Тринадцать этажей
Часть 37 из 57 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Этого бездельника никто не хватится.
Это заявление повисло в воздухе, пока второй полицейский подбирал свои следующие слова.
– У вас же, напротив, похоже, есть очень влиятельные друзья.
* * *
Макс ждал его. Не за стойкой в фойе, не в коридорах Баньян-Корта, а в комнате Джейсона в Дебдене. Он сидел на узкой железной кровати, буквально провалившейся под его весом, и улыбаясь смотрел на Джейсона. По крайней мере у него хватило приличия вернуть на место лицо, хотя теперь оно было наполовину разложившимся. Макс молча протянул Джейсону лист плотной бумаги.
ТОБИАС ФЕЛЛ любезно приглашает
ДЖЕЙСОНА «МАКСА» БРАУНА
присутствовать на званом вечере по адресу
Баньян-Корт, 1, вечером 16 августа 2014 года.
Доступ в пентхаус будет обеспечен
посредством грузового лифта
– Мистер Фелл хочет, чтобы безопасность была на высоте, – усмехнулся Макс.
– В таком случае, полагаю, мы идем, – печально ответил Джейсон.
Одиннадцатый. Старые трубы
Янек Ковальчик.
Андервуд-роуд, 41
До труб никому нет никакого дела. Абсолютно никакого. Можно остановить любого человека, указать на трубы, подходящие к дому, где он живет, и спросить, к чему они подключены, куда ведут, что в них, и с большой вероятностью он ничего не сможет ответить. Может быть, если он владелец дома, когда-то давно к нему приходил водопроводчик, болтавший о своей работе, и у него в памяти смутно сохранились такие слова как «слив» и «впуск». Но для большинства все это происходит словно по волшебству. Вы смываете в туалете, и отходы просто исчезают. Грязная вода из кухонной мойки вытекает куда-то туда, что вас не касается. Стиральная машина подключена к некой сущности, которую все называют просто «подводкой». Еще хуже дело обстоит в многоквартирном доме, где сложная сеть труб, редукторов и запорных кранов практически полностью спрятана.
Против всего этого ничего не имел Янек Ковальчик, втайне полагавший, что именно благодаря этому неведению и мистике он имеет стабильный заработок. Сам он считал ремесло слесаря-сантехника весьма простым занятием, понятным ему на интуитивном уровне. На его взгляд, для этой работы достаточно было лишь здравого ума, нужных инструментов и терпения. Разумеется, коллеги возражали, что у него просто особый дар к своему ремеслу, что ему льстило, но на самом деле он не мог избавиться от ощущения, что они просто прикрывают себя. Разумеется, конкуренция в профессии была высокой: хватало разных халтурщиков, только и ждущих возможности отодвинуть в сторону опытного мастера и за половинную стоимость работ устроить в доме потоп. И все-таки Янек с первого взгляда определял, как и что подсоединено. Здание чем-то похоже на человеческий организм: у него свои кровеносные сосуды, внутренние органы и кишки, и он старался разобраться в том, как живет эта структура.
Разумеется, плохо было то, что Янек приехал из Польши: англичане – владельцы домов считали его халтурщиком, безграмотным дилетантом. Они выражали снисходительное удовлетворение, когда выяснялось, что он знает свое дело, но совсем не радовались, когда он выставлял за свою работу соответствующий счет. В частности, именно по этой причине Янек старался проводить как можно больше времени в Баньян-Корте.
Судя по всему, на него обратила внимание обслуживающая компания, которая имела дело со многими квартирами в дешевой половине здания, от нее о нем узнали другие агентства недвижимости, занимающиеся арендой жилья, и его даже начали приглашать в роскошные апартаменты в другой части Баньян-Корта. Конечно, платили Янеку по-прежнему меньше того, что он заслуживал, но он уже давно привык к этому, а устойчивый поток заказов был очень даже кстати. Даже если здешние трубы изредка просто ставили его в тупик. Они проходили там, где их не должно было быть, стыковались друг с другом в самых немыслимых местах и, похоже, относились к самым разным эпохам и стандартам. Если сравнивать Баньян-Корт с живым организмом, этот организм был очень болен.
* * *
– Привет, Янек!
Янек буркнул что-то невнятное консьержу, чьего имени, вдруг сообразил он, он не знал. Все это было для него по-прежнему внове – постоянные клиенты, знающие его имя, и он на какое-то мгновение почему-то испытал недовольство от того, что этот улыбающийся человек за стойкой поставил его в неловкое положение. Спохватившись, что его ответ может показаться грубостью, Янек улыбнулся и неловко поднял руку в приветствии.
– Какая квартира? – спросил он, возможно, чересчур поспешно, но у него не было никакого желания болтать с консьержем.
– Так… похоже, номер 17. Этаж… – Не подавая признаков того, что он заметил нетерпение Янека, консьерж не спеша сверился со своими записями. – Этаж восьмой. Что-то с душем. Мистера Фаулера сейчас нет дома, но он распорядился впустить вас. Сказал, что вернется около шести, что, между нами, означает, что вас к этому времени в квартире быть уже не должно.
Янек пожал плечами:
– Мне потребуется столько времени, сколько потребуется.
– То же самое я сказал мистеру Фаулеру. Добавив, что вы отличный мастер.
Кивком выразив свою благодарность, Янек поднял с пола сумку с инструментом и направился к лифту. Сняв со стены ключи, консьерж последовал за ним. Ну конечно. Его же надо впустить в квартиру. Даже для того, чтобы воспользоваться лифтом, нужен ключ. Живущие здесь люди доверяют Янеку чинить душ у себя в квартире, но все-таки он должен помнить свое место. Войдя в кабину с зеркальными стенами, как всегда сверкающую и безупречно чистую, Янек нажал кнопку «8». Консьерж едва успел присоединиться к нему, прежде чем двери начали закрываться.
– Должен сказать, как-то странно, что вы стали так часто приходить сюда. Я хочу сказать, мастер вы отличный, как я уже говорил, и все же, здание совсем новое… просто странно.
Янек снова пожал плечами.
– Трубы старые, – сказал он.
Консьерж кивнул, хотя было очевидно, что он ничего не понял.
* * *
Безукоризненно чистая ванная комната мистера Фаулера оказалась именно такой, какую можно ожидать в квартире преуспевающего бизнесмена средних лет, живущего в одиночестве. На полочке стояли три разных ароматизатора стоимостью, вероятно, по сто фунтов каждый, но было очевидно, что никто не задумывался над тем, как будут сочетаться вместе эти ароматы. Они наполняли помещение странным запахом, поочередно цветочным и цитрусовым, к которому время от времени добавлялось сильное дуновение пачули. И все же этим ароматам не удавалось скрыть другой запах, с легким медным привкусом, от которого Янек заскрежетал зубами и шумно вздохнул.
Ему сказали, что в ду́ше упал напор и из него течет «плохая вода». Никакого практического толка от этой жалобы не было, однако Янеку доводилось иметь дело и не с таким, и, если честно, ему было достаточно того, что проблема была с душем. На самом деле не так уж и много неисправностей влияет на душ и не затрагивает остальную систему водоснабжения.
Первым делом, разумеется, нужно было проверить дорогущий электрический душ, установленный хозяином квартиры. Одно из преимуществ вызова в квартиры, подобные этой, заключалось в том, что, какими бы богатыми ни были владельцы, в ванной редко находилось место для установки навороченных домашних СПА-систем, разобраться в которых было сущим кошмаром. Янек позволил себе снисходительно усмехнуться, взглянув на совершенно ненужные и жутко дорогие прибамбасы, которые удалось впарить мистеру Фаулеру какому-то его везучему коллеге. Он покачал головой, прикидывая, сколько денег пришлось выложить хозяину за все это. Сам Янек считал себя человеком добрым и старался не судить других, однако в глубине души у него было непоколебимое убеждение в том, что все богачи – просто непроходимые дураки. Ну, может быть, не совсем дураки, но определенно туповатые. Он снова и снова сталкивался с этим: просто невозможно иметь столько денег, чтобы при этом отношения с окружающим миром не исказились до столь вопиющего невежества.
По крайней мере с самим душем все было вроде бы в порядке, если не считать характерного налета, который Янек тщательно оттер. На то, чтобы снова собрать эту штуковину, времени потребовалось гораздо больше, чем на то, чтобы проверить ее работу, поскольку любые свидетельства того, что с ней возились, были верным способом получить жалобу от клиента и лишиться заказов в Баньян-Корте. А Янек только начинал работать здесь.
Далее он проверил шланг и распылитель. И тут, и там внутри имелся засохший налет, но ничего такого, чего нельзя было бы отчистить с помощью растворителя окалины и хлорного отбеливателя. Промыв шланг, Янек тихо рассмеялся, глядя на ржавую воду, вытекающую в слив раковины. Удалить грязь из одной трубы и слить ее в другую. Таков цикл этой невидимой системы, благодаря которой живет здание.
Похоже, с самим душем все было в порядке, так что все дело было в трубах. Выпрямившись, Янек потянулся. Он столько времени пробыл скрюченным, и теперь иголки и булавки кололи ему ноги, возвещая о восстановлении кровообращения. Затем он направился на кухню к мойке. Открыв кран, Янек внимательно изучил вытекающую струю воды, сильную и прозрачную. Он постоял минуту, прикидывая, в каком из шкафов мистер Фаулер держит стаканы. Правильно определив со второй попытки, Янек достал высокий стакан для коктейлей и наполнил его до краев, после чего выключил воду. Наступившая тишина почему-то показалась гнетущей. Кивнув самому себе, Янек поднес стакан к лицу, внимательно рассматривая жидкость внутри. Она была чистой и прозрачной, и снаружи стакан уже начинал запотевать. Понюхав воду, Янек снова кивнул и выпил ее, полностью осушив стакан за несколько секунд. Никакого вкуса кроме легкого привкуса мела, свойственного жесткой лондонской воде. Отлично.
Янек тянул время и сам это понимал. Вздохнув, он поставил стакан в посудомоечную машину, которая, вероятно, стоила больше, чем его фургон, и вернулся в ванную. Работая споро, он отсоединил душ, чтобы посмотреть, что же вытекает из подводящей трубы. Взглянув на часы, он открыл запорный кран. Потребовалось несколько секунд, но вскоре в девственно-чистый фарфор раковины медленно потекла, как и предполагал Янек, густая жижа.
Ржаво-красной крови, которая пенилась и брызгала из трубы, было далеко до ярко-алого цвета свежей раны. Она по-прежнему оставалась жидкой, хотя водопроводная вода и не разбавляла ее. От нее исходил тошнотворный гнилостный запах, однако Янек уже предусмотрительно открыл в квартире все окна. Угрюмо наблюдая за происходящим, он взглянул на часы и увидел, что времени еще только половина третьего. Рассудив, что запах успеет выветриться, он высунулся в окно и зажег сигарету.
Янек курил медленно, погруженный в раздумья, посматривая за неровной бурой струйкой, вытекающей в раковину. Запах табачного дыма переплетался со зловонием старой крови и гноя, и Янек порадовался тому, что решил повременить с обедом, до тех пор пока не сделает работу. Он сделал глубокую затяжку, с наслаждением наполнив легкие густым дымом. «Каждый травит себя так, как хочет», – подумал Янек, прежде чем выкинуть в окно почерневший от смолы фильтр. Он проводил взглядом, как окурок описал в воздухе дугу, после чего снова повернулся к трубе.
К этому времени кровь стала жиже, как это происходило и в других квартирах, и теперь из трубы текла по большей части вода. По крайней мере можно радоваться хоть этому. Янек слишком живо помнил свою панику, когда это произошло впервые в 27-й квартире.
Он подумал о том, чтобы выкурить еще одну сигарету, но когда наконец решился, вода уже была практически прозрачной. Он снова взглянул на часы: семь минут десять секунд, плюс столько, сколько в ужасе смотрел на струю мистер Фаулер, прежде чем закрыл кран, убеждая себя в том, что трубы изнутри заржавели. Пока что Янеку не приходилось сливать воду дольше десяти минут, что можно было считать определенным облегчением, учитывая то, сколько еще работы предстояло сделать потом. Пожалуй, в той квартире, где это произойдет в следующий раз, нужно будет измерить объем. Янек поморщился, поймав себя на том, как он уверен, что следующий раз обязательно будет. Пока что все происходило только на этой половине Баньян-Корта, и он, черт бы его побрал, понятия не имел, что делать, кроме как сливать кровь и затем тщательно все оттирать. Это был удар по его профессиональному самолюбию.
Закончив прочистку труб и смыв всю грязь, Янек прислушался, стараясь различить какие-либо новые звуки. Ничего. Неудовлетворенный, он, тем не менее, начал собирать инструмент. До сих пор имело место только одно подключение к трубам, в 6-й квартире, несколькими этажами выше, но Янек почему-то был уверен, что именно в этом ключ к тому, что отравляет Баньян-Корт. Собрав инструмент, он еще раз взглянул на часы. Четыре часа. Похоже, мистер Фаулер сможет принять душ, как только вернется домой с одного из тех важных финансовых мероприятий, которым посвятил жизнь, и смоет, наконец, въевшийся запах крови.
* * *
Дома у Ковальчиков было всего одно кресло, и оно принадлежало Янеку. Дети теснились на большом диване, а Лена предпочитала двухместный диванчик (хотя второе место неизменно было завалено ее бумагами), поэтому с годами кресло постепенно промялось под ним, и теперь подушки сами собой подстраивались под формы его тела. Однако сегодня вечером, усевшись в кресло, Янек впервые за последнее время обнаружил, что ему неудобно. У него из мыслей не выходили эти трубы, и он просто не мог найти позу, чтобы расслабиться и должным образом подумать о них. Его терзал тот же самый вопрос, что и весь этот месяц: как ему быть?
Столкнувшись с этим впервые, Янек решил, что где-то в трубах спрятан труп. Возможно, кто-то решил избавиться от жертвы убийства, расчленяя ее и последовательно спуская в трубы. В богатой части Баньян-Корта хватало безжалостных мерзавцев. Проклятие, если вспомнить, что говорят о самом Тобиасе Фелле… Но нет, это была какая-то бессмыслица. Все то, что видел Янек, поступало в квартиры, но даже в извращенной сантехнической системе здания водоснабжение было полностью отделено от канализации. Затем он обдумал возможность того, что где-то в трубах прячется случайно застрявший там при их установке рабочий. Но это было нелепо. Да, «Инсегур груп», конгломерат, который Фелл нанял для возведения Баньян-Корта, был печально знаменит полным пренебрежением к технике безопасности, и уж Янек-то знал об этом – в свое время он работал в одном из зарубежных филиалов. И все-таки такое объяснение казалось слишком натянутым. К тому же неприятности начались только с месяц назад, а прошло уже несколько лет с тех пор, как была возведена эта, новая часть здания. Все очевидные объяснения казались абсурдными. Кроме, конечно, того, которое не вязалось со здравым смыслом: здание было больно.
Янек не смог бы выразить словами, откуда появилась эта мысль и как она может быть правдой, однако в глубине души он был уверен, что это так. Он всегда умел увидеть в здании единое целое, обладающее своей кровеносной системой труб и кранов, и сейчас внутреннее чутье кричало ему, что это болезнь. Баньян-Корт разлагался. Больше того, ему становилось все хуже. Каждый новый раз кровь стекала чуть дольше, и пахла она чуть хуже. Нужно было что-то предпринимать.
Янек говорил себе, что нужно обратиться в полицию. Он хотел это сделать, честное слово. Он хотел свалить это на кого-нибудь другого, чтобы можно было лежать в постели с женой, сознавая, что проблемой занимается тот, кто обладает нужными навыками. Но ведь так просто никогда не бывает, правда? Янек в прошлом уже не раз имел дело с властями и знал, как плохо они относятся к тому, что кажется бессмысленным. При самом благоприятном раскладе ему поверят, раздерут на части систему водоснабжения здания и обнаружат… что-нибудь рациональное. Может быть, труп, метод, которым избавляется от своих жертв серийный убийца, или что-нибудь столь же ужасное. Да, Янек станет героем, но при этом растеряет всех своих самых щедрых клиентов. А в худшем случае он растеряет их просто так. Итоговой наградой станет очередное снисходительное нравоучение от какого-нибудь сраного полицейского, у которого нет других дел, кроме как делать прозрачные намеки насчет депортации. Нет, для того чтобы он пошел на подобный риск, все должно быть гораздо хуже.
Несколько недель назад Янек дал себе слово сообщить о случившемся, если жильцы начнут болеть. Если в этих трубах разлагается труп, человеческий или нет, вскоре это начнет сказываться на здоровье тех, кто здесь живет. Если кровь настоящая, и она попадет в питьевую воду, вскоре люди начнут болеть. Янек следил за новостями, даже попросил малышку Юлию показать, как настроить поисковую систему Интернета предупреждать о вспышках заболеваний в районе – точнее, в самом Баньян-Корте, – не объясняя ей, в чем дело. Пока что ничего не было. Единственным свидетельством того, что здесь не все ладно, были вызовы, становившиеся все более частыми.
Итак, возможно только одно заключение. По крайней мере, на взгляд Янека. Однако он не смел обмолвиться о нем Лене. В конце концов, она ведь врач и не склонна к предрассудкам. Хотя Янек даже не думал о том, чтобы сказать ей это в глаза, но он считал свою жену немного закоснелой. Для нее болезнь была чем-то таким, что поражает только людей и животных. Также, наверное, нельзя было делиться своими подозрениями с теми, кто работал в Баньян-Корте. Они просто отмахнутся от него, однако они не видели то, что видел Янек, и он не представлял себе, какой будет их реакция, если они это увидят. Нет, если он хочет должным образом все расследовать, ему нужно подступиться с другой стороны. Вздохнув, Янек включил компьютер и стал набирать сообщение.
* * *
– Ну, сколько, по-вашему, это займет?
– Все зависит от того, в чем дело, – пожал плечами Янек. – Возможно, несколько недель.
Это заявление повисло в воздухе, пока второй полицейский подбирал свои следующие слова.
– У вас же, напротив, похоже, есть очень влиятельные друзья.
* * *
Макс ждал его. Не за стойкой в фойе, не в коридорах Баньян-Корта, а в комнате Джейсона в Дебдене. Он сидел на узкой железной кровати, буквально провалившейся под его весом, и улыбаясь смотрел на Джейсона. По крайней мере у него хватило приличия вернуть на место лицо, хотя теперь оно было наполовину разложившимся. Макс молча протянул Джейсону лист плотной бумаги.
ТОБИАС ФЕЛЛ любезно приглашает
ДЖЕЙСОНА «МАКСА» БРАУНА
присутствовать на званом вечере по адресу
Баньян-Корт, 1, вечером 16 августа 2014 года.
Доступ в пентхаус будет обеспечен
посредством грузового лифта
– Мистер Фелл хочет, чтобы безопасность была на высоте, – усмехнулся Макс.
– В таком случае, полагаю, мы идем, – печально ответил Джейсон.
Одиннадцатый. Старые трубы
Янек Ковальчик.
Андервуд-роуд, 41
До труб никому нет никакого дела. Абсолютно никакого. Можно остановить любого человека, указать на трубы, подходящие к дому, где он живет, и спросить, к чему они подключены, куда ведут, что в них, и с большой вероятностью он ничего не сможет ответить. Может быть, если он владелец дома, когда-то давно к нему приходил водопроводчик, болтавший о своей работе, и у него в памяти смутно сохранились такие слова как «слив» и «впуск». Но для большинства все это происходит словно по волшебству. Вы смываете в туалете, и отходы просто исчезают. Грязная вода из кухонной мойки вытекает куда-то туда, что вас не касается. Стиральная машина подключена к некой сущности, которую все называют просто «подводкой». Еще хуже дело обстоит в многоквартирном доме, где сложная сеть труб, редукторов и запорных кранов практически полностью спрятана.
Против всего этого ничего не имел Янек Ковальчик, втайне полагавший, что именно благодаря этому неведению и мистике он имеет стабильный заработок. Сам он считал ремесло слесаря-сантехника весьма простым занятием, понятным ему на интуитивном уровне. На его взгляд, для этой работы достаточно было лишь здравого ума, нужных инструментов и терпения. Разумеется, коллеги возражали, что у него просто особый дар к своему ремеслу, что ему льстило, но на самом деле он не мог избавиться от ощущения, что они просто прикрывают себя. Разумеется, конкуренция в профессии была высокой: хватало разных халтурщиков, только и ждущих возможности отодвинуть в сторону опытного мастера и за половинную стоимость работ устроить в доме потоп. И все-таки Янек с первого взгляда определял, как и что подсоединено. Здание чем-то похоже на человеческий организм: у него свои кровеносные сосуды, внутренние органы и кишки, и он старался разобраться в том, как живет эта структура.
Разумеется, плохо было то, что Янек приехал из Польши: англичане – владельцы домов считали его халтурщиком, безграмотным дилетантом. Они выражали снисходительное удовлетворение, когда выяснялось, что он знает свое дело, но совсем не радовались, когда он выставлял за свою работу соответствующий счет. В частности, именно по этой причине Янек старался проводить как можно больше времени в Баньян-Корте.
Судя по всему, на него обратила внимание обслуживающая компания, которая имела дело со многими квартирами в дешевой половине здания, от нее о нем узнали другие агентства недвижимости, занимающиеся арендой жилья, и его даже начали приглашать в роскошные апартаменты в другой части Баньян-Корта. Конечно, платили Янеку по-прежнему меньше того, что он заслуживал, но он уже давно привык к этому, а устойчивый поток заказов был очень даже кстати. Даже если здешние трубы изредка просто ставили его в тупик. Они проходили там, где их не должно было быть, стыковались друг с другом в самых немыслимых местах и, похоже, относились к самым разным эпохам и стандартам. Если сравнивать Баньян-Корт с живым организмом, этот организм был очень болен.
* * *
– Привет, Янек!
Янек буркнул что-то невнятное консьержу, чьего имени, вдруг сообразил он, он не знал. Все это было для него по-прежнему внове – постоянные клиенты, знающие его имя, и он на какое-то мгновение почему-то испытал недовольство от того, что этот улыбающийся человек за стойкой поставил его в неловкое положение. Спохватившись, что его ответ может показаться грубостью, Янек улыбнулся и неловко поднял руку в приветствии.
– Какая квартира? – спросил он, возможно, чересчур поспешно, но у него не было никакого желания болтать с консьержем.
– Так… похоже, номер 17. Этаж… – Не подавая признаков того, что он заметил нетерпение Янека, консьерж не спеша сверился со своими записями. – Этаж восьмой. Что-то с душем. Мистера Фаулера сейчас нет дома, но он распорядился впустить вас. Сказал, что вернется около шести, что, между нами, означает, что вас к этому времени в квартире быть уже не должно.
Янек пожал плечами:
– Мне потребуется столько времени, сколько потребуется.
– То же самое я сказал мистеру Фаулеру. Добавив, что вы отличный мастер.
Кивком выразив свою благодарность, Янек поднял с пола сумку с инструментом и направился к лифту. Сняв со стены ключи, консьерж последовал за ним. Ну конечно. Его же надо впустить в квартиру. Даже для того, чтобы воспользоваться лифтом, нужен ключ. Живущие здесь люди доверяют Янеку чинить душ у себя в квартире, но все-таки он должен помнить свое место. Войдя в кабину с зеркальными стенами, как всегда сверкающую и безупречно чистую, Янек нажал кнопку «8». Консьерж едва успел присоединиться к нему, прежде чем двери начали закрываться.
– Должен сказать, как-то странно, что вы стали так часто приходить сюда. Я хочу сказать, мастер вы отличный, как я уже говорил, и все же, здание совсем новое… просто странно.
Янек снова пожал плечами.
– Трубы старые, – сказал он.
Консьерж кивнул, хотя было очевидно, что он ничего не понял.
* * *
Безукоризненно чистая ванная комната мистера Фаулера оказалась именно такой, какую можно ожидать в квартире преуспевающего бизнесмена средних лет, живущего в одиночестве. На полочке стояли три разных ароматизатора стоимостью, вероятно, по сто фунтов каждый, но было очевидно, что никто не задумывался над тем, как будут сочетаться вместе эти ароматы. Они наполняли помещение странным запахом, поочередно цветочным и цитрусовым, к которому время от времени добавлялось сильное дуновение пачули. И все же этим ароматам не удавалось скрыть другой запах, с легким медным привкусом, от которого Янек заскрежетал зубами и шумно вздохнул.
Ему сказали, что в ду́ше упал напор и из него течет «плохая вода». Никакого практического толка от этой жалобы не было, однако Янеку доводилось иметь дело и не с таким, и, если честно, ему было достаточно того, что проблема была с душем. На самом деле не так уж и много неисправностей влияет на душ и не затрагивает остальную систему водоснабжения.
Первым делом, разумеется, нужно было проверить дорогущий электрический душ, установленный хозяином квартиры. Одно из преимуществ вызова в квартиры, подобные этой, заключалось в том, что, какими бы богатыми ни были владельцы, в ванной редко находилось место для установки навороченных домашних СПА-систем, разобраться в которых было сущим кошмаром. Янек позволил себе снисходительно усмехнуться, взглянув на совершенно ненужные и жутко дорогие прибамбасы, которые удалось впарить мистеру Фаулеру какому-то его везучему коллеге. Он покачал головой, прикидывая, сколько денег пришлось выложить хозяину за все это. Сам Янек считал себя человеком добрым и старался не судить других, однако в глубине души у него было непоколебимое убеждение в том, что все богачи – просто непроходимые дураки. Ну, может быть, не совсем дураки, но определенно туповатые. Он снова и снова сталкивался с этим: просто невозможно иметь столько денег, чтобы при этом отношения с окружающим миром не исказились до столь вопиющего невежества.
По крайней мере с самим душем все было вроде бы в порядке, если не считать характерного налета, который Янек тщательно оттер. На то, чтобы снова собрать эту штуковину, времени потребовалось гораздо больше, чем на то, чтобы проверить ее работу, поскольку любые свидетельства того, что с ней возились, были верным способом получить жалобу от клиента и лишиться заказов в Баньян-Корте. А Янек только начинал работать здесь.
Далее он проверил шланг и распылитель. И тут, и там внутри имелся засохший налет, но ничего такого, чего нельзя было бы отчистить с помощью растворителя окалины и хлорного отбеливателя. Промыв шланг, Янек тихо рассмеялся, глядя на ржавую воду, вытекающую в слив раковины. Удалить грязь из одной трубы и слить ее в другую. Таков цикл этой невидимой системы, благодаря которой живет здание.
Похоже, с самим душем все было в порядке, так что все дело было в трубах. Выпрямившись, Янек потянулся. Он столько времени пробыл скрюченным, и теперь иголки и булавки кололи ему ноги, возвещая о восстановлении кровообращения. Затем он направился на кухню к мойке. Открыв кран, Янек внимательно изучил вытекающую струю воды, сильную и прозрачную. Он постоял минуту, прикидывая, в каком из шкафов мистер Фаулер держит стаканы. Правильно определив со второй попытки, Янек достал высокий стакан для коктейлей и наполнил его до краев, после чего выключил воду. Наступившая тишина почему-то показалась гнетущей. Кивнув самому себе, Янек поднес стакан к лицу, внимательно рассматривая жидкость внутри. Она была чистой и прозрачной, и снаружи стакан уже начинал запотевать. Понюхав воду, Янек снова кивнул и выпил ее, полностью осушив стакан за несколько секунд. Никакого вкуса кроме легкого привкуса мела, свойственного жесткой лондонской воде. Отлично.
Янек тянул время и сам это понимал. Вздохнув, он поставил стакан в посудомоечную машину, которая, вероятно, стоила больше, чем его фургон, и вернулся в ванную. Работая споро, он отсоединил душ, чтобы посмотреть, что же вытекает из подводящей трубы. Взглянув на часы, он открыл запорный кран. Потребовалось несколько секунд, но вскоре в девственно-чистый фарфор раковины медленно потекла, как и предполагал Янек, густая жижа.
Ржаво-красной крови, которая пенилась и брызгала из трубы, было далеко до ярко-алого цвета свежей раны. Она по-прежнему оставалась жидкой, хотя водопроводная вода и не разбавляла ее. От нее исходил тошнотворный гнилостный запах, однако Янек уже предусмотрительно открыл в квартире все окна. Угрюмо наблюдая за происходящим, он взглянул на часы и увидел, что времени еще только половина третьего. Рассудив, что запах успеет выветриться, он высунулся в окно и зажег сигарету.
Янек курил медленно, погруженный в раздумья, посматривая за неровной бурой струйкой, вытекающей в раковину. Запах табачного дыма переплетался со зловонием старой крови и гноя, и Янек порадовался тому, что решил повременить с обедом, до тех пор пока не сделает работу. Он сделал глубокую затяжку, с наслаждением наполнив легкие густым дымом. «Каждый травит себя так, как хочет», – подумал Янек, прежде чем выкинуть в окно почерневший от смолы фильтр. Он проводил взглядом, как окурок описал в воздухе дугу, после чего снова повернулся к трубе.
К этому времени кровь стала жиже, как это происходило и в других квартирах, и теперь из трубы текла по большей части вода. По крайней мере можно радоваться хоть этому. Янек слишком живо помнил свою панику, когда это произошло впервые в 27-й квартире.
Он подумал о том, чтобы выкурить еще одну сигарету, но когда наконец решился, вода уже была практически прозрачной. Он снова взглянул на часы: семь минут десять секунд, плюс столько, сколько в ужасе смотрел на струю мистер Фаулер, прежде чем закрыл кран, убеждая себя в том, что трубы изнутри заржавели. Пока что Янеку не приходилось сливать воду дольше десяти минут, что можно было считать определенным облегчением, учитывая то, сколько еще работы предстояло сделать потом. Пожалуй, в той квартире, где это произойдет в следующий раз, нужно будет измерить объем. Янек поморщился, поймав себя на том, как он уверен, что следующий раз обязательно будет. Пока что все происходило только на этой половине Баньян-Корта, и он, черт бы его побрал, понятия не имел, что делать, кроме как сливать кровь и затем тщательно все оттирать. Это был удар по его профессиональному самолюбию.
Закончив прочистку труб и смыв всю грязь, Янек прислушался, стараясь различить какие-либо новые звуки. Ничего. Неудовлетворенный, он, тем не менее, начал собирать инструмент. До сих пор имело место только одно подключение к трубам, в 6-й квартире, несколькими этажами выше, но Янек почему-то был уверен, что именно в этом ключ к тому, что отравляет Баньян-Корт. Собрав инструмент, он еще раз взглянул на часы. Четыре часа. Похоже, мистер Фаулер сможет принять душ, как только вернется домой с одного из тех важных финансовых мероприятий, которым посвятил жизнь, и смоет, наконец, въевшийся запах крови.
* * *
Дома у Ковальчиков было всего одно кресло, и оно принадлежало Янеку. Дети теснились на большом диване, а Лена предпочитала двухместный диванчик (хотя второе место неизменно было завалено ее бумагами), поэтому с годами кресло постепенно промялось под ним, и теперь подушки сами собой подстраивались под формы его тела. Однако сегодня вечером, усевшись в кресло, Янек впервые за последнее время обнаружил, что ему неудобно. У него из мыслей не выходили эти трубы, и он просто не мог найти позу, чтобы расслабиться и должным образом подумать о них. Его терзал тот же самый вопрос, что и весь этот месяц: как ему быть?
Столкнувшись с этим впервые, Янек решил, что где-то в трубах спрятан труп. Возможно, кто-то решил избавиться от жертвы убийства, расчленяя ее и последовательно спуская в трубы. В богатой части Баньян-Корта хватало безжалостных мерзавцев. Проклятие, если вспомнить, что говорят о самом Тобиасе Фелле… Но нет, это была какая-то бессмыслица. Все то, что видел Янек, поступало в квартиры, но даже в извращенной сантехнической системе здания водоснабжение было полностью отделено от канализации. Затем он обдумал возможность того, что где-то в трубах прячется случайно застрявший там при их установке рабочий. Но это было нелепо. Да, «Инсегур груп», конгломерат, который Фелл нанял для возведения Баньян-Корта, был печально знаменит полным пренебрежением к технике безопасности, и уж Янек-то знал об этом – в свое время он работал в одном из зарубежных филиалов. И все-таки такое объяснение казалось слишком натянутым. К тому же неприятности начались только с месяц назад, а прошло уже несколько лет с тех пор, как была возведена эта, новая часть здания. Все очевидные объяснения казались абсурдными. Кроме, конечно, того, которое не вязалось со здравым смыслом: здание было больно.
Янек не смог бы выразить словами, откуда появилась эта мысль и как она может быть правдой, однако в глубине души он был уверен, что это так. Он всегда умел увидеть в здании единое целое, обладающее своей кровеносной системой труб и кранов, и сейчас внутреннее чутье кричало ему, что это болезнь. Баньян-Корт разлагался. Больше того, ему становилось все хуже. Каждый новый раз кровь стекала чуть дольше, и пахла она чуть хуже. Нужно было что-то предпринимать.
Янек говорил себе, что нужно обратиться в полицию. Он хотел это сделать, честное слово. Он хотел свалить это на кого-нибудь другого, чтобы можно было лежать в постели с женой, сознавая, что проблемой занимается тот, кто обладает нужными навыками. Но ведь так просто никогда не бывает, правда? Янек в прошлом уже не раз имел дело с властями и знал, как плохо они относятся к тому, что кажется бессмысленным. При самом благоприятном раскладе ему поверят, раздерут на части систему водоснабжения здания и обнаружат… что-нибудь рациональное. Может быть, труп, метод, которым избавляется от своих жертв серийный убийца, или что-нибудь столь же ужасное. Да, Янек станет героем, но при этом растеряет всех своих самых щедрых клиентов. А в худшем случае он растеряет их просто так. Итоговой наградой станет очередное снисходительное нравоучение от какого-нибудь сраного полицейского, у которого нет других дел, кроме как делать прозрачные намеки насчет депортации. Нет, для того чтобы он пошел на подобный риск, все должно быть гораздо хуже.
Несколько недель назад Янек дал себе слово сообщить о случившемся, если жильцы начнут болеть. Если в этих трубах разлагается труп, человеческий или нет, вскоре это начнет сказываться на здоровье тех, кто здесь живет. Если кровь настоящая, и она попадет в питьевую воду, вскоре люди начнут болеть. Янек следил за новостями, даже попросил малышку Юлию показать, как настроить поисковую систему Интернета предупреждать о вспышках заболеваний в районе – точнее, в самом Баньян-Корте, – не объясняя ей, в чем дело. Пока что ничего не было. Единственным свидетельством того, что здесь не все ладно, были вызовы, становившиеся все более частыми.
Итак, возможно только одно заключение. По крайней мере, на взгляд Янека. Однако он не смел обмолвиться о нем Лене. В конце концов, она ведь врач и не склонна к предрассудкам. Хотя Янек даже не думал о том, чтобы сказать ей это в глаза, но он считал свою жену немного закоснелой. Для нее болезнь была чем-то таким, что поражает только людей и животных. Также, наверное, нельзя было делиться своими подозрениями с теми, кто работал в Баньян-Корте. Они просто отмахнутся от него, однако они не видели то, что видел Янек, и он не представлял себе, какой будет их реакция, если они это увидят. Нет, если он хочет должным образом все расследовать, ему нужно подступиться с другой стороны. Вздохнув, Янек включил компьютер и стал набирать сообщение.
* * *
– Ну, сколько, по-вашему, это займет?
– Все зависит от того, в чем дело, – пожал плечами Янек. – Возможно, несколько недель.