Верни мне мой 2007-й

Я подумал, что Грин всё же слишком сгущает краски, но определенная доля истины в его словах присутствовала. В разговоре «старых» участников тусовки всё чаще можно было услышать новый термин – «позеры». Так они называли новеньких, копирующих внешний вид эморей, детей и подростков, слушающих в большинстве своем группу Tokio Hotel. На вопрос, в чем же принципиальное отличие позеров от непозеров, «старики» обычно говорили об отсутствии у «молодых» идеологии, затрудняясь при этом ответить, в чем она состояла. Очень часто проскальзывали слова: «неподдельные, настоящие эмоции», которые, впрочем, с большим трудом можно принять за «идеологию».

«Интересно, что об этом всём сказала бы Натка», – подумалось мне.

Через несколько секунд она «заговорила» в моей голове:

– Сказала бы, что подростки просто тянутся друг к другу. А это просто рамки общения такие.

Я мысленно «обратился» к девушке:

– Пожалуйста, можешь больше так не делать? Я рад тебя «слышать», но голоса в голове – это всё-таки слишком.

– Извини.

Я еще некоторое время стоял, уткнувшись в одну точку и осмысливая произошедшее. Возможности Натки переходили все разумные грани. Мое молчание прервал Грин:

– Так, а чё у вас с девчонкой-то? Вы вместе?

– Уже нет. Разошлись пару недель назад.

– Жаль, вы неплохой парой были. Классно смотрелись.

Я вспомнил, что вечером предстоял концерт Muse, «билеты» на который Антон «сделал» в одиночку во время моей хандры. Он отдал мне три экземпляра утром в университете. Я предложил их Грину.

– А ты что, не пойдёшь? – недоумевал тот.

– Да чё-то неохота. Не особо их люблю.

– Это зря. Они крутые. Ты всё-таки сходи. – Грин взял два билета, оставив третий мне. – Мало ли, какими они станут через пять лет? Может, там уже отбоя не будет от таких вон «фанаток», – он кивнул в сторону двух девочек лет тринадцати. – А сейчас хоть в нормальной обстановке классную музыку послушать можно. Популярность меняет творчество, а Muse, хоть и уже очень известны, сдается мне, станут вообще суперзвездами. И хорошо это или плохо – не знаю.

– Ладно, посмотрим. – Я убрал билет в карман и еще какое-то время болтал со старыми знакомыми под ласковым солнцем и свежим ветром золотой осени. Погода была настолько классной, что до общаги я шел пешком.



Оглядываясь назад, можно только поразиться дальновидности моего друга с зелеными дредами. Он предвидел всё – от заката эмо-культуры до бешеной раскрутки и популярности Muse среди маленьких девочек после участия группы в саундтреке к фильму «Сумерки».

Я сходил на концерт в Лужниках тем вечером. Благодаря Грину, слова которого заставили меня передумать, я испытал огромное удовольствие, оттого что посетил один из лучших концертов в своей жизни. А песня «Supermassive Black Hole» вообще стала одной из самых любимых до выхода пресловутого киноблокбастера и сопутствующего опопсения. Летом следующего, 2008-го она звучала отовсюду и, как мне тогда показалось, утратила свою эфемерную притягательность. Но сейчас, переслушивая ее после перерыва в несколько лет, понимаю – черт, песня всё-таки шикарна.





17. О футболе




Опубликовано: ноябрь 2007-го

Отредактировано: на этой неделе

Играет: The White Stripes «Seven Nation Army»



А потом очень быстро наступила зима. В середине ноября выпал рекордный (как говорили во всех новостях) для этого времени года объем снега. По вязким липким сугробам мы с Антоном пробирались к небольшому уютному спортбару, затерявшемуся в переулках Чистопрудного бульвара. Мой одногруппник воодушевленно рассказывал о футбольном матче Россия – Англия, на котором он присутствовал месяц назад в Лужниках:

– Нет, ну ты прикинь! Англичан переиграли, и как! Тактически! Гус всё-таки красавчик!

После той победы народ уверовал наконец в того самого «пророка» от футбола, которого так долго искали и не могли найти в своем отечестве. Им оказался известный нидерландский специалист Гус Хиддинк. Впервые сборную нашей страны возглавил иностранец, и впервые за несколько месяцев своей работы голландец заставил людей поверить в команду. Сборной России оставалось победить в двух последних матчах отборочного турнира, чтобы попасть на чемпионат Европы-2008. Первой из двух игр была встреча с Израилем, ее мы и направлялись смотреть.

В пабе было шумно, накурено, но в то же время из-за его компактных размеров очень уютно. Хостес проводил нас к столику напротив большого полотна, куда источал лучи света проектор громоздких размеров, висевший под потолком. Все места в заведении были заняты. Люди сидели в футболках, кепках, шарфах с символикой Российского футбольного союза или просто содержащих в своей расцветке бело-сине-красный триколор.

– Сегодня выигрываем, – продолжал Антон, – и, считай, мы на Евро! Андорцев обыграть – нефиг делать.

Я за футболом следил, но не увлекался им так, как мой одногруппник. Антон всё время заходил на спортивные сайты, читал интервью и статьи, посещал все ключевые домашние матчи России и московского клуба, за который болел, – «Динамо».

Мы взяли по «Гиннессу» и чесночных гренок к пиву. Всё принесли довольно быстро, если учесть, как замедлилась работа официанток с наплывом посетителей. Густая кремовая пенка медленно оседала в бокалах, запотевавших от разницы температур внутри и снаружи стеклянных стенок.

Матч начался с гола, забитого Израилем в дебюте встречи. По бару пронеслась волна недовольного ворчания, но глубоко, кажется, никто не расстроился – отовсюду то и дело доносились обнадеживающие фразы. «Да ладно, еще полтора часа играть», «Англию сделали, что уж, этих не обыграем, что ли?», «Да нормально всё будет», – можно было услышать за каждым столом. Не отставал и Антон:

– Не, ну первые минуты, всё понятно, сейчас отыграемся.

«Интересно, а Натка уже знает, кто победит?» – подумал я и тут же одернул себя. Почему я так часто мыслями возвращаюсь к ней? Наши дороги разошлись, виделись мы в последний раз два месяца назад в Коломенском, а в «аське» после этого почти не общались, несмотря на то что вроде бы «остались друзьями». Единственный с той встречи в сентябре наш с ней более-менее «живой» контакт – ее голос у меня в голове. Тогда я попросил Натку больше не лезть в мои мысли. Может, зря? А может, она и сейчас знает, о чем я думаю, только безмолвно наблюдает и не вмешивается. Или наоборот – вмешивается, но аккуратно, оттого и вспоминаю о ней постоянно?


Так я погрузился в свои мысли и лишь изредка односложно отвечал Антону, наблюдая как загипнотизированный за футбольным мячом. Я даже не сразу понял, что случилось, когда народ вокруг повскакивал со стульев и диванов и в радостном крике «Го-о-ол!» начал поздравлять друг друга. «Наши» сравняли счет.

– Ну, я же говорил! – бодро произнеся эту фразу, мой друг залихватски похлопал меня по плечу. – Сейчас еще и вперед выйдут – полчаса играть, вагон времени!

Но забить еще раз в тот вечер сборная России не смогла. Забили нам. На 92-й минуте, уже в компенсированное время, когда казалось, что команды получат по одному очку за ничью, Израиль вырвал победу. Помню тишину, повисшую в воздухе после этого момента, и молчаливого Антона по пути к метро. Периодически он выдавливал из себя несколько фраз раздосадованным голосом:

– Тьфу, блин! Опять сплошное разочарование. Не дано нам, видимо, в футбол играть: сколько смотрю матчи сборной – одни расстройства. Выиграют раз в десять лет у Франции или Англии – все им сразу дифирамбы поют. А потом – то Украина-99, то Израиль-2007. Да ну их. Чё говорить, пусть дома сидят, хоть позора на Евро избежим.

Теоретически у России еще оставался мизерный шанс попадания на финальный турнир. Для этого нужно было, чтобы в последнем туре немотивированная Хорватия, заранее занявшая первое место в группе, обыграла сверхмотивированную Англию (которой, в свою очередь, было достаточно ничьей) в Лондоне, что, конечно же, казалось невозможным.

С самого утра в день последнего тура отборочных игр, 21 ноября, мне на ум пришла навязчивая идея, не отпускавшая до самого вечера. Внутренний голос упорно призывал пойти в ближайшую букмекерскую контору и поставить крупную сумму на победу Хорватии. Понимая всю абсурдность такой затеи, я пытался отмахнуться от этих мыслей на протяжении нескольких часов – сначала в университете, во время лекций, а позже и в общаге, за чтением книги.

«Точно победят, нужно поставить тысяч пять», – продолжало звучать в моей голове. Я отложил книгу и сказал вслух самому себе:

– Почему я вообще думаю об этом?

Прозвучавший довольно громко вопрос на несколько минут успокоил мой (мой ли?) внутренний голос. Но вскоре навязчивые мысли вернулись и уже не отпускали, как ни пытался я думать о чем-то другом.

– Всё, ладно, пойду – поставлю. Надеюсь, Ната, что это никак не связано с тобой, – еще раз вслух проговорил я. Ответа на мой вопрос не последовало, внутренний голос молчал.

Я добежал до ближайшей букмекерской конторы и поставил пять тысяч рублей, взятые из «копилки» – бумажного конверта, спрятанного между учебными материалами на книжной полке.

– В случае выигрыша получите тридцать три двести. Удачи, – безэмоционально декларировал кассир и вручил мне квитанцию.

Матч в тот вечер я принципиально решил не смотреть, чтобы не накручивать себя и не расстраиваться в случае успеха англичан. Другое дело – проснулся утром и узнал счет. Ни тебе переживаний на протяжении полутора часов игры, ни томительного ожидания развязки. Только констатация факта.

Меня разбудила вибрация мобильного телефона. В комнате, как и за окном, было темно – должно быть, самая середина ночи. Я слез с кровати, не включая свет, добрался до стола, взял сотовый и нажал кнопку ответа. На том конце провода был вне себя от счастья Антон:

– Ты это видел?! Ну, хорваты, ну монстры вообще!

– В смысле? – Я всё еще не совсем отошел ото сна и не до конца понимал, о чем говорит мой друг.

– Выиграли! Чувак, мы едем на Евро-о-о! – Последнее слово было произнесено нараспев. – А ты чё, спал, что ли? Блин, ну ты даешь! Такой матч пропустил! Ладно, всё, спи дальше, завтра поговорим. Ну, хорваты, блин…

Весь следующий день я слушал эмоциональный рассказ Антона о матче, а вечером забрал тридцать три тысячи рублей из букмекерской конторы.

Так сборная Хорватии подарила сборной России путевку на чемпионат Европы 2008 года в Австрию и Швейцарию, ставший впоследствии самым успешным турниром для нашей команды на долгие годы. Миллионы болельщиков получили настоящий футбольный праздник, Гус Хиддинк стал главным народным героем, а на наших игроков появился нешуточный спрос в иностранных клубах. Но всему этому предстояло случиться только через полгода, а тогда все просто радовались невероятному стечению обстоятельств и благодарили Хорватию. Говорят, кто-то даже ходил к посольству, чтобы лично выразить свои чувства.

Я вдобавок к всеобщей эйфории испытывал еще и личную радость по поводу крупного денежного выигрыша, которая, однако, так и не отогнала мысли-сомнения по поводу происхождения этой странной пророческой идеи в моей голове.





18. С Наступающим




Опубликовано: декабрь 2007-го

Отредактировано: на этой неделе

Играет: Jane Air «Вулканы»



Год не спеша подходил к концу. Настолько не спеша, что, казалось, он хочет еще раз зацепиться за осень и всеми силами противится приходу зимы. Огромные сугробы, выпавшие в начале ноября, растаяли, а новых обильных снежных осадков до последней недели декабря так и не случилось. Таким образом, за пару дней до нового, 2008 года в Москве стоял легкий морозец около минус пяти по Цельсию, и совсем не было снега. Редкие лужи на асфальте замерзли и покрылись тонкой корочкой черного льда.

Снова приближалась сессия. Зачеты, экзамены, бессонные ночи, нервная подготовка, – казалось, что всему этому не будет конца. Вместе с тем я всегда получал определенное удовольствие от экзаменационного периода: в его разгар как никогда ясно чувствовалась квинтэссенция всего учебного процесса. Накануне я сдал последний зачет и допустился до основной сессии. 31 декабря, прямо под самый Новый год, у меня был запланирован поезд в родной город, а пока, дабы не терять времени, никого не обидеть и отметить праздник как можно большее количество раз, я стоял в очереди на «Эмо-елку» в компании нескольких ребят с «Пушки».

Вечерело, холодное солнце медленно опускалось за силуэты домов. С наступлением сумерек на улице становилось всё более зябко. Компания с «Пушки» уже «расправилась» с полуторалитровой бутылкой «Виноградного Дня» и приступала ко второй такой же. Я никогда не любил химические алкококтейли подобного рода, но всё же выпил один пластиковый стаканчик, то есть около 200 миллилитров, чтобы согреться. Что меня всегда удивляло в этих напитках, так это то, как легко они пились – практически как лимонад, и алкоголя при этом в них практически не чувствовалось. Опьянение, однако, приходило очень быстро, а после него, наутро – головная боль и тяжелое похмелье.

Все, кто пришел со мной, по обыкновению проходили в клуб по поддельным билетам, изготовленным нами с Антоном. Сам Антон вместе с Катей (они продолжали встречаться с того самого концерта My Chemical Romance) и Грином прибыли раньше и уже выпивали за барной стойкой, о чем заблаговременно оповестили меня по телефону. Пройдя контроль (как обычно – никаких проблем и подозрений), я уже направился в сторону бара, как вдруг был остановлен каким-то чересчур серьезным человеком, которого я сперва принял за охранника из-за черного костюма, столь же черной водолазки под ним и короткой стрижки.

– Молодой человек, – обратился «серьезный» ко мне. – Можно вас попросить задержаться?

Парни и девчонки, зашедшие вместе со мной, заметив непонятную ситуацию, остановились и обступили нас, начав заваливать незнакомца вопросами: «Зачем?», «Почему?», «С какой стати?», «Вы кто такой вообще?» и т. п. Тот абсолютно спокойно, медленно потянулся к внутреннему карману пиджака и достал оттуда красную «корочку».

– Майор Леровец? – Одна из девушек вслух прочитала разворот удостоверения.

– Так точно. Теперь вас, – милиционер указал на меня, – я всё-таки попрошу проследовать за мной. Да не бойся, тут, прямо в клубе, поговорим. А вам, молодые люди, хорошего вечера.

Компания с «Пушки» еще несколько секунд молча стояла вокруг нас. Затем я коротко кивнул, мол, всё нормально, и остался наедине с майором Леровцом, наблюдая, как мои друзья растворяются в толпе таких же неформальных подростков.