Военная контрразведка: Тайная война
Часть 20 из 24 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В тот день, 29 марта, на встрече у магазина IKEA американский разведчик не стал перегружать инструктажами вновь завербованного, но уже достаточно искушенного в тайных делах агента, а сразу перешел к делу. Он предложил Сыпачеву производить обмен шпионскими материалами через тайник на пешеходном переходе, проходившем над железной дорогой неподалеку от станции метро «Студенческая». Сигналом о закладке тайника должна была служить метка красного цвета размером 15 сантиметров, выполненная на бетонном фундаменте дома № 17 по улице Минской.
После встречи с американским разведчиком с души Сыпачева словно свалился камень. Ему казалось, что их контакт контрразведчики не заметили. На службе все шло своим чередом. Семейную жизнь тоже ничто не омрачало. Страх наказания за совершенное преступление притупился, а близкий денежный мираж кружил голову. Сыпачев рьяно взялся за выполнение задания. Уже к 3 апреля его убористым почерком были исписаны два стандартных листа. В них содержались совершенно секретные и секретные сведения, раскрывающие принадлежность ряда армейских офицеров к военной разведке, данные о ее агентах, а также о ряде операций ГРУ, проводимых за рубежом.
Что думал и испытывал в те минуты Сыпачев, когда вносил в свой предательский список тех, с кем прослужил не один год и у кого в гостях чувствовал себя как дома? Стыд? Угрызения совести? Вряд ли. К этому времени их заменили деньги.
3 апреля 2002 года жена Сыпачева, отправляясь на работу, не нашла своей губной помады. Помаду взял Сыпачев, чтобы поставить метку-сигнал для американской разведки о том, что готов к закладке в тайник собранной информации. В 21 час его рука вывела на бетонном основании дома № 17 по улице Минской жирную красную черту длинной 15 сантиметров. Черту, которая навсегда отрезала Сыпачева от коллег по службе и прошлой жизни.
На следующий день разведчики наружного наблюдения зафиксировали появление у дома № 17 по Минской улице сотрудников американской резидентуры. Они сняли сообщение своего агента, а контрразведчики сняли их. Оперативная фильмотека пополнилась еще одним доказательством шпионской связи Сыпачева с иностранной спецслужбой. С того часа операция по пресечению его преступной деятельности перешла в решающую фазу.
Военным контрразведчикам и их коллегам из других управлений ФСБ предстояло решить несколько сложнейших задач. В первую очередь они не должны были допустить перехода в руки американской разведки собранной Сыпачевым секретной и совершенно секретной информации. Одновременно им необходимо было не пропустить тот единственный момент, когда можно взять предателя с поличным. Поэтому в оперативном штабе до глубокой ночи снова и снова выверяли каждую деталь операции.
Наступило 4 апреля. С раннего утра ряд оперативных, технических служб ФСБ и группа захвата были приведены в повышенную боевую готовность. Члены оперативного штаба управления операцией заняли свои места на командном пункте. Результаты наблюдения за поведением Сыпачева и установленных разведчиков американской резидентуры в Москве подтверждали первоначальное предположение о том, что в ближайшие часы возможна закладка и выемка из тайника шпионской информацией.
Теперь уже оперативная техника и разведчики наружного наблюдения контролировали каждый шаг Сыпачева. Тот пока вел себя ровно, и только ближе к вечеру в его поведении стали заметны признаки напряженности и нервозности. В оперативном штабе приготовились к проведению заключительного этапа операции — к захвату Сыпачева с поличным. Его действия говорили о том, что до завершения операции оставались считаные минуты: Сыпачев, петляя и путая следы, выходил на тайник.
Поезд метро сбросил скорость, медленно подкатился к платформе на станции «Студеческая» и остановился. Двери вагона распахнулись, и шумная стайка студентов вынесла Сыпачева к эскалатору. Разведчики наружного наблюдения сосредоточились и не спускали с него глаз, стараясь не пропустить момент сброса информации. Поблизости кружили американские разведчики: они тоже нацелились на тайник.
Группа захвата подтянулась ближе к Сыпачеву. Отсчет времени шел уже на секунды. Камеры скрытого наблюдения фиксировали каждое движение и жест шпиона. В оперативном штабе напряжение достигло предела. Команда «Захват!» витала в воздухе. Глаза всех были прикованы к серой тени на экране монитора, которая плыла и двоилась в вечерних сумерках.
Сыпачев, избегая яркого света фонарей, осторожным шагом крался по улице к переходу над железной дорогой. Там ему предстояло запихнуть в щель между бетонным забором ограждения и первой ступенькой полиэтиленовый пакет со шпионской начинкой.
Впереди показалась горбатая ферма моста. Сыпачев бросил нервный взгляд на часы. Стрелки показывали ровно 21.00. Подошло время закладки тайника. Он действовал четко, по инструкции: когда нога наступила на первую ступеньку перехода, рука вытащила из кармана пакет и торопливо сунула его в темную щель.
Сыпачев распрямился и сделал шаг. В следующее мгновение его припечатали к стенке: группа захвата ФСБ действовала молниеносно. Обмякшего, словно мешок, американского агента подхватили под руки и потащили к машине. Потом, когда прошел шок, он еще пытался откреститься от шпионской деятельности, но предъявленные вещественные доказательства заставили его дать признательные показания.
Следствие по уголовному делу в отношении Сыпачева, обвиняемого по ст. 275 УК РФ «Государственная измена», длилось семь месяцев. Последняя точка в нем была поставлена 11 ноября 2002 года. Московский окружной военный суд признал Сыпачева Александра Евгеньевича виновным в покушении на государственную измену и, учитывая его чистосердечное раскаяние и активное содействие следствию, приговорил к восьми годам лишения свободы. В соответствии со ст. 48 УК РФ он был лишен воинского звания полковник. Еще один клон изменника получил по заслугам.
Прерванная гастроль
3 август 2005 год. Москва. Курский вокзал. Время — 10.03.
Летний зной уже четвертые сутки немилосердно палил Москву. Крохотный пятачок площади перед Курским вокзалом, зажатый со всех сторон бетонными коробками домов и супермаркетов, напоминал раскаленную сковородку. Но Андрей Думенков, казалось, не ощущал этого пекла и не слышал гомона людской толпы. Внутри его все дрожало от напряжения. Перед этой решающей встречей с «хозяином секретов» страх вновь проснулся в нем и стиснул в своих когтистых лапах отчаянно трепетавшее сердце.
Постреливая затравленным взглядом по сторонам, Думенков ждал и не мог дождаться, когда же Градов престанет говорить. Полиэтиленовый пакет, с которым тот все никак не решался расстаться, подобно магниту притягивал к себе. В нем находилось то, ради чего он опасно рисковал последние месяцы. Гибкая магнитная дискета с совершенно секретными сведениями о Владимирской ракетной армии и образец специального прибора радиационно-химической разведки должны были обеспечить будущую безбедную жизнь, о которой на каждой встрече ему твердил сотрудник германских спецслужб Бенн Андреас.
Наконец Градов смолк и красноречиво дал понять, что ждет ответной благодарности за свою услугу. Думенков торопливо сунул ему пропитавшийся потом ком долларов и схватил пакет. Страх, все это время давивший его невидимым прессом, исчез. Он с облегчением вздохнул. Сделал шаг к метро и…
А дальше произошло то, что ему не могло присниться в самом кошмарном сне.
Людской поток, казавшийся аморфным, вдруг стиснул его и опрокинул на асфальт. В следующее мгновение свет перед глазами померк, плотная черная маска скользнула по лицу и затянулась тугой петлей на затылке, а на руках защелкнулись наручники. Чьи-то цепкие пальцы сноровисто обшарили ворот рубашки и вывернули карманы. Ампулы с ядом и оружия при нем не оказалось. Нынешние германские агенты были не чета головорезам абвера, собственную шкуру они ценили дороже, чем преданность фюреру от шпионажа.
Операция по захвату Думенкова с поличным заняла не больше нескольких секунд и привлекла внимание разве что двух-трех вокзальных зевак. С разинутыми ртами они наблюдали, как его тело, обвисшее тряпичной куклой на руках группы захвата, проплыло в зыбком мареве и исчезло в темном зеве крытого автофургона. Прошла минута. И уже ничто не напоминало о том, что на пятачке привокзальной площади Курского вокзала завершилась еще одна операция военных контрразведчиков.
В то время как генерал Александр Рудов докладывал в Департамент военной контрразведки ФСБ России генерал-майору Анатолию Сердюку о захвате шпиона с поличным, сам Думенков затравленным взглядом косился на молчаливых спутников. Они, плотно стиснув его своими телами, до самой Лефортовской тюрьмы так и не проронили ни слова. Там ему вместе со следователями Федеральной службы безопасности предстояло снова пройти путь своего падения и предательства. Путь, на который он, сам того не подозревая, ступил девять лет назад, в 1996 году.
Тот год круто изменил судьбу бывшего комсомольца, бывшего пограничника, жителя древнего русского города Костромы Андрея Думенкова. В трудные 90-е годы одни, обреченно сложа руки, отдались на волю судьбы. Другие, хваткие и напористые, в той волне неразберихи, захлестнувшей страну, принялись алчно терзать и растаскивать по своим углам то, что с таким трудом создавали их отцы и деды. Неуемное стяжательство, подобно ржавчине, разъедало их души.
Не устоял перед соблазном преуспеть и Думенков. Однако страстное желание стать богатым на родине в одночасье так и не удалось осуществить. Прошлая армейская закваска мешала ему урвать для себя кусок у слабого и переступить через старую дружбу. И тогда он попытался найти счастье в сытой и благополучной Германии, рассчитывая на то, что родственники жены помогут встать на ноги.
В 1996 году семья Думенковых получила разрешение на выезд и отправилась из тихой, патриархальной Костромы в Германию. Но жизнь на чужбине оказалась далеко не сахар. Яркие краски западной жизни при ближайшем рассмотрении оказались всего лишь рекламным фасадом. Здесь он оказался чужим, а с его прошлой специальностью найти хорошо оплачиваемую работу оказалось не так-то просто, и, чтобы как-то существовать, ему пришлось заняться «челночным» бизнесом.
Перегон в Россию «серых» иномарок, ввоз лекарственных препаратов и электроники отнимали немало сил, нервов и здоровья, но так и не принесли Думенкову желанного богатства. Жажда наживы толкнула его на опасный путь контрабандиста. Появившиеся вскоре шальные деньги стали незаметно, исподволь разрушать моральные устои бывшего пограничника, но сам он этого не замечал. Не почувствовал Думенков грозящей опасности и тогда, когда от него ушла жена, отдалились друзья. В погоне за евро и долларом он пускался во все более рискованные коммерческие операции. Несколько раз только чудо, казалось, спасало его от ареста на таможне. Но никакого чуда не было: германская контрразведка, а затем и разведка уже давно обратили на него пристальное внимание.
Энергичный и не лишенный авантюризма Думенков, будучи выходцем из региона, где находились важнейшие оборонные объекты — дивизия Ракетных войск стратегического назначения, штаб Владимирской ракетной армии, и имевший широкие связи среди бывших и действующихвоеннослужащих, был обречен на то, чтобы привлечь к себе внимание спецслужб Германии. Но опытные ловцы душ потенциальных агентов не спешили выходить на него с вербовочным предложением, и терпеливо плели невидимую сеть. Они скрупулезно собирали информацию о его слабостях и давали все глубже завязнуть в трясине контрабандных сделок.
В то время Думенков и не подозревал, что его деловой партнер Бенн Лндреас, отличавшийся просто-таки патологической страстью ко всему тому, что было связано с советской и российской армией, переплачивал ему за привезенный товар не из-за дружеских чувств. Понял он это гораздо позже, но что-либо изменить уже не мог. А все началось с безобидной, казалось бы, армейской атрибутики. Думенков заваливал ею щедрого на оплату коллекционера. Однако вскоре Бенн стал требовать не просто армейские фуражки, кепки и шевроны, но и кое-что посущественнее: образцы военных приборов и узлы боевой техники, а это уже попахивало шпионажем. Но Думенков не почувствовал опасного запаха такого бизнеса и, рискуя оказаться за решеткой, начал таскать их через границу.
К концу 2003 года в германской разведке посчитали, что он созрел для серьезной работы, и стали готовиться к вербовке. Сомнений в ее успехе не было. К тому времени Думенков основательно завяз в темных сделках.
Наступил февраль 2004 года. Очередной его вояж в Россию, во время которого он вывез чуть ли не весь ассортимент армейского магазина, не принес прибыли. На этот раз Бенн остался равнодушен к военной атрибутике и мало что купил. Однако чтобы как-то сгладить горечь потери коммерческой выгоды, которая была написана на лице Думенкова, заявил о своей готовности еще раз встретиться, чтобы обсудить серьезное деловое предложение.
Отправляясь на встречу, Думенков и не подозревал, чем она для него обернется. Испытанный деловой партнер, обходительный в манерах и вкрадчивый в речах, Бенн вряд ли мог вызвать у него какие-либо подозрения. Разговор начался с обсуждения результатов поездки в Кострому. Но постепенно (в какой момент — Думенков и не заметил) беседа ушла в сторону от деловых вопросов. Бенн принялся расспрашивать об оборонных предприятиях и военных объектах, находившихся на территории Костромской и Владимирской областей. И чем дальше продолжалась эта странная, уже не деловая беседа, тем все более неуютно чувствовал себя Думенков.
Бенн знал о нем буквально все. Это вначале обескуражило, а затем напугало Думенкова. И когда тот недвусмысленно намекнул на серьезные нелады с германским законом, то он окончательно поплыл. Западня, коварно устроенная германскими спецслужбами, захлопнулась. Где выход? И Бенн «великодушно» указал на лазейку: предложил заняться более серьезным бизнесом — сбором секретной информации о новейших российских разработках в области вооружений, в частности бронетанковой техники.
В первые минуты Думенков растерялся. Бывший пограничник еще не забыл, что такое шпионаж и чем это грозит. И попытался отказаться. Но очередное упоминание Бенна о занятии контрабандой сделало его сговорчивее, а обещание щедрого вознаграждения окончательно пересилило все страхи. Он дал согласие на сотрудничество с германской разведкой, и они на том ударили по рукам.
На следующих встречах Бенн галопом прошелся с Думен-ковым по азбуке шпионского ремесла. И уже весной 2004 года свежеиспеченный шпион возвратился в Кострому и приступил к выполнению задания. Первым делом он попытался восстановить прошлые связи среди военнослужащих и запасников. В разговорах с ними расхваливал жизнь в Германии и одновременно исподволь прощупывал их настроения, сочувствовал трудностям, которые они испытывали по службе, намекал на возможность хорошо подзаработать. Тем, кто проявлял к этому интерес, он сообщал по секрету о своих крутых связях в Германии, которые заинтересованы в получении информации о новейших военных разработках и готовы за них щедро платить.
На подозрительную активность Думенкова в установлении нужных связей и направленность его интересов обратили внимание военные контрразведчики. В Управление ФСБ России по Владимирской армии и Отдел военной контрразведки по Костромской ракетной дивизии одно за другим стали поступать оперативные данные об этом. Генерал А. Рудов усмотрел знакомую руку иностранной разведки. В пользу данной версии говорили конкретные факты. Думенков пытался уговорить своих знакомых добыть ему материалы, относящиеся к новейшим разработкам в области ракетной техники и средств ПВО.
Вместе с тем наглая самоуверенность и нахальство в действиях Думенкова первоначально смутили генерала А. Рудова и его подчиненных. Они полагали, что так бесцеремонно работать агент иностранной спецслужбы не может и что его знакомые, принимавшие хвастливый треп за чистую монету, заблуждались. Но заблуждались не знакомые, а сам Думенков. Потеряв родину, семью и самого себя, тот самонадеянно считал, что в этом мире все покупается и продается и потому его знакомые будут готовы за тридцать серебряников торговать чем угодно и где угодно. И здесь агент германских спецслужб жестоко просчитался.
В декабре 2004 года, во время очередной встречи со старым приятелем Беловым, Думенков прямо предложил ему за солидное вознаграждение оказать помощь в поиске и приобретении документальных материалов военного характера, в том числе составляющих государственную тайну. В подтверждение серьезности своих намерений он сослался на наличие надежных связей в спецслужбах Германии. Их имен и фамилий Думенков не назвал, но намекнул, что они обещали кругленькую сумму за будущее сотрудничество. Наряду с Беловым в том же духе он пытался вести обработку еще нескольких знакомых, которые могли иметь выходы на секреты.
Такая настойчивость Думенкова в поисках путей подхода к получению сведений военной и государственной важности создавали реальную угрозу утечки секретной информации за рубеж. Потому контрразведчики решили действовать на упреждение. Они стремились не только сорвать преступные планы Думенкова, но и не допустить втягивания российских граждан в шпионскую деятельность, что было не менее важно. Одновременно с этим генерал Рудов по согласованию с руководством Департамента военной контрразведки ФСБ России посчитал возможным использовать сложившуюся ситуацию против самой германской спецслужбы. Он предложил завязать с ней оперативную игру и через Думенкова сбрасывать дезинформацию.
Ключевая роль в этой операции должна была принадлежать будущему помощнику контрразведчиков. По оперативному замыслу, именно ему предстояло замкнуть на себя все попытки шпиона по собору информации, а в последующем внедриться в германскую спецслужбу. Но там работали настоящие профессионалы, не чета скороспелому агенту Думенкову, и потому риск провала будущего разведчика нельзя было исключать. Времени на поиски такой кандидатуры у руководства оперативного штаба операции почти не было.
Думенков, подстегиваемый германскими спецслужбами, продолжал лихорадочно искать выходы на нужных военнослужащих. В этой гонке со временем и шпионом контрразведчикам приходилось рассчитывать на то, что слова «долг» и «родина» не были пустым понятиями для большинства земляков Думенкова. И они не ошиблись. Белов и бывшие офицеры штаба Владимирской ракетной армии Лазарев и Градов, которых Думенков рассчитывал склонить к сбору секретной информации, родиной не торговали. Сразуже после бесед с Думенковым они обратились с заявлениями в органы безопасности и сообщили о попытках склонения их к шпионажу.
С того дня вся дальнейшая деятельность Думенкова находилась под внимание контрразведчиков. А он, несмотря на предупреждения Белова и Лазарева об опасности подобных действий и их уголовной наказуемости, продолжал настойчиво искать возможности выполнения задания своих немецких руководителей.
12 января 2005 года, находясь на лечении в 1-й городской больнице Костромы, Думенков пригласил к себе Лазарева и вновь предложил ему собрать за денежное вознаграждение данные, касающиеся систем радиоэлектронного обнаружения ракет, локации низколетящих летательных аппаратов и других элементов обороны российских Вооруженных сил. В той же беседе он впервые признался, что действует по заданию сотрудника германской разведки Бенна Андреаса.
После этого признания для контрразведчиков не только окончательно прояснилась шпионская цепочка, но и определился помощник, которому предстояло пройти по ней и внедриться в германскую спецслужбу. Это был Лазарев. Он, пожалуй, лучше других подходил для той роли в операции, которую задумали генерал Рудов и его подчиненные. Лазарев был человеком не робкого десятка, с хорошей выдержкой и имеющий выходы на секреты, за которыми охотился Думенков.
Предложение контрразведчиков Лазарев принял без колебаний. Его не испугала встреча с германскими спецслужбами и возможная проверка спецсредствами. Но одного этого было мало. Подготовкой Лазарева к операции занялись опытные специалисты-психологи, а контрразведчики принялись кроить «секретную заготовку» для Думенкова и его хозяев.
31 января 2005 года его настойчивые попытки добыть секретные данные увенчались наконец-то успехом. Да еще каким! В тот день он получил от Лазарева дискету с совершенно секретным материалом: оглавление к «Техническому описанию пусковой установки ракетного комплекса «Тополь». Это была серьезная наживка для любой спецслужбы, и военные контрразведчики обоснованно полагали, что германская разведка на нее обязательно клюнет.
Аппетит, как говорится, приходит во время еды. Приобретенного секретного материала Думенкову показалось мало, и он задержался в Костроме в надежде пополнить шпионский багаж. Через Градова он надеялся получить «Техническое описание станции засечки ядерных взрывов». И тот не подвел его.
18 февраля Думенков выехал из Костромы в Москву. Там на станции метро «Октябрьская», как в настоящих шпионских триллерах, провел конспиративную встречу с Градовым. Тот передал ему электронную версию «Техописания», к которому свою руку приложили контрразведчики. Теперь шпиону было что доложить Бенну и получить наконец долгожданный гонорар.
В приподнятом настроении Думенков выехал в Германию. Будущее ему рисовалось в радужных тонах. Лазарев, Градов и Белов, а с ними еще парочка кандидатов в агенты, составят резидентуру, которая завалит его секретами, после чего ему только и останется, что регулярно пополнять счет в банке. Не омрачила настроение даже придирчивая проверка на границе. Закончилась она благополучно. Дорога была открыта. Впереди ждали Бенн и богатство.
Приехав в Германию, Думенков тут же связался с ним, но тот, к удивлению, не ринулся на встречу, сославшись на проблемы, предложил перенести ее на более позднее время.
Германская разведка решила проверить, чем дышит ее агент по возвращении из России. Через несколько дней после завершения проверки Бенн назначил Думенкову встречу в пригороде города Кассель, в заштатной закусочной на пересечении 7-го и 4-го автобанов.
Началась встреча с простого бюргерского обеда, во время которого Думенков доложил о выполнении задания и передал Бенну привезенные с собой материалы. Но долгожданный золотой дождь на него так и не пролился. Германская разведка не спешила раскошеливаться. Сославшись на необходимость проведения консультации со специалистами по содержанию материалов, Бенн перевелразговор на новое задание и предложил Думенкову добыть образцы новейших российских приборов радиационной и химической разведки. Тому ничего другого не оставалось, как, скрипя зубами, взяться за его выполнение.
Он снова отправился в Россию и по приезде принялся разыскивать Градова и Лазарева. В беседах с ними, суля хорошие деньги, стал уговаривать их добыть эти приборы. Но они, а вмести с ними и контрразведчики не спешили снабжать его новой дезой, надеясь выяснить, что еще интересует германскую разведку. И этот расчет вскоре оправдался.
В начале апреля Бенн по своей инициативе позвонил Думенкову. Прибегая к условностям, он поручил ему добыть информацию о новейших российских ракетных комплексах, в том числе и последнего поколения. Затем подробно опросил по Лазареву и поинтересовался возможностью организации его поездки к нему в гости. Думенков с полуслова догадался, о чем идет речь, и заверил, что будет над этим активно работать.
Тонкий ход генерала Рудова и его подчиненных с вводом в оперативную игру Лазарева сработал. Видимо, в германской разведке после всестороннего изучения полученных от него материалов их высоко оценили и «положили глаз» нанегокакна перспективный источник информации. В ее планах, вероятно, уже вырисовывалась разветвленная и хорошо законспирированная резидентская сеть в России. Первым кандидатом в нее предстояло стать Лазареву.
Думенков приступил к выполнению задания Бенна. Не раскрывая истинной цели поездки, он принялся уговаривать Лазарева вместе съездить в Германию к другу. Что это за друг, контрразведчикам не требовалось гадать. Но они тянули время как могли, чтобы успеть подготовить его для участия в следующем этапе операции — оперативном внедрение в германскую спецслужбу.
Теперь многое, если не все, зависело от надежности, смелости и находчивости Лазарева. Там, в Германии, он мог рассчитывать только на самого себя. Его готовность и желание помочь в изобличении недружественных по отношению к России действий германских спецслужб не вызывали сомнения. Однако эмоции и чувства не так-то легко спрятать от мастеров шпионажа, тем более на детекторе лжи. Последнее слово оставалось за специалистами-психологами. Их проверку Лазарев прошел успешно. Пять лет учебы в военном училище и годы службы в войсках закалили его характер, это подтверждали результаты тестирования. Они говорили о том, что в сложных ситуациях он не растеряется ине допустит своей расшифровки перед спецслужбами.
8 июля 2005 года Лазарев выехал в Германию вместе с Думенковым. Спустя три дня вблизи города Кассель, в местечке Потенсдорф, у них состоялась встреча с Бенном. Как и прошлый раз, она проходила в закусочной, и снова германский разведчик угостил их скудным обедом. Уже начало разговора показало Лазареву, что Думенков сообщил о нем как о кандидате в агентурную сеть германской спецслужбы все, что знал. Прощупав его наводящими вопросами, Бенн перешел к делу и, судя по дальнейшему разговору, оказался далеко не дилетантом в том, что касалось военной тематики.
Беседа заняла больше часа и закончилась тем, что Думенков передал Бенну распечатки из «Технического описания ракетного комплекса «Тополь», но денег за них так и не получил. Тот вновь, сославшись на необходимость изучения материалов специалистами, предложил провести оплату на следующей встрече.
Очередную явку Бенн назначил на 16 июля все в той же закусочной на пересечении 4-го и 7-го автобанов, в пригороде города Кассель. За эти дни в германской разведке проанализировали представленные Думенковым материалы, а также результаты беседы и наблюдения за Лазаревым и, видимо, пришли к положительному заключению. Подтверждением тому служили 3 тысячи евро, полученные от Бенна, и его очередное задание: добыть секретные материалы по новейшей российской ракете РС-27 ракетного комплекса «Тополь-М».
22 июля Думенков и Лазарев возвратились в Кострому. Думенков, сгорая от нетерпения поскорее добыть важнейшие секреты, сулившие десятки тысяч евро, снова пошел по своим старым связям, чтобы найти новые выходы на источники информации. Того, что поставлял Лазарев, ему уже было мало. Кроме того, почувствовав, видимо, в нем конкурента на шпионском поприще, Думенков стал отодвигать его в сторону и нацелился на других потенциальных кандидатов на вербовку. Перед контрразведчиками генерала А. Рудова возникла реальная опасность того, что Думенкову удастся втянуть в свою преступную деятельность новых лиц.
В сложившихся условиях оперативная игра со спецслужбами Германии приобретала все более опасный и рискованный характер как для ее непосредственных исполнителей Белова, Градова и Лазарева, так и для сохранности реальных секретов, а не мнимых. В этой связи на Лубянке и в руководстве оперативного штаба пришли к выводу о нецелесообразности продолжения операции и необходимости реализации материалов путем захвата Думенкова с поличным.
А Думенков, не подозревая, что время неумолимо отсчитывает последние дни его нахождения на свободе, продолжал свою опасную игру. Он настойчиво теребил Лазарева и Градова и требовал от них образец прибора радиационно-химической разведки и совершенно секретные сведения из планов командования Владимирской армии, касавшиеся боевого применения ракетно-ядерного оружия в военное время. Но его потуги были напрасны. 3 августа 2005 года на площади Курского вокзала затянувшаяся шпионская гастроль Думенкова была прервана.
Следствие шло в течение года. Следователи скрупулезно исследовали все обстоятельства, которые привели Думенкова на скамью подсудимых. Окончательную точку в уголовном деле поставил 23 августа 2006 года Московский городской суд. Суд признал Думенкова виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 275 УК России, и назначил наказание в виде 12 лет лишения свободы. Верховный суд России кассационную жалобу Думенкова и его адвоката оставил без удовлетворения.
Пан или пропал
Торжественное построение на строевом плацу Красноярского высшего военного командного училища радиоэлектроники войск ПВО мало походило на праздничное. Несмотря на лето, моросил мелкий холодный дождь. В пелене дождя фасад главного корпуса училища напоминал уродливые развалины, а макет грозной ракеты походил на смятый окурок. Под кронами деревьев робко жалась кучка родственников выпускников. И когда гром меди оркестра стих, все взгляды сошлись на трибуне.
Там выдержали, как положено, торжественную паузу, и затем зычный голос начальника училища потряс тишину. Парадный строй новоиспеченных лейтенантов дрогнул и ответил нестройным криком: «У-р-р-а-а-а!» По лицу генерала пробежала печальная гримаса. Училище переживало не лучшие времена. Некогда могучая система ПВО СССР после августа 1991 года разваливалась на глазах. Ее осколки поспешно прибирали к своим рукам новые государства, возникшие на развалинах Советского Союза. Потребность в выпускниках училища резко сократилась.
Выпуск 1993 года был уже вторым почти не востребованным войсками ПВО. Многие выпускники уходили в никуда, как раньше говорили, «получали свободный диплом». И начальнику училища было до слез обидно, что через час-другой одни его питомцы навсегда снимут со своих плеч погоны, а другие окажутся в иностранной армии и спустя время, чем черт не шутит, будут ловить на экранах своих мониторов российские самолеты и ракеты.
После встречи с американским разведчиком с души Сыпачева словно свалился камень. Ему казалось, что их контакт контрразведчики не заметили. На службе все шло своим чередом. Семейную жизнь тоже ничто не омрачало. Страх наказания за совершенное преступление притупился, а близкий денежный мираж кружил голову. Сыпачев рьяно взялся за выполнение задания. Уже к 3 апреля его убористым почерком были исписаны два стандартных листа. В них содержались совершенно секретные и секретные сведения, раскрывающие принадлежность ряда армейских офицеров к военной разведке, данные о ее агентах, а также о ряде операций ГРУ, проводимых за рубежом.
Что думал и испытывал в те минуты Сыпачев, когда вносил в свой предательский список тех, с кем прослужил не один год и у кого в гостях чувствовал себя как дома? Стыд? Угрызения совести? Вряд ли. К этому времени их заменили деньги.
3 апреля 2002 года жена Сыпачева, отправляясь на работу, не нашла своей губной помады. Помаду взял Сыпачев, чтобы поставить метку-сигнал для американской разведки о том, что готов к закладке в тайник собранной информации. В 21 час его рука вывела на бетонном основании дома № 17 по улице Минской жирную красную черту длинной 15 сантиметров. Черту, которая навсегда отрезала Сыпачева от коллег по службе и прошлой жизни.
На следующий день разведчики наружного наблюдения зафиксировали появление у дома № 17 по Минской улице сотрудников американской резидентуры. Они сняли сообщение своего агента, а контрразведчики сняли их. Оперативная фильмотека пополнилась еще одним доказательством шпионской связи Сыпачева с иностранной спецслужбой. С того часа операция по пресечению его преступной деятельности перешла в решающую фазу.
Военным контрразведчикам и их коллегам из других управлений ФСБ предстояло решить несколько сложнейших задач. В первую очередь они не должны были допустить перехода в руки американской разведки собранной Сыпачевым секретной и совершенно секретной информации. Одновременно им необходимо было не пропустить тот единственный момент, когда можно взять предателя с поличным. Поэтому в оперативном штабе до глубокой ночи снова и снова выверяли каждую деталь операции.
Наступило 4 апреля. С раннего утра ряд оперативных, технических служб ФСБ и группа захвата были приведены в повышенную боевую готовность. Члены оперативного штаба управления операцией заняли свои места на командном пункте. Результаты наблюдения за поведением Сыпачева и установленных разведчиков американской резидентуры в Москве подтверждали первоначальное предположение о том, что в ближайшие часы возможна закладка и выемка из тайника шпионской информацией.
Теперь уже оперативная техника и разведчики наружного наблюдения контролировали каждый шаг Сыпачева. Тот пока вел себя ровно, и только ближе к вечеру в его поведении стали заметны признаки напряженности и нервозности. В оперативном штабе приготовились к проведению заключительного этапа операции — к захвату Сыпачева с поличным. Его действия говорили о том, что до завершения операции оставались считаные минуты: Сыпачев, петляя и путая следы, выходил на тайник.
Поезд метро сбросил скорость, медленно подкатился к платформе на станции «Студеческая» и остановился. Двери вагона распахнулись, и шумная стайка студентов вынесла Сыпачева к эскалатору. Разведчики наружного наблюдения сосредоточились и не спускали с него глаз, стараясь не пропустить момент сброса информации. Поблизости кружили американские разведчики: они тоже нацелились на тайник.
Группа захвата подтянулась ближе к Сыпачеву. Отсчет времени шел уже на секунды. Камеры скрытого наблюдения фиксировали каждое движение и жест шпиона. В оперативном штабе напряжение достигло предела. Команда «Захват!» витала в воздухе. Глаза всех были прикованы к серой тени на экране монитора, которая плыла и двоилась в вечерних сумерках.
Сыпачев, избегая яркого света фонарей, осторожным шагом крался по улице к переходу над железной дорогой. Там ему предстояло запихнуть в щель между бетонным забором ограждения и первой ступенькой полиэтиленовый пакет со шпионской начинкой.
Впереди показалась горбатая ферма моста. Сыпачев бросил нервный взгляд на часы. Стрелки показывали ровно 21.00. Подошло время закладки тайника. Он действовал четко, по инструкции: когда нога наступила на первую ступеньку перехода, рука вытащила из кармана пакет и торопливо сунула его в темную щель.
Сыпачев распрямился и сделал шаг. В следующее мгновение его припечатали к стенке: группа захвата ФСБ действовала молниеносно. Обмякшего, словно мешок, американского агента подхватили под руки и потащили к машине. Потом, когда прошел шок, он еще пытался откреститься от шпионской деятельности, но предъявленные вещественные доказательства заставили его дать признательные показания.
Следствие по уголовному делу в отношении Сыпачева, обвиняемого по ст. 275 УК РФ «Государственная измена», длилось семь месяцев. Последняя точка в нем была поставлена 11 ноября 2002 года. Московский окружной военный суд признал Сыпачева Александра Евгеньевича виновным в покушении на государственную измену и, учитывая его чистосердечное раскаяние и активное содействие следствию, приговорил к восьми годам лишения свободы. В соответствии со ст. 48 УК РФ он был лишен воинского звания полковник. Еще один клон изменника получил по заслугам.
Прерванная гастроль
3 август 2005 год. Москва. Курский вокзал. Время — 10.03.
Летний зной уже четвертые сутки немилосердно палил Москву. Крохотный пятачок площади перед Курским вокзалом, зажатый со всех сторон бетонными коробками домов и супермаркетов, напоминал раскаленную сковородку. Но Андрей Думенков, казалось, не ощущал этого пекла и не слышал гомона людской толпы. Внутри его все дрожало от напряжения. Перед этой решающей встречей с «хозяином секретов» страх вновь проснулся в нем и стиснул в своих когтистых лапах отчаянно трепетавшее сердце.
Постреливая затравленным взглядом по сторонам, Думенков ждал и не мог дождаться, когда же Градов престанет говорить. Полиэтиленовый пакет, с которым тот все никак не решался расстаться, подобно магниту притягивал к себе. В нем находилось то, ради чего он опасно рисковал последние месяцы. Гибкая магнитная дискета с совершенно секретными сведениями о Владимирской ракетной армии и образец специального прибора радиационно-химической разведки должны были обеспечить будущую безбедную жизнь, о которой на каждой встрече ему твердил сотрудник германских спецслужб Бенн Андреас.
Наконец Градов смолк и красноречиво дал понять, что ждет ответной благодарности за свою услугу. Думенков торопливо сунул ему пропитавшийся потом ком долларов и схватил пакет. Страх, все это время давивший его невидимым прессом, исчез. Он с облегчением вздохнул. Сделал шаг к метро и…
А дальше произошло то, что ему не могло присниться в самом кошмарном сне.
Людской поток, казавшийся аморфным, вдруг стиснул его и опрокинул на асфальт. В следующее мгновение свет перед глазами померк, плотная черная маска скользнула по лицу и затянулась тугой петлей на затылке, а на руках защелкнулись наручники. Чьи-то цепкие пальцы сноровисто обшарили ворот рубашки и вывернули карманы. Ампулы с ядом и оружия при нем не оказалось. Нынешние германские агенты были не чета головорезам абвера, собственную шкуру они ценили дороже, чем преданность фюреру от шпионажа.
Операция по захвату Думенкова с поличным заняла не больше нескольких секунд и привлекла внимание разве что двух-трех вокзальных зевак. С разинутыми ртами они наблюдали, как его тело, обвисшее тряпичной куклой на руках группы захвата, проплыло в зыбком мареве и исчезло в темном зеве крытого автофургона. Прошла минута. И уже ничто не напоминало о том, что на пятачке привокзальной площади Курского вокзала завершилась еще одна операция военных контрразведчиков.
В то время как генерал Александр Рудов докладывал в Департамент военной контрразведки ФСБ России генерал-майору Анатолию Сердюку о захвате шпиона с поличным, сам Думенков затравленным взглядом косился на молчаливых спутников. Они, плотно стиснув его своими телами, до самой Лефортовской тюрьмы так и не проронили ни слова. Там ему вместе со следователями Федеральной службы безопасности предстояло снова пройти путь своего падения и предательства. Путь, на который он, сам того не подозревая, ступил девять лет назад, в 1996 году.
Тот год круто изменил судьбу бывшего комсомольца, бывшего пограничника, жителя древнего русского города Костромы Андрея Думенкова. В трудные 90-е годы одни, обреченно сложа руки, отдались на волю судьбы. Другие, хваткие и напористые, в той волне неразберихи, захлестнувшей страну, принялись алчно терзать и растаскивать по своим углам то, что с таким трудом создавали их отцы и деды. Неуемное стяжательство, подобно ржавчине, разъедало их души.
Не устоял перед соблазном преуспеть и Думенков. Однако страстное желание стать богатым на родине в одночасье так и не удалось осуществить. Прошлая армейская закваска мешала ему урвать для себя кусок у слабого и переступить через старую дружбу. И тогда он попытался найти счастье в сытой и благополучной Германии, рассчитывая на то, что родственники жены помогут встать на ноги.
В 1996 году семья Думенковых получила разрешение на выезд и отправилась из тихой, патриархальной Костромы в Германию. Но жизнь на чужбине оказалась далеко не сахар. Яркие краски западной жизни при ближайшем рассмотрении оказались всего лишь рекламным фасадом. Здесь он оказался чужим, а с его прошлой специальностью найти хорошо оплачиваемую работу оказалось не так-то просто, и, чтобы как-то существовать, ему пришлось заняться «челночным» бизнесом.
Перегон в Россию «серых» иномарок, ввоз лекарственных препаратов и электроники отнимали немало сил, нервов и здоровья, но так и не принесли Думенкову желанного богатства. Жажда наживы толкнула его на опасный путь контрабандиста. Появившиеся вскоре шальные деньги стали незаметно, исподволь разрушать моральные устои бывшего пограничника, но сам он этого не замечал. Не почувствовал Думенков грозящей опасности и тогда, когда от него ушла жена, отдалились друзья. В погоне за евро и долларом он пускался во все более рискованные коммерческие операции. Несколько раз только чудо, казалось, спасало его от ареста на таможне. Но никакого чуда не было: германская контрразведка, а затем и разведка уже давно обратили на него пристальное внимание.
Энергичный и не лишенный авантюризма Думенков, будучи выходцем из региона, где находились важнейшие оборонные объекты — дивизия Ракетных войск стратегического назначения, штаб Владимирской ракетной армии, и имевший широкие связи среди бывших и действующихвоеннослужащих, был обречен на то, чтобы привлечь к себе внимание спецслужб Германии. Но опытные ловцы душ потенциальных агентов не спешили выходить на него с вербовочным предложением, и терпеливо плели невидимую сеть. Они скрупулезно собирали информацию о его слабостях и давали все глубже завязнуть в трясине контрабандных сделок.
В то время Думенков и не подозревал, что его деловой партнер Бенн Лндреас, отличавшийся просто-таки патологической страстью ко всему тому, что было связано с советской и российской армией, переплачивал ему за привезенный товар не из-за дружеских чувств. Понял он это гораздо позже, но что-либо изменить уже не мог. А все началось с безобидной, казалось бы, армейской атрибутики. Думенков заваливал ею щедрого на оплату коллекционера. Однако вскоре Бенн стал требовать не просто армейские фуражки, кепки и шевроны, но и кое-что посущественнее: образцы военных приборов и узлы боевой техники, а это уже попахивало шпионажем. Но Думенков не почувствовал опасного запаха такого бизнеса и, рискуя оказаться за решеткой, начал таскать их через границу.
К концу 2003 года в германской разведке посчитали, что он созрел для серьезной работы, и стали готовиться к вербовке. Сомнений в ее успехе не было. К тому времени Думенков основательно завяз в темных сделках.
Наступил февраль 2004 года. Очередной его вояж в Россию, во время которого он вывез чуть ли не весь ассортимент армейского магазина, не принес прибыли. На этот раз Бенн остался равнодушен к военной атрибутике и мало что купил. Однако чтобы как-то сгладить горечь потери коммерческой выгоды, которая была написана на лице Думенкова, заявил о своей готовности еще раз встретиться, чтобы обсудить серьезное деловое предложение.
Отправляясь на встречу, Думенков и не подозревал, чем она для него обернется. Испытанный деловой партнер, обходительный в манерах и вкрадчивый в речах, Бенн вряд ли мог вызвать у него какие-либо подозрения. Разговор начался с обсуждения результатов поездки в Кострому. Но постепенно (в какой момент — Думенков и не заметил) беседа ушла в сторону от деловых вопросов. Бенн принялся расспрашивать об оборонных предприятиях и военных объектах, находившихся на территории Костромской и Владимирской областей. И чем дальше продолжалась эта странная, уже не деловая беседа, тем все более неуютно чувствовал себя Думенков.
Бенн знал о нем буквально все. Это вначале обескуражило, а затем напугало Думенкова. И когда тот недвусмысленно намекнул на серьезные нелады с германским законом, то он окончательно поплыл. Западня, коварно устроенная германскими спецслужбами, захлопнулась. Где выход? И Бенн «великодушно» указал на лазейку: предложил заняться более серьезным бизнесом — сбором секретной информации о новейших российских разработках в области вооружений, в частности бронетанковой техники.
В первые минуты Думенков растерялся. Бывший пограничник еще не забыл, что такое шпионаж и чем это грозит. И попытался отказаться. Но очередное упоминание Бенна о занятии контрабандой сделало его сговорчивее, а обещание щедрого вознаграждения окончательно пересилило все страхи. Он дал согласие на сотрудничество с германской разведкой, и они на том ударили по рукам.
На следующих встречах Бенн галопом прошелся с Думен-ковым по азбуке шпионского ремесла. И уже весной 2004 года свежеиспеченный шпион возвратился в Кострому и приступил к выполнению задания. Первым делом он попытался восстановить прошлые связи среди военнослужащих и запасников. В разговорах с ними расхваливал жизнь в Германии и одновременно исподволь прощупывал их настроения, сочувствовал трудностям, которые они испытывали по службе, намекал на возможность хорошо подзаработать. Тем, кто проявлял к этому интерес, он сообщал по секрету о своих крутых связях в Германии, которые заинтересованы в получении информации о новейших военных разработках и готовы за них щедро платить.
На подозрительную активность Думенкова в установлении нужных связей и направленность его интересов обратили внимание военные контрразведчики. В Управление ФСБ России по Владимирской армии и Отдел военной контрразведки по Костромской ракетной дивизии одно за другим стали поступать оперативные данные об этом. Генерал А. Рудов усмотрел знакомую руку иностранной разведки. В пользу данной версии говорили конкретные факты. Думенков пытался уговорить своих знакомых добыть ему материалы, относящиеся к новейшим разработкам в области ракетной техники и средств ПВО.
Вместе с тем наглая самоуверенность и нахальство в действиях Думенкова первоначально смутили генерала А. Рудова и его подчиненных. Они полагали, что так бесцеремонно работать агент иностранной спецслужбы не может и что его знакомые, принимавшие хвастливый треп за чистую монету, заблуждались. Но заблуждались не знакомые, а сам Думенков. Потеряв родину, семью и самого себя, тот самонадеянно считал, что в этом мире все покупается и продается и потому его знакомые будут готовы за тридцать серебряников торговать чем угодно и где угодно. И здесь агент германских спецслужб жестоко просчитался.
В декабре 2004 года, во время очередной встречи со старым приятелем Беловым, Думенков прямо предложил ему за солидное вознаграждение оказать помощь в поиске и приобретении документальных материалов военного характера, в том числе составляющих государственную тайну. В подтверждение серьезности своих намерений он сослался на наличие надежных связей в спецслужбах Германии. Их имен и фамилий Думенков не назвал, но намекнул, что они обещали кругленькую сумму за будущее сотрудничество. Наряду с Беловым в том же духе он пытался вести обработку еще нескольких знакомых, которые могли иметь выходы на секреты.
Такая настойчивость Думенкова в поисках путей подхода к получению сведений военной и государственной важности создавали реальную угрозу утечки секретной информации за рубеж. Потому контрразведчики решили действовать на упреждение. Они стремились не только сорвать преступные планы Думенкова, но и не допустить втягивания российских граждан в шпионскую деятельность, что было не менее важно. Одновременно с этим генерал Рудов по согласованию с руководством Департамента военной контрразведки ФСБ России посчитал возможным использовать сложившуюся ситуацию против самой германской спецслужбы. Он предложил завязать с ней оперативную игру и через Думенкова сбрасывать дезинформацию.
Ключевая роль в этой операции должна была принадлежать будущему помощнику контрразведчиков. По оперативному замыслу, именно ему предстояло замкнуть на себя все попытки шпиона по собору информации, а в последующем внедриться в германскую спецслужбу. Но там работали настоящие профессионалы, не чета скороспелому агенту Думенкову, и потому риск провала будущего разведчика нельзя было исключать. Времени на поиски такой кандидатуры у руководства оперативного штаба операции почти не было.
Думенков, подстегиваемый германскими спецслужбами, продолжал лихорадочно искать выходы на нужных военнослужащих. В этой гонке со временем и шпионом контрразведчикам приходилось рассчитывать на то, что слова «долг» и «родина» не были пустым понятиями для большинства земляков Думенкова. И они не ошиблись. Белов и бывшие офицеры штаба Владимирской ракетной армии Лазарев и Градов, которых Думенков рассчитывал склонить к сбору секретной информации, родиной не торговали. Сразуже после бесед с Думенковым они обратились с заявлениями в органы безопасности и сообщили о попытках склонения их к шпионажу.
С того дня вся дальнейшая деятельность Думенкова находилась под внимание контрразведчиков. А он, несмотря на предупреждения Белова и Лазарева об опасности подобных действий и их уголовной наказуемости, продолжал настойчиво искать возможности выполнения задания своих немецких руководителей.
12 января 2005 года, находясь на лечении в 1-й городской больнице Костромы, Думенков пригласил к себе Лазарева и вновь предложил ему собрать за денежное вознаграждение данные, касающиеся систем радиоэлектронного обнаружения ракет, локации низколетящих летательных аппаратов и других элементов обороны российских Вооруженных сил. В той же беседе он впервые признался, что действует по заданию сотрудника германской разведки Бенна Андреаса.
После этого признания для контрразведчиков не только окончательно прояснилась шпионская цепочка, но и определился помощник, которому предстояло пройти по ней и внедриться в германскую спецслужбу. Это был Лазарев. Он, пожалуй, лучше других подходил для той роли в операции, которую задумали генерал Рудов и его подчиненные. Лазарев был человеком не робкого десятка, с хорошей выдержкой и имеющий выходы на секреты, за которыми охотился Думенков.
Предложение контрразведчиков Лазарев принял без колебаний. Его не испугала встреча с германскими спецслужбами и возможная проверка спецсредствами. Но одного этого было мало. Подготовкой Лазарева к операции занялись опытные специалисты-психологи, а контрразведчики принялись кроить «секретную заготовку» для Думенкова и его хозяев.
31 января 2005 года его настойчивые попытки добыть секретные данные увенчались наконец-то успехом. Да еще каким! В тот день он получил от Лазарева дискету с совершенно секретным материалом: оглавление к «Техническому описанию пусковой установки ракетного комплекса «Тополь». Это была серьезная наживка для любой спецслужбы, и военные контрразведчики обоснованно полагали, что германская разведка на нее обязательно клюнет.
Аппетит, как говорится, приходит во время еды. Приобретенного секретного материала Думенкову показалось мало, и он задержался в Костроме в надежде пополнить шпионский багаж. Через Градова он надеялся получить «Техническое описание станции засечки ядерных взрывов». И тот не подвел его.
18 февраля Думенков выехал из Костромы в Москву. Там на станции метро «Октябрьская», как в настоящих шпионских триллерах, провел конспиративную встречу с Градовым. Тот передал ему электронную версию «Техописания», к которому свою руку приложили контрразведчики. Теперь шпиону было что доложить Бенну и получить наконец долгожданный гонорар.
В приподнятом настроении Думенков выехал в Германию. Будущее ему рисовалось в радужных тонах. Лазарев, Градов и Белов, а с ними еще парочка кандидатов в агенты, составят резидентуру, которая завалит его секретами, после чего ему только и останется, что регулярно пополнять счет в банке. Не омрачила настроение даже придирчивая проверка на границе. Закончилась она благополучно. Дорога была открыта. Впереди ждали Бенн и богатство.
Приехав в Германию, Думенков тут же связался с ним, но тот, к удивлению, не ринулся на встречу, сославшись на проблемы, предложил перенести ее на более позднее время.
Германская разведка решила проверить, чем дышит ее агент по возвращении из России. Через несколько дней после завершения проверки Бенн назначил Думенкову встречу в пригороде города Кассель, в заштатной закусочной на пересечении 7-го и 4-го автобанов.
Началась встреча с простого бюргерского обеда, во время которого Думенков доложил о выполнении задания и передал Бенну привезенные с собой материалы. Но долгожданный золотой дождь на него так и не пролился. Германская разведка не спешила раскошеливаться. Сославшись на необходимость проведения консультации со специалистами по содержанию материалов, Бенн перевелразговор на новое задание и предложил Думенкову добыть образцы новейших российских приборов радиационной и химической разведки. Тому ничего другого не оставалось, как, скрипя зубами, взяться за его выполнение.
Он снова отправился в Россию и по приезде принялся разыскивать Градова и Лазарева. В беседах с ними, суля хорошие деньги, стал уговаривать их добыть эти приборы. Но они, а вмести с ними и контрразведчики не спешили снабжать его новой дезой, надеясь выяснить, что еще интересует германскую разведку. И этот расчет вскоре оправдался.
В начале апреля Бенн по своей инициативе позвонил Думенкову. Прибегая к условностям, он поручил ему добыть информацию о новейших российских ракетных комплексах, в том числе и последнего поколения. Затем подробно опросил по Лазареву и поинтересовался возможностью организации его поездки к нему в гости. Думенков с полуслова догадался, о чем идет речь, и заверил, что будет над этим активно работать.
Тонкий ход генерала Рудова и его подчиненных с вводом в оперативную игру Лазарева сработал. Видимо, в германской разведке после всестороннего изучения полученных от него материалов их высоко оценили и «положили глаз» нанегокакна перспективный источник информации. В ее планах, вероятно, уже вырисовывалась разветвленная и хорошо законспирированная резидентская сеть в России. Первым кандидатом в нее предстояло стать Лазареву.
Думенков приступил к выполнению задания Бенна. Не раскрывая истинной цели поездки, он принялся уговаривать Лазарева вместе съездить в Германию к другу. Что это за друг, контрразведчикам не требовалось гадать. Но они тянули время как могли, чтобы успеть подготовить его для участия в следующем этапе операции — оперативном внедрение в германскую спецслужбу.
Теперь многое, если не все, зависело от надежности, смелости и находчивости Лазарева. Там, в Германии, он мог рассчитывать только на самого себя. Его готовность и желание помочь в изобличении недружественных по отношению к России действий германских спецслужб не вызывали сомнения. Однако эмоции и чувства не так-то легко спрятать от мастеров шпионажа, тем более на детекторе лжи. Последнее слово оставалось за специалистами-психологами. Их проверку Лазарев прошел успешно. Пять лет учебы в военном училище и годы службы в войсках закалили его характер, это подтверждали результаты тестирования. Они говорили о том, что в сложных ситуациях он не растеряется ине допустит своей расшифровки перед спецслужбами.
8 июля 2005 года Лазарев выехал в Германию вместе с Думенковым. Спустя три дня вблизи города Кассель, в местечке Потенсдорф, у них состоялась встреча с Бенном. Как и прошлый раз, она проходила в закусочной, и снова германский разведчик угостил их скудным обедом. Уже начало разговора показало Лазареву, что Думенков сообщил о нем как о кандидате в агентурную сеть германской спецслужбы все, что знал. Прощупав его наводящими вопросами, Бенн перешел к делу и, судя по дальнейшему разговору, оказался далеко не дилетантом в том, что касалось военной тематики.
Беседа заняла больше часа и закончилась тем, что Думенков передал Бенну распечатки из «Технического описания ракетного комплекса «Тополь», но денег за них так и не получил. Тот вновь, сославшись на необходимость изучения материалов специалистами, предложил провести оплату на следующей встрече.
Очередную явку Бенн назначил на 16 июля все в той же закусочной на пересечении 4-го и 7-го автобанов, в пригороде города Кассель. За эти дни в германской разведке проанализировали представленные Думенковым материалы, а также результаты беседы и наблюдения за Лазаревым и, видимо, пришли к положительному заключению. Подтверждением тому служили 3 тысячи евро, полученные от Бенна, и его очередное задание: добыть секретные материалы по новейшей российской ракете РС-27 ракетного комплекса «Тополь-М».
22 июля Думенков и Лазарев возвратились в Кострому. Думенков, сгорая от нетерпения поскорее добыть важнейшие секреты, сулившие десятки тысяч евро, снова пошел по своим старым связям, чтобы найти новые выходы на источники информации. Того, что поставлял Лазарев, ему уже было мало. Кроме того, почувствовав, видимо, в нем конкурента на шпионском поприще, Думенков стал отодвигать его в сторону и нацелился на других потенциальных кандидатов на вербовку. Перед контрразведчиками генерала А. Рудова возникла реальная опасность того, что Думенкову удастся втянуть в свою преступную деятельность новых лиц.
В сложившихся условиях оперативная игра со спецслужбами Германии приобретала все более опасный и рискованный характер как для ее непосредственных исполнителей Белова, Градова и Лазарева, так и для сохранности реальных секретов, а не мнимых. В этой связи на Лубянке и в руководстве оперативного штаба пришли к выводу о нецелесообразности продолжения операции и необходимости реализации материалов путем захвата Думенкова с поличным.
А Думенков, не подозревая, что время неумолимо отсчитывает последние дни его нахождения на свободе, продолжал свою опасную игру. Он настойчиво теребил Лазарева и Градова и требовал от них образец прибора радиационно-химической разведки и совершенно секретные сведения из планов командования Владимирской армии, касавшиеся боевого применения ракетно-ядерного оружия в военное время. Но его потуги были напрасны. 3 августа 2005 года на площади Курского вокзала затянувшаяся шпионская гастроль Думенкова была прервана.
Следствие шло в течение года. Следователи скрупулезно исследовали все обстоятельства, которые привели Думенкова на скамью подсудимых. Окончательную точку в уголовном деле поставил 23 августа 2006 года Московский городской суд. Суд признал Думенкова виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 275 УК России, и назначил наказание в виде 12 лет лишения свободы. Верховный суд России кассационную жалобу Думенкова и его адвоката оставил без удовлетворения.
Пан или пропал
Торжественное построение на строевом плацу Красноярского высшего военного командного училища радиоэлектроники войск ПВО мало походило на праздничное. Несмотря на лето, моросил мелкий холодный дождь. В пелене дождя фасад главного корпуса училища напоминал уродливые развалины, а макет грозной ракеты походил на смятый окурок. Под кронами деревьев робко жалась кучка родственников выпускников. И когда гром меди оркестра стих, все взгляды сошлись на трибуне.
Там выдержали, как положено, торжественную паузу, и затем зычный голос начальника училища потряс тишину. Парадный строй новоиспеченных лейтенантов дрогнул и ответил нестройным криком: «У-р-р-а-а-а!» По лицу генерала пробежала печальная гримаса. Училище переживало не лучшие времена. Некогда могучая система ПВО СССР после августа 1991 года разваливалась на глазах. Ее осколки поспешно прибирали к своим рукам новые государства, возникшие на развалинах Советского Союза. Потребность в выпускниках училища резко сократилась.
Выпуск 1993 года был уже вторым почти не востребованным войсками ПВО. Многие выпускники уходили в никуда, как раньше говорили, «получали свободный диплом». И начальнику училища было до слез обидно, что через час-другой одни его питомцы навсегда снимут со своих плеч погоны, а другие окажутся в иностранной армии и спустя время, чем черт не шутит, будут ловить на экранах своих мониторов российские самолеты и ракеты.