Уйти, чтобы выжить

Через полтора месяца такой жизни Володя начал понимать Робинзона Крузо, поймав себя на том, что разговаривает с чайником, пытаясь его убедить, что надо отправить еще несколько камер в другой город.

— Да, сэр Вольдемар, — пробормотал он. — Симптомчик. А нервы у вас все-таки оказались не железные.

Счастье еще, что работы навалом и задумываться просто некогда, весь день распланирован с утра до вечера. Только вот общения не хватало — очень хотелось даже не помощи от кого-то, а просто поговорить, поделиться сомнениями. Оставалось надеяться, что, когда выучит язык — станет легче, хотя бы можно будет наблюдать за городом, понимая, что там к чему. Одно плохо, ни микрофоны, ни горючее не вечно, и вскоре он останется без электричества. Надо бы уже начать собирать паровой двигатель, но шуму от него… да и ухода требует, сволочь…

Мальчик отправился инспектировать запасы солярки. Подсчитав расход, он решил, что еще на пару месяцев хватит, потом только аккумуляторы, заряжающиеся от солнечных батарей. Но это лишь на освещение в доме. Еще к зиме надо готовиться: запасов консервов года на два, а вот хлеба, как его ни упаковывай, хватит только на зиму. Правда, мяса полно — в лесу бегает; да и рыбы навалом. Нет, все-таки без парового двигателя не обойтись.

Прошло еще два месяца. Работы по-прежнему было много, и она хорошо отвлекала, расшифровка языка тоже продвигалась успешно. Лингвоанализатор здорово в этом помогал. Проблема возникла с той стороны, откуда мальчик и не ждал: мозг современного человека привык к потоку информации, которая буквально захлестывает его со всех сторон. А что на острове? Ну, наблюдать за жизнью средневекового города, по меркам Володи — большой деревни, где за прошедшие три с половиной месяца он изучил каждую собаку. Еще книги, зачитанные до дыр. Мальчик перечитал уже все, что захватил с собой, включая Макиавелли с Клаузевицем, и даже справочники по геологии и медицине. Выучил наизусть родословную Стариновых. На гербе (оказалось, что шутник Александр Петрович подложил герб, вырезанный из дерева, — Володя повесил его в доме возле шкафа) заучил каждую царапину. И Володя решил заняться теми контейнерами, которые были припасены на будущее, и наконец-то спрятать их подальше. Он отправился подыскивать подходящие места для тайников, причем желательно подальше друг от друга. В следующие две недели он перевозил на сконструированном плоту закладки, а потом в течение месяца прятал их в глубине леса. Управился как раз к первому снегу. А затем начал готовиться к походу в лес.

Мальчик собрал рюкзак с запасами еды, прицепил к рюкзаку топорик и котелок, проверил набор первой помощи, сверху прикрепил палатку — ночевать зимой в лесу в спальном мешке было бы рискованно для здоровья. Выбрал комбинезон по погоде, проверил, как вытаскиваются пистолеты, потом подумал и взял лук с десятком стрел и боевой посох из синтетического композита: гибкий и очень прочный — даже мечами не перерубить. К тому же у посоха имелся один секрет, точнее, целых два секрета. А вот доспехи и мечи решил не брать — воевать он сейчас ни с кем не собирался. Правда, постарался спрятать их на острове получше и поставил несколько ловушек… на всякий случай. Пусть людей здесь не бывает, но если… оставаться без вещей не хотелось больше, чем не причинять вреда незнакомцу, которому не повезет набрести на острове на его, Володи, жилище. Кроме того, Володя вскрыл контейнер с гранатами и сделал растяжки внутри ограды. Оказалось, что Леонид Львович подкинул несколько сюрпризов в виде МОН — мин направленного действия. Правда, странных, не МОН-100 и не МОН-50. Зона поражения, судя по маркировке, всего пять метров… не сильно похоже на серийные. Скорее всего, нечто из тех средств, какие применяют определенного рода подразделения в войнах, которые никогда не попадают на страницы газет. Их мальчик установил напротив калитки в ограде, дверей в дом, на склад и еще одну в месте пересечения сделанных им тропинок.

Обезопасив таким образом собственное жилище, Володя со спокойной совестью погрузился на плот (лодку он решил оставить разобранной в доме) и отправился к лесу, дабы немного развеяться и набраться новых впечатлений. В конце концов, он уже пять с половиной месяцев в новом мире, а бывал только на своем острове да в ближайших окрестностях.





* * *


Караван собирали так поспешно, что даже подводы брали первые попавшиеся, лишь бы ехать могли. Этой суеты Илирия совершенно не понимала. Ну и что, что муж хочет видеть ее как можно скорее? Не в такой же спешке все делать? Но даже слухи о появлении на дороге банды Охрона не охладили пыла управляющего.

— Их видели южнее, чем мы поедем, госпожа.

— Но может, все-таки стоит нанять больше охраны?

— И потерять три дня? А если дороги заметет?

Илирия подумала, что гораздо хуже, если дороги заметет, когда они будут в пути. Но ее мысли прервала семилетняя дочка. Она, весело смеясь, выскочила из-за угла дома.

— Мама! Мама! Смотри, что у меня есть! — На ладони девочки лежали грозди рябины.

— Очень хорошо, Аливия. — Женщина погладила девочку по голове. — Ты уже собралась?

— Да. А я скоро увижу папу?

— Скоро. — Женщина нагнулась и поцеловала дочь.

Когда дома уже скрылись за поворотом, управляющий подсел к Илирии и, воровато оглядевшись по сторонам, торопливо заговорил:

— Извините, госпожа, не мог раньше сказать, слишком много ушей вокруг. Я должен объяснить причину спешки.

— Что-то случилось? — встревожилась Илирия.

— Как вам сказать… Господин Осторн получил известие, что скоро начнется война. Родезцы готовят вторжение в Локхер.

— Зимой? — удивилась Илирия.

— Да. На самом деле мы ненамного опередили войска родезцев. Если сведения верны, то они как раз прошли перевалы и направляются к Ветогу.

— Но ведь это…

— Правильно. Потому мы так и спешили. Промедли еще день-два и, вполне возможно, выбраться из города уже не удалось бы.

Управляющий досадливо подергал себя за бороду. Такие были планы — и все псу под хвост из-за этих родезцев, бездна их поглоти. Если бы эта экспедиция завершилась удачно, господин Осторн наверняка доверил бы ему самостоятельную работу в какой-нибудь из своих торговых контор, разбросанных по всему побережью Алайского моря. Вместо этого приходится спешно бежать, сбыв практически весь товар по дешевке. Такие убытки… такие убытки… Господам хорошо, они знай себе воюют, а что купцам делать? Еще и охрану толковую найти не удалось — семь человек, кур смешить. Может, удастся по дороге нанять кого еще, сейчас много наемников шляется, чуя надвигающуюся войну. По правде говоря, войну ждали давно, но никто не предполагал, что Эрих начнет ее посреди зимы. Родезец славился своими непредсказуемыми поступками, но этот вообще ни в какие ворота не лез… Первые три дня они ехали довольно быстро, но потом повалил снег, заметая дорогу, да еще и телеги, собранные с бору по сосенке, начали ломаться, а ремонт — это время. За четвертый день они проехали столько, сколько в предыдущие дни проезжали за три часа.

— Вы были правы, госпожа, — тревожно прошептал управляющий, искоса поглядывая на играющую за спиной матери девочку. — Из-за снега мы потеряли много времени. На всякий случай держитесь поближе к юной госпоже… мало ли…

— Вы полагаете? — Илирия встревоженно огляделась.

— Нынче неспокойно на дорогах. Разбойники словно обезумели, кидаются на каждый караван. Да еще вооружены в последнее время они очень хорошо.

Предположение Осторна о том, что оружием разбойников снабжает Эрих Второй, король Родезии, управляющий решил не озвучивать. Раньше он полагал, что его господин малость не прав, поскольку не видел смысла в таких действиях короля, но сейчас уже не был так уверен в неправоте господина. Если вторжение начнется зимой, а разбойники перекроют все дороги, то они могут сильно задержать курьеров с границ в столицу и его величество узнает о войне, когда все пограничные города и крепости уже падут.

Управляющий покачал головой. Как же не вовремя умер старый король. Будь он жив, Эрих ни за что не решился бы воевать, но сейчас престол занял семнадцатилетний мальчишка, говорят, взбалмошный и никого не слушающий юнец, ничем не похожий на своего рассудительного отца. За неполные полгода он успел поссориться со всеми союзниками, с купечеством и оскорбить некоторых бывших сановников отца. Ничего хорошего при таком короле Локхер не ждало. Вот доберемся до цели и надо будет уезжать. Господин Осторн уже намекал на это.

Один из охранников подъехал к управляющему и осторожно тронул за рукав. Управляющий раздраженно поднял на него взгляд, но раздражение мигом сменилось испугом, когда он посмотрел в ту сторону, куда плетью указывал солдат. Следы. Совсем свежие, их еще не успело занести снегом. Скорее всего, караван из семи повозок все-таки двигался быстрее, чем рассчитывали те, кто прятался в кустах. Управляющий пригляделся, пытаясь хоть что-то рассмотреть в лесу, но тщетно — эти твари хорошо умели маскироваться, даже зимой. Хотя, казалось бы, как можно спрятаться среди голых деревьев?

Управляющий подъехал к телеге Илирии.

— Госпожа, — прошептал он, — забирайте дочь и бегите.

— Что?


— Тихо. Берите дочь и бегите. Мы постараемся задержать татей, но… сами понимаете.

Взор женщины посуровел. Она отрывисто кивнула и подозвала дочь. Та растерянно оторвалась от своих дел и послушно подползла к матери.

— Разбойники здесь надолго не задержатся и уйдут, потому отсидитесь денек в лесу и возвращайтесь на дорогу. Этого, — управляющий кинул кошелек, — вам хватит, чтобы добраться до дома. Возьмите теплые вещи и еду.

Управляющий подозвал одного из охранников и отдал ему короткое распоряжение. Тот кивнул и поравнялся с телегой, на которой ехала Илирия с дочерью. Оставшиеся всадники встали так, чтобы скрыть их от разбойников. Воспользовавшись этим, Илирия подхватила дочь на руки и бросилась в лес, охранник следом.

Караван медленно подъезжал к засаде…



Охрон со злостью пнул валявшегося на земле охранника небольшого каравана и полоснул мечом, хотя этого уже и не требовалось. Все пошло не так: слишком поздно заметили караван и не успели замести следы, а охрана оказалась слишком глазастой; эти охранники неожиданно дали сильный отпор, и его люди понесли потери. Особенно защищался один мужик с топором, успел троих зарубить прежде, чем его достали. И тут выяснилось, что в караване ничего ценного нет. Еда, какие-то вещи, немного никчемного товара. Охрон изрубил все тюки в хлам, но ценнее вещи от этого не стали. Главарь повернулся к одному из своих людей:

— Говоришь, тут еще женщина была?

— Вроде бы с ребенком.

— Значит, эти, — он еще раз пнул охранника, — прикрывали их отход. Скорее всего, жена и дочь купчишки. Если удастся их догнать, можно будет неплохо потрясти купца.

— Но…

— Вперед, я сказал, пока следы снегом не замело!!! — Теперь пинок достался разбойнику.

Все-таки в этот день Охрону действительно не везло — ну кто мог подумать, что один из охранников каравана отправился сопровождать госпожу? Поняв, что их преследуют, он затаился, а когда разбойники прошли мимо, напал. Погибли еще двое из шайки, а Охрона ранили в руку. Преследовать беглецов без атамана никто не стал.

Илирия, отчаянно таща за собой перепуганную дочь, пробиралась по снегу. Когда солдат остался прикрывать их бегство, ей стало еще страшнее. А потом она поняла, что совершенно не представляет, в какой стороне осталась дорога. Попыталась вернуться по собственным следам, но снег пошел гуще и их быстро замело. Илирия в отчаянии прислонилась к стволу. Рядом в голос ревела Аливия.

— Аливия, доченька, надо идти, — с трудом сдерживая слезы и стараясь казаться бодрой, сказала Илирия.

— Я не могу, — захныкала девочка. — Я устала, мама!

— Я знаю. Я тоже устала, мое золотце, но надо идти. Надо идти…

Девочка, пошатываясь, двинулась за матерью, однако вскоре села в снег, и больше никакие уговоры не смогли заставить ее подняться. Начало темнеть. Илирия с отчаянием огляделась и отнесла девочку к большому дубу.

— Я есть хочу, мама, — захныкала та, пытаясь прижаться к матери, чтобы согреться.

Илирия начала было собирать ветки и только тут сообразила, что ей нечем разжечь огонь. От отчаяния хотелось выть, и сдержалась она только из-за дочери.

«Надо было хоть немного вещей забрать с телеги, — мысленно корила она себя. — Ну что стоило захватить трут и огниво? Что стоило послушать управляющего и положить немного еды? Нет, решила, что некогда, что спешить надо… только золото захватила… Золото! Кому оно тут нужно? Разве с его помощью можно развести костер? Можно накормить ребенка? Оно спасет от зверей? Зверей?!»

Подумав о зверях, Илирия схватила дочку и стала подсаживать ее на дуб. К счастью, до развилки было невысоко и вскоре они обе устроились на дереве. Убедившись, что Аливия не упадет, Илирия порылась в сумке и нашла кусок хлеба. Девочка перестала хныкать и принялась жадно есть.

Прижав к себе дочку и укутав своей шубой, Илирия с тоской смотрела на небо, затянутое тучами, из которых не переставая шел снег.

К утру Илирия с трудом могла пошевелиться. Всю ночь она не сомкнула глаз, вслушиваясь в лесные звуки и каждый раз вздрагивая, когда издалека доносился волчий вой. Попытавшись слезть, она не удержалась и упала, подвернув ногу и едва не закричав… не от боли, а от понимания, что им отсюда не выбраться никогда.

Собрав последние силы, она все-таки смогла подняться, держась за ствол, и снять из развилки девочку. Та что-то прошептала, но глаз не открыла. Илирия коснулась лба дочери и с испугом отдернула руку — он был огненным. Беготня днем, когда они обе взмокли, а потом ночь на дереве в зимнем лесу бесследно не прошли. Если уж она чувствовала себя разбитой и больной, то каково девочке?

Вышедшим из-за деревьев волкам она чуть ли не обрадовалась — по крайней мере, мучиться не придется ни ей, ни дочери. Волки медленно ходили вокруг, пока опасаясь приближаться У Илирии уже не осталось сил, и она, положив дочь на снег, прислонилась спиной к стволу и ждала смерти.

Вот самый смелый волк приблизился и вдруг, почти с места, прыгнул… Илирия хотела закрыть глаза, но не смогла даже этого. И тут невдалеке что-то свистнуло. Волк изогнулся дугой и рухнул к ногам женщины, скуля и пытаясь зубами вытащить стрелу из бока. Его движения становились все медленнее и медленнее, пока зверь не замер. Свистнула еще одна стрела, и еще один волк рухнул на снег. Стая моментально рассредоточилась — упускать добычу, очевидно, ей очень не хотелось.

Илирия медленно повернула голову: недалеко от них стоял какой-то мальчишка в темно-серой накидке. Стоял спокойно, словно рядом не было никаких волков.

Звери развернулись к нему. Мальчик успел выстрелить еще два раза, прежде чем волки кинулись на него. А потом с завидным хладнокровием бросил лук на снег и вытянул из-за спины отполированную темную палку. Крутанул перед собой, выставив, словно копье, и на нее напоролся первый прыгнувший волк. Мальчик сделал движение руками, и в тот же миг из спины волка показалось лезвие. Зверь дернулся и коротко взвыл, а мальчик снова сделал вращательное движение. Лезвие исчезло, и волк рухнул к его ногам. Снова короткий замах — и словно по волшебству из другого конца странного посоха показалось еще одно лезвие и полоснуло второго волка. Тот с перерубленным позвоночником попытался отползти, но тоже затих у ног мальчика.

Засмотревшись на мальчика, Илирия упустила момент, когда оставшиеся волки бросились на нее. Впрочем, она все равно ничего не смогла бы сделать. Мальчик тоже побежал к ней, но не успел совсем чуть-чуть… Илирия почувствовала, как на нее наваливается тяжесть. Она упала, инстинктивно старясь прикрыть дочь, и тут что-то острое вонзилось в грудь… Подбежавший мальчик махнул посохом, и тот от удара даже согнулся… Волка словно неведомая сила снесла, раздался только короткий вой и глухой удар о ствол.

Илирия не могла ни пошевелиться, ни позвать, только хрипло дышала, чувствуя, что истекает кровью, а мальчик вдруг бросил посох… Странно… Зачем? Он собрался сдаться? Вот он чуть откинул полы накидки и завел руки за спину. Волки, рыча, медленно приближались — они словно понимали, что, расставшись с оружием, человек стал не опасен.

Мальчик что-то достал из-за спины, что-то маленькое… не опасное… И тут тишину леса нарушили какие-то хлопки. Коротко заскулили раненые волки, остальные, поджав хвосты, бросились наутек. Убедившись, что все волки убежали, мальчик убрал свое непонятное оружие. Посмотрел на лежащую женщину, и взгляд его потемнел… Илирия все поняла… Собственно, она сразу поняла, что рана смертельна, хотя и гнала от себя эту мысль. Но сейчас об этом ей сказал и взгляд мальчика — так смотрят на тех, кому не могут помочь: бессилие, жалость, отчаяние… всего понемногу. Да и сама она ощущала, как с каждым биением сердца из нее уходит жизнь. Шуба намокла от крови. Илирия стиснула зубы. Надо подумать о дочери… Пусть выживет хотя бы она… Но можно ли положиться на этого ребенка? Откуда он вообще здесь взялся? Возможно, беглец или, что вероятнее, сын беглеца, скрывающегося в этих краях… В любом случае он единственная надежда. Выбора нет…

С трудом приподняв руку, она пошарила вокруг себя в поисках сумочки. Достала кошелек. Мальчик наклонился над ней.

— Возьми… — собрав все силы, прохрипела она. — Умоляю, спаси дочь… Аливию… прошу…

Мальчик коротко глянул на лежащую рядом девочку и снова посмотрел на Илирию. Она протянула ему кошелек.

— Спаси дочь.

Мальчик, кажется, понял и склонился над Аливией. Потрогал ее лоб и нахмурился. Перевел взгляд на Илирию.