Во имя будущего

Холодный ветер швырнул в лицо сноп ледяных игл, заставив зажмуриться и отвернуться, а солнечный луч успел за мгновение больно резануть по глазам. Жизнь. Там, в подземелье, как-то быстро начинаешь о ней забывать. О том, что есть ярко-голубое небо, о снежных пиках гор, о проплывающих под ногами облаках, о живительном и губительном солнце, о запахе свежести и пронизывающем холоде.

Я стояла на небольшой площадке на вершине гор мира Алтар и чувствовала, как оживаю. Губкой впитывала в себя красоту, величие и хрупкость природы и как никогда ощущала себя ответственной за этот мир. Нет, я не позволю Вэену его уничтожить, чего бы это ни стоило.

Не выдержав, слегка покосилась на замершего рядом мужчину. В отличие от меня, он не любовался красотами, не впитывал в себя то, что дарила природа. Ольдейхар был хмур, задумчив и холоден, как ледник над нашими головами. Не знаю, любил ли он меня хоть немного или тот мир, ради которого так старается, но одно я видела ясно — Вэенарт был влюблен, даже одержим своей идеей. И он так же, как и я, сделает все, ради ее достижения. Мы стояли на перекрестке, но следующий шаг нам суждено было сделать в разные стороны, и это станет началом конца.

Тихонько вздохнув, отвела глаза, чтобы тут же замереть с открытым ртом. Боги! Что это?.. Вокруг меня прямо на снегу и ледяных прогалинах стояли, сидели и лежали мужчины и женщины, одетые в легкие одежды, они не чувствовали холода. Их лица замерли в бесстрастных масках, светящиеся ярко-голубым светом глаза слепо смотрели в небо, а по коже — проклятье! — бледно-голубой коже змейками бежали серебристые рисунки… Вот только не рисунки это были. Сейчас, войдя в силу, я четко знала, что это. Магия!

Ольдейхары пили магию этого мира, и он, Алтар, шептал, что ему больно. Пока не сильно, пока без последствий, но его пили. Как комары, налетевшие роем, жалили нежную кожу, вызывая зуд и раздражение. Сейчас их мало, и мир восстановится, но что будет, если седьмой мир распахнет свои объятья?





Глава 23




Что чувствует человек перед казнью? Страх? Однозначно. Сожаление? Скорее всего. Надежду? Вероятно. Но наверное, даже сам приговоренный не сможет четко и полно рассказать, какие чувства его терзают. Вот и я не могла. Меня трясло от страха и волнения, от ожидания неминуемой катастрофы, от накатывающего волнами ужаса и ощущения собственного бессилия, страха совершить ошибку… В какой-то момент пришла трусливая мысль, что самым правильным будет покончить с собой. И может быть, я бы на нее решилась, если бы не два «но».

Первое — это четкое осознание, что моя смерть совершенно не означает завершение всего этого кошмара. Кто знает, что придумает Вэен и нет ли у него запасных потомков хранителей. А второе — это полное отсутствие возможности что-то с собой сделать. Я постоянно находилась под присмотром, пусть порой и негласным.

После прогулки меня привели обратно в комнату под предлогом, что я еще слаба, да и обедать пора. Есть особо не хотелось, но в одном мужчина был прав — я потеряла много крови, и силы мне были нужны. А вот после обеда меня внезапно сморил сон, и проснулась я уже после заката. То, что в еде было снотворное, я не сомневалась ни секунды, но и выбора особо тоже не было. Устроить скандал? Так усыпят другим способом. Не есть и не пить? Ослабну окончательно. Да и, в конце концов, сейчас было явно не время действовать.

Меня ждал мир ольдейхаров. Я должна была увидеть своими глазами и понять, что происходит в Эстерхольде. Возможно, мне и правда удастся решить проблему. Там же тоже целый мир! Дети, старики, которые никого никогда не убивали, не желали никому зла, просто пытаются выжить… Наверное…

— Ты готова? — вопрос Вэена застал врасплох.

Я все еще неуверенно разглаживала несуществующие складки на белоснежном, расшитом серебром, белыми опалами и аквамаринами платье. Невероятно красивое, хотя, на мой взгляд неуместное для ситуации. Оно больше напоминало свадебное или, может быть, бальное, а может, немного истерично про себя хихикнула, жертвенное.

— Да, — голос дрогнул.

— Ты прекрасна, — восхищенно выдохнул мужчина и нежно прикоснулся губами к кончикам моих пальцев. — Пойдем. Сегодня будет вершиться история, и, я надеюсь, завтра мы войдем в прекрасный новый мир.

Если он останется, этот мир, мысленно фыркнула. Но на лице, надеюсь, ничего подобного не отразилось. Поэтому я покорно позволила себя вывести из комнаты и пойти творить историю.

Шли мы недолго, но почему-то вниз. Не знаю, откуда у меня взялась уверенность, что ритуал будет проводиться на вершине, но я была чуть ли не обижена, когда пришлось спускаться по крутой винтовой лестнице. Впрочем, стоило мне оказаться на месте, все стало понятно.

Такого зала не должно было существовать в природе. Да его, наверно, и не было, а то, что я видела, — творение рук ольдейхаров. Зал был огромен. Просто бесконечен. Его границы терялись во мраке, за светом самых обычных огненных факелов, развешенных на колоннах по кругу. Но обычными они были только на первый взгляд. За колоннами пол превращался в каменное кружево, в провалах которого багровыми отблесками пылала самая настоящая лава. И эта самая лава, попирая все законы физики, по глянцевым обсидиановым дорожкам текла вверх по колоннам, вплетаясь в факелы и питая их.

А над ними, в сферообразном куполе пещеры через сотни дыр вихрями влетали снежинки. Смотрелось просто фантастически. Белоснежные кристаллы белой пеленой стелились поверху, кружились в неведомых смерчах, и часть, выбиваясь из общей массы, мягко опадала вниз. Но не долетала, вспыхивая в свете факелов и моментально тая. И вроде бы их было мало, и таяли они сразу, но внизу, на полу, было с десяток маленьких луж, поблескивающих темными омутами. Потрясающее и завораживающее зрелище. И только самый центр купола был нетронут. Темный, сверкающий гранями… я не сразу поняла, что это настоящий чистый лед.

Но вся красота меркла, стоило опустить взгляд вниз. Сотни ольдейхаров, одетых в белые одежды, замерли по периметру зала, оставляя свободным лишь центр, испещренный незнакомыми рунами, символами и кристаллами. Их жадные белесые глаза неотрывно смотрели на меня. Ощущение было жуткое. Белое одеяние, белые волосы, белые глаза с незаметной точкой зрачка, белая кожа… казалось, что вокруг одни мертвецы и что стоит сделать вдох, и они кинутся на тебя.

— Это наш народ, — голос Вэена был похож на дуновение ветра, — мы тысячи лет ждали шанса вернуться домой и спасти свой мир. У многих там остались семьи и друзья. Ты единственный наш шанс на спасение, Тайлисан. Единственный! Пойдем.

Идти не хотелось. Дико, жутко, до дрожи в ногах, но я заставляла себя делать шаг за шагом. Все должно решиться сегодня. Хватит смертей, хватит жить в страхе.

— Это что? — кивнула на огромные, накрытые белой тканью прямоугольники.

— Ритуальные принадлежности, чтобы помочь открыть портал.

— Кстати, а где откроется портал? Ты вроде говорил, что мне надо оказаться рядом с сердцем мира…

— Именно. Мы не уверены, что все получится сразу, поэтому время терять нельзя. И Тайлисан, — Вэенарт вдруг выпустил мою руку и повернулся ко мне лицом, протягивая ладонь, на которой лежало оно. Кольцо.

— Я… я не… — я отшатнулась, но бежать было некуда, вокруг плотная толпа ольдейхаров.

— Постой, Тай, послушай. Это кольцо — оно не просто родовое украшение, камень в центре является осколком сердца мира, понимаешь? Они связаны. Едины. Это проводник. Без него портал может открыться в любой точке мира.

— Откуда он у тебя?

— Я же говорил — родовой перстень, — мягко улыбнулся.

— И он часть сердца мира? Тогда получается…

— Да, я фактически правитель седьмого мира. Был, естественно, — он пожал плечами. — Мой отец — царь, но он слаб. Его время ушло. В нем нет магии и силы. Он остался в Эстерхольде, когда закрылся портал, а мы с братом в Розе. Брат был старше, по сути, наследником был он, но погиб он практически сразу. Остался я. И как единственный из правящего рода Мирдрохейд взял на себя ответственность по защите и возвращению своего народа.

— А твой отец?

— Если и жив, то уже очень стар. Мы живем долго, но небесконечно. Когда начинается период угасания, право первого передается старшему и достойному. Так что это я. Но, Тай, сейчас не место обсуждать это. Я все расскажу потом, обещаю, но через час все начнется. И я прошу взять его. Добровольно. Осознанно. От чистого сердца, — и он снова протянул мне перстень.

Брать не хотелось, но и его слова заставляли сомневаться. Если все так, то выхода не было. Я должна была оказаться рядом с сердцем, иначе все будет бесполезно. Портал откроется, и снова начнется хаос. А так у меня будет пусть небольшой, но шанс все исправить.


— Хорошо, давай, — и я протянула руку.

— Ты принимаешь его?

— Да, даа…

Но он меня перебил:

— Ты принимаешь его добровольно?

— Да.

— Ты принимаешь ответственность за него?

— Что?

— Тай!

— Да! Я все принимаю!

— Прекрасно, — Вэен улыбнулся, — дай руку.

— Я сама, — отрезала.

— Тайлисан, это родовое кольцо. Его нельзя просто так надеть, иначе оно останется обычным украшением, а не артефактом.

— Ну хор-р-рошо, — я уже рычала, понимая, что опять попала в какую-то ловушку, только выхода из нее пока не видела. Медленно, даже торжественно Вэенарт надел мне кольцо на палец. — Ай! — неожиданно ладонь пронзила боль, и я с удивлением увидела тонкую полоску разреза, набухающего алыми каплями крови. И несколько капель прямо на глазах впитывались в прозрачную грань камня.

— Извини, я нечаянно, — покаялся Вэенарт, но я уже не верила. Оставался только один вопрос: «Каких последствий мне ждать?»

— Цесаревич?

К нам подошел один из ольдейхаров. На вид человеческих лет пятьдесят, и это означало, что он мог лично присутствовать при исходе. Тоже одетый в белое, но поверх костюма была накинута голубая тога, сплошь расшитая серебряными рунами, да на шее болтался огромный аквамарин на цепочке из платины. И вот этот индивидуум вдруг накрыл наши руки и начал что-то бормотать.

— Не дергайся, — зашипел Вэен, когда я попыталась вырвать ладони, — повредишь настройку.

Естественно, после такого пришлось смириться и успокоиться. Что бы они ни делали, все уже свершилось. У меня мелькнула одна идея, но она была слишком безумна, чтобы быть правдой. Да и зачем ему это? Непонятное действо продолжалось минут десять, и все это время Вэенарт держал меня за руку.

— Цесаревич, — закончив бубнить, старик вытащил из складок длинный тонкий стилет из голубоватой стали и протянул Вэену, и тот его спокойно взял.

— Так, Тай, я уже вижу твои испуганные глаза, поэтому сначала поясню. Камень, — и он кивнул на перстень, — часть сердца мира. Помнишь, я тебе рассказывал, что каждое сердце всегда охранялось правящим родом и находится в центре дворца. И каждое сердце напитано кровью первого правителя, а потом каждого последующего. Так происходит кровная привязка. У нас это знают все, в Розе почему-то скрывают. Теперь о тебе. Открыть портал можешь только ты. Так?

— Допустим.

— Не допустим. По-другому не получится. Так вот, ты открываешь портал. Кольцо соединит точку входа и выхода от тебя к сердцу мира, но! И вот тут важный момент, ты не кровный родственник правящего рода. Как только ты попадешь в зону защиты, тебя в лучшем случае выкинет, а в худшем размажет по стенке. И чтобы этого не допустить, мы обманем сердце. Ты выпьешь моей крови, и несколько капель должно попасть прямо в твои вены. Не бойся! Просто пару капель, и я сразу залечу!

— Бред! Если бы было так просто, то…

— Естественно, это непросто! Но ты хранитель! Понимаешь, так можно только с тобой. Все сердца были созданы демиургом, а в тебе ее наследие. Мы считаем, что ты и так можешь попытаться. Есть шанс, что защита на тебя не сработает. Но с другой стороны, Эстерхольд не вошел в Розу полноправным членом, и твое хранительство может у нас не сработать. Поэтому мы не хотим рисковать и тратить время. Моя кровь, отданная добровольно, просто сработает как ключ. Понимаешь? Поверь мне, Тай, я не враг тебе!

Сомненья, сомненья… как их много. Но толку? Отказаться сейчас и потом тратить силы и ломать защиту? Не факт, что получится. Но кровь… впрочем, ведь это Вэен отдает мне свою, а не я ему. Ведь так?

— Ладно, — скрипнув зубами, я согласилась.

— Спасибо, любимая, — и он взмахнул стилетом.

По запястью заструился тоненький алый поток. Сглотнув комок в горле, склонила голову и слизнула кровь.

— Пей. Этого мало, — велел, наверное, жрец, как определила про себя мужика в хламиде.

Пришлось брать себя в руки и начать пить по-настоящему, высасывая кровь. В конце концов, я ведь частично вампир, это должно быть для меня нормально.

Кровь была… вкусная. Слегка прохладная и отдающая привкусом мяты. Это было странно, но чем больше глотков я делала, тем лучше мне становилось, тем слаще был вкус Вэена, тем жарче становилось телу, а в мыслях начинал пропадать туман сомнений. Все становилось ярче, четче и яснее.

— Хватит. Хватит! — и меня резко и с силой оторвали от Вэенарта. Похоже, я увлеклась.

Облизав губы, стирая с них последние капли, тихо пробормотала: «Прости», но на мои извинения никто не обратил внимания. Кто-то, я даже не видела кто, схватил меня за руки и закатал рукава, оголяя запястья. Еще миг, и жрец двумя быстрыми взмахами распорол мне обе вены на руках. Я как зачарованная следила, как на белой коже появились багряные бусинки. Почему-то мне казалось, что моя кровь темнее, чем у Вэена. Но долго думать не пришлось. Он положил свои окровавленные руки поверх моих, соединив их, а жрец быстро обмотал серебряной проволокой. Она почему-то жглась, но было терпимо. Еще пара минут бормотаний, и проволока заискрилась и почернела, осыпавшись пеплом.

— Вот и все, — Вэенарт выглядел неприлично довольным. — Наша кровь смешалась. Теперь ты можешь прикоснуться к сердцу.

— Пора, — выдохнул жрец, и я почувствовала, что обстановка неуловимо изменилась. Ольдейхары напряглись, я буквально кожей чувствовала их нетерпение.

— Я не знаю, что делать, — прошептала. — Вэен, я никогда такого не делала!