В самое сердце

— Не то что? — издевательски спросил Ивлев и вскоре вышел из сарая.

Я едва успела спрятаться за угол. В руках у него был альбом с рисунками Вени. Ивлев подошел к мангалу, бросил в него разорванные в клочья рисунки. Чиркнул зажигалкой, бумага вспыхнула. Я подумала, что нам не мешало бы взглянуть на рисунки, которые так разозлили Ивлева. Интересно, что там было? Маяк? Девушка-узница? Или то, чего мы раньше не видели? И не увидим. Потому что Ивлев не собирался уходить, пока бумага не превратилась в пепел. Но этого ему показалось мало. Дождавшись, когда огонь потухнет, он взял палку и перемешал пепел.

Софья, покинув сарай, сидела на ступеньках, наблюдая за Ивлевым.

— Ты все поняла? — поворачиваясь к ней, резко спросил он. И, не дожидаясь ответа, ушел.

Я подумала, что могла бы подойти к женщине и вызвать ее на откровенный разговор. Но тут же очень четко ощутила ее эмоции.

Гнев, ненависть, желание все сокрушить на своем пути. Стало ясно: все разговоры сейчас бессмысленны. Софья медленно поднялась и пошла к себе. А я ретировалась на веранду.

Вадим вернулся ближе к обеду. Еще только взглянув на него, я поняла: есть новости.

— Хозяюшка, как насчет пивка? — заголосил он, поднимаясь на веранду.

Софья не ответила, должно быть, находилась в своей квартире. Вадим направился к холодильнику и взял две бутылки пива.

— Пока нас еще не выперли, воспользуемся сервисом, — усмехнулся он, садясь напротив.

— У нее был Ивлев, — сообщила я. — Они немного поскандалили из-за Венькиных рисунков.

— Ивлеву в принципе его художество не нравится или что-то конкретное?

— Думаю, конкретное. Да жаль, не знаю, что.

— Да, любопытно было бы взглянуть.

— Это вряд ли. Ивлев рисунки сжег.

— Ничего. Было бы желание, парнишка еще нарисует. У меня есть новость, — прихлебывая пиво, продолжил он. — В то утро, когда Пырьев предположительно уехал, сосед видел старенькую «Хонду». Говорит, рано утром пошел по нужде, услышал шум двигателя и выглянул в окно.

— На номер внимания, конечно, не обратил?

— Обратил. Номер был грязью заляпан.

— Ну да. Накануне шли дожди…

Тут я внимательно посмотрела на Вадима, он усмехнулся.

— Ты думаешь, эта та «Хонда», которую мы с тобой видели?

— Вот именно, так я и думаю, — кивнул он. — Мне все это время не дает покоя мысль: куда в прошлый раз подевалась эта тачка? Учитывая очень непростой ландшафт и исторические реалии… Короче, уверен, нас ждет сюрприз.

— Машину прячут где-то на берегу?

Шесть лет назад, когда исчезла мать Вики, соседи видели «Хонду». В день предполагаемого отъезда Пырьева мы тоже ее видели. Возможно ли, что некто использует ее на протяжении последних шести лет, а местные до сих пор не в курсе, кто хозяин? Если он не хочет, чтобы об этом знали, и пользуется ею только в крайнем случае…

— Сомневаюсь, что ее будет просто найти, — сказала я.

— Мы ее найдем. Вот только пиво допьем, и найдем, — усмехнулся Вадим.

На поиски мы отправились через полчаса. Начали с того места, где в прошлый раз увидели машину, и попытались восстановить ее дальнейший маршрут, на это ушло больше часа. Наконец мы выбрались к реке, и вот тогда я увидела ветхий забор из сетки-рабицы.

— А это что? — спросила я в замешательстве.

Забор держался на пяти столбах, два из которых вплотную примыкали к довольно высокому холму. Трудно было понять, этот холм — природное сооружение или дело рук граждан? Учитывая местную историю, могло быть и так, и эдак. Створки ворот были стянуты цепью, на которой болтался навесной замок. Рядом — табличка с характерным рисунком: череп и скрещенные кости с надписью «опасно».

— И что это, по-твоему? — повторила я, продолжая разглядывать забор.

— Сейчас узнаем, — отозвался Вадим и взялся за замок.

Наличие отмычек меня не удивило — я знала, что они входят в его джентльменский набор, удивило намерение попасть на огороженную территорию.

— Там же ничего нет, — сказала я.

Волошин уже открыл замок, повесил его на цепь и распахнул створку ворот. Присел на корточки и стал разглядывать землю у себя под ногами — каменистую, поросшую редкой травой. Затем направился к холму. На его вершине находился знак «Внимание! Копать запрещено».

— Какой-то бывший военный объект? — догадалась я.

— Затрудняюсь предположить, что здесь могло понадобиться военным, — вновь присев на корточки и разглядывая склон, сказал Вадим.

— Ну, не знаю… Ракетная точка…

— В таком месте? Смотри-ка, — усмехнулся Воин и ткнул пальцем в траву.


— Смотрю, но однозначно не вижу того, что видишь ты.

— Трава отличается.

— Правда?

Я присмотрелась повнимательней. Может, трава и отличалась. Та, что у наших ног, казалась более светлой. Вадим между тем достал нож и принялся ковырять им землю. И почти сразу весело хохотнул. А потом и до меня дошло, что перед нами. Дерн маскировал ворота, которые какой-то умелец сделал из шифера. Воин, недолго думая, ударил ногой один раз, второй — и шифер проломился. Еще двумя ударами он расширил дыру. Все это время я пыталась представить, что это за сооружение и зачем понадобилось. А главное, предусмотрена ли статья Уголовного кодекса на случай таких вот вторжений. Вадим достал фонарик и осветил помещение, в которое вели ворота.

Пещера. Скорее всего, искусственная. Кое-где камни обвалились и был виден земляной свод. Пещера абсолютно пуста, что меня скорее порадовало. А ну как и вправду вломились бы на военный объект?

Однако Вадим своей затеи не оставил — пролез в образовавшуюся дыру и стал осматриваться, светя фонариком. Подумав, я полезла за ним, хотя не видела в этом никакого смысла. Он между тем наклонился, провел рукой по полу из каленых плит, поднес руку к лицу и принюхался.

— Ну вот. Гараж мы уже нашли, — сказал Вадим.

— Гараж? — не поняла я.

— На полу — машинное масло. «Хонда» старенькая, должно быть, где-то подтекало. Думаю, еще вчера она стояла здесь. А может, и сегодня. Но по здравом размышлении от тачки решили избавиться. Перегнали в другое место или просто утопили, — кивнул он в сторону реки.

— Да с какой стати? — возразила я.

— С такой, что наш Пырьев отправился на ней в свое последнее путешествие. И мать Вики, скорее всего, тоже.

— Кто-то использовал машину для похищения людей? — с сомнением спросила я.

— У меня скверное чувство, что нарисовался очередной маньяк, — вздохнул Воин. — Ты знаешь, как я отношусь к этой публике, но они ко мне так и липнут. К нам, я хотел сказать.

— Почему сразу маньяк? — проворчала я.

— Потому что нормальному человеку незачем держать машину в таком вот месте, вдали от любопытных глаз.

— Допустим, он приехал за Пырьевым, а потом вернулся, — сказала я. — Тогда мы его и видели. Времени прошло много, ведь Пырьева он забрал часов в пять утра.

— Не забывай, ему еще надо было попасть на поезд и избавиться от нашего незадачливого друга. Даже если он не стал его расчленять и разбрасывать по соседним деревням… — Увидев мою физиономию, Вадим развел руками и продолжил: — Времени это все равно потребовало немало.

— Но если это та самая машина, на которой шесть лет назад уехала в никуда мать Вики… Скажи на милость, какое это имеет отношение к Пырьеву? Или наш маньяк специализируется на путниках, решивших покинуть Мальцево в неурочное время?

— А кстати, мысль, — кивнул Вадим. — Не забывай, у нас двое бесследно исчезнувших, даже трое, если считать Пырьева. Мать Вики и муж Софьи.

— Ты ведь не думаешь, что маньяк — это Софья и есть?

— Не думаю, потому что шесть лет назад ее здесь еще не было. Но она, безусловно, знает или догадывается, что случилось с ее мужем. Как и Пырьев, на свою беду.

— Хорошо, — кивнула я, выбираясь на свежий воздух, — находиться в пещере было тяжело. — Скажи, как наш маньяк смог уговорить Пырьева сесть в машину? Узнал, что тот собирается уезжать, и явился раньше такси? Значит, до этого момента Пырьев его не встречал?

— Сомневаюсь, что он утруждал себя маскарадом. Пырьев мог отправиться в путешествие уже в бесчувственном состоянии. А поезд и прочее нужны лишь для того, чтобы убедить ментов: наш сыщик здешние места благополучно покинул. Интересно, почему от «Хонды» решили вдруг избавиться? — тоже выбравшись на свет божий, задался вопросом Воин.

— Забеспокоились, что ее найдут? — предположила я и добавила: — Не могу поверить, что здесь ее прятали несколько лет.

— Это как раз не удивляет, если учитывать, в какой стране живешь.

— Но село совсем рядом.

— Точно. Однако земля эта уже не в ведении сельсовета. Районная власть далеко, кому надо разбираться, кто забор поставил и зачем? И что здесь вообще было когда-то? Придется заглянуть к нашему историку — вдруг просветит?

— Если честно, я окончательно запуталась в происходящем, — пожаловалась я.

— Ничего, — утешил Вадим. — Все самое запутанное когда-нибудь да распутывается.

Мы не торопясь возвращались в село, когда я вдруг ощутила беспокойство, поначалу слабое, беспричинное, не беспокойство даже, а скорее его предчувствие. И начала настороженно оглядываться. Вадим довольно быстро обратил на это внимание.

— Что-то не так? — спросил он.

— Сама не пойму, — ответила я и вдруг сказала: — Надо вернуться.

— Куда? В пещеру?

Я пожала плечами, бестолково топчась на месте. И посмотрела в сторону кустов. Отсюда до них было довольно далеко, но беспокойство все росло, набирая силу.

— Ну, давай, покажись! — пробормотала я, теряясь в догадках: то ли призрак решил переместиться и теперь находится где-то за моей спиной, то ли мои чувства дают сбой.

Беспокойство уверенно набирало обороты, но я не понимала, что происходит. Голова кружилась, наворачивалась тошнота, и я подумала, что запросто могу свалиться в обморок.

«Может, меня отравили?» — явилась мысль, столь же нелепая, сколь и правдоподобная, учитывая происходящее. Кто отравил, Софья? А смысл? Вадим, судя по всему, дискомфорта не испытывал, правда, на меня взирал с тревогой. По крайней мере, он в порядке, что уже хорошо.