Вечный кролик

– Чего уставился? – спросил он.

– Ничего, – сказал я. У меня голова шла кругом. Я ехал в автобусе, где не было Тоби, и лишь мы двое из всего нашего отделения могли сразу же заметить подмену Безухого на Харви. Я вдруг подумал, где сейчас настоящий Безухий, и поразился тому, насколько сильно Харви хотел получить доступ к Мегакрольчатнику, раз он отрезал собственные уши. Лишь кролик вроде Безухого мог войти туда – тот, кому допуск выдавал лис.

Харви смотрел на меня, видимо, пытаясь понять мои намерения, а я тем временем заметил, как у него из-под берета потекла маленькая струйка крови. Если он отрезал свои уши, то раны еще были свежими и незажившими. Чтобы раскрыть самозванца, мне было достаточно сорвать с него берет. Так просто.

Но я этого не сделал. Напротив, я коснулся собственной головы в том месте, где увидел у него кровь. Он понял намек, притронулся к нужному месту кончиком лапы и посмотрел на нее. Ничего не сказав, он поднялся и пошел в конец автобуса, где находился туалет.

– Эй, – услышал я человеческий голос, – туалет только для людей. Завяжи кишки в узел и терпи, попрыгунчик.

– Да ну? – послышался голос Харви. – А если я сейчас тебя в узел скручу?

Последовала тишина, и я услышал, как закрывается и защелкивается дверь туалета.

Вконец разволновавшись, я выглянул в окно и заметил, что мы проезжаем через кордон, где на обочине с транспарантами стояла группа протестующих – кроликов и людей. Они поставили палатки и переоборудовали несколько свежих норок на краю дороги во временные кафе, предлагавшие капучино и сэндвичи бесплатно.

– Десятимильная зона отчуждения для протестующих. – Я услышал, как заговорил один из пассажиров. – Крольнадзор не хочет разбираться еще и с ними вдобавок ко всем сложностям Переселения. Всякого, кто окажется в запретной зоне без уважительной причины, можно будет привлечь к ответственности за вторжение на закрытую территорию.

Я посмотрел по сторонам на других пассажиров, преимущественно сотрудников Крольнадзора, работавших на главном этаже. Все они пребывали в приподнятом настроении, обрадованные новым местом работы и премиями. Ближе к началу автобуса сидели журналисты, каждого из которых сопровождала собственная пиарщица – клон Пандоры Пандоры – все они были худыми, как палки, светленькими, одетыми в черное и полностью уверенными в себе.

Из их разговоров я понял, что Переселение не сильно заботило журналистов. «Давно пора», – услышал я чье-то высказывание, и известная телеведущая, сидевшая двумя рядами впереди, сказала: «Им же будет лучше». Пока мы ехали дальше, я заметил, что главная дорога в Рейадер стала гораздо лучше и доступнее. Все это было оплачено Фондом Переселения – мы проехали несколько рекламных щитов, кричавших об этом, – и на противоположном берегу реки Уай я разглядел железную дорогу, тоже переложенную за большущие деньги ради перемещения сюда кроликов.

Мы въехали в город, повернули налево, проехали по мосту, а затем припарковались. Я отдал свой мобильный телефон, вышел из автобуса и впервые увидел комплекс Мегакрольчатника.

Во-первых, он был огромным. Главные ворота были встроены в кирпичный КПП барочного вида, и в обе стороны от этой центральной башни отходила стена, высотой не менее тридцати футов, сменявшаяся двойным ограждением примерно через 250 ярдов. Мы припарковались у конечной железнодорожной станции, состоявшей из одной длинной платформы и одной ветки. Вокруг них были построены офисные помещения, предположительно для сотрудников Крольнадзора.

Мы послушно проследовали за Пандорой Пандорой к главному входу. Дорога к нему была обрамлена высоким поребриком, вдоль которого недавно были высажены цветники. Все это выглядело крайне мило и гостеприимно – судьям из «Спик и Спан» точно бы понравилось.

Мы подошли к главному входу, отсканировали штрихкоды на наших пропусках и вошли в просторное открытое пространство, окруженное административными зданиями поменьше. Высокие дверные проемы свидетельствовали о том, что их строили для кроликов. За ними я видел четыре больших производственных цеха с логотипом Крольтруда, как минимум акр теплиц, молельню Лаго и что-то похожее на ярмарку.

Вокруг стояли специально подготовленные сотрудники охраны Мегакрольчатника, которые, похоже, внимательно приглядывали за нами. Я услышал позади какие-то препирательства и, обернувшись, увидел, что несколько охранников разговаривали с Харви у входа. Один смотрел на его документы, а второй разговаривал по рации. Я резко остановился, глубоко вдохнул и пошел обратно к главным воротам.

– Какие-то проблемы? – спросил я. Двое охранников подозрительно посмотрели на меня, а затем хмыкнули. Безухий Харви смотрел на них, видимо, ожидая, как дальше будут разворачиваться события.

– Нам нужно дополнительное подтверждение для нелюдей, – сказал первый. – Мистер Ллисъ лично сказал мне трижды проверять всех, на случай проникновения лазутчиков.

– А отсутствия ушей вам недостаточно? – сказал я.

– Мистер АЙ-002 неправильно заполнил свою дату рождения на бланке для подтверждения, – сказал второй, – и нам никак не подключиться по зашифрованному каналу к серверу опознавателей.

– Я правильно указал свой день рождения, – презрительно сказал Безухий Харви, – это у вас в записях ошибка.

– У нас инструкция, – сказал второй охранник скорее скучающим, а не деловым тоном.

– Я опознаватель из Херефордширского отделения Крольнадзора, – понизив голос, сказал я. – Только не распространяйтесь об этом. Безухий работает в нашем отделении.

– Хорошо, – сказал второй офицер. Затем он сделал звонок, чтобы подтвердить, что я действительно опознаватель, и, когда с этим было покончено, он пропустил нас обоих.

– Спасибо, – сказал Харви, когда мы отошли подальше. – Наша вера в тебя была не напрасной.

И мы разошлись. Харви направился к одному из заводских цехов, а я туда, где все собрались вокруг мистера Ллисъа, Пандоры Пандоры и премьер-министра Найджела Сметвика, неожиданно приехавшего сюда лично.

Я оказался в хвосте толпы, к которой обращалась Пандора Пандора.

– …здание, которое вы видели снаружи, это централизованный головной офис Службы по надзору за кроликами, который будет оснащен впечатляющим IT-оборудованием для безопасного администрирования приблизительно миллиона ожидаемых гостей, а также для обеспечения простого и эффективного контроля за законными перемещениями вне колонии. Также хочу обратить внимание на то, что присутствие Крольнадзора создаст в этом районе столь необходимые рабочие места, которые сохранятся в ближайшем обозримом будущем. Это лишь одно из преимуществ, которое Мегакрольчатник даст местному сообществу.

Дальше она стала рассказывать о том, как проект, обошедшийся в 800 миллионов фунтов стерлингов, был закончен менее чем за два года; поблагодарила правительство Уэльса за их поддержку и особо отметила около двухсот местных жителей, которых пришлось переселить, чтобы освободить место под комплекс. Затем она передала слово Найджелу Сметвику, которому уже не терпелось получить микрофон. Он начал с того, как ему приятно видеть здесь столько журналистов и ответственных сотрудников Крольнадзора, и перешел к тому, как Мегакрольчатник даст жителям Великобритании то, чего они все хотят, – безопасное место для всех кроликов, где они смогут применить свои многочисленные таланты на пользу экономики Соединенного Королевства. Он много говорил о себе и своих достижениях и наконец сказал, что мы можем идти, куда захотим. После этого он немного неохотно спросил, остались ли какие-нибудь вопросы.

– Когда сюда прибудут кролики? – спросил журналист из последнего ряда.

На вопрос ответил Старший Руководитель.

– Мы предполагаем, – сказал мистер Ллисъ, – что начнем приглашать первых кроликов бета-тестеров примерно через две недели. Всем кроликам, добровольно принявшим участие в раннем переселении, будет полностью оплачен переезд, а также будут сделаны щедрые выплаты, размер которых еще точно не установлен. Первые поселенцы получат лучшие дома и участки.

– Большой Кроличий Совет давно утверждает, – сказал журналист Би-би-си из первого ряда, – что колонии – это всего лишь трудовые лагеря в красивой обертке, и Совет поклялся сопротивляться переселению в Мегакрольчатник. Вы можете это как-то прокомментировать?

– Timendi causa est nescire, – ответил он, – «Невежество есть причина страха». На данный момент старые колонии не могут выполнять свою функцию. Они перенаселены, в них царит антисанитария, и они часто расположены в местах с рыхлыми почвами, из-за чего в них остро встает проблема обвала нор. Мегакрольчатник был специально разработан с учетом потребностей кроликов, и когда они узнают, насколько потрясающе чудесен этот комплекс, они толпами повалят сюда.

– Я слышал рекламные речи, – сказал все тот же репортер Би-би-си, – но что насчет опасений Большого Совета?

Лис раздраженно посмотрел на репортера, но все равно широко улыбнулся и включил все свое недюжинное обаяние.


– Нам действительно очень жаль, что Кроличий Совет решил столь безосновательно воспротивиться процессу, – сказал мистер Ллисъ, – но вы должны понимать, что мышление кроликов непохоже на человеческое. Они просто, по-детски подходят к политике, и нам с неохотой пришлось решить, что ради их же блага необходимо что-то изменить, согласны они с этим или нет.

– По-моему, это место больше похоже на тюрьму, – сказал другой журналист, который в автобусе высказывался о Мегакрольчатнике скорее положительно, но, похоже, делал это лишь для того, чтобы его пригласили, – а кролики, как известно, упрямы, и, если на них надавить, могут прибегнуть к «протоколу Багза Банни», то есть начать отвечать на силу силой. Что, если они вообще откажутся переселяться?

– Не откажутся, – сказал Найджел Сметвик, беря микрофон. – Недавний опрос, проведенный АКроПаСК, показывает, что девяносто семь процентов кроликов будут счастливы переехать сюда. Те три процента бунтарей, которых будет невозможно убедить в нашем великодушии, возможно, придется перевоспитать и уверить в том, что их неповиновение отрицательно скажется на взаимоотношениях кроликов и людей. Инициатива по Переселению проводится не из-за лепорифобных настроений, она просто отвечает интересам представителей всех видов. Мы любим кроликов, – прибавил он, – но больше всего мы любим послушных кроликов, живущих в месте, наилучшим образом отвечающем всем их потребностям.

– Нам стоит добавить, – сказал мистер Ллисъ, – что на данный момент с точки зрения закона кролики не считаются людьми, поэтому наш труд нужно по достоинству оценить как невиданную доселе отзывчивость и понимание по отношению к правам животных. Нам бы хотелось, чтобы кролики отметили наши благие намерения и отплатили за них, как того требует вежливость, хотя бы простой благодарностью. По отношению к козам, овцам, курам, уткам, коровам, свиньям, да и к большинству других животных, как нетрудно заметить, никогда не проявлялось и не будет проявлено такой заботы.

Как ни странно, толпа согласно зароптала. Были и другие вопросы, касавшиеся превышения бюджета, и будет ли комплекс расширяться, но Сметвик, Пандора Пандора и мистер Ллисъ давали туманные ответы или умело уходили от них. Наконец кто-то задал вопрос, который задал бы и я, если бы мне разрешили, или будь я храбрее:

– А что насчет сотни тысяч кроликов, законно проживающих за пределами колоний?

Вопрос был с подвохом. Ллисъ и Сметвик переглянулись, а затем передали микрофон Пандоре Пандоре.

– Мегакрольчатник открыт для всех кроликов вне зависимости от их статуса, – сказала она, – и мы совершенно уверены, что все кролики, живущие вне колоний, будут счастливы переселиться сюда, когда они увидят, как здесь чудесно.

– А если они не захотят? – спросил кто-то.

– Если вопросов больше нет, – сказала Пандора Пандора, – пожалуйста, вы можете свободно перемещаться по комплексу и задавать любые вопросы. Ланч начнется в час дня во Дворце Творческой Радости.

Группа стала расходиться, и я повернулся, чтобы уйти, но Куницын заметил меня и подошел.

– Здравствуй, Нокс, – сказал он. – Что ты обо всем этом думаешь?

– Впечатляет, сэр, – ответил я. Куницам, как и лисам, перечить не стоило.

– Кроликам понравится?

– Однозначно.

– И это поспособствует их счастью и продуктивному труду?

– Надеюсь, что так.

– Хорошо. Слушай, ты не заметил ничего странного в Безухом сегодня утром?

Я почувствовал, как мое сердце забилось сильнее, и поборол в себе желание почесать нос или отвести взгляд.

– Вы это о чем?

– Странный он. Другой. Как будто… рассеянный. Я подошел поговорить с ним о деле, которое мы вчера обсуждали, и он меня как будто бы даже не узнал.

– Я его знаю меньше месяца, – сказал я, – и сейчас он мне так же неприятен, как и в нашу первую встречу.

Куницын хмыкнул, затем поблагодарил меня и отошел. Я тоже быстро смылся на случай, если кто-нибудь еще захочет задать мне вопросы.

Я забрел во Дворец Творческой Радости, который на самом деле представлял собой один из заводов, где вскоре кролики должны были начать собирать вакуумные пылесосы, микроволновки, кухонное оборудование и автомобильные двигатели. Таких зданий было четыре, все они огромные, и в тот момент подрядчики из Крольтруда были заняты установкой передвижных конвейерных лент. Я всюду видел камеры видеонаблюдения и знал, что одно лишь это заставило бы кроликов отказаться от переселения. В колониях не было ни единой камеры. Кролики терпеть не могли, когда за ними наблюдали. Я вдруг остро почувствовал, что, несмотря на все планирование, вложенные деньги и усилия, ни один кролик никогда сюда не переселится. По крайней мере, добровольно.

Я вышел из Дворца Творческой Радости и пошел в молельню Лаго, стоявшую напротив. Внутри круглого здания располагалось шесть уровней сидений, окружавших центральную площадку. Над ней в крыше располагался большой круглый фонарь, через который внутрь проникал естественный свет. Я какое-то время постоял там, поскольку никогда прежде не был в подобном месте, потом снова вышел наружу и огляделся. За административными постройками, заводскими цехами и большими многоязычными колл-центрами земля простиралась до крутых холмов, находившихся вдалеке на расстоянии четырех или пяти миль. Я видел ограждавший комплекс забор, плавно очерчивавший контуры земли, и речку, струившуюся из-за холмов по узкому ущелью, и на вид плодородные земледельческие угодья, расчерченные изгородями, и живописные рощицы, и множество отдельно стоящих дубков, украшавших пейзаж. Место, я должен был признать, было очень красивым. Хорошая почва, приятный климат. Если бы не гнетущее чувство неволи, кролики могли бы захотеть здесь жить.

– Здравствуйте! – сказала юная девушка – одна из клонов Пандоры Пандоры, одетая во все черное, с напористым, болтливо-дружелюбным настроем. – Меня зовут мисс Робинс. Хотите посмотреть на норки?

– Давайте, – сказал я.

Мы пошли по одной из подъездных дорожек, и мисс Робинс тем временем расписывала мне все особенности этого комплекса. Как здесь красиво, чисто, много места, где можно побродить, а по периметру даже идет шестнадцатимильная дорожка для утренних прыжков и для того, чтобы бета-самцы могли «спустить пар после неизбежных разочарований в брачный сезон».

Мы остановились там, где из земли выступала бетонная труба диаметром в шесть футов с трафаретной надписью «Участок 87Д». Она повела меня под землю по ступенькам, но скоро туннель выровнялся, и примерно через пятьдесят футов он резко повернул направо.

– Несмотря на то что под Очеловечивание не попал ни один хорек, – сказала мисс Робинс, – кролики все равно предпочитают делать в своих норах изгибы для защиты.

Пока мы шли, я заметил, что примерно через каждые десять футов в стену бетонной трубы были встроены обшитые панелями деревянные двери с ручками, бронзовым дверным молотком и щелью для почты. Мы остановились напротив двери с надписью «87Д-237», и, открыв ее, я обнаружил, что она ведет в никуда. Передо мной была стена мягкой земли с заметным отпечатком обратной стороны двери на ней.

– Кролики любят сами выкапывать свои жилища, – пояснила мисс Робинс, и я закрыл дверь.

– Здесь, должно быть, много дверей, – сказал я.

– Да, – сказала мисс Робинс, вдруг поскучнев, – тысячи.

Мы обошли противохорьковый изгиб и увидели перед собой длинный коридор с дверьми по обе стороны. А еще мы застали врасплох Харви, слух которого, как я подумал позже, наверное, сильно пострадал. Он смотрел в одну из вентиляционных решеток, которые располагались в стене туннеля над телефонной розеткой, почтовым ящиком и Wi-Fi точкой.

– Очень интересно, – сказал он, пряча под плащ что-то похожее на камеру. Я шел впереди, поэтому мисс Робинс этого не заметила.

– Ой! – сказала она, опешив от его внешнего вида. Я сказал ей, кто он, и что он ненавидит кроликов чуть ли не больше, чем любой, кого я знаю. Она пожала ему лапу, но постаралась объяснить, что работает здесь, потому что это всего лишь работа, а не потому, что она лепорифоб.

– Я вам верю, – двусмысленно сказал Безухий Харви и присоединился к нам. Мы посмотрели коммунальные кухни, комнаты для отдыха, игр и ясли. Затем мы вернулись обратно к входу и заморгали, выйдя на яркое солнце. Почти сразу же мы заметили какое-то оживление поблизости, там, где мистер Ллисъ разговаривал с Куницыным и заведующей сектором Флемминг.