Во власти пламени

Приторно-сладкая жидкость обожгла горло, и в тот самый момент я услышала оглушительно-громкое:

- Эррол Каррай, я вас люблю!

Я чуть не выплюнула напиток обратно в кубок (а лучше бы в рожу Каррая). К сожалению, он успел проникнуть в меня раньше (не Каррай, а напиток), чем до меня дошёл смысл этого провокационного высказывания. И кто бы мог подумать! Принадлежало оно тихоне Исабель, за весь вечер не издавшей ни звука, разве что с видом преданной собачонки взиравшей на Огненного.

- Эррол Каррай, а я вас обожаю! - объявили с другого конца зала.

- Но никто не будет любить вас так сильно, как я! - подскочила со своего места жгучая брюнетка с пронзительными чёрными глазами и полной грудью, которой она явно очень гордилась. Вон как напоказ выставляет, того и гляди из декольте выпрыгнет.

Заметив, что его тагровость отвлёкся на невест, я одним незаметным движением руки вылила на пол то, что ещё оставалось на дне кубка (жаль, большая часть его содержимого уже успела успешно перекочевать в мой желудок), и заметила, как на лице у тальдена резко обозначились желваки, а глаза потемнели от ярости.

За одной алианой подскочила другая, а за ней и третья. Девушки уже готовы были, опережая друг друга, броситься к своему идолу, дабы прикоснуться к прекрасному божеству, коим, несомненно, его считали. Моими стараниями. Но тут под сводами зала прогремело гневное, словно над нами нависла грозовая туча, и вот наконец она разразилась ненастьем:

- Хватит!

От рычащих ноток в голосе его вельможества девушки передумали срываться с места. Замерли, тяжело дыша, не в силах отвести от жениха свои затуманенные любовной хмарью взгляды.

По приказу Огненного от входа в трапезную залу отделились стражники и приблизились к столу, ожидая дальнейших приказов хозяина.

- Помогите развести эсселин по покоям, а вы, эссель Клеври, проследите, чтобы девушки скорее уснули. Каждой в течение получаса принесут успокаивающий отвар. Пусть они его выпьют. - Тальден резко отодвинул кресло (удивительно, как не швырнул его в стену) и сцапал меня за руку. - А ты пойдёшь со мной.

Невестам такой поворот событий явно не понравился.

- А можно я тоже с вами пойду?

- И я!

- Куда угодно!

- Но лучше к вам в опочивальню, - бесхитростно заявила о своих желаниях Лаали.

А я в очередной раз убедилась, что совсем не знаю свою бывшую подругу.

После этого пальцы князя на моём запястье сжались ещё сильнее, в то время как у него в глазах уже вовсю плясали тагры и прочая нечисть. Меня буквально выдернули из-за стола и потащили за собой, под аккомпанемент из обиженного шёпота неудовлетворённых таким финалом вечера невест.

- Почему он носится с этой своей элири?

- Зачем она ему вообще нужна! - донеслось до меня обиженно-негодующее. До меня, размышляющей о своём ближайшем будущем.

Как это водится, Риан, есть две новости: хорошая и плохая. Хорошая заключается в том, что тебе всё-таки удалось довести Каррая до невменяемого состояния. Он даже после той истории с Мархом так не ярился. Плохая - я даже представить не могла, чем мне это теперь аукнется.

До лестницы мы не дошли, а долетели, храня молчание, которое давило сильнее, чем любой самый яростный выговор от Каррая.

- Как ты догадался? - буркнула я, стараясь запереть в себе любые чувства.

Не хотелось бы наброситься на тальдена в приступе ненависти с навязчивым желанием выцарапать ему глаза. А хотя...

- Ты, кажется, забыла: у меня мать травница.

- В следующий раз поищу в её коллекции яд. Для тебя!

- Следующего раза не будет, Риан.

Ну это мы ещё посмотрим...

Он отпустил меня только когда мы оказались в спальне. Разжал пальцы, и я отскочила от него чуть ли не в другой конец комнаты, потирая ноющее запястье. Варвар!

- Спасибо, что проводил. Спокойной ночи. Вашей светлости завтра рано вставать, так что...

Я, кстати, тоже бы не отказалась от того успокаивающего отвара. Кажется, действие зелья меня всё-таки нагнало. Я чувствовала, как сердце скачет в груди, с каждой секундой ускоряя свой ритм. Как мне становится жарко, и хочется... А вот непонятно, чего мне хочется!

К моей досаде, Каррай и не думал уходить.

- О, нет, сегодня всё будет по-другому, - заявил он... стаскивая с себя рубашку.

Что за тагр!

- Что значит, по-другому? Каррай, ты что творишь?!

Избавившись от верхней детали своей одежды, его светлость потянулся к шнуровке штанов. Даже в полумраке я видела, как перекатываются под кожей стальные мышцы, как отблески пламени ложатся на его лицо и убегают ниже, вместе с моим взглядом. По мощной груди, животу и...

Я уже говорила: что за тагр?!


- Раздеваюсь. Не люблю спать одетым.

- Ты собрался здесь спать?!

Меня унесло к балдахину, в колонну которого я и вцепилась, стараясь смотреть на бархат занавесей, а не туда... куда до этого, в общем, смотрела.

Меня начало колотить. От гнева, от ненависти, от пламени, что шумело, бушевало в сознании, растекалось по венам, воспламеняя каждую мою клетку.

Да что же это такое творится! Ощущение, будто в каминах полыхает огонь, как в самую холодную зимнюю ночь.

- Собрался. И ты будешь спать со мной.

Он всё-таки разделся, представ передо мной... Балдахин, Риан, балдахин!

- Должна же ты прочувствовать на себе последствия своей глупой выходки.

Меня снова тряхнуло. Сильно так, словно внутри перемешали все внутренности.

- Вот, значит, какое оно твоё слово. Захотел - дал его, захотел - забрал.

- Не понимаю, о чём ты. - Огненный улёгся на кровать, заложив руки за голову. Спасибо, хоть простынёй прикрылся (правда, частично), ибо мне уже надоело считать на бархате пылинки.

- Ты сказал, что пальцем меня не тронешь.

- А я и не собираюсь. Но это ведь ты у нас, а не я под дурманом.

Гад, гад и ещё раз гад!

- Не боишься, что в припадке ненависти я тебя ночью придушу?

- А может, в порыве страсти? - Тальден приподнялся на локте, с самоуверенной усмешкой добавив: - Боюсь, мне следует опасаться другого.

- Я не лягу с тобой в одну постель! Ни за что! Буду спать, - скользнула по комнате затуманенным взглядом, непроизвольно теребя завязки на платье. Не одежда, а прямо какая-то удавка для тела. - Буду спать в кресле!

- Не уверен, что в кресле тебе будет удобно.

- Мне будет удобно везде, где нет тебя!

С этими словами я развернулась и метнулась в купальню. Умываться холодной водой, потому что лицо продолжало гореть.

Горела я вся.



* * *



Риан не спешила возвращаться в спальню. С одной стороны, это его полностью устраивало: с каждым часом, с каждой минутой, проведённой с ней рядом, ему всё сложнее давалась роль Ледяного. Истинная суть всё чаще о себе напоминала, вместе с драконом - неотделимой частью его самого. Несмотря ни на что, его животная ипостась тянулась к алиане, а может, это он на ней помешался, и теперь просто пытается свалить вину за свои чувства на инстинкты зверя.

С каждым днём всё труднее было бороться с этим влечением.

Тальден жёстко усмехнулся. Этого отец явно не предвидел: что его сыну хватит ума (или, скорее, безрассудства) желать орудие его мести.

Каррай сел на постели. Следовало одеться и уйти, девчонка уже и так наказана за бестолковую выходку и в следующий раз дважды подумает, прежде чем тайком проникать в лабораторию и испытывать на гостьях малознакомые зелья. Впрочем, он проследит, чтобы отныне вход в башню для Риан был закрыт. А ему сейчас действительно нужно уйти.

Нужно было. Но вместо этого, поднявшись и быстро натянув штаны, тальден направился в купальню. Он будет идиотом, если не воспользуется возможностью и не выяснит, что же на самом деле она к нему испытывает. Если в Риан живёт одна только ненависть - что ж, отправит её в какое-нибудь отдалённое поместье, от себя подальше. До тех пор, пока клятва не будет выполнена.

Но если кроме ненависти, которую она так часто ему приписывала и которую он не испытывал ни к Талвринам, ни к Анвэри, ни уж тем более к самой девушке, будет что-то ещё... Аман понятия не имел, что он тогда будет делать. Единственное, в чём был сейчас уверен, - это в том, что хочет видеть эту девочку. Хочет чувствовать под ладонями тепло её нежной кожи, хочет ловить мятежный блеск её глаз. Хочет... целовать. Эти мягкие, чувственные, такие сладкие губы, вкус которых забыть был не в силах. Да и не желал забывать.

Алиана сидела на полу, сжавшись в комок, и дрожала. Не то от холода (платье, лицо, выбившиеся из причёски золотистые пряди были почему-то мокрыми), не то от собственных чувств, которые тщетно пыталась в себе запереть.

При виде тальдена она ещё сильнее вжалась в стену и выпалила:

- Уходи!

- И оставить тебя одну в таком состоянии? Я так не думаю.

Внутри что-то неприятно сжалось: взгляд, которым встретила его девушка, красноречивее любых слов говорил о том, что она к нему чувствует.

- Можешь прислать ко мне Хевину. Кого угодно! - Риан дёрнулась, когда он к ней наклонился, но, как ни странно, позволила себя поднять и отнести в спальню. - Только не ты.

- Обязательно пришлю. Но сначала помогу тебе избавиться от мокрого платья.

- Я сама!