Виражи эскалации

Дождавшись своей «отмашки», с площадки № 3 снялся Ка-25ПС (спасатель), повиснув начеку сразу за кормовым срезом. Пилот «Яка», очевидно, доложился по радио о готовности, продублировав жестами из кабины, и с СКП подтвердили разрешение на взлёт.



– Это Як-41? Или уже под индексом «141»? – И без паузы, поймав в ответном взгляде лётчика-испытателя Синицына тот же самый блеск недоумения: – Что-то не так?

«Что-то не то сказал? – мысленно переспросил себя Скопин. – Мне, видимо, не должно знать такие сугубо внутренние для ОКБ нюансы».

Потому дополнил… в слегка оправдательной интонации:

– Просто у меня, хм, в «проездных» документах, видимо от секретности, они ещё как заводское «изделие 48-3» числятся. Хотя да – не вижу флажка ВМС на фюзеляже, значит, ещё не приняли.

Помявшись, Синицын, тем не менее, выдавил:

– «Сто сорок первые». Сменили перед самым убытием. А на ТАВКР перелетят, там флажки, наверное, и нарисуют, приняв в состав авиации флота…

Его голос растворился в набирающих оборотах турбин, переходящих в раздирающий визг и форсажный рёв…

Отвлёкшись на короткий обмен репликами, прозевали момент – первая машина оказалась уже в воздухе, выходя на эволютивную скорость[173] и самолётный (горизонтальный) режим. Вторая немедля самостоятельно зарулила на термостойкую площадку. Лётчик, казалось, с ходу врубил стартовый режим, поднимаясь вертикально с небольшим продольным скольжением. Раскалённые, исходящие из сопел газы должны были лизнуть незащищённую палубу, но «Яка» буквально вздёрнуло вверх на безопасную высоту.

Потом Синицын пояснит:

– Этот вертолёт взлетает на воздушной подушке, что создают вращающиеся лопасти, а у СВВП при чисто вертикальном взлёте возникает эффект «подсасывания» – под самолётом, вследствие «растекания» газов во все стороны, образуется разрежение. Ко всему подъемные двигатели, расположенные вертикально за кабиной летчика, затягивают свои собственные выхлопные газы, отраженные от поверхности. Однако если слегка подать вперёд – машина выходит из зоны циркуляции и весь вал «аэродинамического мусора» остаётся за хвостом. Тяга на лишнее не расходуется – и самолёт легче уходит в отрыв, что мы и видели на старте второго «Яка» – сразу подскочил на несколько метров. Так что полётку пожечь риска не было. Тем более что загрузка минимальна – без подвеса, как и по горючке… тут, по нашим авиационным меркам, от пятачка до пятачка, сиречь от «Москвы» до «Минска», не то что долететь, доплюнуть на раз.

– А прыжковый взлёт? – снова показал свою осведомлённость Скопин. (Тогда в кабинете у Терентьева в ноуте на рабочем столе он увидел папку «Вертикалки». Открыл, а там подробно: и по модельным типам СВВП Яковлева, и о режимах взлёта-посадки, и в том числе сравнительные характеристики с натовскими аналогами, известно какими. Увлёкся и зачитал в полную – времени-то было предостаточно.)

В этот раз во взгляде лётчика-испытателя к удивлению примешалось уважение:

– «Прыжковый»? Есть такое. Там весь фокус в работе амортизаторов с тем же потребным эффектом – быстрей уйти из зоны подсоса. Движки гудят, но тяги для взлета им не хватает. Стойки шасси разжимаются и немного, буквально на полметра, подбрасывают машину. Двигатели хватают чистый воздух, самолет «под-вспухает», и этого достаточно, чтобы экспансивно уйти вверх. Мы этот приём ещё на «тридцать восьмых» оттачивали, но… в армию трудно что-то новое протолкнуть – всё-таки там лишняя нагрузка, изменение методики… Может, вот флотские возьмут на вооружение – для авианесущих «Кречетов», используя «прыжок» при групповом старте прямо со стояночных мест… и эффективно, и не без эффекта – веером.





* * *


«Яки», быстро источившись в точки, один за другим растворились в небе, уходя на пеленг «Минска».

Приёмный пост ПКР уже слышал переговоры лётчиков с тамошним КП – им давали азимут захода на палубу, наведение на приводной маяк… Они, очевидно, уже визуально выглядывали плавучий аэродром, получив разрешение на посадку (тут шеф-пилот был совершенно прав – то, что для кораблей час-два полного хода, для самолётов всего лишь «перепрыгнуть» с точки на точку.)

Трансляция противолодочного крейсера «Москва» оповещала о текущих мероприятиях на полётной палубе.

Зрители с мостика СКП во главе с генерал-майором засобирались дружно вниз.

– Пора идти… – неловко пробурчал Синицын, будто в завязанной ранее беседе теперь не мог просто так, взять и, ни слова не сказавши, уйти.

– В самом деле, – согласился кавторанг.



Лёгкий ветерок ещё веял остатки запаха отработанного керосина улетевших истребителей.

На самой корме, продолжая ротационное вращение лопастей, «остывал» спасательный «Камов».

Народ рассосался по полётке – согласно обязанностям, либо кто во что горазд (это о некоторых членах комиссии).

Озадаченные боцманом матросы бродили, опустив головы, осматривая палубное покрытие – не наследил ли реактивными струями подъёмных двигателей «Як» – тот, что «проскользнул» на взлёте. Судя по жестикуляции «озадаченных» – не наследил.

Как и планировали, начали готовить переустановку универсального стартового контейнера на новое место: ходили инженеры и спецы из НИИ, что-то промеряли ручными анемометрами[174], рассматривая варианты, оговаривали предложения по достижению безопасных условий взлета. Судя по каким-то заполняемым бумагам (и даже делаемым фото), данная процедура тут же фиксировалась и оформлялась документально-тактическими формулярами.

Готовили третий самолёт, проводя все положенные стандартные процедуры.

В этот раз под крылья цепляли ракеты (демонстрация «по-боевому» для индийцев), вскрыв соответствующие ящики из выставленных под перегрузку: возились оружейники, сновали техники – свои из БЧ-6 крейсера и прикомандированные.

Обходил осмотром истребитель пилот, пощупывая ладонью какие-то неприметные внешние детали, казалось беспредметно, просто чтобы убедить самого себя.

Командир корабля в форменной кремовой рубашечке, в связи с общей суетой и избытком «высоких» погон, особого внимания к себе не привлекал. Стоял за спинами занятого делом персонала, но и не без интереса – покуда на палубе весь этот авиационный ажиотаж и замерший в ожидании самолёт притягивал к себе внимание (улетит – у кэпа всегда есть чем, своим моряцким, забить голову).

Вблизи Як-141, по определению новый, но наверняка уже немало испытательно налетавший и однозначно снова приведённый в надлежаще презентабельный вид, произвёл противоречивое впечатление.

«Точно, его ещё вылизывать и вылизывать! – Скопин сам удивился своему скептицизму. Делая оправдательную скидку на то, что, видимо, культура производства и технологичный подход в восьмидесятые заметно отличаются (отличались!) от тенденций развития авиации последующих лет, которые уже выражены в стелс-линиях. Хотя, может, я и предвзят».

Но мелкие детали – бог с ними. Особо «резали глаз» хвостовые консольные балки, вынесенные далеко назад за подъемно-маршевый двигатель.


– Как две оглобли! – бросил вслух. Был услышан Синицыным, коротко пояснившим:

– Такое решение вызвано необходимостью аэродинамической компоновки и центровкой самолёта на всех режимах полёта.

На что в голове критически щёлкнуло: «А штатовский F-35 в той же концепции, пожалуй, поэлегантней получился. Впрочем, какие наши годы. Не удивлюсь, если „141-й“ будет обделён малой серией, а в ОКБ Яковлева уже вовсю „рисуют“ новую машину, с учётом всех наработок и опыта. Наверняка в инсайде пересмотрев и спецификацию, так как „героически добытая агентами КГБ“ подборка по новейшему проекту F-35 от „Локхид Мартин“, безусловно даст свою пищу для размышлений и заимствования. И проигравший уродец Х-32 от „Боинга“ небезынтересен[175], хм… Забавно, что самолётов-то этих ещё и в помине нет».

– Ну а вообще – как? – закинул удочку, кивнув на уже «заряженный» ракетами «Як». Им пришлось посторониться, пропуская палубный тягач, приноравливающийся к зацепу «водила».

– Замечательный аппарат! – авторитетно завёлся шеф-пилот, было видно – самолёт ему искренне нравился. – Сравнить с Як-38 – у того управление механическое, здесь всё на электронике. Автоматизированный выход на горизонтальный режим и разгон, причём сработан грамотно и выверено, ничего лишнего.

– Цифра нас спасёт…

– Что?

– Цифровая электроника. А если установить датчики всякие: бокового ветра, скорости носителя и прочее в сопряжении с кораблём, а также проработать систему адаптивного автоматического управления приводами со сложной кинематикой…

Синицын вздёрнул брови, издав непонятный возглас, типа «хрена́ себе!».

– Можно взлёт-посадку и вовсе автоматизировать, сведя ошибки пилотирования на критических участках к минимуму.

– Вот именно посадку в вертикальном режиме я бы к числу сложных элементов не стал относить, – будто возразил инструктор, – расчёт там простейший. Даже в сложных метеоусловиях всего лишь необходимо знать два внешних параметра – удаление до площадки и направление на неё, и всегда есть время в уме построить траекторию. Не надо выполнять сложные маневрирования в районе корабля, ходя в ожидании по кругу, сжигая топливо.

– То есть вы горячий сторонник СВВП.

– А что собственно?..

– Знаете же – в частях, как и в высоких военных кругах, к «вертикалкам» далеко не однозначное отношение. По факту дурной репутации Як-38, со всеми его конструктивными и эксплуатационными недостатками. И аварийностью. Кстати, американе – Корпус морской пехоты США – тоже не особо в восторге от «Харриеров», AV-8A по-ихнему – гробятся. И у англичан не так всё радужно.

– Откуда данные? Нигде не упоминается…

– Джентльмены умело скрывают информацию. Не будут же они на каждом заборе писать о своих бедах, – ушёл от ответа кавторанг, отведя взгляд: «Ну не скажешь же ему точных и полных цифр… в терентьевском ноуте период статистики катастроф по-любасу зашкаливает за 1985 год».

Всё же внес уточнение:

– Если обобщить – примерно треть и более от всего парка потеряна в нештатных ситуациях. Немало, прямо скажем. Аварийность Як-38 примерно сопоставима, однако при прочих равных – летают натовцы больше.

– В любом случае, – со снисходительным превосходством заверил Синицын, – «Harrier» новому Як-141 не ровня. Сверхзвук, во-первых! А чего стоит уникальное трёхсекционное сопло, способное работать при высоких температурах! Здесь Запад мы опередили лет на десять, если не больше!

– Я бы не был столь самоуверен… Они там, в просвещённых европах и америках, всегда жили более богатым научно-производственным ресурсом. Если надо, всё могут сделать или повторить. Да и на счёт «уникальности»… был у американцев проект «палубника» в начале семидесятых. Точно не помню, «Конваир»[176] какой-то. Компоновка такая же – три двигателя, поворотное сопло. Правда, что-то там не срослось и тему закрыли.

На миг они разом прервались, уставившись в небо. На момент, наверное, каждый: занятый чем-то, не занятый… в данном случае даже копошащиеся у самолёта техники отвлеклись, вскинув головы на неожиданный звук.

Они просвистели парой, пройдя по траверзу за корму… вполне узнаваемые – свои, из авиагруппы «Минска».

– Решили нас с флагмана «проведать».

– И, по-моему, это… – Синицын внимательно вглядывался, приложив ладонь поверх глаз от слепящего солнца.

К тому времени удалившиеся самолёты легли в разворот. Однако, возвращаясь, близким прохождением пилоты себя уже не утруждали, следуя по большой дуге.

– Далеко. Но судя по форме носа и.

– Радар? Як-39.

– Откуда… откуда у моряка столько сведений по авиации? – наконец и далеко не вдруг выдавил Синицын.

Скопин не сдержал, да и не скрывал улыбки, быстро в уме обсчитав: «Так-так, про „Конваир“ не переспросил. Знает? Возможно, и о F-35 тоже знает – а почему бы и нет, всё ж таки шеф-пилот ОКБ, не абы кто: показывали фото, схемы – на экспертную оценку. Но молчит, потому что бумажки особистские подписал. И ершится-косится на меня с прищуром – откель у флотского служивого столько специфического непрофильного в багаже. Хотя почему же непрофильного?»

Ответил:

– Там, где я жил – счастливое детство, юность – частенько на взлёте ревели форсажем Су-7. Прямо над домами, аж стёкла дрожали. Вот и мечталось о небе. Почему же не?.. – предугадывая немой вопрос. – По здоровью на высший пилотаж не тянул. Да и мечты… они по-разному сбываются.

Но причины «знаний по авиации» могут быть и более прозаичные… – например, если метить на капитанский мостик тяжёлого авианесущего крейсера. Знать в этом случае тактический и боевой потенциал «крыла» обязательно. Разве нет?

– Разрешите обратиться!

Совпало: Синицын понадобился авторитетно к самолёту – сотрудники ОКБ попросили что-то «показать на пальцах»; с «ходового» примчался вестовой, уже по душу командира, понудив прервать беседу.

Как раз нечто неразборчивое «отгавкала» трансляция, смазав резонансом внятность в громкоговорителях… Как видно, следующий пункт в запланированных мероприятиях.

«Як» стоял на платформе, уже заправленный, зафиксированный стояночными колодками. Пилот, «поиграв» двигателями на разных режимах, заглушил, показав «норма», сполз вниз. Что-то черкнул (расписался) в поданном журнале: «машину принял». Увидев подходящего инструктора, поднял пятерню, крикнув (ветер донёс):

– Мой готов!