В самое сердце

— Не особенно, если честно, — скривилась я. — В настоящий момент скорее даже наоборот. Я хочу прогуляться, а он хочет смотреть футбол.

Геннадий вновь засмеялся, Вадим лениво жевал, не торопясь принять участие в разговоре.

Официантка принесла лимонад, он оказался подозрительно зеленого цвета.

— Это божественно, — сделав глоток и закатывая глаза, произнес Геннадий.

— А вы виски не пробовали? — хмыкнул Вадим, у которого все эти лимонадные радости вызывали недоумение.

— Летом, в жару, алкоголь смертельно опасен.

— А это зеленое пойло похоже на отраву, — не остался в долгу Волошин.

— Согласен, вид не очень. Зато вкус… Татьяна, хозяйка, сама его делает. По рецепту своей бабушки. Я пытался его выведать. Не удалось.

— Уговорили, пожалуй, я попробую, — улыбнулась я и попросила официантку принести мне лимонаду, что она и сделала.

По вкусу он напоминал безалкогольный мохито, но дядька рядом следил за мной с напряженным вниманием ребенка, увидевшего Деда Мороза с подарками, и я решила — маленькая ложь меня не погубит.

— Восхитительно, — сказала я.

И Геннадий радостно кивнул:

— Что я говорил…

Вадим, взяв стакан, сделал глоток и, пожав плечами, отставил в сторону.

— Из лимонадов я предпочитаю виски, на худой конец, коньяк.

— В молодости я был таким же, — закивал Геннадий. — Рад, что мог угодить вашей девушке. Мы всегда радуемся, если гостям у нас нравится. Издалека приехали?

— Нет. Из города.

— И собираетесь купить дом?

— Откуда вы знаете? — спросила я, а он засмеялся:

— В деревне нет секретов: вы осматривали дом покойного Альберта Юрьевича.

— Да, процедура оповещения у вас надежная, — хмыкнул Вадим. — В барабаны бьете?

— Не сердитесь. У нас так мало событий, что поневоле начнешь интересоваться пустяками, хотя не такой уж это пустяк. Знаете пословицу: выбирай не дом, а соседа? Нам не безразлично, кто будет жить рядом.

— А вы тут главный радетель устоев? — не унимался Вадим. — Решили выпить лимонаду, а заодно и нас прощупать?

— Ну, не так все прямолинейно… Хотя в целом вы правы.

— Покойного Зиновьева хорошо знали?

— Не то чтобы очень… В деревне все на виду, но это не значит, что все обязательно дружат.

— То есть вы не дружили?

— Мы вполне интеллигентно общались, не особо друг другом интересуясь.

— Говорят, характер у него был непростой?

— Вот как? Тот, кто вам это сказал, безусловно, знал покойного лучше, чем я.

— Вы давно здесь живете?

— Пятьдесят семь лет. Через месяц будет пятьдесят восемь.

— То есть вы здесь родились?

— Совершенно верно. Уезжал на несколько лет, пока учился. Потом вернулся. Как вам наши места?

— Очень красиво, — сказала я. — И необычно. Один маяк чего стоит.

— Вы уже успели там побывать?

— Конечно. Разве это не главная достопримечательность?

— По мне, от него больше беспокойства. Маяк так и притягивает ребятишек. Пришлось заколотить все окна и двери во избежание несчастного случая.


— Так это ваша работа?

— Моя. В то время я еще не вышел на пенсию. И хоть несчастные случаи не совсем по моей части, любовь к порядку заставила меня заняться всем этим.

— Говорят, маяк кто-то купил?

— Может быть, — равнодушно пожал плечами он. — Главное, чтобы за ним приглядывали и соблюдали правила безопасности.

— Вы что, бывший пожарный? — спросил Вадим.

— Так точно. — Геннадий широко улыбнулся, при этом выпятил грудь и глянул молодцевато, давая понять, что данным фактом своей биографии очень гордится. Почему бы и нет, кстати?

— И что, часто у вас пожары случаются? — спросил Вадим.

— Бог миловал.

— Выходит, работенка у вас непыльная.

Геннадий тут же помрачнел.

— Обывательские разговоры о пожарных имеют мало общего с действительностью. При мне служба была налажена так… — Тут он, словно спохватившись, замолчал и сосредоточился на своем лимонаде.

— Вадим не хотел вас обидеть, — заметила я.

— Мне не стоило приставать к вам с разговорами, — повинился он, а я засмеялась.

— На самом деле мы очень рады знакомству. Дом Зиновьева на отшибе, меня это беспокоит. Я бы там одна не осталась.

— Женщины обычно боятся каждого шороха. А если серьезно, у нас тут безопасно. Можно ходить везде хоть днем, хоть ночью.

— А как же дочь Зиновьева?

Геннадий взглянул с недоумением, но вместе с тем я почувствовала раздражение.

— При чем здесь его дочь?

— Она ведь исчезла, верно?

— Помнится, ходили разные слухи… Но ведь никто не говорил, что она пропала здесь. И было это довольно давно. А вы серьезно подходите к выбору дома, — усмехнулся он.

— Он стоит немалых денег. Не хотелось бы разочароваться в покупке.

— Вы не разочаруетесь. Возможно, тут скучновато, особенно зимой. Но спокойно и уж точно абсолютно безопасно.

— Спасибо. Очень рада знакомству, — подытожила я.

Вадим попросил счет. Случайно это вышло или преднамеренно, но Геннадий покинул ресторан вместе с нами.

— А где вы остановились? — спросил он, спускаясь по ступенькам террасы.

— В «Лилии», — охотно ответила я.

— А-а-а… У Софьи Васильевны. Очень достойное заведение, вид потрясающий, и кормят отменно.

— А хозяйка — милая женщина.

— Согласен. Но… — он едва заметно вздохнул.

— Что «но»? — спросила я.

— Она здесь человек новый, а у нас к чужакам приглядываются, и не всегда, как бы это сказать…

— Доброжелательно?

— В деревнях любят посудачить, а тут поводов хоть отбавляй. Вам уже успели рассказать, что она бывшего хозяина гостиницы обвела вокруг пальца? — со смешком спросил Геннадий.

— А это правда?

— Понятия не имею, — пожал плечами он. — С бывшим хозяином общался только по долгу службы. Не могу сказать, что он был мне очень симпатичен, но точно не производил впечатления человека, которого можно запросто облапошить.

Мы шли по улице в сторону гостиницы, и расставаться с нами Геннадий не спешил.

Не успела я подумать об этом, как он сказал: