Уж замуж невтерпеж

Крепкие пальцы. И сжали так, что еще немного и кости захрустят. Ричард посмотрел на девушку, которая была бледна и мелко дрожала. Он покачал головой.

Не стоит мешать.

Ксандр все делает правильно. Можно, конечно, иначе, но к чему пытки и насилие, когда есть волшебный камень на веревочке?

– Когда-то давно я еще не мог понять, то ли я мертв, то ли жив. И чего, собственно говоря, хочу. От мира. От людей. Вообще… я прожил там полгода. Помогал. Смотрел на людей. Пытался… не важно. Главное, что получилось. Не то, чего я ожидал, но что-то да получилось…

Камень переливался всеми оттенками радуги, и это завораживало. Даже Ричарда. Что уж говорить о Никасе. Он гладил камень нежно, поворачивал его то влево, то вправо, и камень вспыхивал изумрудной зеленью, которая тотчас сменялась глубоким алым оттенком, а в нем уже плясали, готовые делиться золотом, искры.

Опасная игрушка.

Но полезная.

– Вот и подарил мне. А я тебе. Только сперва поговорим, ладно? Ты ведь не откажешь в разговоре другу?

– Другу? – Никас попытался оторвать взгляд от камня.

– Конечно. Я ведь хочу сделать тебе подарок, – с бесконечным терпением произнес Ксандр. – А это ли не лучшее доказательство дружбы?

– Д-да…

– Смотри… хорошенько смотри… ты сможешь продать его… дорого.

– Д-дорого.

– Тебе ведь нужны деньги?

– Деньги?

– Они самые. Они всем людям нужны. Так уж вышло, что без золота сложно жить. Верно? Ты об этом знаешь?





Глава 17

В которой речь идет о золоте, родственных чувствах и порядочности




«О Неасиаре Ассирском, более известном людям, как Нессиар Проклятый или Богоотступник, достоверно известно лишь, что был он сыном купца, коий с юных лет испытывал немалую страсть к познанию, а потому жизнь свою посвятил собиранию книг. Его коллекция, после сожженная прилюдно, по дошедшим до нашего времени описаниям, была воистину удивительна. Также свидетели упоминают, что и сам Неасир создал несколько трудов, посвященных реставрации и оценке старинных рукописей, что, на наш взгляд, явно свидетельствует о незаурядном уме и многих достоинствах этого человека. Существует версия, что эти труды до сих пор хранятся в библиотеках храма, однако доказательств сему нет. Главное, что не представляется возможным точно сказать, искал ли Несиар целенаправленно труды, посвященные проклятому искусству, либо же случайно попалась ему рукопись, что совратила сего, несомненно, умного и достойного человека с пути богов»

«Жизнь и судьба известных чернокнижников», трактат, созданный магистром Лаусесом во изучение проблемы, который был запрещен Храмом, однако, невзирая на запреты, снискал немалую популярность в научной среде.





Брунгильда осторожно придвинулась ближе. В глазах её читался немой вопрос. Но Ричард снова покачал головой. Морок – штука нестойкая, даже если наводится тем, кто изрядно поднаторел в нелегком деле. И на всякий случай прижал палец к губам.

Брунгильда кивнула.

– Ты из хорошей семьи. Богатой, так? – голос Ксандра звучал мягко, вкрадчиво. – Я слышал про твоего дядюшку. Но ты – не он.

– Нет.

– Тебя там не понимали.

– Никогда, – Никас всхлипнул. – Все думали, что я никчемный… слабак… только и гожусь, чтобы в библиотеке порядки поддерживать. Книжник… презирали.

– Это они зря. Ты в книгах обряд нашел?

Плечи Никаса напряглись. И он усилием воли попытался отвести взгляд от камня. А силен. Несмотря на эту внешнюю сутуловатость, кажущуюся слабость, он на самом деле силен.

– У нас здесь большая библиотека. Если, конечно, тебе это будет интересно. Но тебе будет. Ты умный человек. Ты понимаешь, сколько всего скрывают книги. И дурного ты не хотел. Так? Ты не убийца. Ты просто… что?

– Отец.

– Расскажи о нем, – попросил Ксандр. – Может, мы сумеем тебе помочь? Ричард ценит достойных людей.

– Отец… уехал. В экспедицию. Он… он ценил книги.


– Как ты?

– Да.

– И в них нашел что-то… интересное?

– Город. Древний город. Времен Империи… может, даже ей принадлежавший. Один… путешественник забрел… и описал… дома и храм. Тоже древний.

Дыхание принцессы сбилось. И она нахмурилась, потерла лоб рукой, словно пытаясь вспомнить.

– В этом храме пол был золотым. И колонны. И стены. И статуи забытых богов. Тот путешественник, он написал, что местные боялись места. Что полагали его проклятым. Они верили, будто статуи способны ожить.

– Способны, – едва слышно произнесла Брунгильда.

– И потому ни в город, ни в храм не заглядывали. И тот… путешественник… он оставил дары богам. А взамен получил камень. Огромный рубин, величиной с сердце курицы. Чистой воды и немалой стоимости. Он полагал, что камень несет силу богов. И потому отдал его храму. Идиот! – это Никас высказал резко и искренне.

– Ты бы так не сделал.

– Нет.

– И твой отец?

– Он… тоже был… младшим в роду. Младший сын. Бестолковый. Ничего не понимающий в торговых делах. Не способный… он всем бы им доказал, что годен, что… они бы еще пожалели. Брат отказался давать ему денег. Сказал, что это все сказки! Выдумки! – Никас говорил и распалялся с каждым произнесенным словом. Он наново выволакивал старые обиды, переживая их. И эти переживания исказили лицо. Губы Никаса дрожали. Лоб прорезали морщины, а подбородок выпятился вперед. – Он… он вынудил… отца… искать деньги на экспедицию! Обратиться к другим людям. Экономить!

– Он занял?

– Да! А что еще оставалось! Выждать, когда мой дорогой премудрый дядюшка отправиться в очередное путешествие… к дикарям… к многоуважаемым дикарям… – он издал смешок. – Он всегда так трепетно… относился… собирал подарки… говорил, что нужно проявлять понимание, что они тоже люди… что… много чего. Но это все…

Никас подался чуть вперед и взгляд его сделался безумен.

– Ложь! На самом деле он врет! Во всем! Он отдает им стеклянные бусы, а взамен получает золото! Он меняет железные топоры на самоцветы, он… он и рабов покупать не брезгует. А туда же, в моралисты.

Было мерзковато.

И не только Ричарду.

– А отец… когда нужна была помощь родному брату, отказал. И отец взял денег в долг. Собрал свою экспедицию. Ему поверили… как же… имя семьи что-то да значило. Только вот пришлось экономить. Поэтому и людей нанял… таких себе. Он ведь добрался! Он оставлял письма. Вестников. На вестников не поскупился, знал, что это важно. И путь описывал подробно. Как добрался до Огненного берега. И там встал лагерем. Нанял местных… из тех, которые согласились. Дикие люди. Пробовали воевать. Ранили кого-то… потом еще болезнь приключилась. И матросы отказались идти в джунгли. А наемники тоже… сперва согласились, а потом стали говорить о проклятии… но отец не отступил бы. Он должен был найти этот город! Там, в книге, подробно описаны приметы. Были. Я её спрятал. Чтоб никто больше. А он искал. Он искал путь! И нашел древнюю дорогу. Но носильщики сбежали. И все сбежали. С ним пошли лишь трое… наемники. Одного укусила змея. Второй заболел… пришлось бросить.

– Бросить? – тихо переспросил Ксандр.

– Он все одно был обречен, – отмахнулся Никас. – Началась кровавая рвота. И понос. А стало быть, он бы не прожил и трех дней. Отец не имел права задерживаться. Он мог бы сам заболеть.

Лицо Брунгильды исказилось. Она с трудом сдерживала гнев.

– Третий… остался с тем. Его выбор. Их… пускай. Отец пошел. Последнее письмо он написал уже там, в городе. Он увидел его. Он отыскал. Он не ошибся! А потом… потом исчез! И у матушки не осталось ничего, кроме этих писем.

– И ты решил найти отца?

– Храм. Тот храм, где пол выложен золотыми плитами… – Никас начал раскачиваться. – И камни… огромные камни! Я видел! Её глазами!

Ричард тихо выругался.

– Столько золота… отец не вернулся… и люди, у которых он брал деньги, пришли в наш дом. Забрали его. Все забрали. Матушкины украшения. И вещи. Мои вещи! А дядюшка только сказал, что нужно платить по долгам, что… он мог бы помочь! Мог! Но нет, не захотел… он взял матушку в свой дом, но кем? Сделал из нее прислугу. Я же… мне никогда не позволяли забыть, что я живу лишь в долг, что я всем обязан! Всем! А я… я не хотел! И потом продали… жену нашли!

Он добавил пару слов, от которых и без того бледная островитянка стала еще бледнее.

– Мне жениться на дикарке? Ради укрепления отношений? Перспектив? Уехать куда-то на край мира? Провести жизнь там? На забытых всеми богами островах? Коз растить? – его голос почти сорвался на крик. – Но разве мог я отказать дядюшке?

– Нет, конечно, – произнес Ксандр успокаивающе. – Но и слепо подчиняться ты бы не стал. Ты слишком умен, верно?

Умен.

Возможно. Вот только наличие ума еще не говорит о порядочности.

– Д-да…

– И что ты решил?

– Я… я… я бы… овдовел… с женщинами вечно что-то случается… я бы выдержал… год бы выдержал… может, позволил бы родить ребенка. Дети вызывают сочувствие. А потом отписался бы… сказал бы, что любил жену, что… все-то о ней напоминает. И ребенок. Ребенку лучше расти в цивилизованном мире.

На душе стало невыносимо мерзко. И появилось желание убить. Но Ричард справился. Он встал, стараясь двигаться осторожно, чтобы не разрушить чужие чары.

– Дядюшка к старости стал чувствителен без меры. А еще островитяне неплохие мореходы. Я бы предложил им… сокровище… им нужно было золото, а мне – люди. Мы бы сумели договориться.