Умирать не больно
Часть 48 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«Будущее и прошлое переплетутся».
– О чем вы говорите? – спросила я более мрачно, чем хотелось бы.
– Ни о чем, – весело ответила мадам Чонг, – просто спрашиваю, не от того ли ты так расстроена, что твое предсказание сбылось.
Я вовсе не расстроена. Но я сдалась и произнесла:
– Хорошо, мадам Чонг, я буду у вас в девять часов утра.
– Отлично! Тогда я сбегаю за булочками, если ты не любишь чернику.
Она отключилась, а я еще несколько секунд смотрела на телефон, переваривая последнюю фразу. Почему люди в Эттон-Крик ведут себя так, словно читают мысли? Или, может быть, я разговариваю вслух?
Отложив телефон, я надела вчерашние штаны, клетчатую рубашку и свитер и спустилась на кухню, где встретила Ноя в окружении сладостей. Он брал из пакета вафлю, окунал ее в мед, затем отправлял в рот и запивал все сладким напитком из высокого стакана.
Фу.
– Хочешь? – Он любезно предложил надкусанную вафлю. Я покачала головой, передернувшись всем телом. Подойдя к холодильнику под насмешливым взглядом, я достала минеральную воду и осушила сразу половину бутылки, пытаясь прогнать привкус сладостей во рту.
– Эй, – протянул Ной, и я удивленно обернулась. – Хватит уже нагонять тоску, ты портишь мне аппетит.
Я скрестила руки на груди, заняв оборонительную позицию.
– Я не нагоняю тоску.
Ной и бровью не повел. Какой же он высокомерный и самоуверенный, – подумала я, слишком поздно взяв себя в руки – уже после того, как Ной сумел всколыхнуть во мне чувства. Я сказала:
– Ты же знаешь, что я не верю, что вы с Дорианом мои двоюродные или какие-то там дяди? – В ответ он беззаботно кивнул, сделав глоток мерзкой сладкой жижи. – И что ты об этом думаешь?
– Да ничего, – сказал он, пожав плечами. – Вообще-то мне все равно, во что ты веришь.
Мы смотрели друг на друга несколько секунд, а казалось вечность. Отчего-то я почувствовала себя уязвимой, ведь вновь показала свою слабость, вновь приоткрыла дверь в душу. А Ной воспользовался этим, потоптался на месте и ушел, не ответив на вопросы.
Я резко подошла к столу и села с другой стороны от Ноя. Он следил за мной взглядом, быстро жуя вафлю.
– Почему я здесь? – спросила я, решив, что раз уж я подпустила его к себе близко, значит можно еще ближе – страшнее уже некуда. Пусть увидит, что мне важно знать ответы, пусть увидит, что я буду настойчивой до конца.
Ной увидел. Глаза на мгновение прищурились, затем он решился, отодвинул в сторону банку с медом, склонился вперед, опершись на локти, и я поднялась ему навстречу, приготовившись узнать секрет.
– Кая… ты просто проголодалась и спустилась к завтраку. Поэтому ты здесь. – Я поджала губы и нахмурилась в ответ на насмешливый взгляд. Ной сдался и плюхнулся назад на стул. Я тоже вернулась на прежнее место. – Ты здесь, чтобы спасти Леду Стивенсон от самоубийства. И все. Больше ты ни о чем не должна думать.
Говорит так, словно в точности знает, какие мысли занимают мою голову. Тут его бровь изогнулась, а на глазах появилась загадочная улыбка.
– Что поделать, если ты не знаешь, как с ней связана… – Он беззаботно повел плечом. – Возможно, это не важно? Может, следует делать то, что должна?..
Я ничего ей не должна.
– И прекрати быть настолько глупой, задавая одни и те же вопросы. Почему ты постоянно приходишь ко мне? – Я растерялась, а Ной задумчиво прищурился. – А если я скажу, что делаю все это ради тебя? Тогда поверишь?
– Верится с трудом, ты прав.
Ной улыбнулся, показывая зубы, и подвинул ко мне пакет с вафлями:
– Кушай, солнышко. – Он не должен так улыбаться, это сбивает с толку. – Ешь, говорю. Может быть, после этого тебя посетит хоть одна хорошая мысль.
Я отодвинула от себя пакет, вежливо ответив:
– Благодарю, но у меня уже есть пара соображений. И я не хочу портить аппетит. Разве ты не знаешь, что я собираюсь к мадам Чонг на чай?
Ной снова улыбнулся. Эта улыбка действительно… выводит из себя. Он словно смеется надо мной.
– Что ж, дело твое. Но я предупрежу тебя, Кая: то, чем ты занимаешься, не принесет тебе счастья.
Конечно же, Ной все знает.
– Я уже все решила.
Он пожал плечами, не слишком расстроенный.
– Тогда сегодня ты приблизишься еще на один шаг к разгадке.
– Хватит говорить, как мастер Йода, – оборвала я. Ной рассмеялся:
– Ты же не смотришь телевизор.
– Больше не смотрю, – с нажимом поправила я.
– Будущее и прошлое переплетутся, ведь так?
Он просто издевается надо мной. Возможно, он для этого заманил меня в Эттон-Крик? Ему было одиноко и скучно?
– Ты нечто.
– Я прекрасен.
* * *
Утро выдалось очень морозным и свежим. Запахнув черное пальто, натянув на голову шапку и обмотавшись шарфом Аспена, я прошла к автобусной остановке по тому самому пути, по которому вчера возвращалась домой, успешно минуя все подозрительные выемки с водой, искрящиеся тоненьким льдом.
Эттон-Крик понятия не имеет, что такое сентябрь.
На остановке уже стояла какая-то парочка. Девушка приглушенно жаловалась парню, что по его вине наступила одной ногой в лужу. В ответ он пообещал подарить ей три пары новых носков на Новый год.
Я присела на скамейку, сжавшись от холода. Странно, но пара не выглядела раздраженной из-за погоды. Видимо, местные давно привыкли к подобным фокусам, только я все еще сопротивлялась.
Рана на руке все еще не желала затягиваться. Сегодня она вновь кровоточила, будто своеобразное напоминание о том, что случилось со Сьюзен.
Но мне не нужно напоминаний, их уже слишком много.
Мое тело будет украшать еще один шрам.
Запутавшись в своих воспоминаниях, я добралась до дома мадам Чонг через полтора часа из-за того, что пропустила свой автобус. И стоило один раз стукнуть в дверь, как хозяйка возникла на пороге. Лицо сияет, на губах усмешка, с кухни доносится запах свежих булочек. Ждала меня. Значит, ей действительно одиноко. А я обещала, что больше ни за что не появляюсь в этом жутком месте. Так почему я здесь? Точно не из-за жалости.
– Дорогая, у тебя от холода посинели губы! – возмутилась женщина. Она провела меня в гостиную, усадила у камина. – В Эттон-Крик осень – это ранняя зима. Всегда очень-очень холодно. Сиди здесь, я принесу чай и булочки с кремом. Пахнут они восхитительно!
Я вытащила руки из карманов и вытянула ноги к камину, наслаждаясь теплом. Голова внезапно опустела, и это было практически чудом. Словно огонь напрочь выжег все воспоминания. О Сьюзен. О Джорджи. О маме и папе.
– Тогда сегодня ты приблизишься еще на один шаг к разгадке.
Странно… Ной имел в виду, что мадам Чонг расскажет мне нечто?..
– О, милая, у тебя из кармана что-то выпало. – Женщина возникла из ниоткуда, держа в руках огромный поднос с чайником, кружками, сахарницей и свежими булочками. Она поставила поднос на столик, а я опустила взгляд на пол в поисках вещи, которую потеряла, но проворная мадам Чонг уже держала ее в руках.
– О! – Из ее горла вырвался изумленный стон. Я подняла брови, глядя на фотографию Аспена, которую забрала из кабинета доктора Сивер. – Это ведь… – Мадам Чонг посмотрела на меня глазами, полными ужаса. – Это же тот парень, которого я видела в доме Ричарда и Майи в ночь их убийства! О боже… О боже мой…
* * *
Стараясь быть незаметным, Аспен заглядывал через старое окно в дом; под его ногами трава была жухлой и влажной, пахла сыростью и немного дымком. Он слышал, как она противно хлюпает, но не обращал внимания, потому что смотрел через мутное стекло на черноволосую женщину, стоящую у плиты. Женщина была очень красивой: высокой, стройной, с полными бедрами и узкой талией. Ее лицо было скрыто за волной черных кудрей, однако он знал, что и оно прекрасно. Рука женщины с половником синхронно двигалась по кругу, что-то помешивая в кастрюле. Но мыслями она была не здесь. И возможно плакала, потому что ее плечи содрогались, а голова была низко опущена.
Сквозь стекло Аспен внимательно осмотрел то пространство, которое попадало в поле зрения, и чуть поодаль заметил сидящего в кожаном кресле мужчину. Он был очень бледным; его седые волосы и бородка поредели, острые колени торчали в разные стороны, пока он спал, развалившись.
Аспен переступил с ноги на ногу и вновь обратил внимание на женщину. Он увидел, как она медленно выпрямилась, достала из подставки кухонный нож, решительно развернулась. На ее красивом, но заплаканном лице была написана решимость действовать. Глаза сверкали яростью.
Он почувствовал, как в животе все затрепетало. Он хотел, чтобы она постояла за себя; хотел, чтобы никто не посмел оставлять на ней кровоподтеки и рубцы. Он сжал кулаки и прикусил губу, едва сдерживая себя, чтобы немедленно не вломиться в дом.
Но сегодня он лишь наблюдатель.
На негнущихся ногах женщина медленно направилась к мужу, не подозревающему об угрозе. Аспен мог представить, что она чувствует; как напряглись все мышцы ее тела, как кровь стучит в висках. Ее ладонь сжала рукоятку ножа сильнее, побелели костяшки пальцев. Она остановилась у кресла, подняла руки с ножом и застыла на несколько секунд.
«Сделай это! Сделай это. Сделай это!» – умолял Аспен, прерывисто дыша. Окно запотело, и он протер его ладонью.
Внезапно мужчина в кресле открыл глаза, и Аспен вместе с женщиной испуганно вздрогнули. Она выронила оружие, что-то испуганно залепетав, и попятилась.
– Что ты, по-твоему, делаешь?! – Сквозь окно Аспен отчетливо услышал яростный рев и без труда представил вонь перегара. Его едва не стошнило, но он не мог отвлечься от сцены внутри дома, тем более что мужчина уже нанес один удар своей жене, ее ноги подкосились, и она шлепнулась на пол, отъехав на полшага назад. С трудом сглотнув горькую слюну, Аспен до боли сжал кулаки.
– Ты тварь! Ты тварь! Что ты собиралась сделать?!
Он пинал ее по ребрам, взмахивая руками до тех пор, пока Аспен не услышал дикий вопль, полный отчаяния и страха.
– О чем вы говорите? – спросила я более мрачно, чем хотелось бы.
– Ни о чем, – весело ответила мадам Чонг, – просто спрашиваю, не от того ли ты так расстроена, что твое предсказание сбылось.
Я вовсе не расстроена. Но я сдалась и произнесла:
– Хорошо, мадам Чонг, я буду у вас в девять часов утра.
– Отлично! Тогда я сбегаю за булочками, если ты не любишь чернику.
Она отключилась, а я еще несколько секунд смотрела на телефон, переваривая последнюю фразу. Почему люди в Эттон-Крик ведут себя так, словно читают мысли? Или, может быть, я разговариваю вслух?
Отложив телефон, я надела вчерашние штаны, клетчатую рубашку и свитер и спустилась на кухню, где встретила Ноя в окружении сладостей. Он брал из пакета вафлю, окунал ее в мед, затем отправлял в рот и запивал все сладким напитком из высокого стакана.
Фу.
– Хочешь? – Он любезно предложил надкусанную вафлю. Я покачала головой, передернувшись всем телом. Подойдя к холодильнику под насмешливым взглядом, я достала минеральную воду и осушила сразу половину бутылки, пытаясь прогнать привкус сладостей во рту.
– Эй, – протянул Ной, и я удивленно обернулась. – Хватит уже нагонять тоску, ты портишь мне аппетит.
Я скрестила руки на груди, заняв оборонительную позицию.
– Я не нагоняю тоску.
Ной и бровью не повел. Какой же он высокомерный и самоуверенный, – подумала я, слишком поздно взяв себя в руки – уже после того, как Ной сумел всколыхнуть во мне чувства. Я сказала:
– Ты же знаешь, что я не верю, что вы с Дорианом мои двоюродные или какие-то там дяди? – В ответ он беззаботно кивнул, сделав глоток мерзкой сладкой жижи. – И что ты об этом думаешь?
– Да ничего, – сказал он, пожав плечами. – Вообще-то мне все равно, во что ты веришь.
Мы смотрели друг на друга несколько секунд, а казалось вечность. Отчего-то я почувствовала себя уязвимой, ведь вновь показала свою слабость, вновь приоткрыла дверь в душу. А Ной воспользовался этим, потоптался на месте и ушел, не ответив на вопросы.
Я резко подошла к столу и села с другой стороны от Ноя. Он следил за мной взглядом, быстро жуя вафлю.
– Почему я здесь? – спросила я, решив, что раз уж я подпустила его к себе близко, значит можно еще ближе – страшнее уже некуда. Пусть увидит, что мне важно знать ответы, пусть увидит, что я буду настойчивой до конца.
Ной увидел. Глаза на мгновение прищурились, затем он решился, отодвинул в сторону банку с медом, склонился вперед, опершись на локти, и я поднялась ему навстречу, приготовившись узнать секрет.
– Кая… ты просто проголодалась и спустилась к завтраку. Поэтому ты здесь. – Я поджала губы и нахмурилась в ответ на насмешливый взгляд. Ной сдался и плюхнулся назад на стул. Я тоже вернулась на прежнее место. – Ты здесь, чтобы спасти Леду Стивенсон от самоубийства. И все. Больше ты ни о чем не должна думать.
Говорит так, словно в точности знает, какие мысли занимают мою голову. Тут его бровь изогнулась, а на глазах появилась загадочная улыбка.
– Что поделать, если ты не знаешь, как с ней связана… – Он беззаботно повел плечом. – Возможно, это не важно? Может, следует делать то, что должна?..
Я ничего ей не должна.
– И прекрати быть настолько глупой, задавая одни и те же вопросы. Почему ты постоянно приходишь ко мне? – Я растерялась, а Ной задумчиво прищурился. – А если я скажу, что делаю все это ради тебя? Тогда поверишь?
– Верится с трудом, ты прав.
Ной улыбнулся, показывая зубы, и подвинул ко мне пакет с вафлями:
– Кушай, солнышко. – Он не должен так улыбаться, это сбивает с толку. – Ешь, говорю. Может быть, после этого тебя посетит хоть одна хорошая мысль.
Я отодвинула от себя пакет, вежливо ответив:
– Благодарю, но у меня уже есть пара соображений. И я не хочу портить аппетит. Разве ты не знаешь, что я собираюсь к мадам Чонг на чай?
Ной снова улыбнулся. Эта улыбка действительно… выводит из себя. Он словно смеется надо мной.
– Что ж, дело твое. Но я предупрежу тебя, Кая: то, чем ты занимаешься, не принесет тебе счастья.
Конечно же, Ной все знает.
– Я уже все решила.
Он пожал плечами, не слишком расстроенный.
– Тогда сегодня ты приблизишься еще на один шаг к разгадке.
– Хватит говорить, как мастер Йода, – оборвала я. Ной рассмеялся:
– Ты же не смотришь телевизор.
– Больше не смотрю, – с нажимом поправила я.
– Будущее и прошлое переплетутся, ведь так?
Он просто издевается надо мной. Возможно, он для этого заманил меня в Эттон-Крик? Ему было одиноко и скучно?
– Ты нечто.
– Я прекрасен.
* * *
Утро выдалось очень морозным и свежим. Запахнув черное пальто, натянув на голову шапку и обмотавшись шарфом Аспена, я прошла к автобусной остановке по тому самому пути, по которому вчера возвращалась домой, успешно минуя все подозрительные выемки с водой, искрящиеся тоненьким льдом.
Эттон-Крик понятия не имеет, что такое сентябрь.
На остановке уже стояла какая-то парочка. Девушка приглушенно жаловалась парню, что по его вине наступила одной ногой в лужу. В ответ он пообещал подарить ей три пары новых носков на Новый год.
Я присела на скамейку, сжавшись от холода. Странно, но пара не выглядела раздраженной из-за погоды. Видимо, местные давно привыкли к подобным фокусам, только я все еще сопротивлялась.
Рана на руке все еще не желала затягиваться. Сегодня она вновь кровоточила, будто своеобразное напоминание о том, что случилось со Сьюзен.
Но мне не нужно напоминаний, их уже слишком много.
Мое тело будет украшать еще один шрам.
Запутавшись в своих воспоминаниях, я добралась до дома мадам Чонг через полтора часа из-за того, что пропустила свой автобус. И стоило один раз стукнуть в дверь, как хозяйка возникла на пороге. Лицо сияет, на губах усмешка, с кухни доносится запах свежих булочек. Ждала меня. Значит, ей действительно одиноко. А я обещала, что больше ни за что не появляюсь в этом жутком месте. Так почему я здесь? Точно не из-за жалости.
– Дорогая, у тебя от холода посинели губы! – возмутилась женщина. Она провела меня в гостиную, усадила у камина. – В Эттон-Крик осень – это ранняя зима. Всегда очень-очень холодно. Сиди здесь, я принесу чай и булочки с кремом. Пахнут они восхитительно!
Я вытащила руки из карманов и вытянула ноги к камину, наслаждаясь теплом. Голова внезапно опустела, и это было практически чудом. Словно огонь напрочь выжег все воспоминания. О Сьюзен. О Джорджи. О маме и папе.
– Тогда сегодня ты приблизишься еще на один шаг к разгадке.
Странно… Ной имел в виду, что мадам Чонг расскажет мне нечто?..
– О, милая, у тебя из кармана что-то выпало. – Женщина возникла из ниоткуда, держа в руках огромный поднос с чайником, кружками, сахарницей и свежими булочками. Она поставила поднос на столик, а я опустила взгляд на пол в поисках вещи, которую потеряла, но проворная мадам Чонг уже держала ее в руках.
– О! – Из ее горла вырвался изумленный стон. Я подняла брови, глядя на фотографию Аспена, которую забрала из кабинета доктора Сивер. – Это ведь… – Мадам Чонг посмотрела на меня глазами, полными ужаса. – Это же тот парень, которого я видела в доме Ричарда и Майи в ночь их убийства! О боже… О боже мой…
* * *
Стараясь быть незаметным, Аспен заглядывал через старое окно в дом; под его ногами трава была жухлой и влажной, пахла сыростью и немного дымком. Он слышал, как она противно хлюпает, но не обращал внимания, потому что смотрел через мутное стекло на черноволосую женщину, стоящую у плиты. Женщина была очень красивой: высокой, стройной, с полными бедрами и узкой талией. Ее лицо было скрыто за волной черных кудрей, однако он знал, что и оно прекрасно. Рука женщины с половником синхронно двигалась по кругу, что-то помешивая в кастрюле. Но мыслями она была не здесь. И возможно плакала, потому что ее плечи содрогались, а голова была низко опущена.
Сквозь стекло Аспен внимательно осмотрел то пространство, которое попадало в поле зрения, и чуть поодаль заметил сидящего в кожаном кресле мужчину. Он был очень бледным; его седые волосы и бородка поредели, острые колени торчали в разные стороны, пока он спал, развалившись.
Аспен переступил с ноги на ногу и вновь обратил внимание на женщину. Он увидел, как она медленно выпрямилась, достала из подставки кухонный нож, решительно развернулась. На ее красивом, но заплаканном лице была написана решимость действовать. Глаза сверкали яростью.
Он почувствовал, как в животе все затрепетало. Он хотел, чтобы она постояла за себя; хотел, чтобы никто не посмел оставлять на ней кровоподтеки и рубцы. Он сжал кулаки и прикусил губу, едва сдерживая себя, чтобы немедленно не вломиться в дом.
Но сегодня он лишь наблюдатель.
На негнущихся ногах женщина медленно направилась к мужу, не подозревающему об угрозе. Аспен мог представить, что она чувствует; как напряглись все мышцы ее тела, как кровь стучит в висках. Ее ладонь сжала рукоятку ножа сильнее, побелели костяшки пальцев. Она остановилась у кресла, подняла руки с ножом и застыла на несколько секунд.
«Сделай это! Сделай это. Сделай это!» – умолял Аспен, прерывисто дыша. Окно запотело, и он протер его ладонью.
Внезапно мужчина в кресле открыл глаза, и Аспен вместе с женщиной испуганно вздрогнули. Она выронила оружие, что-то испуганно залепетав, и попятилась.
– Что ты, по-твоему, делаешь?! – Сквозь окно Аспен отчетливо услышал яростный рев и без труда представил вонь перегара. Его едва не стошнило, но он не мог отвлечься от сцены внутри дома, тем более что мужчина уже нанес один удар своей жене, ее ноги подкосились, и она шлепнулась на пол, отъехав на полшага назад. С трудом сглотнув горькую слюну, Аспен до боли сжал кулаки.
– Ты тварь! Ты тварь! Что ты собиралась сделать?!
Он пинал ее по ребрам, взмахивая руками до тех пор, пока Аспен не услышал дикий вопль, полный отчаяния и страха.