Ведьмы отдыхают

Эпилог

Напрочь забытое




Страховой агент всегда остается страховым агентом, даже если его принимают за водевильную танцорку! Пока мы с Харриет выплясывали на сцене перед целым сборищем команды в желтых портках, Эмма умудрилась застраховать ноги настоящих танцорок, приглашенных на мальчишник подсластить последние вольные дни жениха. Всего двадцать штук и заодно две руки их концертного распорядителя. Так что была довольна как крокодил, скушавший стадо овечек.

– Я должна срочно отправить соглашения! – заявила она, поднявшись из-за стола. – Идемте, пока почта не закрылась.

К счастью, почтовое отделение оказалось совсем недалеко – всего-то улицу перейти. К несчастью, стены в зале были украшены живыми семейными гравюрами. Квартеты из улыбчивых родителей с детьми неожиданно заставили хмельную Харриет расчувствоваться. Она пустила умильную слезу и накатала Эдди длинное прочувствованное письмо о том, как она его любит и скучает по детям, их цветам жизни. Правда, когда послание ушло, с нее резко схлынуло, но, как сказал сонный служка, поздно просить вернуть конвертик, если записка уже добралась до столицы.

Мы вышли на ступеньки почтового отделения, печально огляделись вокруг. Хмель постепенно выветривался, хотелось одновременно и праздника и спать. Окна «Сказки странствий» по-прежнему светились гостеприимными огнями.

– Теперь можно и экскурсии заказывать! – торжественно объявила Эмма и почему-то посмотрела на меня.

– И? – не поняла я, но смутно осознала, что сейчас стану беднее.

– Жалованье за двадцать ног и две руки выдадут только в следующем месяце, – пояснила она.

– То есть покупаешь ты, а расплачиваюсь я?

– В точку! – Эмма щелкнула пальцами.

От обширнейшей туристической программы «Включено все и немного больше», купленной на нас троих, гид Броди едва не свалился в обморок от радости, а я – от приступа жадности. Если лучшая подруга планировала и дальше быть настолько щедрой, то мне грозило полное разорение!

– А еще высокогорный храм с предоплаченной едой! – впав в ажитацию, предложил Броди.

Пока они обсуждали, чего еще интересненького можно посмотреть на острове Блэкрок, я с тоской выглянула в окно. Паскаль с саквояжем в руках на почти пустой улице ловил пустой наемный экипаж, но все извозчики пролетали мимо. Видимо, пытался сбежать в неизвестном направлении аккурат накануне свадьбы!

Вдруг что-то стало так обидно… Лимонные штаны Харви вспомнились, да и весь Харви тоже, выглядевший лучше, чем до расставания. Записка эта дурацкая, в которой кое-кто предложил мне стать друзьями до гробовой доски, а если очень не повезет, то дружить и в посмертии…

С мрачным видом я шагнула к дверям.

– Ты куда? – обернулись подружки.

– Спасать чужую свадьбу.

Решительно я пересекла улицу и, вытаскивая из ридикюля магическую палочку, подошла к жениху.

– Паскаль!

– А? – испуганно обернулся он.

Светящееся острие уткнулось ему в лоб. Он изумленно поморгал, пытаясь сбросить сонную пелену, и пошатнулся:

– Когда я так успел опьянеть?

Прежде чем он грохнулся на брусчатку, я подставила ему плечо. Сбежавший жених повис на мне всем весом, похоже, перепутав с подставкой.

– Божечки, что произошло? – охнула Харриет, когда они с Эммой подскочили к нашему вихляющему дуэту. – Мэри, ты шарахнула его магией?

– Не шарахнула, а усыпила легким заклятием во имя бессмертной любви, – процедила я, задыхаясь. – Он решил сбежать со свадьбы, понимаете? Стоял тут, рукой размахивал перед извозчиками. Господи, да помогите мне довести это тело до скамейки!

Вообще спасение чужой семейной жизни оказалось делом хлопотным и очень тяжелым. В прямом смысле слова. Ноги у Паскаля заплетались, голова запрокидывалась. Наверное, со стороны выглядело, что мы тащили в гостевой дом надравшегося хмеля мужика. Но точно не воровали чужого жениха! Вовсе нет.

– Уверена, хотел сбежать к причалу или портальному переходу, – с трудом дыша, пыхтела я. – Не зря он мне сразу показался каким-то мутным.

– Ладно мутный, почему он такой тяжелый? – прохрипела Эмма.

– Девочки, давайте я вам чуточку помогу, – пропищала сзади Харриет, несшая саквояж, в котором что-то беспрерывно позвякивало.

Мы добрались до парковой скамейки под фонарем, но было очевидно, что сбежавшего жениха тут же обчистят. Переглянувшись, взвалили тело… в смысле, Паскаля на плечи и потащили в глубь парка, на какую-нибудь скамеечку, в кусты.

– А знаете, – пробормотала Харриет, семеня следом, – ему ничего не помешает улизнуть утром. Выйдет, что мы тут напрасно надрываемся. Давайте его заберем в «Ваенду», а завтра выдадим на руки невесте. Пусть она с ним разбирается.

Мы остановились. Скамеек отчего-то нигде не было, за кустами светился фонтан и звучали громкие голоса.

– Мэри, ты его охраняй, а мы какой-нибудь транспорт найдем, – предложила Эмма. – Потому что я больше ни шагу не ступлю с этим телом на закорках!


Жениха мы сгрузили на травку под кустиком. Что-то бормоча под нос и причмокивая губами, он поджал коленки и как ни в чем не бывало продолжил дрыхнуть.

– Вот, подложи ему под голову. – Харри протянула саквояж, оказавшийся неожиданно тяжелым, словно вместе с исподним жених прихватил парочку золотых слитков. – Пусть спит с комфортом.

Подруг не было довольно долго. Озаренная фонарным светом аллея пустовала. Летали мошки, в зарослях трещали цикады, Паскаль сладко всхрапывал. Наконец зазвучали голоса, и из-за поворота появились мои подружки. Они добыли транспорт! В смысле, повозку с крыльями на бортиках.

Вообще-то днем я видела, что такие тележки, запряженные низкорослыми лошадками, катали по центру детишек, но сейчас впряжена оказалась Харри. Она тянула оглобли, а Эмма с цветочным веночком на голове подталкивала сзади. Вернее, талантливо делала вид.

– Мэри, – едва дыша прошелестела Харриет, поравнявшись с кустами, – мы приволокли повозку.

– Почему она без лошади? – удивилась я.

– С лошадью было дороже, – деловито уточнила Эмма. – Я и так за свой счет оформила страховку.

– Ну, то есть за мой счет, – поправила я.

– Вообще-то, ты колдунья с магической палочкой! – огрызнулась она, как всегда делала, когда понимала, что прокололась, но признаваться в собственном просчете не желала. – Смогла усыпить жениха, смоги и повозку заставить ехать!

– Ой, девочки, не ссорьтесь! – засюсюкала взопревшая мать троих детей, обмахивая лицо ладонями. – Мы совершаем доброе дело! Спасаем невесту от разбитого сердца. Кто грызется, совершая добрые дела? Давайте его лучше грузить. На тележке все равно проще, чем на спине.

Оставив спор до лучших времен, а как показывала практика, наступить это время могло в любой момент, мы начали извлекать сладко сопящего жениха из кустов. Перевалить неподвижного мужика через бортик оказалось той еще задачкой! Паскаль упал на дно, как куль с мукой, и повозка закряхтела, словно хотела рассыпаться на дощечки.

Мы с подружками расселись на скамейках, как курицы на жердочке. Их высота была рассчитана на детей, и колени оказались почти в районе подбородка. Я вытащила из футляра магическую палочку и только собралась придать колесам подвижность, как Харриет вспомнила:

– Его саквояж остался в кустах.

– Мэри, ты сидишь с краю, сходи за сумкой, – рассудила Эмма.

– Да чтоб ему пусто стало! – тихо выругалась я, кое-как слезая на дорожку.

Подсвечивая себе огоньком магической палочки, как уличным фонариком, я полезла в кусты и нос к носу столкнулась с мужиком.

Ошарашенные неожиданной (во всех отношениях) встречей, мы таращились друг на друга. На шее у типа был повязан длинный полосатый шарф, а на голове скособочился черный берет. Взгляд метался от зажженной магической палочки к моему лицу.

– Фея! – вдруг восторженно воскликнул он. – Наконец-то я тебя нашел! Выполни мое заветное желание!

– Я зубная фея и желания не исполняю, – сама от себя не ожидая, объявила я и шарахнулась обратно на аллею.

– Постой! – рванул он сквозь колючий бурелом. – Просто позволь сделать всего пару твоих оттисков. У меня после съемки каталога осталось только десять пластинок. Чик-чик, оттиски готовы, и ты уже не фея, а муза! Точно! Муза, стой! Я мастер Гройя! Ты обо мне должна была слышать.

– Нет, – сдержанно отозвалась я и помахала палочкой, погасив кончик, как зажженную спичку.

Мастер выскочил на дорожку, заставив моих подружек окаменеть в позе наседок.

– Меня тут каждый дракон знает! Прошлой весной я снимал для частного питомника каталог. Очень крупная работа! Добрый вечер, дамы.

– Здравствуйте, – со скамейки дружно промычали обалделые дамы, не меняя позы.

– А я знаю этого парня… – Он вдруг заглянул на дно тележки.

Мы с подругами испуганно переглянулись. Эмма состроила страшные глаза, дескать, немедленно придумай что-нибудь! Иначе мы сядем на неопределенный срок за похищение королевского подданного, а ты вообще лишишься лицензии. До конца своих дней.

– Мастер Гройя? – с фальшивой улыбкой протянула я. – Кажется, начинаю припоминать.

– Серьезно? – обрадовался он, забыв про подозрительно знакомое тело, самым небрежным образом лежащее в повозке.

– Так вы там каталог одежды снимаете? – Я неопределенно кивнула. – Какое удивительное совпадение! Всю жизнь мечтала поработать моделью для каталога, специально два года худела.

– Муза, ты потрясающе выглядишь! Но в каталог уже вряд ли получится, съемка-то закончилась, – растерялся он.

– Тогда просто попозирую, – развела я руками, и магическая палочка снова вспыхнула, демонстрируя степень моего восторга.

– Тогда поторопимся! – Вдохновленный мастер указал в сторону кустов. – Гравировальный аппарат там, возле фонтана.

Никто из толпы народа, собирающего вещи после съемки, не удивился, что мастер вернулся из зарослей с кудрявой хмельной колдуньей, размахивающей светящейся магической палочкой. Подозреваю, что рабочий артефакт они вовсе приняли за подделку.

– Я нашел свою музу! – объявил он, поправляя уплывающий на затылок берет, и схватил с треноги гравировальный аппарат. – Муза, сделай суровое лицо!

Секундой позже меня ослепила вспышка, в аппарате что-то щелкнуло, а мастер взвизгнул в экстазе:

– Это будут мои лучшие оттиски!

И так еще пять раз, пока я окончательно не ослепла, а Гройя едва не забился в припадке экзальтации. В нем открылся неисчерпаемый творческий источник.