Тринадцатая Мара
Часть 22 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Не продолжай.
— Ты спросил.
— Я тебя услышал.
«Не в этой жизни, Мариза», — я знала это ощущение отчужденности. Сполна испытала его за последние дни.
Да, конечно. Не в этой.
Просто хотелось перед расставанием обо всем сказать.
Я сказала; остыл горький кофе.
Пора было ехать дальше; на заправку потихоньку опускалась ночь. Вот она, конечная точка нашего с ним «приключения». Я хотела выбросить стаканчик, сообщить о том, что готова ехать, но опять запуталась в тяжелом, задумчивом взгляде мужчины напротив.
— С ней все будет в порядке, — Инквизитор кивнул на машину, имея в виду Кьяру.
— Да, — кивнула я рассеянно.
— Тогда почему ты не радуешься?
— Я радуюсь, — отозвалась я безлико. Радуюсь, как человек, ощущающий светлую печаль большого конца, знающий, что уже протрубили горны. — Нам пора ехать, Инквизитор.
И спасибо ему за то, что он несколько долгих секунд не позволял мне соскользнуть со своего взгляда. И вспомнилось ощущение, что кому-то бывает не все равно. Хоть иногда. Пусть даже это ничего уже не изменит.
Часть 3. Искупление
Глава 15
Идра не пускала к Кьяре.
Это было объяснимо. Старая Веда восстанавливала одну из своих «поврежденных» внучек кропотливо и осторожно.
— Кто-то ударил ей заклятием в память. Если сейчас начнешь её о чем-то спрашивать, она попытается тебе помочь. Начнет вспоминать, а вспоминать ей пока нельзя, не всё залечилось…
Второй день подряд я приходила в Дом Мар лишь для того, чтобы справиться о здоровье подруги. Задать вопрос: «Все хорошо?» Получить ответ: «Она идет на поправку». Вот и всё. Ни войти в комнату, ни поздороваться, ни сказать «привет», ни обнять. Что ж, всему свое время.
К тому же, что бы ни вспомнила сейчас Кьяра, мне эта информация полезной не будет. Черные ведьмы прекрасно подменяют собственный образ в чужом восприятии, этому они учатся с пеленок. По той же причине не имело смысла добиваться деталей от Мэйсона.
По возвращении из Топи в моей голове воцарился вакуум. Непривычное состояние пустоты, мозг не желал включаться в какие-либо размышления. В кофейне я работала на автомате, и молчаливую меня постоянно пыталась накормить осмелевшая наконец Элина.
— Возьми еще круассан…
И это после того, как я уже съела два.
«Уже одни кости и джинсы», — помощница качала головой. Ей было тяжело в одиночку, и моему возвращению она искреннее радовалась. Радовалась и переживала из-за внешнего вида — я стала похожа на одежную вешалку.
А еще я почему-то все время ждала Сидда. Выискивала его глазами в каждом, кто входил в помещение, вычисляла среди фигур на улице, ждала, что он объявится. Почему? Зачем? Может, потому что главный враг еще не пойман, потому что я одна с этим не справлюсь? У меня ни идей, ни зацепок. Потому что в последнее время мы стали отличной командой? Я бы сварила ему самый лучший, чудесный кофе безо всяких шепотков и волшебной пены. Просто с нежностью.
Но он не шел.
Я могла бы сама… Я знала, где он живет, могла просто позвонить в ту квартиру, порог которой только недавно я бы ни за что не пожелала переступить еще раз. Времена меняются. Только что бы ему сказала? «Ты забыл вернуть мне силу»? Наш последующий диалог я могла предположить дословно: «Хорошо, я верну. Что это изменит? Твой враг — определившаяся Черная мара. Она сильнее тебя. К тому же, если ответить ударом на удар, не разрушишь ли ты еще пару зданий?»
Наверное, он был бы прав, выскажи такое вслух. У меня ни в чем не было уверенности. Владеть силой и собственными эмоциями учатся долгие годы, иногда десятилетия. Мне досталось много могущества, я его расплескивала, как дурной океан — волны, я его не ценила.
Правда же заключалась в том, что мне просто хотелось его увидеть. Инквизитора. Абрис его фигуры, шеи, плеч. Его лицо, глаза, аккуратно подстриженные темные волосы, неулыбчивые, но все равно красивые губы. Внутри меня гасла последняя звезда.
Вечерело.
Я наконец заказала новую кофемашину в кофейню — Кьяра ей порадуется. Она такую давно хотела, будет презент по возвращении. Если моих собственных сбережений хватит на то, чтобы заменить еще и диваны, радости не будет предела. В последний год я откладывала деньги, не имея никаких определенных целей, а теперь вдруг подумалось, что мягкие сидячие места с цветочной обивкой — то, что нужно.
Вновь теплый вечер; почти все листья снесло с деревьев вчерашним ветром. Голые ветви, оранжевый ковер на обочинах и асфальте.
Шагая к Дому Мар, я думала о том, что прежняя Мариза сейчас бы пыхтела на всех оборотах. Собирала бы данные о враге, беседовала бы с коллегами, поднимала бы информацию из всех источников, выстраивала бы сотни планов действий и противодействий. Ночи бы не спала, размышляя над линиями защиты, собирала бы вокруг себя союзниц, а также тех, кто мог бы от опасности защитить. Обвешала бы дом оберегающими и предупреждающими рунами, соткала бы крик-крест на изнанке.
А я… Я просто шагала, пиная листья.
«Поправляется», — односложно отозвалась Идра, прежде чем дверь в комнату к Кьяре закрылась. И я бы ушла, как обычно, но за спиной вдруг послышались шаги.
Адаланта — так её звали, и я не видела её, кажется, с тех пор, как мне исполнилось десять.
— Мариза!
Мара номер три, неожиданная встреча. Та самая псевдостарушка, выглядящая на пятьдесят, каждую декаду лет меняющая паспорта и мужей. Уложенные завитые светлые локоны; лицо морщинистое, но улыбчивое, приятное. Ярко напомаженный рот, но даже он не портил приятное впечатление от миниатюрной женщины без возраста.
— Здравствуй, Адаланта. Рада тебя видеть. — Я не солгала. Ада была Светлой. — Какими судьбами? Погостить?
Те из нас, кто приезжал в город, всегда останавливались здесь, благо в большом доме спален хватало.
— Как, ты не знаешь? — На элегантной «старушке» жакет, безукоризненная юбка и шляпка в руках. — Завтра здесь будут все.
— Все? — я растерянно моргнула.
— Да.
Только теперь я заметила, что у лестницы стояла сумка для путешествий с выдвинутой еще вверх ручкой. На ручке — бирка авиакомпании. Не успела я открыть рот, как Адаланта, чей яркий макияж отвлекал от цепкого взгляда, спросила, понизив голос:
— Мариза, что с тобой… случилось?
Мне стало ясно: она все видит. Что я разрушена, что я обесточена, что я повержена в свои жалкие двадцать два. Мары никогда не врали друг другу, не имело смысла. Время вечернего чая. Да и мне давно требовалось с кем-то поговорить, так как Идра на нормальный диалог со мной со дня моего возвращения так и не сподобилась.
— Пойдем на террасу. Там удобнее всего пить чай.
Внешность Адаланты была обманчива. Несмотря на почтенный, казалось бы, возраст, Ада выглядела очень женственной, игривой, обожающей флиртовать с мужчинами. Теперь, когда представителей мужского пола вокруг нас не наблюдалось, мара номер три сбросила все маски, и даже морщины вокруг её рта сделались глубже. И тревожным стал умный взгляд.
Я рассказала ей все от начала и до конца, практически ничего не скрывая. Про Томаса, свой неконтролируемый выброс силы, про Инквизитора, поход в Топь. А после спросила прямо:
— Кому нужна моя смерть, Ада? Кому из наших она выгодна?
Адаланте на самом деле было не менее двух сотен лет. Может, больше. Горящую на её правом запястье руну закрывал широкий, витой бронзовый браслет. Вещь старинная, сделанная мастерски.
— Наверное, это как-то связано с тем, что Идра какое-то время назад сообщила о своей грядущей отставке. — Даже голос Ады звучал теперь куда серьезнее и тише, чем при встрече. Исчез веселый светский щебет, опала за ненужностью шелуха этикета и формальностей. — Она говорила, что начала подбирать себе замену. А замену она подбирает из нас, ты знаешь.
— Но я ничего не слышала о её «отставке».
Я даже поморщилась, пытаясь понять, как могла запамятовать о столь значительных новостях.
— А она не объявляла во всеуслышание, поделилась с кем-то одним. И понесся шепоток.
Стулья на балконе были плетеными, но мы не мерзли. Дул, напоминая о недавно ушедшем лете, теплый ветер.
— Причем здесь я? Ведь я — тринадцатая, самая младшая.
— Идра обронила невзначай, что у тебя есть шансы стать Равновесной.
Принять обе стороны — и темную, и светлую?
— У меня?
Хотелось бы рассмеяться, но я лишь вздохнула, покачала головой. Теперь я, кажется, была очень далека и от сумрака, и от света.
— Да. Таким было её мнение, и она к тебе присматривалась. Кто-то об этом прознал. Кто-то, кому очень хотелось занять место Верховной мары. И хочется.
— Кто это может быть?
Адаланта смотрела на меня, не мигая, и за её милыми чертами лица мне виделся кто-то другой, кто-то поживший, многое повидавший. Не утративший, впрочем, сострадания.
— Отыщи в библиотеке свиток Иерархии. Посмотри древнее распределение ролей.
Последнюю фразу она произнесла очень тихо.
«И все поймешь», — добавила молча, но я уловила. Действительно.
— Спасибо, — отозвалась я одними губами.
Мы общались так, словно нас могли слышать стены. Собственно, так оно и было — мало ли, какие в доме навешаны заклятия, обессиленной, мне теперь все равно не разглядеть.
— Я могу для тебя что-то сделать?
— Ты спросил.
— Я тебя услышал.
«Не в этой жизни, Мариза», — я знала это ощущение отчужденности. Сполна испытала его за последние дни.
Да, конечно. Не в этой.
Просто хотелось перед расставанием обо всем сказать.
Я сказала; остыл горький кофе.
Пора было ехать дальше; на заправку потихоньку опускалась ночь. Вот она, конечная точка нашего с ним «приключения». Я хотела выбросить стаканчик, сообщить о том, что готова ехать, но опять запуталась в тяжелом, задумчивом взгляде мужчины напротив.
— С ней все будет в порядке, — Инквизитор кивнул на машину, имея в виду Кьяру.
— Да, — кивнула я рассеянно.
— Тогда почему ты не радуешься?
— Я радуюсь, — отозвалась я безлико. Радуюсь, как человек, ощущающий светлую печаль большого конца, знающий, что уже протрубили горны. — Нам пора ехать, Инквизитор.
И спасибо ему за то, что он несколько долгих секунд не позволял мне соскользнуть со своего взгляда. И вспомнилось ощущение, что кому-то бывает не все равно. Хоть иногда. Пусть даже это ничего уже не изменит.
Часть 3. Искупление
Глава 15
Идра не пускала к Кьяре.
Это было объяснимо. Старая Веда восстанавливала одну из своих «поврежденных» внучек кропотливо и осторожно.
— Кто-то ударил ей заклятием в память. Если сейчас начнешь её о чем-то спрашивать, она попытается тебе помочь. Начнет вспоминать, а вспоминать ей пока нельзя, не всё залечилось…
Второй день подряд я приходила в Дом Мар лишь для того, чтобы справиться о здоровье подруги. Задать вопрос: «Все хорошо?» Получить ответ: «Она идет на поправку». Вот и всё. Ни войти в комнату, ни поздороваться, ни сказать «привет», ни обнять. Что ж, всему свое время.
К тому же, что бы ни вспомнила сейчас Кьяра, мне эта информация полезной не будет. Черные ведьмы прекрасно подменяют собственный образ в чужом восприятии, этому они учатся с пеленок. По той же причине не имело смысла добиваться деталей от Мэйсона.
По возвращении из Топи в моей голове воцарился вакуум. Непривычное состояние пустоты, мозг не желал включаться в какие-либо размышления. В кофейне я работала на автомате, и молчаливую меня постоянно пыталась накормить осмелевшая наконец Элина.
— Возьми еще круассан…
И это после того, как я уже съела два.
«Уже одни кости и джинсы», — помощница качала головой. Ей было тяжело в одиночку, и моему возвращению она искреннее радовалась. Радовалась и переживала из-за внешнего вида — я стала похожа на одежную вешалку.
А еще я почему-то все время ждала Сидда. Выискивала его глазами в каждом, кто входил в помещение, вычисляла среди фигур на улице, ждала, что он объявится. Почему? Зачем? Может, потому что главный враг еще не пойман, потому что я одна с этим не справлюсь? У меня ни идей, ни зацепок. Потому что в последнее время мы стали отличной командой? Я бы сварила ему самый лучший, чудесный кофе безо всяких шепотков и волшебной пены. Просто с нежностью.
Но он не шел.
Я могла бы сама… Я знала, где он живет, могла просто позвонить в ту квартиру, порог которой только недавно я бы ни за что не пожелала переступить еще раз. Времена меняются. Только что бы ему сказала? «Ты забыл вернуть мне силу»? Наш последующий диалог я могла предположить дословно: «Хорошо, я верну. Что это изменит? Твой враг — определившаяся Черная мара. Она сильнее тебя. К тому же, если ответить ударом на удар, не разрушишь ли ты еще пару зданий?»
Наверное, он был бы прав, выскажи такое вслух. У меня ни в чем не было уверенности. Владеть силой и собственными эмоциями учатся долгие годы, иногда десятилетия. Мне досталось много могущества, я его расплескивала, как дурной океан — волны, я его не ценила.
Правда же заключалась в том, что мне просто хотелось его увидеть. Инквизитора. Абрис его фигуры, шеи, плеч. Его лицо, глаза, аккуратно подстриженные темные волосы, неулыбчивые, но все равно красивые губы. Внутри меня гасла последняя звезда.
Вечерело.
Я наконец заказала новую кофемашину в кофейню — Кьяра ей порадуется. Она такую давно хотела, будет презент по возвращении. Если моих собственных сбережений хватит на то, чтобы заменить еще и диваны, радости не будет предела. В последний год я откладывала деньги, не имея никаких определенных целей, а теперь вдруг подумалось, что мягкие сидячие места с цветочной обивкой — то, что нужно.
Вновь теплый вечер; почти все листья снесло с деревьев вчерашним ветром. Голые ветви, оранжевый ковер на обочинах и асфальте.
Шагая к Дому Мар, я думала о том, что прежняя Мариза сейчас бы пыхтела на всех оборотах. Собирала бы данные о враге, беседовала бы с коллегами, поднимала бы информацию из всех источников, выстраивала бы сотни планов действий и противодействий. Ночи бы не спала, размышляя над линиями защиты, собирала бы вокруг себя союзниц, а также тех, кто мог бы от опасности защитить. Обвешала бы дом оберегающими и предупреждающими рунами, соткала бы крик-крест на изнанке.
А я… Я просто шагала, пиная листья.
«Поправляется», — односложно отозвалась Идра, прежде чем дверь в комнату к Кьяре закрылась. И я бы ушла, как обычно, но за спиной вдруг послышались шаги.
Адаланта — так её звали, и я не видела её, кажется, с тех пор, как мне исполнилось десять.
— Мариза!
Мара номер три, неожиданная встреча. Та самая псевдостарушка, выглядящая на пятьдесят, каждую декаду лет меняющая паспорта и мужей. Уложенные завитые светлые локоны; лицо морщинистое, но улыбчивое, приятное. Ярко напомаженный рот, но даже он не портил приятное впечатление от миниатюрной женщины без возраста.
— Здравствуй, Адаланта. Рада тебя видеть. — Я не солгала. Ада была Светлой. — Какими судьбами? Погостить?
Те из нас, кто приезжал в город, всегда останавливались здесь, благо в большом доме спален хватало.
— Как, ты не знаешь? — На элегантной «старушке» жакет, безукоризненная юбка и шляпка в руках. — Завтра здесь будут все.
— Все? — я растерянно моргнула.
— Да.
Только теперь я заметила, что у лестницы стояла сумка для путешествий с выдвинутой еще вверх ручкой. На ручке — бирка авиакомпании. Не успела я открыть рот, как Адаланта, чей яркий макияж отвлекал от цепкого взгляда, спросила, понизив голос:
— Мариза, что с тобой… случилось?
Мне стало ясно: она все видит. Что я разрушена, что я обесточена, что я повержена в свои жалкие двадцать два. Мары никогда не врали друг другу, не имело смысла. Время вечернего чая. Да и мне давно требовалось с кем-то поговорить, так как Идра на нормальный диалог со мной со дня моего возвращения так и не сподобилась.
— Пойдем на террасу. Там удобнее всего пить чай.
Внешность Адаланты была обманчива. Несмотря на почтенный, казалось бы, возраст, Ада выглядела очень женственной, игривой, обожающей флиртовать с мужчинами. Теперь, когда представителей мужского пола вокруг нас не наблюдалось, мара номер три сбросила все маски, и даже морщины вокруг её рта сделались глубже. И тревожным стал умный взгляд.
Я рассказала ей все от начала и до конца, практически ничего не скрывая. Про Томаса, свой неконтролируемый выброс силы, про Инквизитора, поход в Топь. А после спросила прямо:
— Кому нужна моя смерть, Ада? Кому из наших она выгодна?
Адаланте на самом деле было не менее двух сотен лет. Может, больше. Горящую на её правом запястье руну закрывал широкий, витой бронзовый браслет. Вещь старинная, сделанная мастерски.
— Наверное, это как-то связано с тем, что Идра какое-то время назад сообщила о своей грядущей отставке. — Даже голос Ады звучал теперь куда серьезнее и тише, чем при встрече. Исчез веселый светский щебет, опала за ненужностью шелуха этикета и формальностей. — Она говорила, что начала подбирать себе замену. А замену она подбирает из нас, ты знаешь.
— Но я ничего не слышала о её «отставке».
Я даже поморщилась, пытаясь понять, как могла запамятовать о столь значительных новостях.
— А она не объявляла во всеуслышание, поделилась с кем-то одним. И понесся шепоток.
Стулья на балконе были плетеными, но мы не мерзли. Дул, напоминая о недавно ушедшем лете, теплый ветер.
— Причем здесь я? Ведь я — тринадцатая, самая младшая.
— Идра обронила невзначай, что у тебя есть шансы стать Равновесной.
Принять обе стороны — и темную, и светлую?
— У меня?
Хотелось бы рассмеяться, но я лишь вздохнула, покачала головой. Теперь я, кажется, была очень далека и от сумрака, и от света.
— Да. Таким было её мнение, и она к тебе присматривалась. Кто-то об этом прознал. Кто-то, кому очень хотелось занять место Верховной мары. И хочется.
— Кто это может быть?
Адаланта смотрела на меня, не мигая, и за её милыми чертами лица мне виделся кто-то другой, кто-то поживший, многое повидавший. Не утративший, впрочем, сострадания.
— Отыщи в библиотеке свиток Иерархии. Посмотри древнее распределение ролей.
Последнюю фразу она произнесла очень тихо.
«И все поймешь», — добавила молча, но я уловила. Действительно.
— Спасибо, — отозвалась я одними губами.
Мы общались так, словно нас могли слышать стены. Собственно, так оно и было — мало ли, какие в доме навешаны заклятия, обессиленной, мне теперь все равно не разглядеть.
— Я могу для тебя что-то сделать?