проводил с семьей, а Кеннет переехал, так что теперь виделись они реже. В последний раз — в ту роковую ночь. Они были вместе на вечеринке, УВ уходил вместе с ним и Сандрой.
— Ты что, собрался за руль? — спросил УВ, когда Кеннет открывал машину.
— Да, а что?
УВ промолчал, лишь красноречиво пожав плечами.
— Я выпил всего пару бутылок пива.
— Окей, увидимся! — кивнул УВ, поднял руку, прощаясь, и пошел.
— Можем тебя подбросить! — бросил Кеннет ему в спину, но УВ снова махнул рукой, как бы говоря «спасибо, но я пойду», и двинулся дальше. Если бы он согласился, все было бы по-другому. Они с Сандрой не оказались бы на лесной дороге в то время, как русский решил устроить привал. Сандра, возможно, уснула бы раньше или вообще не заснула, он бы не стал пытаться переключать музыку именно в тот момент, не уронил бы мобильный, не отвлекся бы от дороги.
Так много бессмысленных «если» и «бы».
— Здорóво! — безэмоционально произнес УВ, когда дверь открылась. Кеннета поразило, каким замученным выглядел приятель. Темные круги под глазами, непривычно длинная щетина, трещина на нижней губе.
— Здорóво, рад тебя видеть! Заходи, заходи.
Проходя мимо УВ, который остановился, чтобы снять ботинки, Кеннет вспомнил, что на нем ничего нет кроме полотенца.
— Пойду оденусь. На кухне есть кофе.
— Окей.
Он быстрым шагом поднялся наверх, натянул трусы, джинсы и футболку. Относительно хорошее утреннее настроение еще улучшилось от визита. В Хапаранде друзей у него было немного, пара человек от силы, а УВ он точно считал другом. Лучшим. Он нашел резинку и завязал волосы в небрежный хвост, прежде чем спуститься на кухню. УВ сидел за кухонным столом, глядя в окно вдаль. Без кружки.
— Не хочешь кофе? — поинтересовался Кеннет, направляясь к столешнице.
— Нет, спасибо.
— Бутерброд?
— Я поел дома.
— Как дела, на работе и со всем остальным? — спросил Кеннет через плечо, продолжая готовить себе завтрак.
— Нормально, ровно.
— У тебя выходные бывают? Выглядишь замученным.
УВ ответил не сразу, сначала просто вздохнул. Кеннет увидел, как тот закрыл лицо ладонями и потер глаза. Что-то тяготило его.
— Я рассказывал, что страховая урезала нам часы ухода?
— Нет, не помню.
— Мы получаем сорок часов в неделю. За все сверх этого приходится платить самим.
— Сколько у вас было до?
— Сто двадцать.
— Черт, меньше половины. Как вы справляетесь?
— Никак. Стина снова взяла больничный.
— Скажи, если мы вам можем как-нибудь помочь.
Он сказал это скорее потому, что так говорить принято, а не потому что действительно проявлял заботу. В присутствии Ловисы ему всегда было некомфортно, он не понимал, как себя вести, не только с ней, но и со Стиной и УВ, когда они были рядом.
— Есть кое-что…
Кеннет взял еду и сел напротив. УВ опустил глаза на сцепленные в замок руки, затем поднял глаза на Кеннета. Он уже видел такой взгляд. Когда маме приходилось наказывать его за что-то, хотя она не хотела, хотя она на самом деле не считала его виноватым. Взгляд под названием «прости за то, что я собираюсь сделать».
— Да, о чем речь? — спросил Кеннет с нарастающим чувством, что ответ ему не понравится. УВ снова засомневался — что бы это ни было, то, о чем он хотел попросить, он определенно чувствовал сопротивление.
Ответ Кеннету определенно не понравится.
— Я проезжал мимо пару дней назад, подумал забрать те гаечные ключи, которые ты у меня брал.
— А, черт побери! Совершенно о них забыл, извини, — сказал Кеннет, стараясь казаться спокойным.
— Вас не было дома.
— Да…
— Так что я зашел в гараж, чтобы их забрать.
Они посмотрели друг другу в глаза. Кеннет молчал. Что он мог сказать? Никакие объяснения бы не помогли. Тревога, которая утром лишь слегка его беспокоила, настигла его теперь, словно грузовой поезд, и почти лишила воздуха. Он знал, что увидел УВ, понимал, что он все понял про случившееся. Но это не объясняло его взгляд — почему в нем было не сочувствие и понимание, а печаль и, возможно, стыд.
Что ему на самом деле было нужно? Зачем он туда заходил?
Кеннет попытался, но не смог сложить картину воедино.
— Мне жаль, Кент, мне, правда, очень жаль, — сказал УВ, прервав молчание. — Но ты все понимаешь. У нас, у меня и Стины, все рушится.
Ясности не прибавилось. Как это связано с сокращением часов сопровождения? Что он от них хочет?
— Нет, я не понимаю, что… о чем ты?
— Я хочу семьдесят пять тысяч, и забуду о «Вольво» и «Цивике».
На секунду Кеннету показалось, что он шутит и сейчас расплывется в улыбке, откинется назад и рассмеется, скажет, что Кеннету надо просто видеть свое выражение лица. Бесценно. Но ничего из этого не произошло. Он попытался разобраться в чувствах, предполагая, что должен ощущать страх или, может, ярость, но к своему удивлению почувствовал, как на глаза накатываются слезы.
— Ты что, издеваешься? — он пытался говорить ровным голосом. — Откуда я, черт побери, возьму семьдесят пять тысяч?
— Продай немного наркотиков. Не мне, а еще кому-нибудь.
— Какие наркотики? — автоматически спросил Кеннет, уже даже не пытаясь понять, что происходит. Его лучший друг сидит у него на кухне и угрожает ему, вымогая деньги.
— Которые лежали в «Хонде».
— В «Хонде» ничего не было.
— Нет, было.
— Откуда ты знаешь?
— Кое-кто мне рассказал.
— Кто?
УВ снова засомневался. Казалось, он был готов ответить, но передумал. Кеннет почувствовал, что УВ в любом случае соврет или утаит что-то. Не то чтобы это имело большое значение. Предательство уже не могло стать страшнее.
— Легавая, — наконец сказал он. — До них никак не доходит, что я завязал.
— Окей…
Больше сказать нечего.