В поисках славы

– Осторожно! – раздался голос Хорта.

Софи подалась вперед и обхватила Агату за талию, не давая подруге упасть. Восстановив равновесие, обе девушки застыли словно манекены, напряглись и затаили дыхание.

Им удалось остановиться буквально в нескольких сантиметрах от торчащего острием вверх меча, зарытого рукоятью в пол пещеры. Позади окровавленного клинка открывался вход в пещеру, сквозь который виднелось серое небо, а под ним – береговая линия Авалона.

На эфесе меча хорошо просматривался герб Камелота.

Это был меч Чеддика.

Словно на том «неправильном» гербе Камелота, который девушки увидели на листочке пергамента, в мертвых руках Чеддика, его меч обвивали две кобры. Они будто раздраженно шипели, ощупывая воздух своими раздвоенными языками. За мечом стояли сундуки, в которых обычно хранят сокровища. Десятка полтора сундуков с открытыми крышками. Они были пусты, виднелась лишь их черная бархатная обивка, а на передних стенках был вырезан все тот же самый герб с мечом и змеями. Присмотревшись внимательнее, Софи побледнела от ужаса, потому что эти сундуки оказались не пустыми.

То, что она приняла за черную бархатную обивку, шевелилось, и это были змеи.

Сотни змей.

Похожие на тонкие черные ленты, они медленно, одна за другой, выползали из сундуков и соскальзывали на песчаный пол пещеры.

– Не двигайтесь, – сказал голос Николь откуда-то сверху.

Софи медленно подняла глаза и увидела членов своей команды, все они висели, уцепившись за свисающие с потолка пещеры сосульки.

– Эти черные змеи – аспиды, – пояснила Николь, висевшая на одной сосульке с Хортом. – Они реагируют только на движение. Я читала об этом в сказке «Брахман и Шакал»…

– Плевать мне, в какой сказке ты о них прочитала, – ответила Софи. – Скажи лучше – они смертельно опасные?

– А почему, как ты думаешь, мы висим тут как елочные игрушки? – резко ответил ей Хорт. – Пока вы где-то шлялись, бобер заманил нас сюда и бросил!

Софи удивленно подняла брови, но не потому, что никогда раньше Хорт не смел так грубо с ней разговаривать. А потому что сейчас ей и Агате грозила другая беда, куда более серьезная. Их словно «не видели» аспиды, однако заметили кобры. Обе большие змеи соскользнули с меча и, извиваясь, неторопливо поползли к подругам.

– Агги… – прошептала Софи, с ужасом наблюдая за тем, как кобры начинают раздувать свои покрытые красно-оранжевыми узорами капюшоны. Она отступила на шаг назад, вместе с ней попятилась и Агата, но кобры все приближались, поблескивая жуткими клыками.

– Агата…

Кобры разделились – каждая из них нацелилась теперь на «свою» жертву – и поползли еще быстрее.

– Агата!

Кобры приготовились к броску, широко раскрыли пасти…

Агата схватила Софи за руку и, выскочив с ней за дверь, через которую они вошли в пещеру, захлопнула ее за собой. И буквально тут же со стороны пещеры в нее тяжело ударились два змеиных тела.

Смахнув пот со лба, Агата приоткрыла крохотную щелку и крикнула своим висящим на сосульках товарищам:

– А где бобер?

– Удрал, гад ползучий, – отозвалась Эстер. – Правда, я успела ухватить его за шею ногами и заставить признаться, что какой-то тип в зеленой маске заплатил ему за наше убийство. Бобер сказал, что понятия не имеет, кто это, а потом выскользнул и сбежал. Да, еще он сказал, что им всем заплатили за нападения.

– Кому это «всем»? – спросила Софи.

– Тем, кто мешает нашим друзьям выполнять их задания и нападает на королевства, – ответила Эстер. – А заварил все это Змей. Набрал армию наемников и платит им за то, чтобы они в Лесах сеяли панику. И теперь можно забыть о том, что мы потратили целых три года, пытаясь удерживать баланс между Добром и Злом. В Лесах расплодилось множество мерзавцев, не имеющих никакого понятия о преданности и чести. Ты вот считаешь, что Арик плохим был. В конце концов у него на то была причина. А этот сброд продается…

Слова Эстер перебил стук копыт. Все, кто был в пещере, повернули головы к отверстию в ней. Туда же смотрела и Софи в свою щелку в двери. Вскоре мимо пещеры пронесся бобер верхом на сером в яблоках коне. Он проскакал вдоль берега озера и скрылся из виду.

– Вот мы и выяснили хотя бы, кто коня яблоками кормил, – рассудительно заметила Дот.

– Ой, я сейчас сорвусь, не могу больше держаться! – взвыла Анадиль.

Эстер повернулась к своей подруге, соскальзывающей с подтаявшей сосульки. Три крысы Анадиль в ужасе пищали, высунувшись из ее кармана.

– Дот! – крикнула Эстер. – Преврати эту сосульку в шоколад, она станет не такой скользкой!

– Во-первых, шоколадная сосулька растает еще быстрее, чем обыкновенная, а во-вторых, здесь магия не действует! – сердито откликнулась Дот.

– Я падаю! – беспомощно выдохнула Анадиль.

Агата, не раздумывая, толкнула дверь, чтобы рвануться вперед, в пещеру, но Софи в последний момент втащила ее назад:

– Тебя же убьют, сумасшедшая!

– Кто убивает змей в сказках?! – взвыла Агата, в бешенстве пиная каменную стену носком своего башмака.

– Принц. Прекрасный и с острым мечом, – немедленно ответила Софи.


– КТО МОЖЕТ УБИТЬ ЗМЕЙ? – крикнула Агата, обращаясь к своим товарищам в пещере.

– Лев! – откликнулась Дот. – Ты сама об этом говорила, когда вспоминала сказку «Лев и Змей»!

– Здесь нет никаких львов, – проворчал Богден, судорожно обнимая сосульку, на которой они висели вдвоем с Уильямом.

– А как насчет котов? – спросила Агата. – Мой Потрошитель просто ненавидит змей!

– Котов здесь тоже нет, – холодно заметил Богден.

– Демоны! – воскликнул Хорт. – Помнится, как-то раз в Кровавом ручье мы…

– Магия здесь не действует, – Богден кивком головы указал на неподвижную татуировку Эстер.

– Вместо того чтобы перечислять, чего здесь нет и что не действует, скажите лучше, что действует! – крикнула через дверь Софи.

– Да каждый первоклашка знает, что убивает змей во всех волшебных сказках. Точнее, кто! – взорвалась Николь, не в силах больше молчать.

Все повернули головы и уставились на нее.

– Ну и кто же?! – взвыла Софи.

– МАНГУСТЫ, ради всего святого! – воскликнула Николь. – В конце сказки змею всегда убивает мангуст. Вы что, не читали ни «Рикки-Тикки-Тави», ни «Индира и мангуст», ни «Сказку о Панчатантре»? Неужели вы ничего не знаете, кроме «Белоснежки», «Рапунцель» да еще пары историй про кисейных принцесс-блондинок?!

– Мангуста тоже нет, – сварливо заметил Богден.

– Погодите, как это нет?! – воскликнула Агата, оборачиваясь к Софи. – Есть мангуст! Где он?

– На борту «Игрэйны», где же еще! Приводит в порядок мой будуар. Он после шторма весь провонял рыбой, – ответила Софи.

Вся команда дружно застонала.

– Значит, у нас ничего нет, ни оружия, ни мангуста, ни плана, – сказала Агата. – И что же мы будем делать?

– Привет, мои ласточки-синички! – раздался музыкальный нежный голосок.

Агата и Софи дружно прильнули к дверной щелке и увидели голограмму смуглого лица принцессы Умы, которое плыло в воздухе над полом пещеры.

– Профессор Доуви просила меня передать вам, что она немного задержится, – сказала Ума, а за ее спиной постепенно проявился кабинет декана, как всегда беспорядочно заваленный бумагами. – Она сейчас разбирается с командой мальчишек-никогдашников, пытавшихся скормить стимфам профессора Мэнли. Я сама только-только вернулась в школу, мне пришлось пропустить первые две недели занятий, потому что… Ну, это сугубо личное. Но теперь я здесь, и… Эй, а почему вы все такие мрачные? И почему висите на каких-то фонарях? И что там у вас разлито под ногами? Лакрица, что ли? Ой, да сколько ее! Простите, мне довольно плохо видно… Этот хрустальный шар такой древний… – лицо Умы отъехало назад, перевернулось вверх ногами и задрожало. – Иногда, если как следует его встряхнуть…

За спиной Умы появилось лицо профессора Доуви. Она явно запыхалась, а ее вечно непричесанные волосы растрепались сильнее обычного и торчали во все стороны.

– Да это же змеи! – воскликнула Доуви, взглянув через плечо Умы. – А дети висят не на фонарях, а на… Господи боже! Ума, поговори с рептилиями! Заставь их уснуть, что ли… или еще что-нибудь!

– Принцессы не говорят по-змеиному, Кларисса, – надулась Ума, накручивая на палец свой черный локон. – Но зато я разговариваю на языке очень многих других животных, включая…

– Не читай мне свою анкету, Ума, я ее и так знаю! А теперь подвинься, пожалуйста, в сторонку! – озабоченно заторопилась профессор Доуви, хватая со своей книжной полки сборник заклинаний. – Здесь наверняка должно быть усыпляющее заклинание для змей…

А Ума внезапно громко заплакала. Подобные сцены – единственное, что им обеим ужасно не нравилось в милой, в общем-то, принцессе.

– Я не могу этого вынести! – орала Дот, съехавшая на своей сосульке так низко, что ее внушительный зад висел всего в нескольких сантиметрах от пола. А значит, и от аспидов.

– Торопитесь, профессор! – крикнула сквозь щелку в двери Агата.

– Что ты сказала, Агата? – переспросила Доуви, прикладывая ладонь к уху. – Я плохо тебя слышу! Ума, тише!

Но Ума и не думала останавливаться – напротив, она начала завывать громче прежнего.

– Он уже до моих штанов добрался! – взвизгнула Дот, когда поднявший голову аспид не торопясь, со вкусом вонзил свои клыки в ее брюки.

– БЫСТРЕЕ, ПРОФЕССОР! – отчаянно выкрикнула Софи.

– Ума, я ни одного слова разобрать не могу! – рассердилась Доуви. – Если ты немедленно не прекратишь этот крик…

– Крик? – обиделась Ума. – Но я не кричу. Я зову друга. На помощь.

– Друга! – вспыхнула Доуви. – На наших глазах погибают студенты, а она, видите ли, друга зовет!

Но тут позади шара с изображением Доуви появились и заглянули в отверстие пещеры маленькие, узенькие, покрытые гладкой шерстью мордочки. Много мордочек. Один зверек – поседевший и, очевидно, самый старший из них, окинул взглядом пещеру и пропищал:

– Я Хардип. Друг Умы.

– Я Моти-Лал. Подруга Умы.

– Ганешанатан. Друг Умы.