Тринадцать этажей

Консьерж, у которого сегодня, к счастью, был бейджик с именем «Джейсон», искренне улыбнулся, склонив голову набок.

– В таком случае, полагаю, вы станете у нас частым гостем. Это никак не коснется жильцов? Народ на этой стороне привередливый.

– Только коридоры и служебные помещения, – заверил его Янек. – Но, возможно, мне придется отправиться на заднюю половину. Как туда попасть отсюда?

Джейсон застыл на мгновение, и у него мелькнуло недоумение, словно мысль отправиться из передней части Баньян-Корта в заднюю была ему совершенно чуждой.

– В основном… э… – Он запнулся, подбирая слова. – Кажется, в основном все ходят через улицу.

– Должна быть дверь. – Янек не собирался наматывать километры каждый раз, когда ему потребуется выяснять, куда ведет та или иная труба.

– Пожалуй. Но она наверняка заперта.

– Тогда у вас должен быть ключ.

Почему-то весь этот разговор действовал Янеку на нервы. Джейсон постоянно останавливался, теряя нить разговора. Оглядывался на пустую каморку позади, словно спрашивая разрешения.

– Ну да, – наконец сказал он. – Я дам вам служебный комплект.

Достав колечко с ключами и электронными «таблетками», Джейсон сдул пыль с регистрационного журнала, и Янек послушно в нем расписался. Помимо воли он обратил внимание на то, что предыдущая запись была сделана почти два года назад.

– Мало кто берет эти ключи, – произнес Янек, и Джейсон, помедлив мгновение, разразился хохотом, что застало Янека врасплох, поскольку ничего смешного он определенно не сказал.

– Обыкновенно мы сопровождаем таких рабочих, как вы, обеспечиваем им доступ куда нужно, – ответил Джейсон. Снова оглянувшись на каморку, он усмехнулся и покачал головой. – Но мне сказали, что у вас полно работы, так что, полагаю, так… ну, будет проще.

– Точно. Увидимся.

Развернувшись так быстро, как это только можно было посчитать вежливым, Янек направился к лифтам. К счастью, на этот раз Джейсон даже не попытался последовать за ним. Янек был счастлив избавиться от назойливого консьержа. Он заготовил много лжи насчет того, чем собирался заняться. Пока что в его отчетах говорилось только о грязной воде и протечках, и этой сети обмана оказалось достаточно для того, чтобы управляющий зданием официально поддержал его стремление «найти источник недавних проблем с водопроводом». И даже так Янеку не нужны будут зрители, когда он начнет отдирать дорогой ковролин или простукивать стены, чтобы должным образом взглянуть на трубы. Ну а если он окажется прав относительно того, в каком они состоянии, определенно, будет лучше, если никто не увидит его находку.





* * *


Если честно, Янека нисколько не удивило то, какой запутанной и бестолковой была система водоснабжения Баньян-Корта. Что еще можно было ожидать? И все-таки он, пробив в одном месте стену, застыл, потрясенно уставившись на открывшуюся его взору огромную чугунную канализационную трубу. Этот анахронизм, насчитывающий по меньшей мере полтораста лет, вызвал у Янека ассоциации с толстой варикозной веной, распухшей от возраста и болезней. Может быть, существование старинной трубы имело бы какое-то объяснение, учитывая почтенный возраст первоначального строения, если бы только находилась она не на одиннадцатом этаже, значительно выше того уровня, на котором заканчивалась бывшая фабрика. Для того чтобы использовать эту старую трубу здесь, ее нужно было специально разобрать, а затем установить на новом месте несколькими этажами выше, что было бессмысленно. И не то чтобы старые чугунные трубы не могли исправно служить при надлежащем уходе; просто современные системы многократно надежнее, и устанавливать их гораздо проще.

Конечно, это был самый крайний случай, но подобные примеры Янек встречал в течение всего дня. Новые трубы также попадались, поскольку системы водоснабжения первоначального здания просто не хватило бы на весь Баньян-Корт, но все-таки хребтом оставались старые железные трубы, артерии и кишечник, к которым подсоединялось все остальное. Если бы Янека попросили высказать свое мнение, он бы даже предположил, что новых труб больше в тесной, убогой задней половине здания, а все старое собрано в помпезной передней части. Янек работал в строительстве много лет, но он не мог предложить ни одного разумного объяснения этому. Кто-то потребовал сделать именно так, и этот кто-то, кем бы он ни был, был настолько богатым и могущественным, что никто не посмел ему отказать.

Янек понял, что ему придется копать глубже. Для того чтобы поставить диагноз, ему понадобится увидеть самые страшные симптомы, а трубы были ключом, он был в этом уверен. Поэтому Янек потратил несколько часов на то, чтобы определить, где самая высокая их концентрация, и принялся за работу.



Чтобы получить доступ к короткой подводящей трубе, много усилий не потребовалось. Положив на пол кусок вырезанной штукатурки, Янек начал отвинчивать заглушку. Началось все гладко, но затем заглушка резко встала, по-видимому, прочно застыв. Янек остановился, перебирая все возможности. Конечно, заглушка была старой, но, судя по внешнему виду, нельзя было сказать, что она прикипела намертво. Янек отвернулся, ища в сумке с инструментом то, что могло бы сдвинуть заглушку с места, и вдруг застыл, услышав позади негромкий шум. Разумеется, он узнал этот звук: заглушка медленно вращалась, отвинчиваясь у него за спиной. Здесь, с трубами Янек был совершенно один; вот уже целый час он не видел ни одной живой души, и если заглушка отвинчивалась, отвинчивали ее изнутри.

Янеку нужно было обернуться, он должен был это сделать. Какой смысл проделывать все это, если он не сможет своими глазами посмотреть на то, что обнаружил? Однако в настоящий момент меньше всего на свете ему хотелось увидеть то, что собиралось появиться из трубы. Звук прекратился, и Янек на какое-то мгновение ощутил облегчение, но затем раздалось «тук-тук-туки-тук» чего-то маленького и твердого, стучащего изнутри по чугуну.

Оно звало Янека. Приглашало посмотреть.

Янек обернулся к трубам как раз в тот момент, когда крышка полностью отвинтилась и с грохотом упала на пол. Последовало мгновение тишины, словно для усиления эффекта, после чего ее нарушил поток зловонной жидкости, хлынувшей из трубы на Янека. Тот непроизвольно отступил назад, не отрывая взгляда от черного отверстия. Там был он, белый и скользкий на фоне темного чугуна. Палец. Сквозь разложившиеся мягкие ткани проглядывала кость, бледная и холодная, а то, что уцелело, распухло, превратившись во вздутые восково-желтые комки.

Янек ждал. Чем бы это ни было, это еще не закончилось. Он был в этом уверен. Палец высунулся из отверстия, слишком узкого для того, чтобы в нем поместилось что-либо более широкое, чем последовавшая за ним полусгнившая рука. Она снова постучала, теперь уже по трубе снаружи – стук влажной кости по ржавому чугуну, – очевидно, привлекая внимание Янека. Тот едва не рассмеялся: ну разве мог он оторваться от созерцания ритмичных движений этой настойчивой руки мертвеца? Рука потянулась к нему, затем медленно, сосредоточенно изогнула тонкий указательный палец, подзывая его.

Янек приблизился, шаг за шагом, испытывая отвращение, но также и любопытство к этому странному приглашению. Ему хотелось держаться на расстоянии; он отчетливо представил себе, как рука внезапно резко высовывается из трубы и хватает его за горло, погружая липкие, разложившиеся пальцы в гортань. Однако он продолжал приближаться до тех пор, пока не оказался рядом с трубой. Постояв немного, Янек собрался с духом и наклонился так, чтобы его глаза оказались на уровне отверстия, заглядывая во мрак трубы, виднеющийся по краям тощего запястья. Машинально взяв фонарик, он нажал кнопку, посылая мощный луч света прямо в отверстие. Рука тотчас же скрылась внутри.

Янеку потребовалось какое-то время, чтобы полностью осознать то, что он там увидел. Его глаза упорно цеплялись за мельчайшие детали, стараясь всеми силами не сосредоточиваться на общей картинке. Множество белых костей и вздувшейся плоти, которых хватило бы на целое тело, но все было так смято и стиснуто, что сказать наверняка было нельзя. Труба имела в поперечнике всего восемь дюймов, и был виден лишь небольшой кусок, отходящий от тройника; Янек не находил никакого анатомического смысла в этом месиве. Он различил что-то, похожее на ступню. К ней прижималось то, что могло когда-то быть грудной клеткой. Все это было покрыто рваным и грязным серым рабочим комбинезоном, показавшимся Янеку знакомым. Посреди этого месива луч фонаря выхватил одинокий голубой глаз. Глаз моргнул, не затуманенный и мертвый, а горящий, живой и сосредоточенный. Он не отрывался от Янека, а рядом что-то такое, что могло быть зубами, переменило положение. Мертвец пытался улыбнуться?

Все пришло в движение: кости, кожа и текстиль зашевелились, открывая в луче света всего мертвеца. Еще мгновение – и Янеку удалось сложить отдельные черты в лицо, увенчанное разбитой каской, когда-то давно бывшей белой. Это, а также комбинезон, создало у Янека жуткий образ того, что он перед собой видел, и лишь сознание, что у него глаза карие, позволило ему прогнать страшную мысль, будто он смотрел на свой собственный изуродованный труп. Месиво продолжало двигаться, и Янек разглядел сломанную страховку, обмотанную вокруг него, с перепутанными порванными лямками и разбитыми стальными карабинами, создающими образ чего-то среднего между скованным кандалами узником и гротескно упакованным подарком.

Затем все это скользнуло назад, бесшумно скрывшись в трубе, словно затянутое насосом. Месиву потребовалось не больше пары секунд, чтобы покинуть луч света фонарика, оставив после себя лишь бледный кровавый осадок изнутри чугунной трубы. Янек снова остался один. Отойдя к противоположной стене, он тяжело прислонился к ней, чувствуя, как все его тело стиснул леденящий холод. Янек сполз по стене и уселся на полу рядом с сумкой с инструментом. Даже не потрудившись взглянуть, есть ли под потолком датчики пожарной сигнализации, он трясущимися руками поднес ко рту сигарету. Ему хотелось подумать, осмыслить увиденное, однако рассудок его оставался абсолютно пустым.



Серый комбинезон, белая каска. Облачение настолько обычное, безликое, что никто бы не обратил на него внимания, кроме Янека. Кроме тех, кто был одет так же в тот день, когда он едва не утонул.

Это случилось много лет – десятилетий назад, еще до того, как Янек перебрался в Англию, до того, как он начал работать на себя, еще когда он подрабатывал в крупных строительных фирмах. Он устроился на новое место, молодой и дерзкий, блаженно не слушая замечания старших товарищей, более опытных коллег, предостерегающих, что компания – один из зарубежных филиалов «Инсегур групп» – славится очень сомнительными стандартами техники безопасности, что нужно крайне осторожно работать с ее оборудованием и снаряжением, которое очень часто из-за проблем с обслуживанием находится в плачевном состоянии. Впрочем, даже если бы Янек и послушался их, это вряд ли помогло.

Они выполняли работы на водохранилище, не очень большом. Простое ремонтное обслуживание крошечного центра управления, расположенного посередине, в конце длинного стального моста, устремившегося от железобетонного берега через неподвижную темную воду. Многочисленные знаки предупреждали о том, что купаться здесь опасно, пугая подводными течениями, которые затянут глупца, осмелившегося ослушаться, в могилу на глубине. Не обращая на них внимания, молодой Янек застегнул на себе страховку и позволил своему рассеянному, скучающему напарнику опустить его к поврежденной трубе, чтобы занять удобное место для работы. Воспоминания о грозных словах, обещающих страшную гибель, вернулись только тогда, когда он услышал треск и увидел, как начинают лопаться старые, сгнившие стропы, на которых он висел.

Янек даже не пытался описать словами то, какой холодной оказалась вода. Она не могла быть такой холодной, как это сохранилось у него в памяти, – это было просто невозможно. В последующие годы Янеку приходилось плавать в буквально замерзших реках, но даже они не казались такими ужасающе, бесконечно холодными, как воды водохранилища, в которое он свалился. Казалось, все чувства разом покинули его. Он уже тогда считал себя неплохим пловцом, а до берега было меньше пятидесяти метров, но ему словно отключили все мышцы. Янек слабо барахтался, страховка, призванная его защитить, теперь сковывала его движения, увлекая на дно. Бесконечно ледяная вода врывалась ему в горло и легкие, и он с отчетливой обреченностью понял, что умрет.

Однако в молодости Янек, похоже, обладал везением, которое по большей части покинуло его в зрелые годы. Конкретных деталей своего спасения он так точно и не узнал, но, судя по всему, товарищам удалось вытащить его из водохранилища до того, как он захлебнулся или его прикончило переохлаждение. Янек остался жив, хотя следующие несколько недель, как он вспоминал, выдались крайне неприятными. Он не только не мог работать, что создало определенные финансовые проблемы для его семьи; его навестили одетые с иголочки мужчины начальственного вида, давшие понять, какой плохой затеей будут судебные тяжбы по поводу ненадлежащих мер безопасности. Хуже всего было то, что вопрос об увольнении из компании даже не вставал, так как это оставило бы его семью в очень тяжелых условиях. Только через год Янек смог, наконец, начать работать на себя. Еще один год ему пришлось носить серый комбинезон и грязно-белую каску, вспоминая смерть в пучине, едва не постигшую его.






* * *


– Все в порядке?

Этот заданный негромким голосом вопрос разбил воспоминания Янека подобно выстрелу из дробовика. Поспешно поднявшись на ноги, он покачал головой и пробормотал что-то невнятное, разбрасывая вокруг окурки.

– Эй, эй… все в порядке. Извините. Сейчас многие курят в помещении. Я никому не скажу.

Говорившим был молодой парень в поношенной футболке, не по размеру большой. Черты его лица были мягкие, однако они свидетельствовали о том, что ему за его недолгую жизнь уже пришлось столкнуться со многими превратностями судьбы. Кожа несла следы продолжительного пребывания на открытом воздухе, а в глазах застыло жесткое выражение. Однако сейчас его сочувствие казалось искренним, и Янек не уловил ни тени снисходительности, с которой так часто сталкивался на более дорогой половине Баньян-Корта.

– Я… да. – Янек постарался совладать с собой. – Все в порядке. Просто… упал. Прихожу в себя.

– Да, понимаю. – Парень посмотрел на него так, словно их объединяла какая-то тайна. – Так действует на людей это место.

У Янека по спине пробежали мурашки. Этот человек видел то, что видел он? И поверит ему? Можно ли на это надеяться? Какое-то мгновение парень смотрел на него с непроницаемым лицом, затем протянул руку.

– Дамиан, – сказал он.

– Янек. – Он осторожно пожал руку.

– Ну, Яник. – Дамиан усмехнулся, и мужчина в годах ощетинился от того, как он произнес его имя. – Что вы думаете по поводу нашего скромного дома? Я так понимаю, вам здесь не нравится?

Янек покачал головой.

– Я хочу сказать, формально и мне тоже. – Парень указал на свою одежду. – Здешние снобы меня не признают. Я с другой половины, понимаете?

Он указал в конец коридора, где находилась одна из хорошо спрятанных дверей, соединяющих две половины Баньян-Корта. Янек задумался над ответом, однако Дамиан не стал ждать.

– Все дело в том, – продолжал он, – что нас хотят убедить в этом, понимаете? Убедить в том, что это два обособленных мира, мы и они, моя сторона и твоя сторона. Раз мы живем в разных местах, мы разные люди. Но это ложь. Вы только взгляните на расстояния, они не сходятся. Нас стараются держать врозь, но из этого ничего не выйдет, если мы будем заодно. Полагаю, это разумно. Если все будут только смотреть друг на друга, никому и в голову не придет поднять взгляд вверх. Вы понимаете?

Янек определенно не понимал своего нового знакомого, однако от его негромкого, настойчивого голоса у него закружилась голова.

– Извините, – смущенно улыбнулся Дамиан. – Похоже, я привык к монологам.

– Я здесь только из-за труб, – сказал Янек, собирая инструмент.

Подобрав с пола заглушку, он машинально шагнул к трубе, чтобы завинтить ее на место. Его взгляд упал на отверстие, и рука застыла в воздухе: в памяти тотчас же воскрес образ того, что было внутри.

– Трубы – это не пустяки, Яник. Они – это внутренности здания, именно благодаря им оно живет.

– Да. – Янек обернулся, удивленный встрече с тем, кто думал так же, как он сам. Он указал на открытую трубу. – Это организм, но больной, разлагающийся. Там внутри есть что-то, собирающее всю заразу.

– Подобно злокачественной опухоли.

– Возможно, или вроде тромба. Но, по-моему, основополагающая причина не в этом. Я не знаю, отчего оно болеет.

– Гм. – Дамиан задумался. – Это здание – каннибал, оно построено на своих собственных развалинах. На мой взгляд, подобное порождает болезнь. Что вы видели?

Его тон был таким серьезным, таким искренним, что Янек почувствовал, как ложь, которую он уже собирался произнести, застыла на устах.

– Скелет, – сказал водопроводчик, удивляясь тому, с какой готовностью доверился этому странному парню. И тут же залился краской, осознав, как глупо это прозвучало, произнесенное вслух. – Я видел скелет. В трубах.

Дамиан кивнул, не замечая нелепость этого заявления или не обращая на нее внимания.

– Вы знаете, чей это скелет?

Янек покачал головой.

– Думаю, какого-то рабочего. Он был в комбинезоне, в каске. Как я.

Последовало молчание. Парень задумался над его словами. Определенно, он что-то знал об этом здании, поэтому Янек решил надавить.

– Что здесь происходит?

– В Баньян-Корте? – спросил Дамиан. – Занимался этим. Но не трубами. Как-то даже не подумал о них.

– Кто-нибудь погиб при возведении этого здания? Может быть, водопроводчик, которого заставили выполнять опасную работу?

– Не думаю. – Пауза. – Но здешний народ – все они разбогатели, измываясь над другими людьми, по-другому этого никогда не бывало. Не удивлюсь, если кто-нибудь из них обошел стороной несколько правил и требований. И запятнал руки кровью. В первую очередь это относится к тому, кто наверху. – Дамиан поднял взгляд на потолок, затем снова посмотрел на Янека. – Я так думаю, вам лучше проследить за этим скелетом, если вы хотите поставить зданию правильный диагноз. – У него зажглись глаза, и Янеку стало не по себе. – Только спросите самого себя, действительно ли вы хотите знать, поскольку я не знаю, что хочет показать вам это здание.