Важное время
Часть 37 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Так и было доселе, тебе ли не знать, – попытался оправдаться Сивен. – Когда в прошлый раз возникла заминка – я тут же решил все недоразумения, помнишь? Но сейчас… Взбунтовавшиеся ублюдки захватили Колодец в самый неурочный момент. В Старом посту как раз стоял готовый к отправке большой караван. Как обычно, к осенней ярмарке подгадывали…
Место у топчана, где стоял Тумма, давно стало привычным за прошедшие годы. Вот только сегодня гигант чувствовал под босыми ступнями не гладкий неподвижный мрамор, а качающуюся палубу корабля. Требовалось по-прежнему прятать глаз и притворяться незрячим и незаметным, но вместо этого хотелось сорвать повязку и подставить лицо встречному соленому ветру. Недавние бои плечом к плечу с горцами и тяжесть тесаков в руках разбудили великана и разбередили душу.
После пропажи паскудного стражника Кроума, напавшего на Оли, Тумма то и дело ощущал спиной чей-то пристальный взгляд. Вот и сейчас этот же липкий взгляд скользил по нему. Гадать не приходилось – из темноты капюшона Тумму разглядывал Сплетник.
«Многое узнал, разбросанный огонь? Скольких выспросил обо мне? Разобрался, где я был в тот вечер?» – не только Сплетник изучал великана, но и сам лекарь наконец-то смог украдкой из-под повязки разглядеть таинственного незнакомца. Будто почувствовав неладное, незнакомец поднял руки и плавным движением провел по краю капюшона, как бы проверяя – на месте ли. Великан особым зрением всмотрелся внутрь хламиды – пламя души Сплетника еле тлело, словно кто-то разбросал костер, оставив тлеть раскиданные угли.
«Теперь я узна́ю тебя и без капюшона, разбросанный огонь», – улыбнулся про себя довольный Тумма.
– Звал, брат? – послышалось с порога. Сопящий Крент вбежал в комнату, отпихивая раба. – Элса, – учтиво кивнул он.
– Пойдешь в горы, хватит хлестать вино целыми днями и обирать торговцев на площади, – огорошил Сивен входящего и нетерпеливо взмахнул рукой, подзывая главу Внутренней стражи.
Рыжий здоровяк насупился и торопливо приблизился.
– Не дуйся, брат! Улыбайся! Пагот приготовил для нас славную шутку, Крент! Вот здесь, выше имперской виллы, где живет Алиас Фугг, – наместник ткнул пальцем в карту, – располагается родовая гора наших дорогих соседей.
Крент приблизился и склонился над картой.
– Земли козопасов? – буркнул он. – Клятый Дорчариан?
– Нам доподлинно известно, что в горе найдены россыпи соли. – При этих словах Крент отпрянул от стола и выпрямился. – Да-да, Крент. Не пучь глаза. Розовой соли!
– Умеет Пагот пошутить… – выдохнул Крент.
– Уж как есть. Восстание ублюдков здорово ударило по мне, брат. Земляное масло перестало литься в мошну наших арнских покровителей, и кресло подо мной… зашаталось. Придется постараться, чтобы не лишиться всего этого. – Сивен неопределенно покрутил рукой над головой. – Если что случится – я-то отправлюсь к жене под бочок, в столичный особняк, как и раньше, – Элса при этих словах нахмурилась, – а тебе вновь придется дышать гарнизонной пылью в какой-нибудь дыре вроде той заставы в Арзрате, откуда я тебя вытащил, – невесело хохотнул Сивен и треснул рыжего по затылку. – Так что уж постарайся.
– Что нужно делать, сиятельнейший? – охрипшим голосом спросил Крент, потирая макушку. – Все выполню.
– Маршем. Быстрым маршем. А лучше конными, – размышляя вслух, Сивен пробежал двумя пальцами по карте, изображая шагающего человечка, – врываетесь в долину. Захватываешь перешеек, – наместник опустил ладонь, – и обе виллы. Можешь нижнее сельцо прихватить для порядка. Сейчас все силы горцев стоят у Колодца, присматривают за молодчиками Фракса, а рекс с верными воинами крутится у соляных копей. Но тебе они на один зуб…
Крент смотрел на карту перед собой и чесал макушку.
– Воинов выделю лучших, что смогу найти. И ты своих возьмешь. Если встретишь Хмутра – бери к себе, он уже потоптался по долине, разобрался что к чему, – велел Сивен. Крент, услышав про тысячника, скривился, но наместник не обратил на это внимания. – Как возьмешь перешеек, следующий шаг – копи. Мне нужна эта соль!
– Это война, – неторопливо приблизившись, Элса уселась рядом. На карту она даже не взглянула. – Прежде чем затевать войну, мальчики, нужно знать, как ее заканчивать. И что сообщить арнскому престолу…
– Что скажем – понятно, – отмахнулся Сивен. – Напишем, что кровожадные козопасы напали на добрых имперских граждан в приграничье… Пожгли, пограбили… Сплетник, сделаешь?
– Да, сиятельнейший. – Статуя в бесформенной хламиде ожила и согнулась в поклоне.
– Кроме того, я нагружу целый корабль розовой солью и пошлю в дар императору, – продолжил Сивен. – Хорошо, что Лига меча будет бодаться с толгувами – меньше внимания к нам… Победителю за соль простят все. Вопросов не будет.
– Победителю – простят, – согласилась Элса. – А мы что, уже победили?
– А с кем там биться? – пренебрежительно отозвался Крент, наливая вино в кубок. – Наконец-то я настучу по головам вонючим козопасам! Выход из долины возьму конными, а через половину седмицы и пешие подоспеют. Уж не вшивым горцам в драных шкурах вставать у нас на пути! Если дернутся – размажу по окрестным скалам!
– У меня сын рекса, – напомнил жене Сивен. – Пока Олтер в моих руках – рекс не рыпнется, утрется.
Услышав про Оли, Тумма невольно вздрогнул.
– У Рокона есть еще один сын, не забывай. – Элса наконец глянула на карту. – Ты не о том думаешь, Сивен. Завладев перешейком – мы возьмем горцев за горло. Главное – взяв за горло, не отпускать, не дать возможности вздохнуть. Прервать всякую торговлю… По весне горцам нужно будет зерно как воздух, а взять его они могут только у нас. Вот тогда мы и предложим договориться. В конце концов, к Колодцу и шахтам прибавятся еще и копи. Всего-то. Посулим что-нибудь Рокону – кстати, Крент: не вздумай убить рекса Дорчариан! Пусть в плену, но живой! Переговоры с ним лучше вести Алиасу. Голос Империи выкрутится.
– Пускай уже горцы прихлопнут этого недоноска! Видеть его не могу! А за его смерть мы больше сторгуем, – недовольно скривился Сивен, услышав имя Фугга.
– Дельная мысль… – задумчиво протянула Элса и повернулась. – Сплетник, сделаешь?
– Голос Империи надолго застрял в Колодце, сиятельнейшие. После восстания у нас не осталось там своих людей, сиятельнейшие, – согнулся в глубоком поклоне Сплетник. – Можно…
– Ну так и пошел прочь! – вспылил Сивен.
Хламида вновь сложилась в поклоне и попятилась задом к дверному проему. Сквозь повязку Тумма наблюдал за Сплетником. Вдруг угли внутри хламиды зардели, вспыхнули, взметнулось пламя… Сплетник подскочил к Тумме. Он отшатнулся от неожиданности, когда Сплетник протянул руку и сорвал повязку. Великан успел зажмуриться, выставляя напоказ страшный шрам, но противник вдруг топнул по большому пальцу босой ноги, и Тумма от боли и неожиданности распахнул уцелевший глаз. Элса охнула.
– Он не слепой! – торжествующе закричал Сплетник, потрясая в руке сорванной повязкой. – Я чуял! Сиятельнейшие… – Тумма отшвырнул крикуна и тот отлетел к стене, ударившись спиной и сползая вниз. Капюшон слетел с головы, открыв лицо, и Тумма тотчас его узнал.
– Стража! – проревел Крент, хватаясь за меч.
Тумма кинулся к двери и снес сунувшегося под ноги раба.
«Не убивать. Никого не убивать…»
Тумма кинулся прочь по широкому коридору. Из распахнутых дверей то и дело выглядывали испуганные рабы, позади раздавались вопли Крента и слышался топот. При виде горящего ярким сапфиром глаза великана слуги тут же прятались обратно. Путь беглецу преградили два стражника из охраны покоев, выставив вперед копья. Не сбавляя шага, Тумма вжался в стену, ребром ладони отводя копье, и толкнул одного медлительного стражника на другого.
«Быстрее, быстрее».
Спасительный выход из коридора был совсем близко, когда из проема показалась гибкая девичья фигурка. Наула! Девчонка откинула со лба непослушную челку, уставившись на стремительно приближающегося великана. Наула прижала ладонь к губам.
– Тумма! – прошептала она. – Ты…
От испуга Наула застыла посреди коридора. Разогнавшийся гигант понял, что врежется в девчонку и покалечит. Он невольно сбавил ход, и его тут же умело ткнули сзади под колено тупым концом копья. Тумма взмахнул руками, и голова взорвалась болью от сильного удара по затылку. Тумма рухнул перед Наулой, которая так и стояла посреди коридора, круглыми глазами глядя перед собой. На великана навалились сразу трое, заломив руки за спину.
– Что, паскуда?! – сзади послышалось сопение. К плененному беглецу подбежал Сивен Грис, которого трясло от ярости. Губы наместника дрожали, на лбу выступили капли пота. Следом за ним торопились Элса, Крент и Сплетник, вновь накинувший капюшон.
– Что, паскуда?! Тварь, червь, скотина! – Наместник пнул Тумму в лицо. А потом еще и еще. – Нравится подсматривать за госпожой? Нравится?
Тумма только и сумел, что вжаться в камень пола, подставляя под удары затылок.
– Не отворачивайся, тварь! – Наместник схватил Тумму и вздернул лицо кверху. Сивен двумя пальцами раздвинул веки Туммы и смачно харкнул в раскрытый глаз. Великан дернулся, и на него тотчас навалились еще двое, прижимая локти к полу.
– Кинжал! – заорал Сивен и заторопился. – Сейчас, сейчас… Слепой должен окончательно ослепнуть. Насовсем… – Капли пота текли по красному лицу, повисая на верхней губе, и наместник шумно отдувался и пыхтел. – Кинжал! – вновь проревел он, протягивая руку.
Крент, присев на колено, вложил в ладонь брата клинок.
– Я вырежу твой глаз и заставлю проглотить… – Острие кинжала заплясало у зрачка Туммы.
– Отец! Отец! – Наула пришла в себя и завизжала так громко и неожиданно, что неумолимо приближающееся лезвие замерло у самой роговицы. – Не смей, отец! Тумма спас меня, когда я была маленькой! Не смей!
Наула с рыданием кинулась к отцу, и испуганный Сивен спрятал кинжал, боясь поранить дочь.
– Уйди к себе, Наула! – строго прикрикнул он.
– Нет! Нет! Нет! – затопала ногами девочка. Заплетенные косички взметнулись вверх. Элса подошла, обняв дочь за плечи, и попыталась отвести Наулу прочь. Но та вырвалась и вновь закричала: – Когда я была маленькой! У меня была горячка! А Тумма вылечил! Вылечил! Оставь ему глаз!
Сивен зло сплюнул на пол и тяжело поднялся, напоследок пнув Тумму под ребра.
– Пусть, – проворчал он и велел стражникам: – Тащите ублюдка к столбу, пусть подохнет зрячим. Полюбуется на солнышко напоследок… Он подохнет от жажды! – проревел Сивен, и испуганные птицы вспорхнули с дерева неподалеку. – Любой, кто даст ему воды, повиснет рядом!
В ярости наместник вновь пнул Тумму по голове, и сознание пленника померкло.
Олтер
Осенние празднества Пагота благополучно начались, и вчера на площади под вожделеющие выкрики толпы Сивен Грис собственноручно распечатал бочку молодого вина. А еще вчера объявился новый желающий побороться на соревнованиях.
Я посмотрел на кружащего по песку арены хмурого брюнета. Одноклассник Тьор, считающий меня своим кровным врагом, зло зыркнул в ответ. Его борцовские приемы выдавали неплохую подготовку и легко читались: недаром я пролил столько пота, тренируясь с трудягой Фиддалом, который знакомил меня именно с имперским рисунком боя (в отличие от остальных друзей, которые норовили показать пару-тройку ухваток из своей национальной борьбы). Я уже успел повалить противника, и потому Тьор осторожничал.
Все знали, что поединок между мной и Милиаром непростой и что его затеял лично Фракс Хмутр. Ко всеобщему удивлению, тихоня Тьор не испугался возможного гнева тысячника. Судя по горящему взгляду мальчишки, он наконец-то дождался возможности отомстить, как он считал, и остановить его не смог бы сам Пагот.
Вот только месть не задалась. Тьор сблизился, взял меня за запястье и плечо, делая переднюю подножку. Я послушно упал, прихватив противника и увлекая следом. Извернулся, оказавшись сверху, и незаметно для судьи двинул локтем в живот темноволосому. Пока тот хватал воздух, перевел на болевой прием, выворачивая руку в локте. Упрямец прикусил губу, чтобы не заорать от боли, и с ненавистью посмотрел.
– Брось, – прошептал я и надавил сильнее. – Брось. Вражда – не нажитое добро, по наследству не передается. Я не враг тебе.
«Хоть ты и стучишь на меня Сплетнику».
Судья приблизился, уставившись на захват, ожидая, когда противник сдастся. У Тьора выступили слезы, но он все еще пытался вывернуться.
– Пусть мой дед и был врагом Вексу Кнею, но я…
Услышав имя Векса, паренек всхлипнул, зачерпнул горсть песка, швырнул мне в лицо и ударил кулаком в висок. Удар из неудобного положения вышел слабым и смазанным. Трибуны негодующе зашумели, а судейский мигом раскидал нас в разные стороны, как котят.
– Победил Олтер, сын Рокона! – зычным голосом крикнул Кейлокк, глашатай и распорядитель всего этого безобразия. В яркости нарядов он перещеголял сам себя, и его цветастая туника переливалась на свету так, что глядеть больно. Метко его прозвал Йолташ – Петух: и обликом ярок, и поорать горазд.
Желающих посмотреть на возню первоклашек оказалось не так уж и много: зрители прибывали, ходили между рядами, судачили о том о сем, угощая друг друга вином. Мы развлекали народ, разогревая перед выступлением старшеклассников. Настоящие борцы начнут выступать с завтрашнего дня.
Чета наместников не могла игнорировать соревнования в честь Пагота, вынужденно скучая в ложе с самого открытия. Я встал напротив и сдержанно поклонился. Сивен улыбнулся и что-то сказал жене. Та кивнула в ответ. Я встретился глазами с Наулой. Милая амазонка выглядела потерянной, сидя рядом с матерью с припухшим лицом и красными глазами. Плакала недавно? О чем может плакать дочь могущественного вельможи? Небось не подарили приглянувшуюся цацку… Я несмело улыбнулся ей и Наула с надеждой посмотрела на меня. В ее глазах сверкнули слезы.
Перепрыгнув через невысокий парапет арены, я подсел к друзьям. Те встретили мое появление радостным гомоном, хлопая по спине.
– Тихо! – одернул Бареан. – Не зашибите победителя, ему еще сегодня бороться.
– Это верно, – пробурчал я.
– А теперь, любезные столичные жители, внимание! – раздался голос Кейлокка. Вот у кого глотка луженая! На арене и без того каждый звук снизу доносился до самых дальних уголков трибун, но и распорядитель расстарался, мастер своего дела. Говорил он убедительно, четко и напористо, так что шумные зеваки примолкли, разглядывая появившихся борцов. – Перед вами Милиар из рода Хмутров! Младший сын доблестного тысячника Пограничной стражи Фракса Хмутра! – На арене под легкий одобрительный гул появился сосредоточенный Милиар. Играя мышцами, он помахал трибунам. – А против него будет биться Булгуня, сын Булгара, ксена Конутопа…
Раздались дружные смешки. Как и противник, Булгуня вышел в одной набедренной повязке. Рядом с атлетически сложенным противником пухлый болотник и вправду выглядел забавно.
После того как Тьор своим неожиданным появлением спутал все карты и борцов оказалось трое, срочно понадобился еще один выступающий. Хак Стурр обратился к сыну ксена, и стало понятно, зачем комендант норовил столкнуть Булгуню и Милиара лбами. Видимо, появление нового участника не стало для опытного учителя неожиданностью, вот он и готовил противостояние заранее, разглядев в болотнике достойного соперника для сына тысячника.
Место у топчана, где стоял Тумма, давно стало привычным за прошедшие годы. Вот только сегодня гигант чувствовал под босыми ступнями не гладкий неподвижный мрамор, а качающуюся палубу корабля. Требовалось по-прежнему прятать глаз и притворяться незрячим и незаметным, но вместо этого хотелось сорвать повязку и подставить лицо встречному соленому ветру. Недавние бои плечом к плечу с горцами и тяжесть тесаков в руках разбудили великана и разбередили душу.
После пропажи паскудного стражника Кроума, напавшего на Оли, Тумма то и дело ощущал спиной чей-то пристальный взгляд. Вот и сейчас этот же липкий взгляд скользил по нему. Гадать не приходилось – из темноты капюшона Тумму разглядывал Сплетник.
«Многое узнал, разбросанный огонь? Скольких выспросил обо мне? Разобрался, где я был в тот вечер?» – не только Сплетник изучал великана, но и сам лекарь наконец-то смог украдкой из-под повязки разглядеть таинственного незнакомца. Будто почувствовав неладное, незнакомец поднял руки и плавным движением провел по краю капюшона, как бы проверяя – на месте ли. Великан особым зрением всмотрелся внутрь хламиды – пламя души Сплетника еле тлело, словно кто-то разбросал костер, оставив тлеть раскиданные угли.
«Теперь я узна́ю тебя и без капюшона, разбросанный огонь», – улыбнулся про себя довольный Тумма.
– Звал, брат? – послышалось с порога. Сопящий Крент вбежал в комнату, отпихивая раба. – Элса, – учтиво кивнул он.
– Пойдешь в горы, хватит хлестать вино целыми днями и обирать торговцев на площади, – огорошил Сивен входящего и нетерпеливо взмахнул рукой, подзывая главу Внутренней стражи.
Рыжий здоровяк насупился и торопливо приблизился.
– Не дуйся, брат! Улыбайся! Пагот приготовил для нас славную шутку, Крент! Вот здесь, выше имперской виллы, где живет Алиас Фугг, – наместник ткнул пальцем в карту, – располагается родовая гора наших дорогих соседей.
Крент приблизился и склонился над картой.
– Земли козопасов? – буркнул он. – Клятый Дорчариан?
– Нам доподлинно известно, что в горе найдены россыпи соли. – При этих словах Крент отпрянул от стола и выпрямился. – Да-да, Крент. Не пучь глаза. Розовой соли!
– Умеет Пагот пошутить… – выдохнул Крент.
– Уж как есть. Восстание ублюдков здорово ударило по мне, брат. Земляное масло перестало литься в мошну наших арнских покровителей, и кресло подо мной… зашаталось. Придется постараться, чтобы не лишиться всего этого. – Сивен неопределенно покрутил рукой над головой. – Если что случится – я-то отправлюсь к жене под бочок, в столичный особняк, как и раньше, – Элса при этих словах нахмурилась, – а тебе вновь придется дышать гарнизонной пылью в какой-нибудь дыре вроде той заставы в Арзрате, откуда я тебя вытащил, – невесело хохотнул Сивен и треснул рыжего по затылку. – Так что уж постарайся.
– Что нужно делать, сиятельнейший? – охрипшим голосом спросил Крент, потирая макушку. – Все выполню.
– Маршем. Быстрым маршем. А лучше конными, – размышляя вслух, Сивен пробежал двумя пальцами по карте, изображая шагающего человечка, – врываетесь в долину. Захватываешь перешеек, – наместник опустил ладонь, – и обе виллы. Можешь нижнее сельцо прихватить для порядка. Сейчас все силы горцев стоят у Колодца, присматривают за молодчиками Фракса, а рекс с верными воинами крутится у соляных копей. Но тебе они на один зуб…
Крент смотрел на карту перед собой и чесал макушку.
– Воинов выделю лучших, что смогу найти. И ты своих возьмешь. Если встретишь Хмутра – бери к себе, он уже потоптался по долине, разобрался что к чему, – велел Сивен. Крент, услышав про тысячника, скривился, но наместник не обратил на это внимания. – Как возьмешь перешеек, следующий шаг – копи. Мне нужна эта соль!
– Это война, – неторопливо приблизившись, Элса уселась рядом. На карту она даже не взглянула. – Прежде чем затевать войну, мальчики, нужно знать, как ее заканчивать. И что сообщить арнскому престолу…
– Что скажем – понятно, – отмахнулся Сивен. – Напишем, что кровожадные козопасы напали на добрых имперских граждан в приграничье… Пожгли, пограбили… Сплетник, сделаешь?
– Да, сиятельнейший. – Статуя в бесформенной хламиде ожила и согнулась в поклоне.
– Кроме того, я нагружу целый корабль розовой солью и пошлю в дар императору, – продолжил Сивен. – Хорошо, что Лига меча будет бодаться с толгувами – меньше внимания к нам… Победителю за соль простят все. Вопросов не будет.
– Победителю – простят, – согласилась Элса. – А мы что, уже победили?
– А с кем там биться? – пренебрежительно отозвался Крент, наливая вино в кубок. – Наконец-то я настучу по головам вонючим козопасам! Выход из долины возьму конными, а через половину седмицы и пешие подоспеют. Уж не вшивым горцам в драных шкурах вставать у нас на пути! Если дернутся – размажу по окрестным скалам!
– У меня сын рекса, – напомнил жене Сивен. – Пока Олтер в моих руках – рекс не рыпнется, утрется.
Услышав про Оли, Тумма невольно вздрогнул.
– У Рокона есть еще один сын, не забывай. – Элса наконец глянула на карту. – Ты не о том думаешь, Сивен. Завладев перешейком – мы возьмем горцев за горло. Главное – взяв за горло, не отпускать, не дать возможности вздохнуть. Прервать всякую торговлю… По весне горцам нужно будет зерно как воздух, а взять его они могут только у нас. Вот тогда мы и предложим договориться. В конце концов, к Колодцу и шахтам прибавятся еще и копи. Всего-то. Посулим что-нибудь Рокону – кстати, Крент: не вздумай убить рекса Дорчариан! Пусть в плену, но живой! Переговоры с ним лучше вести Алиасу. Голос Империи выкрутится.
– Пускай уже горцы прихлопнут этого недоноска! Видеть его не могу! А за его смерть мы больше сторгуем, – недовольно скривился Сивен, услышав имя Фугга.
– Дельная мысль… – задумчиво протянула Элса и повернулась. – Сплетник, сделаешь?
– Голос Империи надолго застрял в Колодце, сиятельнейшие. После восстания у нас не осталось там своих людей, сиятельнейшие, – согнулся в глубоком поклоне Сплетник. – Можно…
– Ну так и пошел прочь! – вспылил Сивен.
Хламида вновь сложилась в поклоне и попятилась задом к дверному проему. Сквозь повязку Тумма наблюдал за Сплетником. Вдруг угли внутри хламиды зардели, вспыхнули, взметнулось пламя… Сплетник подскочил к Тумме. Он отшатнулся от неожиданности, когда Сплетник протянул руку и сорвал повязку. Великан успел зажмуриться, выставляя напоказ страшный шрам, но противник вдруг топнул по большому пальцу босой ноги, и Тумма от боли и неожиданности распахнул уцелевший глаз. Элса охнула.
– Он не слепой! – торжествующе закричал Сплетник, потрясая в руке сорванной повязкой. – Я чуял! Сиятельнейшие… – Тумма отшвырнул крикуна и тот отлетел к стене, ударившись спиной и сползая вниз. Капюшон слетел с головы, открыв лицо, и Тумма тотчас его узнал.
– Стража! – проревел Крент, хватаясь за меч.
Тумма кинулся к двери и снес сунувшегося под ноги раба.
«Не убивать. Никого не убивать…»
Тумма кинулся прочь по широкому коридору. Из распахнутых дверей то и дело выглядывали испуганные рабы, позади раздавались вопли Крента и слышался топот. При виде горящего ярким сапфиром глаза великана слуги тут же прятались обратно. Путь беглецу преградили два стражника из охраны покоев, выставив вперед копья. Не сбавляя шага, Тумма вжался в стену, ребром ладони отводя копье, и толкнул одного медлительного стражника на другого.
«Быстрее, быстрее».
Спасительный выход из коридора был совсем близко, когда из проема показалась гибкая девичья фигурка. Наула! Девчонка откинула со лба непослушную челку, уставившись на стремительно приближающегося великана. Наула прижала ладонь к губам.
– Тумма! – прошептала она. – Ты…
От испуга Наула застыла посреди коридора. Разогнавшийся гигант понял, что врежется в девчонку и покалечит. Он невольно сбавил ход, и его тут же умело ткнули сзади под колено тупым концом копья. Тумма взмахнул руками, и голова взорвалась болью от сильного удара по затылку. Тумма рухнул перед Наулой, которая так и стояла посреди коридора, круглыми глазами глядя перед собой. На великана навалились сразу трое, заломив руки за спину.
– Что, паскуда?! – сзади послышалось сопение. К плененному беглецу подбежал Сивен Грис, которого трясло от ярости. Губы наместника дрожали, на лбу выступили капли пота. Следом за ним торопились Элса, Крент и Сплетник, вновь накинувший капюшон.
– Что, паскуда?! Тварь, червь, скотина! – Наместник пнул Тумму в лицо. А потом еще и еще. – Нравится подсматривать за госпожой? Нравится?
Тумма только и сумел, что вжаться в камень пола, подставляя под удары затылок.
– Не отворачивайся, тварь! – Наместник схватил Тумму и вздернул лицо кверху. Сивен двумя пальцами раздвинул веки Туммы и смачно харкнул в раскрытый глаз. Великан дернулся, и на него тотчас навалились еще двое, прижимая локти к полу.
– Кинжал! – заорал Сивен и заторопился. – Сейчас, сейчас… Слепой должен окончательно ослепнуть. Насовсем… – Капли пота текли по красному лицу, повисая на верхней губе, и наместник шумно отдувался и пыхтел. – Кинжал! – вновь проревел он, протягивая руку.
Крент, присев на колено, вложил в ладонь брата клинок.
– Я вырежу твой глаз и заставлю проглотить… – Острие кинжала заплясало у зрачка Туммы.
– Отец! Отец! – Наула пришла в себя и завизжала так громко и неожиданно, что неумолимо приближающееся лезвие замерло у самой роговицы. – Не смей, отец! Тумма спас меня, когда я была маленькой! Не смей!
Наула с рыданием кинулась к отцу, и испуганный Сивен спрятал кинжал, боясь поранить дочь.
– Уйди к себе, Наула! – строго прикрикнул он.
– Нет! Нет! Нет! – затопала ногами девочка. Заплетенные косички взметнулись вверх. Элса подошла, обняв дочь за плечи, и попыталась отвести Наулу прочь. Но та вырвалась и вновь закричала: – Когда я была маленькой! У меня была горячка! А Тумма вылечил! Вылечил! Оставь ему глаз!
Сивен зло сплюнул на пол и тяжело поднялся, напоследок пнув Тумму под ребра.
– Пусть, – проворчал он и велел стражникам: – Тащите ублюдка к столбу, пусть подохнет зрячим. Полюбуется на солнышко напоследок… Он подохнет от жажды! – проревел Сивен, и испуганные птицы вспорхнули с дерева неподалеку. – Любой, кто даст ему воды, повиснет рядом!
В ярости наместник вновь пнул Тумму по голове, и сознание пленника померкло.
Олтер
Осенние празднества Пагота благополучно начались, и вчера на площади под вожделеющие выкрики толпы Сивен Грис собственноручно распечатал бочку молодого вина. А еще вчера объявился новый желающий побороться на соревнованиях.
Я посмотрел на кружащего по песку арены хмурого брюнета. Одноклассник Тьор, считающий меня своим кровным врагом, зло зыркнул в ответ. Его борцовские приемы выдавали неплохую подготовку и легко читались: недаром я пролил столько пота, тренируясь с трудягой Фиддалом, который знакомил меня именно с имперским рисунком боя (в отличие от остальных друзей, которые норовили показать пару-тройку ухваток из своей национальной борьбы). Я уже успел повалить противника, и потому Тьор осторожничал.
Все знали, что поединок между мной и Милиаром непростой и что его затеял лично Фракс Хмутр. Ко всеобщему удивлению, тихоня Тьор не испугался возможного гнева тысячника. Судя по горящему взгляду мальчишки, он наконец-то дождался возможности отомстить, как он считал, и остановить его не смог бы сам Пагот.
Вот только месть не задалась. Тьор сблизился, взял меня за запястье и плечо, делая переднюю подножку. Я послушно упал, прихватив противника и увлекая следом. Извернулся, оказавшись сверху, и незаметно для судьи двинул локтем в живот темноволосому. Пока тот хватал воздух, перевел на болевой прием, выворачивая руку в локте. Упрямец прикусил губу, чтобы не заорать от боли, и с ненавистью посмотрел.
– Брось, – прошептал я и надавил сильнее. – Брось. Вражда – не нажитое добро, по наследству не передается. Я не враг тебе.
«Хоть ты и стучишь на меня Сплетнику».
Судья приблизился, уставившись на захват, ожидая, когда противник сдастся. У Тьора выступили слезы, но он все еще пытался вывернуться.
– Пусть мой дед и был врагом Вексу Кнею, но я…
Услышав имя Векса, паренек всхлипнул, зачерпнул горсть песка, швырнул мне в лицо и ударил кулаком в висок. Удар из неудобного положения вышел слабым и смазанным. Трибуны негодующе зашумели, а судейский мигом раскидал нас в разные стороны, как котят.
– Победил Олтер, сын Рокона! – зычным голосом крикнул Кейлокк, глашатай и распорядитель всего этого безобразия. В яркости нарядов он перещеголял сам себя, и его цветастая туника переливалась на свету так, что глядеть больно. Метко его прозвал Йолташ – Петух: и обликом ярок, и поорать горазд.
Желающих посмотреть на возню первоклашек оказалось не так уж и много: зрители прибывали, ходили между рядами, судачили о том о сем, угощая друг друга вином. Мы развлекали народ, разогревая перед выступлением старшеклассников. Настоящие борцы начнут выступать с завтрашнего дня.
Чета наместников не могла игнорировать соревнования в честь Пагота, вынужденно скучая в ложе с самого открытия. Я встал напротив и сдержанно поклонился. Сивен улыбнулся и что-то сказал жене. Та кивнула в ответ. Я встретился глазами с Наулой. Милая амазонка выглядела потерянной, сидя рядом с матерью с припухшим лицом и красными глазами. Плакала недавно? О чем может плакать дочь могущественного вельможи? Небось не подарили приглянувшуюся цацку… Я несмело улыбнулся ей и Наула с надеждой посмотрела на меня. В ее глазах сверкнули слезы.
Перепрыгнув через невысокий парапет арены, я подсел к друзьям. Те встретили мое появление радостным гомоном, хлопая по спине.
– Тихо! – одернул Бареан. – Не зашибите победителя, ему еще сегодня бороться.
– Это верно, – пробурчал я.
– А теперь, любезные столичные жители, внимание! – раздался голос Кейлокка. Вот у кого глотка луженая! На арене и без того каждый звук снизу доносился до самых дальних уголков трибун, но и распорядитель расстарался, мастер своего дела. Говорил он убедительно, четко и напористо, так что шумные зеваки примолкли, разглядывая появившихся борцов. – Перед вами Милиар из рода Хмутров! Младший сын доблестного тысячника Пограничной стражи Фракса Хмутра! – На арене под легкий одобрительный гул появился сосредоточенный Милиар. Играя мышцами, он помахал трибунам. – А против него будет биться Булгуня, сын Булгара, ксена Конутопа…
Раздались дружные смешки. Как и противник, Булгуня вышел в одной набедренной повязке. Рядом с атлетически сложенным противником пухлый болотник и вправду выглядел забавно.
После того как Тьор своим неожиданным появлением спутал все карты и борцов оказалось трое, срочно понадобился еще один выступающий. Хак Стурр обратился к сыну ксена, и стало понятно, зачем комендант норовил столкнуть Булгуню и Милиара лбами. Видимо, появление нового участника не стало для опытного учителя неожиданностью, вот он и готовил противостояние заранее, разглядев в болотнике достойного соперника для сына тысячника.