Уроки магии

* * *


Тайны трудно хранить даже в Бостоне. Слухи о талантах Марии быстро распространились: ее адрес передавали из уст в уста. Клиентки Марии были подобны узлам на канате, почкам на дереве, птицам, которые пением созывают собратьев, нуждающихся в укреплении сил и исцелении. Вскоре в сумерках у задней двери выстраивалась целая очередь из женщин; их головы были покрыты большими платками: никто не хотел быть узнанным. Одни называли Марию Оуэнс целительницей, другие – ведьмой. Даже те, кто боялся магии, обращались к ней за помощью, не думая о том, что сказали бы их отцы и мужья, узнай они, что их дочери и жены ходят за советом к эксперту в Непостижимом искусстве. Больные, старые, томящиеся от любви, убитые горем, брошенные, полные надежд, проклятые, больные лихорадкой, падшие – все приходили к ней, когда наступала темнота, город пустел, гавань затихала, а по улицам бегали крысы. Большинство женщин жаждало обрести любовь. Марию это не удивляло: то же было на Любимом поле. Ханна не раз говорила, что посетительниц приводят к ней именно любовные страдания. Во многих случаях простого средства было достаточно. О самых надежных любовных напитках Мария узнала, тайком наблюдая за манипуляциями Ханны. Например, женщине нужно было высадить лук и держать его на подоконнике, написать на белой свече имена, свое и того, чьей любви она добивалась, а затем полностью сжечь ее. Можно было также сплести прядь своих волос с волосами возлюбленного и держать ее под головой в постели. Когда восемь первых заклинаний не давали результата, Мария обращалась к девятому. Оно не наносило вреда и не могло принудить к любви, но деликатно открывало перед нею дверь.





Любовный напиток № 9


9 унций красного вина

9 листков базилика

9 лепестков розы

9 гвоздик

9 яблочных семян

9 семян аниса

9 капель уксуса

Соедините все ингредиенты в 9-й час 9-го дня месяца.

Самый сильный эффект достигается в 9-й месяц года.

Взболтайте девять раз.

Пусть выпивший этот напиток хмельной

Любовью меня одарит неземной.



Десятое любовное заклятие, которое Ребекка наложила на Локлэнда, было записано в гримуаре Марии, но она поклялась никогда его не использовать ни для одной посетительницы, сколь бы ни было велико ее отчаяние, и, уж конечно, не пользоваться им самой. Это заклятие, написанное кровью, обнажает сокровенные чувства человека. Его магическое воздействие нельзя отменить без тяжелых последствий. Заклятие № 10 чрезвычайно опасно, как всякая древняя магия. Оно взывает к стихийным силам, способным обратить сердце возлюбленного в камень, если будет сделана малейшая ошибка при обращении к ним, а при неверной дозировке его ингредиенты могут иметь разрушительные последствия. Ханна сделала все возможное, чтобы устранить последствия заклятия, наложенного Ребеккой, но почти безрезультатно. Противоположность любви – ненависть, именно она переполняла сердце Томаса Локлэнда, когда он сжег дом Ханны. Считается, что десятое заклятие нельзя отменить, а так быть не должно: совершенно необходимо, чтобы все сущее и будущее менялось.





* * *


Зима 1680 года прошла в тяжелой работе. Уже в четыре часа дня темнело, становилось так холодно, что тарелка, когда на нее бросали кусок хлеба, звенела. Люди напяливали на себя всю одежду, какую имели. Это было неподходящее время, чтобы разыскивать Джона Хаторна в округе Эссекс, и Мария решила оставаться в снятом ею жилье, пока погода не переменится к лучшему. Она сблизилась со своей хозяйкой миссис Хенри. Обе были одинокими женщинами, готовыми открыть дверь любому, кто нуждался в их помощи. Таланты Марии было трудно скрыть, и очереди желающих к ней попасть становились пугающе длинными. Одним она рекомендовала положить пару яиц под кровать, чтобы очистить испорченную атмосферу, но ни в коем случае их не есть, другим – использовать семя черной горчицы, чтобы отогнать кошмары, третьим – давать слабосильным в постели мужьям питье с уксусом и кормить их каштанами и устрицами, чтобы разжечь желание, четвертым, чьи мужья ходили на сторону, – Чай верности. Некоторые женщины приходили за средством, приготовляемым из чеснока, соли и розмарина, – самым древним снадобьем, чтобы отвадить зло. Многие нуждались в различных видах завариваемого Марией чая, который она готовила ночью при свете фонаря. Чай от лихорадки состоял из ягод лавра, имбиря, корицы, тимьяна и майорана. Чай от хандры приготовлялся из ромашки, иссопа, малинового листа и розмарина. Любимый Марией Бодрящий чай по старинному рецепту Ханны выдавался изо дня в день целыми горшками.

Миссис Хенри видела в Марии целительницу, а не ведьму, и навсегда сохранила к ней благодарность за ландышевый чай, которым Мария ее напоила, когда сердце пожилой женщины однажды ночью билось так сильно, что она упала в обморок. Миссис Хенри клялась, что если бы не это целебное средство, она бы уже лежала в могиле. Она распахнула свое сердце для Марии и ее очаровательной малышки и всегда была рада поделиться собственными рецептами.





Бостонские рецепты


Мед и молоко от глистов.

Соль и патока при порезах.

Отвар черники от желудочных болей.

Бальзам из почек тополя крупнолистного, сваренный до состояния клейкой массы, применяется для ран.

Настой из темно-синих фиалок – от язв во рту.

Звездчатка предотвращает зубную боль.


Забродивший уксус со столовой солью – от колик.

Касторовое масло, молоко и сахар – укрепляющее средство для детей.



Мария призналась, что ищет мужчину, как и многие другие женщины, брошенные мужьями и отцами, которые, прибыв в Новый Свет, обещали вызвать их сюда, а затем исчезали в городах или необжитой местности. Для миссис Хенри в этом не было ничего нового: множество женщин в Бостоне искало своих мужчин. Повсюду – на фонарных столбах и рыночных прилавках – можно было прочесть объявления с описаниями пропавших мужей, иногда даже лицезреть их изображения, неумело, но старательно исполненные покинутыми женщинами. Благодаря своему дару Мария часто видела, где находились пропавшие мужчины, когда ставила кастрюлю с водой для гадания. Она сообщала женщинам их адреса, хотя большинство людей вовсе не желало быть найденными.

Однако, несмотря на все старания, Мария никак не могла углядеть Джона Хаторна ни в воде, ни в черном зеркале, которое бережно хранила завернутым в кусок синей фланели. Ханна объясняла ей, что, когда глядишь в зеркало, видишь там не то, что хочешь, а то, что должна увидеть. Джон не появился ни разу. Она видела его только в чертах дочери: широкий рот, высокие скулы, длинные руки и ноги, особая манера смеяться, откинув назад голову, в точности как ее отец, когда он входил в бирюзовую воду с ощущением, что мир – это чудо.





* * *


Именно миссис Хенри направила Марию в Салем. Это случилось, когда пришла весна и минул год со дня рождения Фэйт. На улицах таял лед, и, как всегда в эту пору, гавань была полна кораблей. Гость пансиона миссис Хенри, возвращавшийся из Лондона, упомянул, что держит путь домой, в округ Эссекс.

– Сколько там народу в этом округе? – сказала миссис Хенри Марии. – Возможно, он знает твоего мужчину.

Мария принесла джентльмену тарелку печеных яблок в глазури, ставших прекрасным завершением его обеда, и спросила, не знает ли он человека по имени Джон Хаторн. И в самом деле, в Салеме жил хорошо известный судья с таким именем, человек весьма богатый.

– Это поселение с очень строгими порядками, пуритане установили их не только для себя, но и для остальных.

Однако Марию это не страшило, и она поблагодарила постояльца за ценные сведения.

– Похоже, я теряю кухарку, – посетовала миссис Хенри, увидев выражение лица Марии, по которому легко было предсказать будущее, даже не обладая провидческим даром.

В ту ночь Мария долго не могла заснуть. Когда наконец задремала, ей приснился корабль в открытом море. Во сне она сжимала в руках свой гримуар, раскрытый на странице, на которой были раскиданы звезды, составляя некое подобие небесной карты. Понять ее смысл она не могла и чувствовала себя такой же одинокой и брошенной, как в снежном поле, где ее нашла Кадин и уселась на край корзинки, не желая покидать младенца. Но во сне Мария не была одинока: рядом, словно наяву, сидела Ханна, такая, какой была в последний день, проведенный ими вместе. Корабль куда-то несло в огромном бесконечном море, но присутствие Ханны создавало уют даже во сне.

Судьба – это то, что ты из нее делаешь. Можешь распорядиться ею наилучшим образом или позволить ей играть тобой по своему усмотрению.

Под кораблем огромными черными тенями проплывали рыбы, но Мария не обращала на них внимания. С неба падали звезды. Предвещая шторм, появились серые и набрякшие облака. Мир вокруг был холодным, но внутри ее бушевало пламя. Ханна склонилась к ней и прошептала:

– Жизнь не то, что ты о ней думаешь. Помни об этом. Не забывай меня.





* * *


Проснувшись под утро, Мария приняла решение безотлагательно отправиться в округ Эссекс. Будущее ждало ее, и надо было выяснить, что оно приготовило. Она и так слишком задержалась в Бостоне и спрашивала себя, почему не сумела самостоятельно разыскать Джона Хаторна, хотя видела в своем зеркале множество мужчин, которых разыскивали приходившие к ней женщины. Мария поняла, что существует нечто, что ей мешает. И приступила к работе – выпечке любовного пирога по рецепту, позаимствованному у Ханны. Этот пирог выпекался на огне, в сковороде с длинной ручкой. По мере приготовления он менял цвет с белого на красный. Мария вытащила его из огня, чтобы остудить, но, возвратившись через час, обнаружила, что пирог сожрали муравьи. То было дурное предзнаменование, но Мария не придала ему большого значения, выбросив остатки выпечки.

Верь тому, что мир являет тебе, и не оправдывай себя. Смотри, какой путь выбрать правильно.

Мария понимала, что невозможно держать под контролем все живые существа и все происходящее. Даже магия не в состоянии это сделать.





* * *


Салем окружали фермерские земли, поля, заросшие травой, в основном рудбекией волосистой, а дальше стоял густой древний лес. Весна в Новой Англии оказалась настоящим безумием, словно все живое разом возродилось. Сосна, дуб, каштан, слива, вяз, орех, ясень, виргинская лещина, черешня – там росли все эти деревья. Болота изобиловали мальвой и белой чемерицей, используемой как лечебное средство для заживления ран и болеутоляющее, оживляли пейзаж кустики фиолетового вербейника. В тени прятались белладонна, черная белена, полынь и красный щавель.

Северная река[26] текла в глубь континента, вокруг раскинулись топи и приливные заводи. В Салеме было многолюдно в любой час дня. В 1626 году на месте туземной деревни возникла община мореходов, второй старейший населенный пункт в Массачусетсе, названный изначально еврейским словом «шалом» – «мир». Те, кто бежал из Англии в поисках свободы, построили там первую пуританскую церковь, но, прибыв в страну, которую они объявили своей, эмигранты оказались столь же нетерпимы, как их преследователи в Старом Свете. Они настаивали на чистоте нравов, соответствовавшей их вере, следили за тем, чтобы все жили согласно Священному Писанию, как они его понимали, и отвергали греховные пути, обычные для Англии. Салемские пуритане объявили, что душа состоит из двух половин: бессмертная часть – мужская, смертная – женская, что обусловлено первородным грехом Евы. Как правило, именно женщины – носительницы греха, они лелеют его в своем сердце и отклоняются от праведного пути. Поселенцы в Новом Свете были убеждены, что будущее предопределено: некоторые обречены гореть в аду, и их судьбу никак нельзя изменить, а другие будут пользоваться милосердием Божьим независимо от своих земных поступков. Лишь небеса могут даровать удачу. Людям не дано прощать, им необходимо устанавливать Божьи законы и следить за их исполнением. Отклонение от правил влечет за собой суровое наказание – порку ремнем и плетью, колодки, тюрьму, высылку в неосвоенные земли.

Женщинам округа Эссекс запрещалось носить красивую одежду: такие наряды пробуждают порочные влечения у мужчин и демонов. Слабому полу надлежало одеваться в простые аскетичные платья серого или, как его называли, печеночного цвета. Иногда использовались коричневый и синий цвета – эти краски были дешевы; однако черное носили только богатые. Самолюбование было под запретом, шелк и кружева считались греховными, не одобрялись шарфы и вышивка. В соседнем городке Ньюбери незадолго до прибытия Марии за ношение шелковых капюшонов арестовали нескольких женщин. Длинные волосы оказались вне закона, так как они вызывали неподобающие желания, нельзя было носить лайковые перчатки или обувь с шелковыми кружевами, не допускались золотые и серебряные драгоценности. Пуритане придавали большое значение цвету одежд. Черное символизировало смирение, красновато-коричневый и коричневый цвета, полученные из более яркой исходной краски, были цветами бедности, серый означал покаяние, а белый, цвет чепцов и манжет – чистоту и добродетель.

В этой части мира легко обнаруживался порок. Руки надо было постоянно занимать трудом, чтобы предотвратить греховные деяния и сохранить благосклонность Создателя, которая, как многие полагали после нескольких лет неурожаев и голода, была утеряна. Во имя Господа пуритане вели войну против туземцев и французов – жестокую кампанию, названную Войной Короля Филипа[27] в честь вождя племени вампаноагов[28], возглавившего кровавое восстание, которое продолжалось четырнадцать месяцев. Англичане, получив, что хотели, сочли это даром Всевышнего и использовали земли для собственных нужд. Следовало быть очень осторожным, чтобы держаться в Божьем свете, а не в дьявольской тьме. Женщины должны опускать очи долу, не повышать голоса, не требовать того, чего не заслужили, не ставить себя выше других, не потакать греховным нуждам и желаниям.

Миссис Хенри велела Марии держать голову покрытой, чтобы не были видны ее блестящие черные волосы. Пуритане отвергают женскую красоту, предупредила Марию миссис Хенри, и боятся проявлений независимости у пола, который несет ответственность за грехопадение Адама, повлекшее за собой все напасти, обрушившиеся на человечество. Мария носила свою малышку-дочь на руках, а Кадин – в ее камышовой корзинке. Ворона с самого начала дала понять, что на новом месте она несчастна, издавая неприятное щелканье, словно бранила хозяйку. Кадин так шумела, что Мария в конце концов остановилась посреди улицы и открыла клетку. Птица уставилась на нее своими блестящими глазами, раздраженно надувшись, как в тот день, когда в их дверь постучала Ребекка Локлэнд, или когда Джон Хаторн был на Кюрасао.

– Лети, ну давай же! – убеждала Мария птицу, глядевшую на нее с суровым неодобрением. – Ты же просилась на свободу. Посмотришь на город сверху.

Ворона исчезла над крышами домов, промелькнув в небе черной полосой. Если Кадин не хочет помочь ей разыскать Джона, так тому и быть. Они помирятся, как всегда было раньше, ведь у них сходный характер – спокойный и недоверчивый, но незлопамятный. Мария решила, что пора отбросить сомнения: черное сердце может быть у кого угодно, и она не будет обращать внимание на то, что некогда видела. Настал день, когда ей нужно сделать шаг в будущее. Мария надела саржевое платье, сшитое вручную миссис Хенри и выкрашенное в синий цвет недорогой краской на основе индиго, которая продавалась в жидком виде в маленьких стеклянных бутылочках. Синий цвет был привычен для Бостона, но бросался в глаза в Салеме, где женщины носили преимущественно серое. Мария надела красные башмаки – они выглядели как новые, скрепила волосы заколками из почерневшего серебра. Она считала, что заколки приносят ей удачу, хотя ведьма создает себе везение сама, а серебро для нее не более чем воспоминание. Ее милое лицо светилось при солнечном свете, ясные дни случались в этом городе нечасто.

Мария взяла несколько лепешек для Фэйт и немного соленой трески для себя, а пока они шли вдоль дороги, собрала пару пригоршней спелой ежевики. Ребенок проголодался, а желудок Марии был словно комок нервов, и она не могла заставить себя есть. Стоило ей закрыть глаза, и она видела, что держит в руках черное сердце.

Переверни его один раз, и тебя ждет любовь, два – измена, три – разбитое сердце.