Власть долга

Вилейка присела и спряталась за невысоким парапетом мостика над Джурой. Парочка остановилась подле мельницы и вошла внутрь. За ними следом скрылся здоровенный черный человек. Вилея подбежала к деревянному колесу и подкралась к прикрытой двери.

Ничего не слышно! Вода шумела так, что… Клиббовы волосатые ляжки!

Вилея огляделась и ощупала каменную кладку мельницы. Скинула кожаные чувяки и ловко поползла наверх, к слуховому окну под крышей.



– Так что, не видела нигде в Империи таких лесопилок? Нигде? Чтобы пилы сами собой ездили туда-сюда, туда-сюда! – Ули запрыгал около жерновов.

– Нет, не видела. – Девчонка тряхнула косичками.

– А ты только в Атриане была? – допытывался наследник. – А в Арне? В столицу ездила?

– Да сто раз! К дедушке Эламу! – закричала Элса. Шум стоял такой, что не докричишься. – Он богатый! У него и дома, и земли, и сады, и корабли! Мельницы видела, а про бревна и пилы ничего не слыхала!

– Смотри! – Ули обнял девочку, и они осторожно наклонились над широким окном в полу. – Колесо крутит вот эту жердь, а потом жердина раскручивает…

Сверху на них вдруг прыгнула тень, и Ули прикрыл Наулу собой. Девчонка ойкнула и вжалась в наследника. От резкого движения он зашатался, потерял равновесие и вместе они стали заваливаться в клокочущий меж острых камней ручей.

Вилейка забралась на самый верх и вытянула себя на подоконный камень. Внизу было темно, после яркого солнечного света ничего не видать. Где они? Наконец перед глазами развиднелось, и Вилейка всмотрелась… Чего это они там делают?

Ултер зажал имперскую пигалицу в уголке и обнимал за пояс! Ее Ултер! Вилея прикусила губу.

«Да я ради него… Старухи-северянки мне чуть глаза не выцарапали, когда я его защищала! А черноухие?!» – От ярости Вилее вдруг стало нечем дышать. Она выдернула из ножен свой маленький верный ножик и бросилась вниз.



Двери мельницы распахнулись от мощного пинка, в проеме показался Тумма. Гигант прижимал к себе одной рукой Наулу и Ултера, а другой – Вилею. Горская девчонка висела смирно и не брыкалась, лишь зло зыркала из-под насупленных бровей. Стоило темнокожему великану поставить ее на землю, как она тотчас отскочила к дальнему углу мельницы и принялась торопливо обуваться. Тумма бережно усадил Наулу на лавку и легонько погладил. От испуга у нее зуб на зуб не попадал.

Ултер подбоченился и зашагал к сумасшедшей горской девчонке. Приблизился, громко и требовательно спросил, уперев руки в бока. Вилейка буркнула под нос, не оборачиваясь… Ули наседал, и юная горянка вдруг развернулась к нему и затараторила, сжимая кулаки и бросая в лицо злые слова.

Ули в ответ произнес короткую фразу, и из девчонки словно разом выпустили весь воздух. Она поникла и растерянно посмотрела вокруг. Глянула на Тумму, на чудно́го щенка. Ули вдруг обнял ее, погладил по затылку, и Вилейка тотчас отшатнулась. Сердясь, подошла к Науле. Уставилась в землю, ковыряя носком.

– Теперь вижу, что это не мой – сразу обниматься лезет, – проворчала она. – И шрам у этого на руке… А морщины на лбу нет, и золотого желудя тоже.

Наула захлопала ресницами, с опаской косясь на безумную горянку, но тут подбежал Ултер и зашептал на ухо. Вилея зло посмотрела на них, но потом с шумом выдохнула.

– Ты прости меня, госпожа. Чуть до беды не дошло, – выдавила она и побрела по дороге к имению. – Я же не знала…

Наследник затоптался на месте.

– Ты что!.. – Наула подтолкнула его между лопаток. – Быстрее за ней! Ей же сейчас плохо! А меня Тумма отвезет.

Ули послушно вскочил на коня и догнал Вилею. Посадил перед собой и слегка приобнял. Та не сопротивлялась, только вот эти объятия совсем ее не грели… Вполуха она слушала бесконечную болтовню наследника, который выгораживал брата.

«И ведь даже ни словечка на прощанье! Даже не подошел!»

– Когда увижу этого гадкого наследника, – наконец разлепила губы Вилея, – свяжу его и отволоку за Ветряной мост, в деревню черноухих. Скину в круглую яму-тюрьму, откуда я его вытащила. И уеду. Будет знать!

С этими словами она спрыгнула с седла и направилась к дому, где жила вместе с дедушкой. Ули бросил слуге поводья и поспешил следом. Толкнул дверь и увидел носатого Вутца.

– Деда! Деда! Он!.. – Внучка уткнулась ему в грудь, а плечи тряслись от рыданий.

Старик гудел в бороду и поглаживал ее по голове.

– Прознала все-таки? – тяжело вздохнув, спросил он наследника.

– Прознала, – кивнул Ултер.

Вутц был один из немногих, кто знал всю подноготную строптивых сыновей Рокона.

– Как это «прознала»? – отпрянула девочка и уставилась на деда, уперев руки в бока. Слезы ее мигом высохли.

Вутц отвел взгляд.

– Так ты все знал! – догадалась она и задохнулась от возмущения. Она закрутилась на месте, не находя слов, и выскочила наружу, с такой силой толкнув дверь, что едва не снесла с петель.

– Ничего… – успокоил сам себя носатый Вутц и вернулся к широкому столу, заваленному свитками и листами. Опустился на лавку. – Горячая она у меня… Как девичьи слезы: горячие, да короткие…

Вутц зашуршал бумагами. Теперь бо́льшую часть дел танаса тащил на себе бывший старейшина Пайгалы. Вместо него в селе остался Морх.

– Там от Остаха послание пришло, – припомнил Ули. – Потом занесу.


– Что пишет?

Ули присел напротив и наскоро пересказал дядькины новости.

– О-хо-хо… – закряхтел старик. – Хочет караван с земляным маслом получить?.. А с зерном вон оно как, значит…

– Неужели без имперского зерна не сдюжим? – удивился Ули.

– Да зерно что!.. – махнул рукой Вутц. – Закупились уже. Да и у нас урожай добрый будет, хвала Матери… Людей! Работных людей где мне взять на все эти придумки?

Ули уже собирался выходить. Совсем недавно он думал над тем же…

– Так у толгувов, – на ходу бросил наследник. – Они ж победили, имперский обоз захватили, а там этих рабов… Брат рассказывал. Дубовичи уже небось их резать принялись – столько ртов-то кормить!

Глаза у старого шута округлились, рот распахнулся. Матерь Предков, Всеблагая! Он уже пару седмиц спать не мог! А тут… так просто…

Ули толкнул дверь.

– А кого! Кого послать к толгувам-то? – крикнул пайгал в спину наследника.

Тот замер на пороге.

– Так Тарха. Кого же еще? Сегмат Громкий и Сегимий знают – он ближник отца. Почет такого посланца принять. – Наследник вышел вон, а помощник танаса так и застыл, глядя на закрытую дверь.

Вилея, ничего не видя перед собой, кинулась к навесу, где осенью хранили сено. Вспорхнула наверх и затаилась под крышей, где ее никто не увидит.

«И деда! Деда все знал и ничегошеньки не сказал! – Вилейка смотрела с верхотуры, как дедушка на своих кривых ногах бежит через двор. – Как он мог!»

Вилейка придумывала наказания для противного наследника. Олтер! И к имени новому теперь привыкать… Ну ничего, она ему еще покажет!

Вдруг между постройками показался Гафр, и Вилея скрипнула зубами. Зубоскал и весельчак, громогласный бахвал, гроза девичьих сердец Гафр – исчез. По двору еле-еле пробирался страшный кособокий клибб, подволакивая ногу.

От нового Гафра никто больше не видел ни единой улыбки. Все эти дни Вилея выхаживала тяжелораненого горского воина. Она помнила, как он выбежал в ночном лесу навстречу проклятым северянам, которые тащили ее и наследника! Помнила, как они били его мечами и кололи копьями. Помнила и дала себе зарок, что выходит защитника. А Ули… тьфу ты – Оли – уехал и даже Гафру не поклонился, не воздал за подмогу!

Выздоравливал Гафр тяжело. От увечий одно плечо стало выше другого, правую ладонь скрючило и пальцы так и не разгибались до конца. Глазницу порвали, рот разворотили, зубы выбили. Пока не появился черный колдун, никто и не верил, что весельчак Гафр выкарабкается. Никто, кроме Вилеи! Она дневала и ночевала подле раненого. Обтирала горячее тело, меняла пачканые подстилки.

Вилея всмотрелась. Гафр волочился к конюшне. Куда это он собрался? Ему же на коне не усидеть. В левой, здоровой руке он прятал… Кинжал?! Зачем ему? Горец скрылся, и Вилейка спрыгнула наземь, помчалась через двор.

Неслышно забежав внутрь, она закрутила головой. В дальнем углу послышалось шуршание сена, и она поспешила туда. Гафр стянул рубаху и сидел в одних штанах. Весь в жутких шрамах, он заклинил рукоять кинжала меж бревен и собирался броситься грудью на острие.

– Ты что?! – завизжала Вилейка и кинулась вперед. Налетев, она сбила, повалила Гафра наземь. Замолотила по перевитой рубцами груди. – Не смей! Не смей! Я столько ночей не спала! Не смей!

Немощный Гафр замычал, заворочался под ней и кое-как сел. Согнулся в три погибели.

– Кому я такой?.. Я воин. А теперь? Зачем всё? – Он провел скрученной рукой перед лицом. Щеки впали, глаз косит, изорванные губы трясутся.

– Дурак! Дурак, гадкий дурак! – вновь накинулась на него Вилейка. – Один в Империю удрал, а другой режет себя!

Не выдержав, она разревелась, и слезы полились ручьем. Гафр ласково заскулил, словно побитый пес, и усадил девочку на колени. Чуть подвывая, он укачивал Вилею, как младенца. Предательская влага повисла на ресницах, и он шмыгнул носом.

– А он… – всхлипывала Вилея. – А я… Со мной даже Сегмат Громкий породниться хотел, младшего сына сватал…

– А ну как?.. – удивился Гафр. Он уже и забыл о кинжале; в лепешку готов был расшибиться, лишь бы Вилейка не горевала. – Чего не пошла? Какая честь!

– А я… А я… сказала – у меня нареченный есть! А он теперь сбежал – даже не попрощался. – Она вновь затряслась всем телом, и у Гафра сдавило сердце. Кривыми пальцами он неловко отер ее мокрые щеки.

– Ну не плачь, не плачь, красавица… Ну хочешь, я стану твоим мужем? – В глазах Гафра заплясали смешинки.

– Ты? – отпрыгнула Вилея и возмутилась. – Но ты старый!

– Ага. Старый и переломанный… – прошамкал Гафр. Он с кряхтеньем поднялся, подтянул деревянную лопату и оперся на нее как на костыль. – Отпущу бороду, буду ходить за тобой по пятам. – Он затряс подбородком, словно на нем и впрямь выросла борода, застучал костылем. – И кричать на все горы: «Ну где же ты, моя козочка? Иди же ко мне!»

Он смешно засеменил к неподвижной Вилее, отклячив зад и постукивая клюкой. Вилея прижала ладони к красным щекам и переливчато рассмеялась.

– Неплохо, – вдруг послышалось от входа. В проеме застыл старый шут Вутц. – А ведь неплохо, раздери клятые клиббы мои потроха.

Старик дернул себя за бороду и решительно ткнул в растерянного Гафра пальцем:

– А ну-ка, парень, шуруй за мной!





Глава 4