Тридцать три несчастья
Часть 10 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Уги-уги-и-и! — снова оживились дикари, швырнули друзьям под ноги копья и распахнули ворота.
— Вот бы сразу так, — перешагнув копья и отряхивая грязные штаны, Илья направился к выходу.
Да только выходом и не пахло. К воротам зачем-то примыкала плетёная из костей и прутьев клетка, в которой кто-то дико ревел и метался.
Илья сделал шаг назад, затем ещё один, наступая на ноги шедшему позади другу, и застыл на месте, как вкопанный. Из распахнутой клетки на арену вывалился пятнистый мохнатый бычок, совсем невысокого роста, едва достающий до груди взрослому человеку, но зато щедро украшенный аж двумя парами длиннющих рогов.
— Ё-моё! Воропаев, это что?! — поддавшись древнейшему инстинкту, Илья подхватил с земли оба копья.
— Это… не знаю… гладиаторские бои какие-то, — пробормотал Костя и попятился к изгороди, а затем развернулся и приподдал, стараясь запрыгнуть на неё.
Вооружённый двумя копьями Илья отступал за ним, стараясь не привлекать внимания невиданного животного.
Дикари вопили и улюлюкали, не оставляя друзьям никаких попыток перебраться через частокол и с завидным упорством сталкивая их вниз разукрашенными ручищами и копьями.
Повернув широкую голову на крики, бычок заметно занервничал: подпрыгнул на месте, задрав хвост, и принялся бить копытом о землю.
— Чё делать будем? — Костя в очередной раз был сброшен с частокола, на котором он совсем недавно, уже перевалившись почти наполовину, радостно болтал ногами, и вытолкан на поросшую редкой травой арену.
— Шашлык, — всучил ему одно из копий Илья, не сводя глаз с не на шутку обеспокоенного быка.
— А ещё варианты есть? — с надеждой шепнул Костя и выставил копьё вперёд, словно римский центурион.
Не успел Илья ответить, как будущий шашлык обиделся и пустился в атаку, яростно сверкая глазами и выставив вперёд все четыре рога. Забыв про своё оружие, друзья разбежались в разные стороны, едва успев увернуться от крутых рогов.
Сковырнув рогом бревно, бык развернулся и замотал головой. Оббежав по кругу и встретившись по другую сторону арены, друзья снова замерли на месте, как мыши под веником. Казалось бы, нет ничего сложного — взял да и метнул копьё в свирепое животное. Да, это было легко — для тех, кто с рождения обучался этому. Да что там про бычка говорить — никто из менеджеров даже ни разу не свернул голову курице или гусю, героическое отрубание головы щуке, линю и карасю в расчёт не бралось, и потому необходимым опытом не считалось.
Не придумав, как быть дальше, друзья снова ринулись в разные стороны, стоило только мохнатой зверюге взять на них курс. На этот раз бык взбрыкнул задними копытами и, круто свернув, понёсся за Ильёй.
Тот, оглядываясь и поднимая пыль, помчался ещё быстрее, не выпуская из рук древка копья. Бык стремительно сокращал расстояние, нагоняя бедолагу.
— Ильюха, копьё! — поняв, что ему пока нечего бояться, Костя осмелел.
Но Илья улепётывал из последних сил, боясь даже развернуться и встретиться взглядом со взбесившимся шашлыком. Преследователь и жертва пошли на второй круг под недовольное мычание толпы. Костя тоже дал дёру, стоило другу приблизиться к нему.
— Зуев, надо что-то делать! — теперь он нёсся по арене рядом с Ильёй, спасаясь бегством уже третий круг подряд, а силы тем временем начинали сдавать. Бык, казалось, сильно и не напрягался, играя в кошки-мышки.
Запыхавшийся Илья не успел ответить, как споткнулся и покатился по земле, на радость требующих зрелищ дикарей. Костя по инерции промчался на несколько метров дальше, замедлил ход и обернулся. Обрадованный таким поворотом событий, бычара пригнул голову к самой земле и пустился в галоп. Илья лежал на спине, беспомощно, как жук, шевеля всеми конечностями и пытаясь дотянуться до выпавшего из рук копья. Костя совершенно перестал думать — такой ступор в экстремальных ситуациях находил на него частенько, особенно когда дело касалось драки на ринге — в своё время ему пришлось в боях без правил поучаствовать, когда денег больше взять было неоткуда. Ступор не в конечностях, а именно в голове — когда мысли, страхи и тревоги мгновенно улетучиваются. Боец видит цель — боец идёт к ней. Костя мотнул головой и смело запустил копьё в мохнатый бок животного.
Нависая над Ильёй, бык взревел, и его пятнистая шкура обагрилась кровью. Подняв голову и тяжело дыша, он забыл про лежащего на земле Илью и помчался на обидчика. Теперь его движения стали более медлительными — торчащее в боку копьё мешало двигаться. Воспользовавшись ситуацией, Илье удалось дотянуться до обронённого копья и вскочить на ноги. Костя замер на месте и сжал кулаки, глядя, как мохнатое животное скачет на него. Боевая стойка противника ни капли не устрашила, разъярённый болью бык сильнее заревел, стуча копытом о землю и бешено вращая глазами. Не успел он сделать и шага в сторону Кости, как второе копьё вонзилось в его широкую крепкую шею — Илья опомнился и сориентировался довольно быстро. Всё ещё стараясь двигаться вперёд, бык упал на колени под рёв довольной толпы, дёрнулся несколько раз и сник, уронив тяжёлое тело на обагрённую тёмной кровью землю.
Толпа ликовала. Но друзьям абсолютно не хотелось раскланиваться и срывать овации. Скорее, им хотелось поступить так же и с затолкавшими их в изгородь дикарями. Ворота этой арены-ловушки распахнулись, и показалась украшенная перьями голова вождя. Он снова толкал речь, пока мужчины уволакивали поверженное животное, а улыбающиеся женщины вытирали широкими листьями их руки и лбы от густой липкой крови. И от этого кисловатого запаха Илья едва сдерживался, чтобы не выбросить из себя всё содержимое желудка. Костя тоже покачивался, отряхивая изорванные штаны и грязную майку.
Но на этом злоключения не закончились. Косматые взлохмаченные воины выходили на арену друг за другом, потрясая копьём и вызывая то одного, то другого менеджера на бой. К счастью, бои эти носили игровой характер — дикари почему-то поддавались, изображая дикий страх и ужас, и в панике убегали.
Затем измотанных и уморившихся друзей, радостно подталкивая в спину копьями, заставили лезть на дерево за диким мёдом и крупными голубоватыми яйцами страшно орущих полулысых птиц, похожих на огромных летучих мышей. Их крики напоминали кряканье, но на более высоких, режущих слух частотах. При этом обе птицы, которые находились у гнезда, яростно охраняли своё будущее потомство от наглых людишек, посмевших посягнуть на их древесное жилище. Илья поддерживал Костю снизу, успокаивая и обещая, что скоро весь этот кошмар закончится.
Пальцы хоть и пострадали, но остались целы, а яйца перекочевали из гнезда в карман Ильи под восторженные возгласы дикарей внизу и недовольное карканье удивительных птиц. Вскоре одна из них нагло уселась Косте на голову, уцепившись когтями в волосы и пытаясь выклевать глаза.
Смертельно устав от всех этих манипуляций, у друзей уже не было абсолютно никаких сил, чтобы тащиться к машине. Поэтому они совершенно не сопротивлялись и разрешили уложить себя в тенёчке, на расстеленные поверх мягкой сухой травы циновки.
— Уги-уги хорошо, — ласково гладила Костину голову сидящая рядом Амила. — Хорошо воин, хорошо охотник…
— Да уж, лучше не бывает, — простонал Костя и повернулся на другой бок, где лежащего в полузабытьи Илью холодной водой отпаивала сияющая, как медное блюдо, Шатха. — Зуев, ты там живой?
— Да лучше бы сдох маленьким… — промычал он в ответ, затем забрал из рук толстухи кривобокий кувшин. — Мало вода! Понимать? — помахал он кувшином перед её веснушчатым лицом. — Много вода давай! Уги-уги мыться! — Он принялся изображать, как трёт себя мочалкой, толстуха закивала головой и убежала. — Какие идиоты! — снова растянулся на циновке Илья. — То любить, то убить…
— Это они нас в главные уги-уги посвящали, — добавил Костя. — Мы теперь самые крутые воины и охотники.
— Так что, жить тут останешься?
— Типун тебе на язык. Отдохнём, пожрём и смоемся отсюда, пока эти придурки ещё чего не выдумали…
Сообразительная Шатха позаботилась о ванне, точнее, о наполненных водой бочках, через щели которых здорово хлестала вода, но мальчишки не уставая бегали к реке и возвращались с наполненными кувшинами, не давая бочкам опустошаться.
Костю пучком травы и сладко пахнущих цветов растирала Амила, Илье повезло меньше — сестра вождя не желала оставить в покое своего возлюбленного. Пару раз она пыталась забраться к нему в бочку, но к счастью, «широкая кость» и плохая растяжка не позволяли ей этого сделать.
Изольента старалась не показываться на глаза, прячась за спиной своего мохнатого ухажёра. Лишь иногда Илья замечал мелькающую в толпе её светло-русую голову.
После «ванны» обнаружилось, что их одежда уже выстирана и болтается на ближайшем дереве, колышась под порывами свежего ветра. Грязная обувь, зажигалка и смятая пачка сигарет лежали рядом.
Под издевательский смех Кости, Илья протестовал и отказывался голышом вылезать из бочки, не смотря на все попытки Шатхи выволочь его оттуда. Упираясь руками и ногами, он отчаянно сопротивлялся, даже когда любопытные дикари удалились разделывать бычка. Большинство женщин всё же осталось поглазеть, и это смущало даже Костю. Амила оказалась гораздо умнее своей тётушки, принеся две косо скроенные из мохнатых шкур набедренных повязки и пару кожаных шнурков, и помогая закрепить их на Костиной талии.
Кое-как повязав эту нехитрую одежду, друзья в сопровождении десятка женщин прошествовали на центральную площадку селения, где уже начинался самый настоящий пир.
Уги-уги снова усадили на почётное место, даже подстелив на этот раз мягкую шкуру, всучили по огромной миске жареного мяса с овощами, фруктами и кореньями и по кувшину чего-то отдалённо напоминающего несброженное до конца пива.
— Давай за водкой, — предложил Илья. Желание быстрее смыться испарилось при виде хрустящей корочки лично заваленной дичи.
— Обойдутся, — недовольно буркнул Костя, — за плохое поведение…
Дикари и не настаивали. Покончив с жарким и пивом, они принялись
покуривать свернутые трубочкой листья парнатхи, блаженно пуская сизые колечки дыма. Больше всех в этом деле старался шаман: выкурив изрядную долю этой дряни, он снова плясал, распевал песни, стуча в такт бубном, и катался как умалишённый по земле, не забывая выкрикивать какую-то ересь про небо и уги-уги. В общем, все были счастливы.
Солнце клонилось к вечеру, спрятавшись за гранитную скалу и отбросив длинную тень, когда Амила, хищно улыбнувшись, потянула Костю за руку прочь от посторонних глаз.
— Уже и ночи не смогла дождаться, — улыбнувшись, Костя послушно поплёлся следом. — Бесстыжая…
Водрузив на его голову венок, Амила нетерпеливо прибавила шаг, стараясь скорее покинуть пределы деревни. Вскоре она уже бежала вниз по склону, задорно хохоча и таща Костю за руку. Илья не отставал, никак не желая оставаться наедине с Шатхой.
— Ты поглянь, и тут у них кухня, — замедлив шаг, Костя с удивлением рассматривал огромную кучу хвороста на холме и торчащие из земли шесты.
Приблизившись к скале, девушка пригнулась и на коленях скрылась в зарослях лебеды. Костя пожал плечами и нырнул следом, неожиданно оказавшись в тёмном прохладном гроте.
— Ого, какая тут чёткая спаленка, — одной рукой он нащупал охапку сухой душистой травы, а другой — гладкую коленку Амилы. — Ну, иди сюда, расскажи, что ещё ты прячешь…
В этот раз Костя был не на высоте — сказался тяжёлый день и добрая порция шашлыка. Однако Амила, похоже, всё равно осталась довольна: не переставая воркотала что-то в самое ухо и щекотала длинными пальцами его голую грудь и шею. Оставшийся снаружи Илья стыдливо отвернулся, хотя ему после всех этих происшествий было уже наплевать на то, что делает его друг. Он сидел на пороге грота, прислонив голову к холодной стене, и смотрел на то, как вылетают из своих укрытий ночные птицы, напоминающие сов.
— Мил, принесла бы ты штаны мои, правда, не хочется мне опять в эту штуку кутаться. Понимать? Уги-уги одеться, — услышал Илья и понял, что друг скоро будет свободен. Он поднялся, пнул ногой камень, что попался под ноги, и почесал бок, поцарапанный при путешествии на дерево. Потом отошёл в сторону, оставив Костю в гроте. Что уже могло случиться хуже чем то, что они сегодня пережили?
Амила что-то затараторила, но, кажется, поняла. Легонько проведя тонкой ладошкой по Костиной колючей щеке, она легко выпорхнула наружу.
— И сигареты! Слышь? Курить! A-а… глупая женщина… — раздался голос ей вслед. Костя блаженно растянулся на сене, вспоминая, как давно он не получал удовольствия от обычной сигареты.
Амила вернулась очень скоро, швырнув одежду и обувь чужаков рядом, она вновь бросилась Косте на грудь, гладя обеими руками его бёдра и прижимаясь к нему всем телом.
— Нимфоманка ты моя, — чмокнул он её в макушку, не открывая глаз. — Дождёшься ты у меня, заберу с собой, — его рука скользнула вниз и тут же дёрнулась, как от разряда электричества. Грудь Амилы точно не была такого неимоверного объёма, да и вообще эта пышнотелая дамочка никак не тянула на его стройную дикую подругу.
— Шахра, ты что ли? — Костя запаниковал и отполз назад.
— Бирума, — томно прошептала дама и поползла вслед за ним.
— Э-э-э, подождите, я на это не подписывался! Давай до свидания! — Костя попытался отбиться ногой.
— Дазвыдания, — в голос повторила дамочка и подмяла его под себя. Он совсем не был готов к такому повороту событий, но его организм думал иначе, реагируя обычным образом на обнажённое женское тело.
Высвободившись из её объятий, Костя обнаружил, что у пещеры уже собралась целая очередь страждущих. Не давая ему уйти, в пещеру вползали всё новые и новые женщины. В мечтах, конечно, он проигрывал такие варианты не единожды, но на деле всё оказалось иначе. Уже при виде силуэта третьей посетительницы Костя заорал не своим голосом и забился в самый тёмный угол, сгребая в охапку свои шмотки. Больше от него не смогли добиться ничего, кроме диких воплей и трёхэтажных ругательств. Недовольные женщины покинули грот, и через пару минут затолкали в него перепуганного Илью.
— Костян, блин! — он на ходу застёгивал штаны и натягивал майку. — Ты представляешь, они тут целую оргию задумали! Ненормальные!
— Да я в курсе уже! — Костя тоже принялся спешно одеваться. — Групповое изнасилование какое-то!
— Может, им дети от таких богов, как мы, нужны?
— Да пошли они на хрен! Всё, Зуев, линяем! Поехали отсюда, пока я их всех не убил! — Костя пополз к выходу, но тот оказался забаррикадированным. — Это что ещё за фигня?! Ильюха, представляешь, эти су… сумасшедшие нас валуном привалили! Вот же су… сумасшедшие!
— Да не может быть! — придвинулся в темноте Илья и принялся ощупывать холодный камень. — Это какая ж силища должна быть! Завтра продолжат насиловать и по арене гонять, сто пудов!
— Вот твари, чтоб им неладно было… — вздохнул Костя, вмиг вспомнив слова бывшей жены.
Глава 7
Вечер пятого дня или осознание реальности
«Не мешайте мне жить хорошо — не трогайте моих иллюзий!»
Стас Янковский
После нескольких безуспешных попыток сдвинуть с места камень и освободиться, друзья уселись на холодную землю.
— Костян, посвети-ка, где-то зажигалка была. — Илья не переставал всматриваться в кромешную тьму в поисках одежды.
— Вот бы сразу так, — перешагнув копья и отряхивая грязные штаны, Илья направился к выходу.
Да только выходом и не пахло. К воротам зачем-то примыкала плетёная из костей и прутьев клетка, в которой кто-то дико ревел и метался.
Илья сделал шаг назад, затем ещё один, наступая на ноги шедшему позади другу, и застыл на месте, как вкопанный. Из распахнутой клетки на арену вывалился пятнистый мохнатый бычок, совсем невысокого роста, едва достающий до груди взрослому человеку, но зато щедро украшенный аж двумя парами длиннющих рогов.
— Ё-моё! Воропаев, это что?! — поддавшись древнейшему инстинкту, Илья подхватил с земли оба копья.
— Это… не знаю… гладиаторские бои какие-то, — пробормотал Костя и попятился к изгороди, а затем развернулся и приподдал, стараясь запрыгнуть на неё.
Вооружённый двумя копьями Илья отступал за ним, стараясь не привлекать внимания невиданного животного.
Дикари вопили и улюлюкали, не оставляя друзьям никаких попыток перебраться через частокол и с завидным упорством сталкивая их вниз разукрашенными ручищами и копьями.
Повернув широкую голову на крики, бычок заметно занервничал: подпрыгнул на месте, задрав хвост, и принялся бить копытом о землю.
— Чё делать будем? — Костя в очередной раз был сброшен с частокола, на котором он совсем недавно, уже перевалившись почти наполовину, радостно болтал ногами, и вытолкан на поросшую редкой травой арену.
— Шашлык, — всучил ему одно из копий Илья, не сводя глаз с не на шутку обеспокоенного быка.
— А ещё варианты есть? — с надеждой шепнул Костя и выставил копьё вперёд, словно римский центурион.
Не успел Илья ответить, как будущий шашлык обиделся и пустился в атаку, яростно сверкая глазами и выставив вперёд все четыре рога. Забыв про своё оружие, друзья разбежались в разные стороны, едва успев увернуться от крутых рогов.
Сковырнув рогом бревно, бык развернулся и замотал головой. Оббежав по кругу и встретившись по другую сторону арены, друзья снова замерли на месте, как мыши под веником. Казалось бы, нет ничего сложного — взял да и метнул копьё в свирепое животное. Да, это было легко — для тех, кто с рождения обучался этому. Да что там про бычка говорить — никто из менеджеров даже ни разу не свернул голову курице или гусю, героическое отрубание головы щуке, линю и карасю в расчёт не бралось, и потому необходимым опытом не считалось.
Не придумав, как быть дальше, друзья снова ринулись в разные стороны, стоило только мохнатой зверюге взять на них курс. На этот раз бык взбрыкнул задними копытами и, круто свернув, понёсся за Ильёй.
Тот, оглядываясь и поднимая пыль, помчался ещё быстрее, не выпуская из рук древка копья. Бык стремительно сокращал расстояние, нагоняя бедолагу.
— Ильюха, копьё! — поняв, что ему пока нечего бояться, Костя осмелел.
Но Илья улепётывал из последних сил, боясь даже развернуться и встретиться взглядом со взбесившимся шашлыком. Преследователь и жертва пошли на второй круг под недовольное мычание толпы. Костя тоже дал дёру, стоило другу приблизиться к нему.
— Зуев, надо что-то делать! — теперь он нёсся по арене рядом с Ильёй, спасаясь бегством уже третий круг подряд, а силы тем временем начинали сдавать. Бык, казалось, сильно и не напрягался, играя в кошки-мышки.
Запыхавшийся Илья не успел ответить, как споткнулся и покатился по земле, на радость требующих зрелищ дикарей. Костя по инерции промчался на несколько метров дальше, замедлил ход и обернулся. Обрадованный таким поворотом событий, бычара пригнул голову к самой земле и пустился в галоп. Илья лежал на спине, беспомощно, как жук, шевеля всеми конечностями и пытаясь дотянуться до выпавшего из рук копья. Костя совершенно перестал думать — такой ступор в экстремальных ситуациях находил на него частенько, особенно когда дело касалось драки на ринге — в своё время ему пришлось в боях без правил поучаствовать, когда денег больше взять было неоткуда. Ступор не в конечностях, а именно в голове — когда мысли, страхи и тревоги мгновенно улетучиваются. Боец видит цель — боец идёт к ней. Костя мотнул головой и смело запустил копьё в мохнатый бок животного.
Нависая над Ильёй, бык взревел, и его пятнистая шкура обагрилась кровью. Подняв голову и тяжело дыша, он забыл про лежащего на земле Илью и помчался на обидчика. Теперь его движения стали более медлительными — торчащее в боку копьё мешало двигаться. Воспользовавшись ситуацией, Илье удалось дотянуться до обронённого копья и вскочить на ноги. Костя замер на месте и сжал кулаки, глядя, как мохнатое животное скачет на него. Боевая стойка противника ни капли не устрашила, разъярённый болью бык сильнее заревел, стуча копытом о землю и бешено вращая глазами. Не успел он сделать и шага в сторону Кости, как второе копьё вонзилось в его широкую крепкую шею — Илья опомнился и сориентировался довольно быстро. Всё ещё стараясь двигаться вперёд, бык упал на колени под рёв довольной толпы, дёрнулся несколько раз и сник, уронив тяжёлое тело на обагрённую тёмной кровью землю.
Толпа ликовала. Но друзьям абсолютно не хотелось раскланиваться и срывать овации. Скорее, им хотелось поступить так же и с затолкавшими их в изгородь дикарями. Ворота этой арены-ловушки распахнулись, и показалась украшенная перьями голова вождя. Он снова толкал речь, пока мужчины уволакивали поверженное животное, а улыбающиеся женщины вытирали широкими листьями их руки и лбы от густой липкой крови. И от этого кисловатого запаха Илья едва сдерживался, чтобы не выбросить из себя всё содержимое желудка. Костя тоже покачивался, отряхивая изорванные штаны и грязную майку.
Но на этом злоключения не закончились. Косматые взлохмаченные воины выходили на арену друг за другом, потрясая копьём и вызывая то одного, то другого менеджера на бой. К счастью, бои эти носили игровой характер — дикари почему-то поддавались, изображая дикий страх и ужас, и в панике убегали.
Затем измотанных и уморившихся друзей, радостно подталкивая в спину копьями, заставили лезть на дерево за диким мёдом и крупными голубоватыми яйцами страшно орущих полулысых птиц, похожих на огромных летучих мышей. Их крики напоминали кряканье, но на более высоких, режущих слух частотах. При этом обе птицы, которые находились у гнезда, яростно охраняли своё будущее потомство от наглых людишек, посмевших посягнуть на их древесное жилище. Илья поддерживал Костю снизу, успокаивая и обещая, что скоро весь этот кошмар закончится.
Пальцы хоть и пострадали, но остались целы, а яйца перекочевали из гнезда в карман Ильи под восторженные возгласы дикарей внизу и недовольное карканье удивительных птиц. Вскоре одна из них нагло уселась Косте на голову, уцепившись когтями в волосы и пытаясь выклевать глаза.
Смертельно устав от всех этих манипуляций, у друзей уже не было абсолютно никаких сил, чтобы тащиться к машине. Поэтому они совершенно не сопротивлялись и разрешили уложить себя в тенёчке, на расстеленные поверх мягкой сухой травы циновки.
— Уги-уги хорошо, — ласково гладила Костину голову сидящая рядом Амила. — Хорошо воин, хорошо охотник…
— Да уж, лучше не бывает, — простонал Костя и повернулся на другой бок, где лежащего в полузабытьи Илью холодной водой отпаивала сияющая, как медное блюдо, Шатха. — Зуев, ты там живой?
— Да лучше бы сдох маленьким… — промычал он в ответ, затем забрал из рук толстухи кривобокий кувшин. — Мало вода! Понимать? — помахал он кувшином перед её веснушчатым лицом. — Много вода давай! Уги-уги мыться! — Он принялся изображать, как трёт себя мочалкой, толстуха закивала головой и убежала. — Какие идиоты! — снова растянулся на циновке Илья. — То любить, то убить…
— Это они нас в главные уги-уги посвящали, — добавил Костя. — Мы теперь самые крутые воины и охотники.
— Так что, жить тут останешься?
— Типун тебе на язык. Отдохнём, пожрём и смоемся отсюда, пока эти придурки ещё чего не выдумали…
Сообразительная Шатха позаботилась о ванне, точнее, о наполненных водой бочках, через щели которых здорово хлестала вода, но мальчишки не уставая бегали к реке и возвращались с наполненными кувшинами, не давая бочкам опустошаться.
Костю пучком травы и сладко пахнущих цветов растирала Амила, Илье повезло меньше — сестра вождя не желала оставить в покое своего возлюбленного. Пару раз она пыталась забраться к нему в бочку, но к счастью, «широкая кость» и плохая растяжка не позволяли ей этого сделать.
Изольента старалась не показываться на глаза, прячась за спиной своего мохнатого ухажёра. Лишь иногда Илья замечал мелькающую в толпе её светло-русую голову.
После «ванны» обнаружилось, что их одежда уже выстирана и болтается на ближайшем дереве, колышась под порывами свежего ветра. Грязная обувь, зажигалка и смятая пачка сигарет лежали рядом.
Под издевательский смех Кости, Илья протестовал и отказывался голышом вылезать из бочки, не смотря на все попытки Шатхи выволочь его оттуда. Упираясь руками и ногами, он отчаянно сопротивлялся, даже когда любопытные дикари удалились разделывать бычка. Большинство женщин всё же осталось поглазеть, и это смущало даже Костю. Амила оказалась гораздо умнее своей тётушки, принеся две косо скроенные из мохнатых шкур набедренных повязки и пару кожаных шнурков, и помогая закрепить их на Костиной талии.
Кое-как повязав эту нехитрую одежду, друзья в сопровождении десятка женщин прошествовали на центральную площадку селения, где уже начинался самый настоящий пир.
Уги-уги снова усадили на почётное место, даже подстелив на этот раз мягкую шкуру, всучили по огромной миске жареного мяса с овощами, фруктами и кореньями и по кувшину чего-то отдалённо напоминающего несброженное до конца пива.
— Давай за водкой, — предложил Илья. Желание быстрее смыться испарилось при виде хрустящей корочки лично заваленной дичи.
— Обойдутся, — недовольно буркнул Костя, — за плохое поведение…
Дикари и не настаивали. Покончив с жарким и пивом, они принялись
покуривать свернутые трубочкой листья парнатхи, блаженно пуская сизые колечки дыма. Больше всех в этом деле старался шаман: выкурив изрядную долю этой дряни, он снова плясал, распевал песни, стуча в такт бубном, и катался как умалишённый по земле, не забывая выкрикивать какую-то ересь про небо и уги-уги. В общем, все были счастливы.
Солнце клонилось к вечеру, спрятавшись за гранитную скалу и отбросив длинную тень, когда Амила, хищно улыбнувшись, потянула Костю за руку прочь от посторонних глаз.
— Уже и ночи не смогла дождаться, — улыбнувшись, Костя послушно поплёлся следом. — Бесстыжая…
Водрузив на его голову венок, Амила нетерпеливо прибавила шаг, стараясь скорее покинуть пределы деревни. Вскоре она уже бежала вниз по склону, задорно хохоча и таща Костю за руку. Илья не отставал, никак не желая оставаться наедине с Шатхой.
— Ты поглянь, и тут у них кухня, — замедлив шаг, Костя с удивлением рассматривал огромную кучу хвороста на холме и торчащие из земли шесты.
Приблизившись к скале, девушка пригнулась и на коленях скрылась в зарослях лебеды. Костя пожал плечами и нырнул следом, неожиданно оказавшись в тёмном прохладном гроте.
— Ого, какая тут чёткая спаленка, — одной рукой он нащупал охапку сухой душистой травы, а другой — гладкую коленку Амилы. — Ну, иди сюда, расскажи, что ещё ты прячешь…
В этот раз Костя был не на высоте — сказался тяжёлый день и добрая порция шашлыка. Однако Амила, похоже, всё равно осталась довольна: не переставая воркотала что-то в самое ухо и щекотала длинными пальцами его голую грудь и шею. Оставшийся снаружи Илья стыдливо отвернулся, хотя ему после всех этих происшествий было уже наплевать на то, что делает его друг. Он сидел на пороге грота, прислонив голову к холодной стене, и смотрел на то, как вылетают из своих укрытий ночные птицы, напоминающие сов.
— Мил, принесла бы ты штаны мои, правда, не хочется мне опять в эту штуку кутаться. Понимать? Уги-уги одеться, — услышал Илья и понял, что друг скоро будет свободен. Он поднялся, пнул ногой камень, что попался под ноги, и почесал бок, поцарапанный при путешествии на дерево. Потом отошёл в сторону, оставив Костю в гроте. Что уже могло случиться хуже чем то, что они сегодня пережили?
Амила что-то затараторила, но, кажется, поняла. Легонько проведя тонкой ладошкой по Костиной колючей щеке, она легко выпорхнула наружу.
— И сигареты! Слышь? Курить! A-а… глупая женщина… — раздался голос ей вслед. Костя блаженно растянулся на сене, вспоминая, как давно он не получал удовольствия от обычной сигареты.
Амила вернулась очень скоро, швырнув одежду и обувь чужаков рядом, она вновь бросилась Косте на грудь, гладя обеими руками его бёдра и прижимаясь к нему всем телом.
— Нимфоманка ты моя, — чмокнул он её в макушку, не открывая глаз. — Дождёшься ты у меня, заберу с собой, — его рука скользнула вниз и тут же дёрнулась, как от разряда электричества. Грудь Амилы точно не была такого неимоверного объёма, да и вообще эта пышнотелая дамочка никак не тянула на его стройную дикую подругу.
— Шахра, ты что ли? — Костя запаниковал и отполз назад.
— Бирума, — томно прошептала дама и поползла вслед за ним.
— Э-э-э, подождите, я на это не подписывался! Давай до свидания! — Костя попытался отбиться ногой.
— Дазвыдания, — в голос повторила дамочка и подмяла его под себя. Он совсем не был готов к такому повороту событий, но его организм думал иначе, реагируя обычным образом на обнажённое женское тело.
Высвободившись из её объятий, Костя обнаружил, что у пещеры уже собралась целая очередь страждущих. Не давая ему уйти, в пещеру вползали всё новые и новые женщины. В мечтах, конечно, он проигрывал такие варианты не единожды, но на деле всё оказалось иначе. Уже при виде силуэта третьей посетительницы Костя заорал не своим голосом и забился в самый тёмный угол, сгребая в охапку свои шмотки. Больше от него не смогли добиться ничего, кроме диких воплей и трёхэтажных ругательств. Недовольные женщины покинули грот, и через пару минут затолкали в него перепуганного Илью.
— Костян, блин! — он на ходу застёгивал штаны и натягивал майку. — Ты представляешь, они тут целую оргию задумали! Ненормальные!
— Да я в курсе уже! — Костя тоже принялся спешно одеваться. — Групповое изнасилование какое-то!
— Может, им дети от таких богов, как мы, нужны?
— Да пошли они на хрен! Всё, Зуев, линяем! Поехали отсюда, пока я их всех не убил! — Костя пополз к выходу, но тот оказался забаррикадированным. — Это что ещё за фигня?! Ильюха, представляешь, эти су… сумасшедшие нас валуном привалили! Вот же су… сумасшедшие!
— Да не может быть! — придвинулся в темноте Илья и принялся ощупывать холодный камень. — Это какая ж силища должна быть! Завтра продолжат насиловать и по арене гонять, сто пудов!
— Вот твари, чтоб им неладно было… — вздохнул Костя, вмиг вспомнив слова бывшей жены.
Глава 7
Вечер пятого дня или осознание реальности
«Не мешайте мне жить хорошо — не трогайте моих иллюзий!»
Стас Янковский
После нескольких безуспешных попыток сдвинуть с места камень и освободиться, друзья уселись на холодную землю.
— Костян, посвети-ка, где-то зажигалка была. — Илья не переставал всматриваться в кромешную тьму в поисках одежды.