Вкус памяти
Часть 33 из 39 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
* * *
Отдавая дань уважения дому Колдренов, меня снова нарядили в белое платье. На этот раз оно оказалось более закрытым, с полупрозрачными рукавами из ажурной ткани. Мои волосы Илинка собрала в аккуратную прическу из кос и распущенных снизу локонов, украсив все миниатюрной диадемой.
– Очень красиво, – улыбнулась она, встретившись со мной взглядами в зеркале. – Вот только волосы… Не хотите перекрасить в естественный цвет? Можем сделать это уже завтра.
– Нет, – сухо отозвалась я и устало прикрыла веки.
Уверена, про цвет моих волос Илинке кто-то намекнул. Тем меньше мое желание избавляться от этого оттенка. Меня и так лишили всякой надежды на жизнь, сценаристом которой я могла бы стать сама. Такие мелочи, как цвет волос, – последние крохи, которые позволяют думать, что я все еще имею контроль хоть над чем-то.
Ровно в шесть вечера в дверь постучали, и на пороге возник Хаген. Илинка глубоко поклонилась принцу, а я его даже взглядом не удостоила. Лишь краем глаза заметила, что принц к торжеству приоделся в строгую белую рубашку, на плечах расшитую золотыми нитями, что очень напоминало эполеты.
Я без слов вышла в коридор, проигнорировав протянутую руку вампира. Хаген никак не отреагировал на неловкую ситуацию и покинул покои следом за мной.
– Злишься, – констатировал он, шагая рядом по пустым коридорам.
Мое молчание стало красноречивым ответом, хотя хотелось кричать. Принц залез мне в голову, коснулся самой души, чтобы только узнать мое к себе отношение. Он без спросу сломал то единственное, что я считала неприкосновенным и личным. Я не просто злюсь. Я в ярости.
Больше Хаген заговорить не пытался, и до резных дверей столовой мы дошли в идеальной тишине. На входе, в тени коридора, я заметила Дакоту и другого стражника. Они поклонились нам, а когда Хаген отвернулся, чтобы распахнуть передо мной дверь, я увидела, как Дакота мне подмигнула.
Посреди просторного светлого зала стоял большой, но полупустой стол, накрытый белой скатертью. На стульях с высокими тонкими спинками нас уже дожидались гости, которых оказалось шесть…
Наверное, я должна была дождаться, когда Хаген представит меня своим и моим родным родителям, но среди новых лиц я вдруг заметила две знакомые фигуры и не смогла сдержать восторженного вскрика:
– Мама! Папа!
Я со всех ног бросилась к ним прямо через зал. Юбка мешалась, и мне пришлось придерживать подол, чтобы не запутаться в нем. Под тяжелыми, удивленными взглядами вампиров я заключила родителей в объятия. Они выглядели растерянными и одновременно безумно счастливыми.
– Что вы здесь делаете? – широко улыбаясь, спросила я и крепко сжала ладони мамы в своих.
– Это все господин Колдрен, – шепнула мама и благодарно кивнула Хагену. Принц вежливо улыбнулся, а я оторопела.
– Он связался с нами и все рассказал, – добавил папа. – Мы всегда считали, что приютили особенную девочку, но даже не догадывались насколько.
От этих слов защемило в груди. Выходит, они действительно не мои родные родители…
– Сандра, – словно сквозь туман позвал Хаген. – Садись за стол. У нас есть целый вечер, чтобы обо всем поговорить.
Я послушно прошла к свободному месту и, после того как Хаген представил всех присутствующих, села рядом с ним. Кто есть кто, я и так поняла, едва вошла в зал. По левую руку сидели мои приемные родители, справа – семья Хагена, а напротив…
– Ты выросла точно такая, как мы тебя и представляли, – выдохнула вампирша, глядя на меня с нескрываемым восторгом.
Я смотрела в ее яркие голубые глаза, но видела свои. В чертах ее лица узнавала собственные. Те же чуть вздернутый нос, густые брови и высокий лоб в обрамлении светлых кудрей. Разве что вампирша казалась более утонченной и каждое ее движение было завораживающе плавным и грациозным.
– Но что ты сделала со своими волосами? – Мягкие губы моей родной матери скривились. Очарование рассеялось. – Неужели служанка не передала мою просьбу смыть эту гадкую краску?
Ах вот оно что! Я-то думала, то была прихоть Хагена!
– Разве мы уже встречались? – Я удивленно выгнула бровь, усиленно пытаясь вспомнить, когда успела пересечься с родственницей.
Утром была прогулка с Дакотой, экскурсия по подвалам и встреча с вурлаком. Потом я до самого вечера сидела в своей комнате.
– Я видела тебя в окно, – призналась женщина и сложила тонкие пальцы под подбородком. – Если бы не госпожа Колдрен, в жизни бы не поверила, что моя дочь может позволить себе выглядеть вот так.
Она прошлась по мне оценивающим взглядом, даже не пытаясь скрыть разочарование. Я же вовремя прикусила язык и проглотила обиду. Эта женщина, несмотря на единство крови, – для меня совершенно чужой человек. Ее слова ничего не значат.
Вот если бы приемных родителей, которых до недавних пор я считала своей единственной семьей, возмутил мой внешний вид, я бы, возможно, расстроилась. Если бы они упрекнули меня в том, что я оборвала связь, сломав эххо. Если бы сказали, как сильно разочаровала и подвела, сбежав из дома… Но они будто забыли обо всем плохом, что произошло за последние недели, и просто, как и я, радовались новой встрече.
– Эвели, неужели спустя восемнадцать лет единственное, что тебя интересует в нашей дочери, – это цвет волос? – возмутился статный, темноволосый вампир, который сидел рядом с насупившейся женщиной. Назвать ее мамой даже мысленно язык не поворачивался.
Эвели, или же госпожа Дорей, с отсутствующим видом пожала плечами и отпила из своего бокала. Ее муж кашлянул, пытаясь скрыть нарастающую неловкость. Что же, хорошо, что не я одна тут на иголках сижу…
Атмосфера в зале, мягко говоря, царила прохладная. Родители Хагена оказались такими же строгими и молчаливыми, как и принц. Мои родственники лучше бы вообще рот не открывали, настолько меня разочаровало наше знакомство. Единственное, что придавало сил, – присутствие моей настоящей, хоть и не по крови, семьи.
Я понимала, что приемные родители не должны находиться на этом ужине. Видела, как на них косятся вампиры, и понимала, что Хаген пригласил людей в свою обитель только ради меня. От этой мысли на душе потеплело, но столь крохотного огонька все равно не хватило, чтобы растопить нависшую надо мной глыбу отчаяния.
– Сандра, – госпожа Колдрен мягко улыбнулась, но ее синие, такие же как у Хагена, глаза остались холодны, – у тебя есть какие-то вопросы? Наш мир хоть и родной для тебя, но все же ты росла как человек.
«И предпочла бы им и остаться, если бы не чертовы правила и законы», – едва не сорвалось с губ. Однако у меня и правда имелись вопросы, которые мучили уже несколько дней.
– Почему я росла среди людей? Это какой-то тайный обычай?
– Скорее глупое недоразумение. – Госпожа Дорей стиснула ножку бокала между пальцев с такой силой, что та едва не хрустнула.
Я ожидала, что именно родная мать возьмет ситуацию в свои руки и расскажет обо всем. Но она молчала и глядела словно вглубь себя. А в разговор неожиданно вступил господин Колдрен, отец Хагена и король… К сожалению, уже бывший.
– Обычно, когда Мергер избирает хозяина, который сможет поделиться с ним кусочком своей души, вся семья вместе с новорожденной сэйки перебирается в резиденцию королевской семьи.
Слушая господина Колдрена, я поразилась, насколько в течение своей речи он походил на Хагена… От матери принцу достались лишь глаза, глубокие, но холодные. В остальном он – вылитый отец, на которого еще не легла печать времени.
– Если все так, то почему же я росла не в резиденции, а среди людей? Почему даже не подозревала, что я приемный ребенок?
Слова дались с трудом. Я словно клещами вытягивала каждое, вырывая их вместе с частью оставшейся в теле души. Мысль, произнесенная вслух, прозвучала в сотни раз страшнее.
Я приемный ребенок. Потерянная сэйки. Рожденный вампир, чья редкая особенность состоит в ценной способности подчинять себе чужие силы и жонглировать ими, как захочется. Я – важное звено ритуала коронации, без которого мир между людьми и вампирами разрушится по щелчку пальцев.
Если бы я, как и полагается, с детства росла среди вампиров, если бы знала, что ждет в будущем, казались бы вести о моей судьбе такими пугающими? Боялась бы я оказаться связанной с Хагеном ритуалом или почла бы за честь вверить свою душу новому королю?
Скорее всего, я бы воспринимала и обращение, и ритуал, и связь с Хагеном, которая станет для меня кандалами после коронации, как крохотный рубеж в своей жизни: переступлю и не замечу.
Расти я рядом с Хагеном, знай с самого детства, что мы практически суждены друг другу, мне было бы легче. У меня бы было время свыкнуться с этой мыслью, а возможно, даже влюбиться в принца. Тогда я бы с радостью позволила ему завершить ритуал, воссоединить кусочки моей разорванной души, тем самым навсегда связав наши судьбы. Наверное, я была бы счастлива принять предложение Хагена и, после того как смутное время алой луны завершится, стала бы новой королевой.
Но шансы упущены. Я другой человек. И то, что могло бы меня восхищать, сейчас только пугает и разбивает сердце вдребезги. Однако я не жалею о жизни, которая у меня была. Я пла́чу о том, что с ней придется проститься.
– Этого не должно было случиться, – глухо произнес мой родной отец, и его голос дрогнул. – Ты, как и положено, должна была воспитываться среди вампиров.
Я набрала полные легкие воздуха и попыталась усмирить дрожь, что волной пробежала по телу. Предчувствие чего-то важного и пугающего не покидало ни на секунду.
– В день твоего рождения по традиции проводился торжественный прием. – Взгляд господина Дорея подернулся дымкой воспоминаний. Голос стал тише, ровнее и звучал словно из глубин прошлого. – У вампиров королевского рода есть обычай, во время которого подтверждается истинность крови сэйки. Доказать единство будущей королевы с Мергером можно единственным путем…
– Хотите сказать, меня прилюдно закололи мечом?! – От представившейся картины замутило. Все вампиры, кроме Хагена, покосились на меня с неприкрытым раздражением.
– Мергер – это не тот клинок, которым можно убить сэйки, – пояснила госпожа Колдрен, изящно переплетя пальцы, облаченные в ажурные перчатки. – Пока силы и кровь спят, меч может временно «сливаться» с душой.
Я вспомнила о том ужасном дне, который, думала, станет последним. Тогда меня пронзили мечом, пытаясь убить. В секунду, когда острие сверкнуло над грудью, мне казалось, это конец. Но то было лишь начало…
– А если сэйки уже прошла через обращение и стала вампиром? Разве тогда ее связь с Мергером разорвется?
Почему-то мне казалось важным уточнить это именно сейчас. В конце концов, я слышала разные детали моего будущего, но никогда не пыталась соединить их в единую картину.
– После обращения в вампира, Сандра, твое тело и душа вспомнят о своей истиной сути, – господин Дорей попытался доброжелательно улыбнуться.
Похоже, он единственный среди вампиров испытывал ко мне сочувствие, видя все переживания, написанные на побледневшем лице. Я оценила попытки родного отца помочь, сблизиться, но они совсем не помогали. Мне все еще было ужасно не по себе.
– После твоего обращения, – продолжил он, – пробужденная душа будет стремиться к восстановлению. Поэтому заканчивается ритуал так же, как начинался в день рождения наследницы.
– Меня пронзят Мергером, так? – догадалась я и ощутила, как внутри все стянулось в тугой комок.
Господин Дорей кивнул:
– В последний раз. После этого твоя душа снова станет цельной, а вместе с ней через Мергер ты получишь запечатанные в клинке силы принца.
– Но чем раньше ты передашь их наследнику, тем лучше, – добавила мать Хагена. – Несмотря на то что сэйки подобны бездонному сосуду для силы, а магия, которая запечатана в Мергере, не является и десятой частью королевской мощи, держать ее в себе девочке, которая всю жизнь считала себя человеком, сложно. Сила, которой не умеешь пользоваться, – тяжелая ноша. Поверь, уж я знаю это наверняка.
Госпожа Колдрен слабо улыбнулась, и у уголков ее глаз выступила тоненькая сеточка морщин. Она ободряюще кивнула мне, и я впервые задумалась, что на своем пути вовсе не одинока.
Как я раньше не вспомнила о том, что кто-то один из каждой правящей четы прожил часть своей жизни с подавленной истинной сутью и ничем не отличался от людей? Единственное, но колоссальное отличие лишь в том, как я и другие сэйки росли и воспитывались.
Я не так сильна в истории, особенно вампирской, но почти уверена, что никаких потерянных сэйки раньше не было. А значит, они все росли во дворцах, замках, резиденциях. Получали достойное образование, готовились к своей почетной роли, чтобы гордо нести корону и стать опорой монарху.
У меня ничего этого не было. И я, наверное, худший кандидат на роль королевы. Но этот статус – лишь утешительный приз для сэйки, которая после ритуала остается в плену навязанных уз. У меня есть право отказаться быть королевой, но принять роль сэйки я обязана.
– Это все, конечно, очень интересно, но какое имеет отношение к тому, что я росла среди людей?
После долгого молчания в разговор вступила моя родная мать:
– Все из-за ошибки военных, – ее взгляд сверкнул сталью. – Если бы в день твоего рождения они обеспечили достойную защиту…
Госпожа Дорей резко умолкла. Я нетерпеливо подалась вперед, но женщина продолжала молчать, будто снова переживая все события того давно минувшего дня.
Я в полном недоумении покосилась на своих приемных родителей, которые в беседе не обронили ни слова. Я будто ждала пояснений от них. Но что могут знать два человека, которые оказались случайно замешаны в вампирские интриги? Их присутствие здесь – лишь подарок от Хагена и шанс проститься с прошлой жизнью.
– Меня похитили? – предположила я, пытаясь оживить затухший разговор.
– Не тебя, – качнул головой господин Дорей, – Мергер.