В поисках славы

– Вот именно здесь Сториан и нарисовал его, – сказала Агата, подбегая к краю воды на пляже. Разгребла носком башмака сугроб из свежего снега…

– Софи… – прошептала она.

Под снегом открылся очерченный замерзшей кровью силуэт лежащего юноши.

Однако самого юноши не было.

– Он был здесь, – сказала Агата. – Он совершенно точно был здесь…

– Здесь он и остался.

Агата подняла голову и увидела побледневшее как мел лицо Софи. Затем Софи подняла руку и указала пальцем за спину Агаты.

Агата обернулась.

Там, скрытый лестницей, сидел Чеддик. Его колени были прижаты к обнаженной широкой груди. Он привалился спиной к холодной каменной стене и смотрел перед собой широко открытыми, остановившимися глазами.

И что-то держал между сведенными вместе ладонями.

– Чеддик?! – ахнула Агата.

Увязая в снегу, она бросилась к Чеддику, притронулась к нему…

Его тело оказалось холодным и твердым как камень.

Кожа Чеддика казалась прозрачной, словно восковой, на боку темнело большое ржавое пятно засохшей крови. Остекленевшие глаза с огромными зрачками невидящим взглядом уставились в пустоту.

– Он мертв, да? – негромко спросила Софи.

Агата молча кивнула. Разумеется, он был мертв. Сториан оказался прав. Сториан всегда оказывается прав…

Стоп! Но…

– Как мог Чеддик перебраться под лестницу? – спросила Агата. – Он умер на берегу. Так сказал Сториан, а он никогда не ошибается. Значит, кто-то перенес тело Чеддика под лестницу, и сделал это после того, как он умер.

– Но зачем? – удивилась Софи. – Какой в этом смысл?

И тут Агата рассмотрела, что же держит между своими ледяными ладонями Чеддик.

Это был сложенный листочек пергамента. Она вытащила его и развернула. На листочке оказался рисунок.





– Это же герб Камелота, – сказала Агата. – Только возле меча… теперь это…

Орлов на гербе сменили изображения Змея.

– Змей знает, что мы его ищем, – сказала Софи и побледнела еще сильней, хотя казалось, что такое уже просто невозможно.

Дрожащими руками Агата перевернула листок.

Это оказался обрывок карты Авалона, одной из тех, что продавал бобер. Обрывок был потертым, со следами крови Чеддика и смазанными отпечатками пальцев.

Однако присмотревшись внимательнее, девушки поняли, что это отпечатки не пальцев.

Это были отпечатки лап.

Отпечатки точно такие же, как те, что оставлял на снегу бобер, наедине с которым они оставили своих товарищей.

Девушки переглянулись, на их лицах был написан страх…

А затем до них донесся чей-то крик.





12

Софи. Преданность прежде всего






– Софи, давай быстрее! – позвала подругу Агата, взбегая вверх по крутым ступеням.

– Чертовы туфли! – простонала Софи, скользя на своих высоких каблуках как корова по льду.

– Думать нужно было, что надеваешь!

Из-за стен башни донеслась новая волна криков.

– По-моему, это Николь! – вскрикнула Агата, прибавляя шаг.

А Софи, напротив, притормозила и насупилась:

– Ну, если это Николь…

– Шевелись, идиотка! – обругала ее Агата.

И Софи снова рванула вперед, теперь уже на четвереньках. Она карабкалась по ступенькам, удивляясь про себя, что, несмотря на все свои диеты и занятия йогой, пыхтит как паровоз, в то время как Агата, позволявшая себе каждый день наворачивать пирожки и тортики, стрелой несется впереди и словно не знает усталости. В конце концов Софи все же добралась до верхней площадки лестницы, а оттуда вслед за подругой бросилась к стене белой башни, в которой все еще чернела узкая прорезь приоткрытой двери. Девушки подбежали, дружно вдвоем налегли на дверь, и та на удивление легко открылась. Так легко, что Софи на своих каблуках снова потеряла равновесие и с визгом упала лицом в снег, а когда поднялась на ноги, Агата уже успела скрыться в башне. Софи подошла к проему в стене и заглянула внутрь.

Там было темно, как в чернильнице.

– Агги? – шепотом позвала Софи.

– У меня палец ни в какую светиться не желает, – произнес где-то совсем рядом голос Агаты.

– Здесь же магия не работает, забыла? Мы ведь находимся на вершине скалы Руки-буки, или как ее там. На этом камне любая магия запрещена и не действует… Слушай, Агги, я ничегошеньки не вижу. Ты где, а?

В ту же секунду запястье Софи сжала холодная ладонь подруги.

– Слышишь? – спросила Агата.

Софи прислушалась и тоже услышала.

Откуда-то, казалось, что издалека, доносилось шипение. А может, гудение. Похожий звук издают трубы, через которые выходит воздух.

Затем раздался новый крик. На этот раз голос был низким, мужским. Наверняка кто-то из парней.

– Пойдем, – сказала Агата и бесцеремонно потащила Софи по переходу.

– Эй, я тебе не девочка на побегушках! – возмутилась Софи. – Я, между прочим, декан, а ты, на минуточку, еще не королева…

В эту секунду они обе врезались в невидимую во тьме стену и упали на пол.

Морщась от боли, Софи припомнила похожий случай, произошедший с ними в школе, когда они с Агатой вот так же на полном ходу врезались в невидимый барьер на Мосту-на-Полпути. Собственно говоря, с того барьера и начала по-настоящему раскручиваться их с Агатой знаменитая сказка.

Вскоре боль отпустила, и Софи поняла, что Агата рядом с ней уже поднимается на ноги, опираясь руками о стену.

А из-за стены снова раздался тот же самый странный шипящий звук, но теперь к нему прибавились приглушенные голоса…

– Они там, за стеной! Я слышу их! – сказала Агата и приложила ухо к камню, чтобы лучше слышать.

Раздался легкий скрип, и стена под весом Агаты слегка подалась вперед.

– Это же еще одна дверь! – удивилась Софи.

– Ага. А теперь на счет «три» толкаем ее вместе? – сказала Агата. – Ну, давай. Один… два…

– Так на счет «три» или после счета «три»?

– После счета «три», балда.

– Так, значит, на счет «четыре»?

– Нет! После счета «три»!

– Можно, лучше я буду считать? – спросила Софи.

– Можно. Только быстрее начинай считать, дубина.

– Один… два… три!

Они изо всех сил толкнули дверь – и ослепли, выскочив из темноты на яркий дневной свет…